***
Когда Ветинари вошёл в комнату, Ваймс по-прежнему сидел в кресле, окружённый клубами дыма, хмурый и решительный, будто дожидался не свидания, а судного часа. Патриций поморщился — раньше Ваймс никогда не позволял себе курить в его покоях — но оставил ремарку при себе, бросив привычное: — А, Ваймс. Командор окинул Ветинари мрачным взглядом, но не ответил. Хэвлок бегло оглядел комнату — одного взгляда на письменный стол было достаточно, чтобы понять, что Ваймс таки сдался своему любопытству и заглянул в коробку. Патриций мысленно сделал очередную отметку, но виду не подал. — Прости, что заставил ждать, — он вежливо улыбнулся, запирая дверь на ключ, — некоторые дела требовали безотлагательного вмешательства. Ваймс коротко кивнул — он никогда не спрашивал, что именно задержало патриция, придерживаясь священного правила «не задавай вопросы, если не хочешь, чтобы тебе солгали». Он знал, что Ветинари никогда не будет с ним откровенен в рабочих вопросах, как и он сам никогда не скажет патрицию всей правды о делах Стражи. Хэвлок по обыкновению снял мантию, отстегнул ножны с бедра и сменил невысокие сапоги на мягкие туфли, которые носил в личных покоях. Ваймс отстранённо наблюдал за его плавными, расслабленными движениями — такими привычными и обманчиво искренними, что командор неизбежно ощутил как к ревности примешивается гнев, гремучим коктейлем закипая в крови. Он непроизвольно вцепился в подлокотник, оставляя на обивке глубокие вмятины. — Что-то не так? Ветинари подступил ближе, устраивая ладони на напряжённых плечах командора. Он, несомненно, догадывался, что Ваймс может отреагировать подобным образом, однако его предположения всё же требовали некого уточнения. — Что это? — равнодушно бросил Ваймс, кивая на коробку. — Ах, это, — Ветинари коротко улыбнулся, забираясь прохладными пальцами под ворот рубашки командора, — ничего, стоящего внимания. Ваймс мрачно осклабился. — Сонки с тобой не согласился бы. Ветинари хмыкнул, но ласк не оборвал, растирая ноющие после рабочего дня мышцы командора. На какое-то мгновение Ваймс даже забылся, поддаваясь рукам Хэвлока и расслабляясь. Он бы даже согласился принять свою несостоятельность в качестве любовника, выскажи Ветинари ему это в лицо, но тот продолжал улыбаться и кокетничать, будто это всё было лишь шуткой. — Мне казалось, обыск следует проводить при свидетелях, командор. — А мне казалось, что я достаточно тебя удовлетворяю, — злобно огрызнулся Ваймс, перехватывая узкое запястье, — сэр. Он злился на себя за то, что посмел допустить мысль будто этот человек, патриций, действительно испытывал к нему — к Сэму, черт возьми, Ваймсу — какие-то чувства, а не просто втащил его в свою очередную извращённую игру. Ветинари замер, огорошенный возмутительной дерзостью, которую себе позволил командор. Ваймс отпустил кисть Хэвлока и потушил окурок о пепельницу. — Раздевайся, — властно скомандовал он и встал с кресла, не дожидаясь пока патриций найдет, что ответить. Хэвлок выдохнул на грани слышимости, впечатлённый и заинтригованный мрачной решительностью Ваймса. Обычно командор раздевал его сам: аккуратно и неторопливо, попутно выцеловывая оголяющуюся кожу, или же наоборот спешно и страстно, едва не раздирая тонкий хлопок. Раздеваться под чужим взглядом было странно и волнующе — Ветинари снял туфли и штаны, оставив рубашку напоследок. Патриций стоял к Ваймсу спиной, но ему не нужно было смотреть, чтобы почувствовать жадный собственнический взгляд командора, блуждающий по обнажённым ногам и выглядывающим из-под рубашки ягодицам. Ваймс стоял у письменного стола патриция, исподлобья наблюдая за тем, как Ветинари медленно обнажается. Несмотря на туманящие разум гнев и негодование, Ваймс отчётливо понимал, что хочет Хэвлока и не готов от него отказаться, уступив чёртовому куску отливающей перламутром резины. Он бросил брезгливый взгляд на коробку и тут же оскалился, довольный идеей, спонтанно рождённой его опутанным ревностью сознанием. — Ложись. Очередной короткий приказ пробудил сладостное предвкушение где-то в области солнечного сплетения, а нагое тело мгновенно покрылось