Кносские любовники

Карпос, сын легкокрылого Зефира, скучал на скале возвышавшейся над Мессинским проливом. Сцилла и Харибда кувыркались в волнах и любили друг друга в отсутствии кораблей и иных развлечений. А Карпос бросал камешки в кипящий водоворот и думал куда податься. Дитя бессмертных, божество плодов, он не мог всерьез соперничать с Деметрой и ее горем, потому работать приходилось только небольшую часть года. И по окончанию сбора урожая, сопровождаемого пышными праздниками и оргиями, он скучал. Впрочем, плоды Карпоса интересовали разнообразнейшие, как все боги он любил чудовищ и людей обоих полов, лишь бы они вызывали его интерес и не давали скучать. Дядя Нот недавно рассказал ему о плоде любви королевы Пасифаи и морского быка. Вроде бы то было чудовище с головой быка, а не обычный младенец, и к тому времени как слух о нем дошел до Карпоса, Минотавр должен был вырасти до вполне зрелых лет. Да и Кносский лабиринт, творение великого Дедала, Карпос еще не видел воочию. Закутавшись в неприметный домотканый плащ, бог плодов сел на утлую лодочку рыбака, отвозившего улов на остров, и за пару мелких монет доплыл до Крита. С местным царьком славившимся нравом скверным и сварливым он встречаться не собирался. В конце концов Карпоса интересовали плоды, а не жнецы. Сил у него было не так много, как у старших родственников, но достаточно, чтобы незаметно проскользнуть мимо стражи. Посейдон по-родственному помог, обрушил на Кносс такую бурю, что ни один дурак носа из дома не высунет, а если бы кто и решился выглянуть, то дальше двух шагов ничего не разглядел. Карпос вошел в лабиринт и отряхнулся как большая собака. Отяжелевший плащ краями волочился по полу, оставляя за собой мокрый след, и без сожаления бросив его у входа, бог двинулся внутрь. На стенах он видел следы ногтей заблудившихся и в панике пытавшихся вскарабкаться на стены людей. Чем ближе Карпос подбирался к сердцу лабиринта, тем больше на стенах было кровавых пятен. Возможно, слухи не врали и царь Минос действительно скармливал пасынку преступников. А может, люди ударялись в панику заблудившись в лабиринте. Карпоса вело божественное чутье, он безошибочно определял куда свернуть, выбирая не только правильный, но и самый короткий путь. Спальня критского чудовища нашлась чуть в стороне от центра лабиринта. Хоть убранство и скудное, но вещи дорогие, добротные, все же царский пасынок заперт, а не кто-нибудь. Масляные лампы в виде золотых птиц свисали с потолка и распространяли не только свет, но и запах благовоний. На столе стояли кувшины с вином и сладости, мясо, видимо, пожиралось двуногое, там где Минотавр его ловил. На широком ложе лежало юное чудовище, здоровое, как познавший многие битвы муж, с бычьей головой, увенчанной острыми длинными рогами: – А ты хорош, – Карпос расстегнул фибулу, и короткая туника соскользнула к его ногам. – А бычья только голова? Минотавр угрожающе зарычал, но видя невозмутимость гостя сообразил, что тот не так прост: – Герой, полубог? Решил меня убить? – Бог вообще-то, так божок третьестепенный, – честно признал Карпос. – Я, видишь ли, люблю плоды, а ты прекрасный плод противоестественной любви. Так что меня, можно сказать, привлекло любопытство. Тебе уже подсовывали прекрасных дев? – Мать присылала нескольких с большой охраной и наказом не съедать их, когда у меня совершеннолетие наступило, - Минотавр оскалился совсем не травоядными, а очень даже острыми клыкастыми зубами. – А тебе-то что? – Стало интересно, что у тебя еще бычье, я же сказал, – Карпос присел на тюфяк и потянул на себя расшитое тонкой вышивкой покрывало. На волосатой груди чудовища висел медальон с символами Посейдона и критской державы. Интересно, а, может, не только Зевс в виде быка свою любовницу покрыл, но и Посейдон решил не отставать. Из причины своего любопытства Карпос тайны не делал, так что еще неизвестно о ком позаботился морской бог. Покрывало соскользнуло, обнажая пах Минотавра с внушительным даже в состоянии покоя членом. – Не только, – хмуро процедил Минотавр, совсем не понимая зачем приперся незнакомец и к чему все эти расспросы. Боги критскому чудовищу доверия не внушали, как и люди, впрочем. – И что теперь, насмотрелся? – Нет еще, – Карпос пододвинулся ближе, и погладил большой пока еще мягкий член. На бычий он походил разве что формой: головка почти не выделялась, сужаясь к концу, а вот размер радовал, – должен был легко войти и благодаря объему доставить удовольствие. – И как, девки