Что видел д'Артаньян 2: Читая во взглядах

Он подошел к Арамису со спины, неслышно опустившись на колено позади него, растянул в руках шерстяную ткань пледа и обнял им хрупкие плечи Арамиса. Атос слышал, как тот испуганно вздохнул, видел, как он вздрогнул и резко обернулся на неожиданное прикосновение, но, разобравшись, тут же расслабился и рассмеялся тихонько своим милым мелодичным смехом: «Вы напугали меня, д’Артаньян». Тот улыбнулся широко: «Не имел этого в намерениях, милый Арамис», и, задержав свои руки вокруг него слегка дольше уместного, поднялся вновь на ноги и сел к друзьям к костру, занимая место между Арамисом и Атосом. И глядя на то, как, играючи, свет отражается на сапогах д’Артаньяна, на то, как искоса смотрит тот на Арамиса, улыбаясь, видимо, своей шутке, Атос старается не надумывать. Он старается не сочинять подробности, которых не было и отрицает их: то было не кокетство, а всего лишь яркий отблеск костра в голубых глазах Арамиса, отчего тот просто прищурился; что это был не румянец, а только красный всполох, отбросивший цветную тень на щеки Арамиса; и, что д’Артаньян сел между ним и Арамисом, случайно - ведь где-то он должен был сесть... И, все же, объяснив себе все эти события, отринув от себя присущую ему ревность, Атос не испытывает облегчения – он чувствует себя несчастным. Ему хочется, чтобы они поскорее разошлись по палаткам, где Арамис, как обычно, доверчиво прижмется к нему, поцелует его нежно и положит свою красивую голову ему на грудь, и Атос почувствует и поймет его мысль: «Мне никто не нужен, кроме тебя», и тогда обнимет его обеими руками и успокоится. А потом, чуть погодя, переменит вдруг руки, подхватит и перекатится на него, чтобы затем в темноте неразборчиво осыпать его лицо мелкими поцелуями, прежде чем под тихий смех найти, наконец, его мягкие губы и уже с чувством целовать его медленно, глубоко и тщательно... А пока ему приходится заставлять себя не думать, что, может быть, несмотря на клятву, д’Артаньян так и не отказался от Арамиса, и, усилием воли, не видеть в каждом взгляде гасконца подтверждение своей навязчивой идее.