ты такой тёплый.

в аэропорту шумно. слава спит на чужом плече, во сне двигает губами и мило так причмокивает. гриша спускает с губ маску, выдыхает. душно, у ног сумки, интернет ловит через раз и вылет переносят постоянно. они тут уже два часа и могли бы дома поесть нормально. однако, кажется, михайлову нормально, он ноги вытянул, руку чужую приобнял, не обращая внимания на шум вокруг, на противный голос из громкоговорителя и бурчание ляхова. все же, поездка на отдых это совсем другое, это не тур. — ты такой тёплый, малыш. гриша аккуратно встаёт, накрывает парня сверху своей толстовкой, по виску прогладив широкими ладонями и улыбаясь. кофе надо бы купить, а то уснёт по примеру своего младшего друга. цены, конечно, кусают и нет, гриша не бедный и средств достаточно. но триста двадцать рублей за маленький стаканчик кофе? грабёж чистый и неприкрытый. слава все так же спокойно лежит на сумке, губами шевелит и ляхов невольно засматривается, глаза прикрывая, делая глоток горячего кофе. как же хорошо все таки. они скоро сядут на самолёт, пять часов и вот острова. маленький домик на пляже, он снимет яхту, они отдохнут и будут только вдвоём, выключив телефоны, забывая о мире там, за пределами их маленького рая. приятные мечты, тёплые. как кофе в стакашке. как славик, который голову резко поднял, моргая и выискивая глазами гришу. как котенок что маму потерял, такой лохматый, щурится от света, морщится от громких звуков. и чего проснулся? — и чего ты встал? спал бы. гриша садится рядом, кофе пихает в ладошки, забирая свою толстовку и накидывая на себя сверху. слава бурчит что-то про затекшую спину, делает глоток горького кофе, морщится и говорит что гриша ужасен. а старший думает о том что никому ведь не сказали, что слава сорвался из харькова, что исчезнут почти на месяц ото всех и пацаны точно искать будут. немного стыдно, но тёплый ладошки поверх своих отвлекают. это ничего, слава главное вот он, сидит, улыбается, телефон листает и свой собственный вибрирует в кармане. что-то от малого пришло, мемчик или фотография из ленты. комфортно. у гриши виски чуть ломит, глаза болят и слезятся. он прикрывает их, кепку на лицо кладёт, откинувшись на спинку кресла. слава куда-то уходит, беспокойство лёгкое колет под ребра, но гриша лишь вздыхает, руки на животе упокоив. — наш рейс через полтора часа. заебут со своими задержками. михайлов сумки вытаскивает, шуршит чем-то и гриша невольно подмечает какой же слава все же шумный. все затихает, тёплая тушка через подлокотник на него укладывается, на людей вокруг уже наплевать. курить, правда, хочется. и речь про обычные сигареты, вот резкое такое желание. а слава рассматривает билеты, на бали летят. улыбка такая детская, будто сюрприз на новый год получил от родителей. то что так долго ждал. выходы из аэропорта, автобус, трап и вот, самолёт. они в разных концах салона и слава воет от несправедливости, спорит с проводником и получает мягкий тык от гриши под ребра. ляхов не учёл этот момент, когда заказывал билеты. его косяк, что же. слава весь полет сидит беспокойно, все пять часов вертится, перебирает что-то в сумке, недовольный на гришу смотрит, когда тот якобы в туалет идёт и мягко в макушку целует. такая неточность расстраивает. но вот аэропорт, вот такси, вот они едут по дороге. а за стёклами авто морская полоса, там дальше только море, солнце и белый, белоснежный песок. слава оторваться не может, разве что в окно по пояс не вылезает. гриша выспался за полет и теперь просто ждёт пока у славы силы и энергия кончатся. виды за окном его не впечатляют, он уже был на море, воспоминаний и эмоций более чем достаточно. но приятно что твой ребёнок рад, что с восторгом смотрит, улыбается и