My Psychiatrist

Розовый – прекрасный цвет. Это цвет её губ, цвет его рубашки, цвет, который он видит, когда закрывает глаза. -- Большая стрелка огромных настенных часов приближалась к отметке «шесть», когда малая зависла над отметкой «семь». Время ужина. Приготовила ли она сегодня что-нибудь? Его жена вовсе не была ленивой или не обладала навыками готовки. Просто она была слишком занята для подобного. Каждое утро, когда солнце только начинало свой подъем из-за горизонта, она просыпалась вместе с ним со сладким поцелуем на щеке и чашкой кофе на прикроватной тумбочке. И ложилась вместе с тем же солнцем, которое пряталось за малиновыми облаками каждый вечер, когда день подходил к концу. Чонгук – художник. Его работы продаются на аукционах за сотни тысяч долларов. Его жена – писательница, безумной красоты женщина. Чонгук играет с красками, она же играет с чернилами. Его мир до невозможности красочный, её – нет. В чём прелесть их профессий? Отсутствие надобности выходить из дома. Единственная причина, по которой Чонгук покидает свои окрестности – визит к психиатру. Да, к психиатру. Создаётся впечатление, что у него идеальная жизнь, не так ли? Стоит ли волноваться о финансах? Нет, он зарабатывает тысячи. Стоит ли беспокоиться о еде? Нет, он всегда сыт. Стоит ли заботиться об одиночестве? Нет, у него есть жена. Тогда почему? Ответ достаточно прост. Он начал сомневаться в своей идеальной жизни. Так и начались визиты к его личному психиатру - Ким Тэхёну. Чонгук соврал бы, если бы сказал, что не ожидал этих коротких встреч со своим психиатром. К слову, порой он навещал доктора дважды в неделю лишь для того, чтобы развеять свою тоску. Подобное вовсе не казалось ему странным, сравнимо с болтовней с другом. Тэхён был его другом. Если быть откровенным, Тэхён был единственным другом Чонгука – единственный признак того, что он вёл хотя бы немного социальную жизнь. И этого достаточно. - Может быть закажем что-нибудь, дорогой? - А? – художник устало моргнул, проглатывая ком слюни, скопившийся за длительное время молчания во рту. Женщина расплылась в тёплой улыбке, опуская ноги в мягкие тапочки и, поднявшись, приближалась к своему мужу, витавшему за пределами реального мира. Мягко окутывая широкую спину в свои объятия, она совсем близко склонилась к чужой макушке. - Закажем что-нибудь к ужину? – вновь повторила женщина, удерживая улыбку на своих столь прекрасных губах. Эта улыбка. Чонгук подражает её жесту, поворачиваясь и обнимая её хрупкое тело, раскачивается из стороны в сторону. В такие моменты мозг функционирует лишь частично, эта улыбка выбивает цепочку мыслей из головы. - Дай подумать, - тихо шепчет, оставляя поцелуй на её щеке. Её кожа такая мягкая, бархатная на ощупь, с легким румянцем и неописуемым запахом, который играет на рецепторах ещё долгим послевкусием. – Может, приготовишь завтра? Писательница замирает от поставленного вопроса. Тишину разбивает лишь шорох листьев за окном, который напоминает, что осень в самом своём разгаре и не собирается уходить так просто. Она убирает его руки, отрицательно качая головой. - Ты же знаешь, у меня нет на это времени. Мне нужно сконцентрироваться на своей книге. Кроме того, почему приготовить не можешь ты? Ах, как же она права. У него тоже есть руки, которые в рабочем состоянии и старый добрый YouTube. Тогда почему всё ещё женщины ассоциируются с кухней, а мужчины с газоном? - Хорошо-хорошо, извини. Я приготовлю завтра что-нибудь, - с лёгкой улыбкой на лице, он продолжает гладить её щеку. И проблема длинною в десять лет была решена в одно мгновение. Чёрный – могущественный цвет. Цвет ночи, цвет его глаз, цвет из которого имело начало создание всего мира. На следующий день позавтракав Чонгук покинул свой дом для визита аукциона тщеславия. Он пригласил Тэхёна присоединится к нему, но тот вежливо отказался, ссылаясь на своих пациентов и головную боль. Его творение расположили в самом центре сцены, полосы слегка потрескавшейся краски по краям холста