мурашками. Ветинари послушно лёг в постель и приглашающе развёл ноги, раскрываясь перед Ваймсом. Ошеломлённый безропотной покорностью патриция, командор едва удержал восхищённый вздох. Он небрежно бросил коробку с фаллоимитатором на кровать и сел рядом с Ветинари. Широкая загорелая ладонь прошлась по стройному бедру, оглаживая и лаская чувствительную кожу. Хэвлок выгнулся и тихо застонал, соблазнительно чувственный и отзывчивый. Ваймс склонился и порывисто прижался к тонким губам патриция наглым собственническим поцелуем, нетерпеливо прикусывая губы и мокро вылизывая приоткрытый навстречу рот. Заскорузлые пальцы командора скользнули по груди Ветинари, огладили подтянутый живот, царапнули затвердевший сосок. Патриций застонал в поцелуй, отзываясь на грубоватую ласку. Ваймс нехотя оторвался от губ Ветинари, чтобы несколько раз жадно вдохнуть, и снова ревностно приник к ним, оттягивая и посасывая нижнюю и снова толкаясь в рот патриция языком. Он целовал Хэвлока с таким пылом и страстью как никогда прежде, будто целовать его сейчас было важнее воздуха, будто каждый поцелуй ему не принадлежал, будто он крал их, воровал без лицензии. Пальцы командора прошлись меж ягодиц, тут же бесцеремонно погружаясь во влажное горячее нутро — конечно же Хэвлок успел подготовиться к их свиданию. Ваймс осёкся: а для него ли старался Ветинари? Он резко отстранился, вынимая пальцы и разрывая поцелуй. Патриций недовольно застонал и заёрзал, облизывая раскрасневшиеся губы и обвивая шею Ваймса руками. Холодные глаза Хэвлока горели огнём страсти, а тело дрожало от предвкушения. — Ну же… не медли! Голос Ветинари сел от возбуждения и звучал непривычно хрипло. Он недвусмысленно подался бедрами вперёд, требуя от Ваймса взять себя здесь и сейчас, но командор отстранил его, грубо придавливая к кровати. — Теперь я снова достаточно хорош для тебя? — вкрадчиво произнёс Ваймс. Его лицо вновь исказилось в недобром оскале. — А если я скажу, что больше не хочу тебя? И снова ему бы лучше уйти, не усугубляя, пока у него оставался хоть призрачный шанс не закончить жизнь безвременной кончиной в яме со скорпионами. Но вместо того Ваймс лгал, глупо и безнадёжно (как будто Хэвлок был слеп и не видел насколько Ваймс хотел его), — и в то же время упивался своей ложью и пестовал клокочущую ревность, наслаждаясь откровенно недоуменным выражением на раздражающе-невозмутимом лице патриция. — Что вместо меня ты получишь это. Ваймс достал фаллоимитатор: гладкая перламутровая поверхность оказалась неожиданно приятной на ощупь, но вот держать изобретение Сонки было решительно неудобно. Игрушка явно предназначалась для менее крупной и широкой кисти. Как у Ветинари. Ваймс несколько раз рассеянно сморгнул, рассматривая фаллоимитатор в своей руке. Если до того мысль о том, что Ветинари трахал себя игрушкой, вызывала лишь ревность и негодование, сейчас Ваймс ощутил острое возбуждение, задумавшись о том, насколько соблазнительно Хэвлок выглядел: растрепавшиеся волосы, прикрытые веки и тонкая кисть патриция, изящно вталкивающего в себя светло-сиреневый, блестящий перламутром фаллоимитатор. — Если это для тебя непри… — начал было патриций, почувствовав резкое изменение в настроении командора, но Ваймс его бесцеремонно прервал коротким низким рыком. — Молчи. Ветинари, казалось, хотел сказать что-то ещё, но ослушаться не посмел. Ваймс грубо дернул его на себя за бедро, приподнимая и устраивая удобнее. Хэвлок выгнулся и несдержанно застонал, когда густо смазанный фаллоимитатор вошёл в его тело. Ветинари практически не требовалось время, чтобы привыкнуть к игрушке внутри — она была небольшой и по диаметру совсем немного превосходила два сложенных вместе пальца командора. Ваймс несколько раз двинул рукой, наращивая амплитуду и наблюдая за тем, как легко фаллоимитатор входит в тело патриция всё глубже и глубже. Под себя командор растягивал Ветинари в три пальца, но даже этого иногда было недостаточно и Ваймс попросту ждал пока Хэвлок привыкнет, выцеловывая его лицо и шею. Сейчас же он практически полностью вынимал игрушку, тут же вгоняя её назад почти до упора, на