тычет за окно активно. гриша счастлив, кажется. слава в дом залетает первый, не снимая сандалии, осматривается, кидая сумки у входа. гриша на циновку вступает уже босой, тянется после поездки на такси долгую достаточно, смотрит по сторонам. выглядит даже лучше чем на сайте по бронированию. ляхов спиной опирается на стойку барную, смотрит за тем как слава шкафы исследует, трогает фигурки, перебирает украшения и вещи. ребёнок, взрослый ребёнок. гриша волосы назад зачёсывает, аккуратно подходит со спины когда михайлов лезет на диван коленями, панно большое рассматривает. буда ладошками под футболку лезет, аккуратно по ребрам гладит, целует в затылок и шею, в виски поочерёдно. морти хмурится, вырывается, будто и не приятно ему вовсе, будто бы не рад что гриша так открыто с ним нежничает. в обычной жизни вокруг столько глаз, они даже посидеть спокойно не могут. но слава хочет двигаться, все осмотреть, поэтому сбегает, а гриша лишь хмыкает тихо, на диван ложится и глаза уже в который раз прикрывает. тепло, в воздухе пахнет солью и цветами. — гриш, смотри! слышится крик из дальних комнат, ляхов с дивана встаёт рывком, заглядывает в помещение. слава на кровати лежит, раскинув руки и ноги, смеясь. кровать большая, с балдахином, с простынями шёлковыми и подушками с вышивкой местных народов. старший падает рядом, обнимает наконец затихшего славу, в щёчку целует почти робко, замирая и слушая сердцебиение. а оно быстрое, сердечко у славы стучит громко, кажется, в унисон с сердцем гриши. это счастье, они оба уверены. и даже не заметно как слава засыпает, все в тех же сандалях, лохматый, на середине кровати. — ты такой тёплый, малыш. спи сладко. дверь прикрывают поплотнее, полотенце и купальные плавки, море. оно тёплое, вода прозрачная, дно песчаное и пляж чистый. песок жжёт ступни, солнце в глаза бьёт сразу же стоит из-под тени пальмовых деревьев выйти. гриша заплыв решает устроить, заходит в воду приятную, которая тут же его поглощает, ныряет в эту пучину, ощущая как каждый участок тела ласкают подводные волны, руками разводит и плывёт, пока дыхания хватает, пока есть силы. гриша за это и любит море. особенно когда людей почти нет, лишь его солнце там, в доме, сладко спит и ему снится что-то хорошее. утопия, которую оба ждали. — малыш, ты такой тёплый. ляхов на балконе сидит, на полу, пока слава курит. кучерявая и ещё влажная макушка в бедро тычется, губы горячие целуют в колено, слава смеётся и выдыхает дым в небо. вечером на островах оно розовое, насыщенное. на столике рядом ужин, какие-то гады и рыба. гриша хорошо готовит. — ты теплее, солнце. слава садится рядом, тянется, обнимая за шею. целует, губу кусает совсем чуть-чуть, в волосы зарывается пальцами. а гриша отвечает, гриша языком слюнявым лезет к нему в рот, сплетается со славой, на себя тянет. на небе кричат чайки, гриша отстраняется лениво, причмокивает губами и вино со стола берет, два фужера. — пошли на море? а просить дважды не надо. и черт, сколько же они раз поцеловались в этой нагретой за день воде, сколько раз прижалась друг к другу мокрыми телами, сколько раз... уже на пляже слава лежит на песке, а гриша сверху нависает, снимая с себя все лишнее, ложась рядом и рукой... а к обеду ляхов уезжает. слава сонный по дому ходит, ищет чем себя занять, пока не слышит смешок. гриша стоит у дверей, в капитанской фуражке, вертит в руках ключи и головой кивает на улицу. а у берега, у пристани небольшой, яхта белая. как в кино, слава смотрит с восторгом, пока ляхов подгоняет парня и оба оказываются на палубе. вино, солнце, вода и они вдвоём. гриша будто нарочно так далеко от берега отъезжать, славу приобнимает, целуя в макушку. — ты такой тёплый, малыш. — ты теплее, солнце.