Обнимай меня
Будь моей кожей
Спрячь меня от суеты…
— Что за дурацкая привычка курить по ночам. Ваня чувствует, как его душит истерика вперемежку с сигаретным дымом, и торопливо затягивается снова. — Чего тебе, Данек? — спрашивает. Сам поражается тому, как надломанно звучит его голос. Даня подходит ближе и неожиданно выхватывает сигарету прямо из пальцев Вани. Выбрасывает ее в окно. — Хватит курить, — звучит не менее устало. Так странно. Ваня вытаскивает из пачки еще одну и снова закуривает. — Что тебе нужно? — спрашивает снова. — Чтобы ты перестал зарабатывать рак легких. Ваня показательно затягивается и выпускает дым в сторону Дани. Тот морщится, но не уходит. — Отъебись от меня, пожалуйста, — просит Ваня. — Все отъебитесь. — Что случилось? — Ничего. — Ваня… — Малой, все прекрасно, я просто хочу побыть один. Знакомо понятие личного пространства? — Обычно его у нас нарушаешь ты, — язвит Даня. И все равно не уходит. Это бесит. Это успокаивает. — Черт с тобой. Только избавь меня от лекций о вреде курения, ок? — Хорошо, — Даня улыбается немного скованно. — Пойдем на крышу? — неожиданно предлагает. Ваня чуть не давится дымом от удивления. — Зачем? — глупо спрашивает. — Там звезды видно. Красиво. — Ты любишь звезды? Не знал. Я думал, тебя только компы твои интересуют, — беззлобно подкалывает Ваня. Но встает с подоконника и выходит с чердака вместе с Даней. Они поднимаются на крышу. Даня протягивает руку Ване и помогает сесть поудобнее. — Черт, — хлопает Ваня по карманам и понимает, что забыл сигареты на чердаке. — Мы пришли сюда не курить, а смотреть на звезды. — Даня неожиданно ложится на крышу и утягивает за собой Ваню. Впрочем, тот и не думает сопротивляться. Они молчат. Кажется, им не о чем говорить. Зато есть, о чем помолчать, и это гораздо ценнее. Ваня смотрит на звезды и стискивает Данину ладонь. Теплую, твердую. Без мозолей. Практически получается забыть о том, что сегодня его снова бросили. Снова. Отвратительно. Мерзко. Погано на душе. И холодно. Очень и очень. Ваня не осознает, что начинает стучать зубами, пока Даня не начинает осторожно притягивать его к себе. — Чт... что ты делаешь? — и снова он не сопротивляется. — Обнимаю тебя, чтобы согреть, — шепчет Даня, устраивая свои ладони у Вани на спине, а его голову кладя себе на плечо. Они кажутся обжигающими даже сквозь толстовку. Растапливают тот лед, который его окружает весь этот чертов день. Наверное поэтому у Вани на глазах закипают слезы. — Яна меня бросила. — Я знаю. — Сказала, что я бестолковый несерьезный распиздяй, который совершенно не думает о будущем. — Я знаю. — Что я никогда ничего не добьюсь с таким отношением к жизни. — Вань… — И что меня никто не сможет долго вынести. Что влюбиться в меня можно, но любить — нет. — Ваня… — Я любил ее, — слезы капают из глаз на Данину толстовку. Ваня чувствует, как его объятия становятся крепче, чувствует, что его начинают укачивать, как маленького, и от этого ему становится только хуже. Слезы продолжают капать. Даня молчит. Ваня молчит тоже, пытаясь остановить истерику. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Примерно на тридцатый раз его начинает отпускать. Мышцы начинают расслабляться, Данины же объятия, напротив, становятся только крепче. — Я рядом, Вань. Я с тобой. Впервые Ваня настолько вдвоем с кем-то. — Обнимай меня. Пожалуйста, — шепчет едва слышно, крепко зажмурившись и стыдясь собственной слабости. Тряпка. — Ты не тряпка. Ты один из самых лучших людей, что я знаю, Вань. Твой оптимизм, твое умение выкручиваться из любых ситуаций… Я так не могу, а ты… — Даня резко замолкает и неожиданно зарывается лицом в волосы Вани. Тот чувствует, как он глубоко вдыхает их запах. Яблоки с сигаретным дымом. От ощущения теплого дыхания бегут мурашки. — Я очень устал, Данек. — Я знаю. Я с тобой, — его шепот обжигает, и Ваня перестает дрожать от холода. Задирает голову вверх и вновь смотрит на звезды. Как прекрасно. В Даниных объятиях слишком уютно. Хочется завернуться в них, как в очень теплое покрывало, и спать. Что Ваня и делает. Просыпается он от невесомого прикосновения, оставленного Даней на его щеке. — Нам пора обратно внутрь. Скоро рассвет, — говорит он тихо, пока Ваня сонно моргает и пытается понять, где находится. Он смотрит на Даню, такого растрепанного (наверняка Ваня выглядит не лучше) и домашнего. Выдыхает. Притягивает к себе и обнимает уже сам. — Что ты… — Спасибо за вчера, Данек. Я был не в себе. Даня в его объятиях расслабляется почти моментально. — Я не мог поступить иначе. Я… Перестает говорить. Ваня не торопит. Инстинктивно чувствует, что не стоит. — Ничего. Все хорошо. — Хорошо. Ваня чувствует, что что-то не так. Поэтому выпускает Даню из объятий далеко не сразу. Просто не может заставить себя разжать руки. Стоять так, встречая рассвет, прижимаясь друг к другу всем телом — нет ничего правильнее. Разве что… Ваня кожей ощущает, что Даня удивлен. Удивлен, но не сопротивляется. Покорно встречает его губы своими. Невесомое касание — но Ваню ведет. Рефлекторно цепляется за толстовку Дани, но поцелуй не углубляет. Прекращать не хочется. Так сладко. Даня медленно отрывается от Вани и молчит. Ваня не знает, что сказать в свое оправдание. Он не знает, что это было. Он не может разжать чертовы пальцы на чужой толстовке. Только через некоторое время он понимает, что Даня этого и не требует. Даня просто стоит и смотрит на него. И Ваня не может прочитать этот взгляд. Он глубоко вздыхает и крепко зажмуривается. Внезапно чувствует ответный легкий поцелуй. — Все хорошо, — шепчет ему Даня близко-близко. И Ваня очень хочет ему верить.