что Ветинари отзывался самозабвенными стонами. — Нравится? — рыкнул Ваймс, вталкивая фаллоимитатор глубоко и сильно. Ветинари громко застонал, но на вопрос не ответил, плотно зажмуриваясь и закусывая губу. Ваймс жёстко схватил патриция за волосы, болезненно оттягивая и вынуждая повернуть голову. Ревность скручивалась в тугой узел где-то в горле, кровь шумела в ушах от возбуждения. — На меня смотри! Хэвлок распахнул глаза — тёмные и глубокие как беззвёздная ночь. Брови сложились в скорбный излом, а с искусанных губ слетело заполошное, едва различимое «ах, Сэм.!». И Ваймс сломался, проиграв собственную борьбу со страстями. Губы вновь приникли к губам — ещё один украденный поцелуй, ещё один шаг ближе к личному пеклу. Потом он несомненно пожалеет, что не довёл начатое до конца, что в очередной раз поддался манипуляциям Ветинари, отбрасывая игрушку куда-то в сторону и устраиваясь меж бёдер патриция. Но сейчас Ваймса не волновало ничего, кроме собственного выжигающего желания и отчаянно льнущего к нему Хэвлока. Он даже не стал раздеваться, попросту приспустив штаны. Ваймс двигался медленно, но сильно, погружаясь в Хэвлока до упора и с каждым толчком проезжаясь членом по простате. Он ревностно выцеловывал раскрасневшиеся от поцелуев губы патриция, с готовностью открывая рот навстречу, впуская язык Ветинари и позволяя ему вести. Командор соскользнул губами на шею патриция, запечатлевая на чувствительной коже чреду несдержанных поцелуев. Ему хотелось кусать, вылизывать и оставлять засосы, после наблюдая как быстро наливаются багрецом его собственнические метки, которые патриций с добрую неделю будет прятать под высокими воротничками и слишком длинными, чтобы быть действительно удобными, манжетами. Осыпаемый ласками и поцелуями, Ветинари жадно цеплялся за плечи Ваймса, потираясь и прижимаясь ближе, будто хотел слиться с ним в одно целое. Он солгал бы, если бы сказал, что ему не понравилось, как командор трахал его фаллоимитатором, но после игрушки секс с живым человеком казался куда ярче и эффектнее, чем прежде: ощущение члена внутри, его предоргазменная пульсация, трение тела о тело, шарящие по телу руки и несдержанные поцелуи доводили Хэвлока до исступления. Они пришли к оргазму практически одновременно. Измученный ласками, Ветинари первым излился себе на живот, содрогаясь и сжимаясь всем телом в послеоргазменной судороге. Ваймсу понадобилось еще несколько толчков, прежде чем он кончил глубоко внутрь Хэвлока, вжимая его в себя и закрепляя за собой извращённое право на единоличное владение патрицием Анк-Морпорка.***
— Никогда бы не подумал, что ты столь бурно отреагируешь на подобный аксессуар. Ветинари рассеянно улыбнулся, мягко поглаживая Ваймса кончиками пальцев по спине. Устроившийся меж его ног командор недовольно заурчал и завозился, удобнее укладываясь на груди патриция. Он всё ещё немного ревновал, хоть первоначальные пыл и гнев давно сошли на нет. — Зачем тебе вообще понадобилось это? — буркнул Ваймс, старательно не глядя в сторону лежащего на прикроватном столике фаллоимитатора. Патриций хмыкнул, запуская пальцы в волосы Ваймса и ласково массируя кожу головы. — Я был весьма заинтригован идеей внести некое разнообразие в наши встречи. — И как? Мрачно спросил Ваймс, но его щеки снова зарделись от одной мысли о том, что Ветинари потратил какую-то часть своего драгоценного времени, чтобы выбрать игрушку по вкусу. — Это был… — Ветинари замолчал, подбирая слова, — любопытный опыт. Ваймс неопределённо хмыкнул — он всё ещё не решил, нравится ему это или нет. Трахать патриция фаллоимитатором было несомненно возбуждающе, но вместе с тем Ваймс не мог избавиться от удушающей ревности, когда смотрел на Хэвлока, самозабвенно подающегося навстречу и упоенно скользящего по гладкой перламутрово-блестящей поверхности. — Но я не думаю, что это станет постоянной практикой, — прибавил Ветинари, притягивая удовлетворенного таким раскладом Ваймса для поцелуя. Тонкие губы замерли в непосредственной близости от губ командора, растягиваясь в лукавой улыбке, — в конце концов, у господина Сонки очень широкий ассортимент.