придавали ещё большего величия целостной картине, так думал сам творец, слушая повышающиеся ставки. Картина продана за семьдесят тысяч и Чонгук пожимает руку предпринимателю, который теперь является новым владельцем его творения. Он всегда покидал аукцион с яркой улыбкой и крупным пополнение банковского счета, беспристрастно позволяя репортерам сделать несколько фото для местных газет. Сегодня было всё то же самое. Оказавшись в шаге от своего автомобиля и будучи готовым уже схватиться за ручку двери, Чонгук сталкивается с силуэтом мужчины позади себя, который отражается в стекле и который точно не пытается скрыть своё присутствие от него. Резкий поворот заставляет гравий царапать подошвы его обуви, но не ветер сбивает его с ног, а тот факт, что перед ним стоит его психиатр, одетый в шикарный синий костюм, засунув обе руки в карманы брюк, и смело улыбается ему. Кажется, Чонгук может слышать биение своего сердца настолько отчетливо, что остальной мир на мгновение теряет очертания и плывет. Сердце бьёт по барабанным перепонкам с такой силой, что он почти не улавливает следующие слова. - Сюрприз? – звучит столь мелодично и низко, словно услада для ушей и сердца. Чонгук продолжает стоять, будучи словно под гипнозом. Он впервые видит врача без белого халата и очков. Впервые старший предстает перед ним в цвете, который изначально не является белым. Это не может не радовать. - Мне казалось у Вас пациенты и головная боль? – Чонгук задаёт вопрос, который звучит больше риторически в его исполнении. Вокруг ни души, лишь солнце играло в прятки с облаками. Доктор расплывается в улыбке и вытаскивает руку из кармана, чтобы провести своими длинными пальцами по взлохмаченным прядям волос. - Они у меня каждый день в отличии от Ваших аукционов, - остроумно возражает. Чонгук не удивлён. Он сдержанно смеётся в ответ прежде чем отпереть свою машину, звуковой сигнал которой разносится эхом по пустой парковке. Оба обмениваются несколькими секундами молчания. Порывы ветра как будто оборонительно пытаются заполнить повисшую, но не напрягающую тишину, которая была из тех в которой можно было потеряться в бесконечном океане глаз. Он мог сосчитать каждую родинку, каждую складку, каждый маленький изъян из-за которых доктор казался таким живым и настоящим. - Пойдемте со мной, - произносит младший, открывая дверь для старшего. Вскоре они вдвоем растворяются в шумном вечере, утопая в спиртном и музыке. Синий – цвет наслаждения. Цвет океана, неба, цвет его мечтаний, цвет его творения. Прежде чем каждый из них это осознает, часы пробивают ровно два часа ночи и они, держась под руки, спотыкаются в дверях дома. Психиатр плюхается на соседнее кресло с диваном, где с грохотом приземляется художник. Они оба слишком поддатые, чтобы понять в чьем именно доме они находятся, сколько времени прошло и что происходило. Всё, что они знают, это то, что их совсем скоро настигнет приятная дремота и ни один из них больше не в силах держать веки открытыми. -- Проходит несколько недель, но ни один из них не осмеливается произнести ни слова о том, что произошло той ночью. Их весёлая выходка поздней ночью. И вовсе не потому, что они не хотели об этом говорить. А потому, что они не могли вспомнить. Чонгук регулярно ходит на приёмы и за это время ничего не изменилось. Стены кабинета были прежними, пробки, свежий воздух, болтовня пешеходов – всё по-прежнему, как было несколько недель назад. Только сегодня погода по приятнее будет. Трава всё ещё влажна после ночного дождя, но небо ясное и обещает быть таковым до самого конца. Чонгук расположился на мягком диване напротив психиатра, который плавно скользит кончиком ручки по бумаге, записывая всё важное, о чем принято писать врачам его сферы. О чём они пишут? - …проходит? - Что? Чонгук не впервые пропадает в собственном мире, в собственных мыслях. У него много вопросов, но абсолютно все он оставляет самому себе. Он всегда был таким. Его любопытство – это его личное дело. - Так как у тебя