визжали? – Ну, уж точно не от восторга, – от действий чужака Минотавр замер и даже дохнуть боялся, чтобы вздох не перешел в рык и не спугнул странного посетителя. Так к нему еще никто не прикасался, кроме его самого. Член подрагивал тонкой головкой и неуклонно увеличивался, а незнакомец ощупывал и оглаживал, пробегал уверенными сильными пальцами по всему стволу, обрисовывал рисунок вен. – Что ты делаешь? – Я – Карпос, кстати, если интересно, – ух, какое удовольствие Карпос предвкушал, задница сжималась изнутри, и возбуждение пробегало в промежности, поднимая и его член, совсем скромный в сравнении. – Давно никого занятного в постели не было. Чудовищ в Элладе навалом, но… Представляешь кого-то в здравом уме, кто лег бы с гарпиями или Ехидной? – Нет, – Минотавр помотал головой, не представляя даже о ком говорит Карпос. И вообще, оттого, что творил бог, Минотавр соображал как-то плохо, все мысли вертелись вокруг члена, а не мифических чудовищ. – Ну, и боги с ними, – коротким жестом Карпос призвал со стола масло и стал наносить его на член Минотавра не пропуская ни сантиметра, наглаживая, и явно наслаждаясь его размером, предвкушением удовольствия. Задницу свою он тоже смазал, бог не бог, а в удовольствии нет мелочей. Карпос перекинул ногу через бедра ошалевшего от его действий чудовища и подмигнул. – Ты же не против? – Только сандалии сними, - проворчал Минотавр, краснея от смущения и стараясь сохранять выдержку и самообладание, чтобы не закричать от восторга хлопая в ладоши. – А то нанесешь песка или мелких камней, а я такого в постели не люблю, все бока обдерешь потом. – Конечно кожа же нежная, царевич ведь, внук самого Гелиоса. Кивнув понимающе Карпос сбросил обувь и направив в себя длинный член стал осторожно опускаться. Да уж, визжать девкам было от чего, но благодаря строению узкая головка легко проскользнула внутрь, а дальше Карпос уже чувствовал как растягивается анус подстраиваясь под размер. Где-то внутри член уперся в изгиб кишки и божок охнул. Сжав зубы он завертел задом, извиваясь как змея, пока головка не пошла дальше. Когда, наконец, наделся на член полностью, Карпос запустил пальцы в густые курчавые волосы на груди Минотавра. Соски у чудовища оказались вполне по-человечески чувствительные. Минотавр вздохнул и по коридорам пронесся сдавленный рык, умножаемый гулким эхом. – Прости, я пугать не хотел, – длинные бычьи ресницы Минотавра затрепетали, а руками он крепко сжал талию Карпоса, не дай боги, вдруг тот сбежать захочет. – Оно само вырвалось. Меня так просто не испугаешь, – Карпос засмеялся и хлопнул по ручищам, впившимся в его бока железной хваткой. – Не мешай. Сейчас я устрою нам скачки и гонки на колесницах. В скачках Карпос толк знал, скакал на члене так быстро и высоко как мог. Благо, что соскользнуть с такой длины, чтобы головка досадно вывалилась в промежность, можно не опасаться. И ему все большего хотелось. Уже и Минотавр помогал, поддерживая за бедра, но Карпос только распалялся сильнее. Наконец, он взялся за бычьи рога, получив одобрительный фырк чудовища. С такой опорой можно было скользить как лодчонке на бурных волнах Эгейского моря. А Минотавр во вкус вошел, вскидывал бедра, словно сбросить наездника хотел. Сколько длилась их скачка, ни один сказать бы не мог, а рык, усиленный эхом, пожалуй и гром заглушал. Целоваться Минотавр не лез, терся большим мокрым носом и все. А кончая, его член так вибрировал, что Карпос ошалел от наслаждения, и упал на грудь чудовищу обессиленный, но полный эмоций и удовлетворения. – Ого, – Минотавр удивленно ощупывал растянутый анус любовника, – неожиданное применение. Девок надо было брать в другую дырку, и то они рыдали и визжали, портя все удовольствие. – Отсосать прилично не обещаю, с твоим размером и до желудка достать можно. Но можешь меня так не сжимать, я не спешу уходить, – заверил Карпос, – от отца ему досталась ветреность и несдержанность, а от матери стойкость духа и телесная крепость. – Мы продолжим, бычок, так продолжим, что стены трястись будут. Дай только отдышаться. А выход из лабиринта и искать не пришлось, Минотавр подсадил Карпоса до окошка на дальней наружной стене: – Ты вернешься еще? – Вернусь, – Карпос усмехнулся и тут же задохнулся от не вовремя нахлынувших пророчеств. – Пока я не утону или тебя не убьют, приходить буду. Не знаю, что раньше случится. А с девками ты просто не спеши, и в зад не лезь. Глядишь, чего и получится. – Я лучше тебя буду ждать, до встречи, Карпос. – До встречи.