дела? Ты говорил с ней об этом? О да, этот предполагаемый разговор, который он должен был провести с собственной женой. В последнее время он чувствовал себя довольно встревоженным. Тэхён предложил поговорить с ней, чтобы улучшить их отношения. Поскольку оба были поглощены своей работой, их отношениям будто начало не хватать места на семейной полке. Смотрелось больше как неуклюжий декор. - Почему бы тебе не познакомить нас? – добавил доктор, откладывая блокнот в сторону и отпивая глоток воды со своего стакана. – Возьми её с собой на приём. - Нет, - выпаливает младший не задумываясь. Его взгляд цепляется за доктора, а губы сжимаются в тонкую линию. Эмоции – не игрушка с которой можно так просто забавляться. С самого начала визитов к психиатру Чонгук скрывал данный факт от своей жены. Он посещал доктора тайно и всё потому, что его жена была писательницей и совсем не любила иметь дело с внешним миром. У неё агорафобия.* Со временем её болезнь начала отображаться и на образе жизни самого Чонгука. Чтобы сделать жизнь своей жены максимально комфортной, он прекратил всякую общественную деятельность и уединился. Дни превратились в однообразное месиво, депрессия стала очевидным спутником каждого утра. Чонгук, когда-то живая и общительная бабочка, сейчас просто художник, живущий со своей женой в пустом доме. Он любит её настолько, что заперся в клетке и бросил весь мир. По крайней мере он так думает. - Она не может прийти. Она больна. В этом районе было слишком шумно – автомобили, грузовики, фуры, автобусы, поезда – всевозможные транспортные средства, вносящие свой вклад в хаос, заполняющий тишину в комнате. - Я думаю, что её не существует, Чонгук. В этот момент все самые раздражающие и шумные звуки, доносящиеся из-за окна, разом утратили способность подавлять тишину в кабинете. Тяжело дышать, слишком жарко, а веки будто свинцом набрались. Возможно, так проявляется недоверие или отрицание слов психиатра. - Ты приходишь ко мне уже более двух лет, Чонгук, - продолжает старший, делая глоток воды из стакана. – За это время я собрал достаточно много информации для подобных выводов. По какой-то причине Чонгук отрицает абсолютно всё, что слышит. Он буквально застыл. А выражение лица Тэхёна невозможно понять, никогда не было возможно. Это пугало ещё больше. Он готов уйти. Выйти за дверь и больше никогда не возвращаться. - Выслушай меня... - Я не выдумал свою жену, Тэхён. Это огромная глупость. Протягивая руку, Тэхён берет блокнот, перелистывая несколько страниц назад, прежде чем передать его в руки своему пациенту. - Люди не приходят ко мне без причин. За свои годы опыта я видел множество случаев похожих на твои. Из-за недостатка взаимодействия с социумом, ты воссоздал образ женщины, который- - Она моя жена! – низкий тембр отражается от стен кабинета, а сжатый кулак сталкивается с поверхностью стола прямо перед Тэхёном. Тот медленно и спокойно выдыхает, указывая в сторону блокнота, который передал ранее. - Там доказательства. Она не может выйти из дома, хорошо. Но как на счет встречи с родственниками? Ты сказал, что она не любит с кем-либо разговаривать, даже по телефону. Она не разрешает тебе приглашать гостей к вам в дом. Она даже в окна не смотрит из-за страха увидеть других людей. Она никогда не готовит, никогда не убирает. Ты сказал однажды, что порой создаётся впечатление будто ты один живешь в этом доме. Её болезнь не проявляется подобным образом, Чонгук. Позволь мне поговорить с ней по телефону, тогда я поверю в её существование. В противном случае она всего лишь плод твоего воображения. Красный – цвет любви. Цвет его крови, цвет солнца утопающего на закате в океане. Красный закат и красная помада – они одинаковы. Этой ночью Чонгук не вернулся домой. -- Её не существует. Она – плод моего воображения. Я выдумал её... она не настоящая. Собрав все крошечные осколки храбрости, Чонгук включает фронтальную камеру на телефоне, удерживая громкость на минимальном уровне, пока Тэхён что-то тихо говорит с экрана. Изо всех сил он незаметно пытается поймать образ женщины в объектив камеры - её длинные каштановые волосы, спадающие на плечо, тонкие пальцы, бегающие по клавиатуре. После нескольких секунд демонстрации Тэхёну доказательств существования своей жены, Чонгук убирает телефон и быстро уходит из комнаты. - Вот, ты видел её. Теперь ты знаешь, что я не сумасшедший. Тэхён смотрит как-то тяжело и молчит как-то слишком громко, приподнимает бровь и переводит взгляд на Чонгука. - Чонгук... ноутбук был весьма дорогим и красивым, но там никого не было. В этот момент у младшего возникает словно шум в голове, он делает несколько шагов пока не окунается с головой в тьму. -- Реальность – это не то, что тебя окружает, а то, во что ты веришь. -- Проходят дни, недели, месяцы и Чонгук начинает игнорировать существование своей жены, своего творения. Он категорически игнорирует её и планирует делать это до тех пора, пока она действительно не исчезнет из его разума. И в конце концов у него это получается. Однажды вернувшись с аукциона домой, он обнаруживает, что дом пуст. Буквально. У него мурашки бегут по коже после того, как он слышит звук падения булавки. Именно тогда художник понимает, что его жена – его творение, исчезло. Лишь изредка он мог слышать эхо её печатания вдалеке. Но сегодня ничего, кроме тишины. Чонгук улыбается впервые за семь месяцев. Белый – это не цвет. Это чистота и величие. Это воздух, вода и ветер. -- Теперь Чонгук тот, кем был десять лет назад – порхающая бабочка с позитивными мыслями в голове. Он ежедневно проводит время с Тэхёном. Их связь усилилась после того, как Тэ помог Чонгуку справиться с играми его собственного разума. Он нашел друга, брата и доктора, с которым он провел свои последние два года жизни. На данный момент Чонгук не может без него. Даже во время сеансов он вытаскивал Тэхёна за руку на улицу, чтобы выпить чашку кофе. Эта парочка точно получала бы странные взгляды публики за то, что была исключительно шумной. Но кого это должно волновать? Сейчас они счастливее чем когда-либо. Грохот за входной дверью и последующее настойчивое стучание под дверной звонок заставляет Чонгука прищуриться и посмотреть на наручные часы. - Три? Что за.., - он вяло принимает сидячее положении в кровати. Тэхён, который спит рядом с ним, неспокойно ворочается во сне. Целуя того в висок, Чонгук аккуратно соскальзывает с матраса и, вспоминая все проклятия по пути, спускается по лестнице. - Да иду я, иду! Когда до двери остаётся всего несколько ступенек младший ловит взглядом два силуэта мужчин и свет от красных и синих огней полицейских машин. Будто бы там ждёт его то, чего он вовсе не хочет принимать в свою жизнь. Будто в замедленной съёмке он нажимает на дверную ручку. Перед ним стоят два полицейских, протягивая ему свои значки. - Чон Чонгук? - Да, это я. Что-то случилось? - Сэр, Ваша жена мертва. Она утонула в озере семь месяцев назад, мы нашли её тело давно, но не могли опознать до вчерашнего вечера, пока один из сотрудников не нашел её фотографию в книге, которую она публиковала. Сэр, была ли причина, по которой Вы не подавали в розыск все эти семь месяцев? Мир полностью останавливается и сердце вместе с ним. Пальцы с силой сжимают дверную ручку, он не может выдавить ни единого слова или даже звука. Она была настоящей. Чонгук быстро сгребает все свои расползающиеся по голове мысли и скидывает их в черный ящик, намертво заколачивая тот. Маленький черный ящик, в котором храниться вся правда. - Что случилось, Гук? Тэхён. У него нет сил сейчас объясняться перед Тэхёном. Он не хочет признавать, что заставил себя поверить в ту ложь, которую ему подложили в голову. Злость и страх переполняют его. Он лишь крепче сжимает несчастную ручку от двери. - Ничего, Тэ. Просто иди спать, я сам разберусь с этим. Офицеры обмениваются надоумленными взглядами, заглядывая за спину художника дабы увидеть к кому тот обращается. Однако ничего не находят, кроме пустого холла. Там никого нет.