Ему говорить нельзя.
– Я от счастья, – Ньют сам не заметил, как легко ложь слетела с его губ. – Ездил за анализами. Я здоров, Томми. Ньют услышал, как его парень облегчённо выдохнул. — Как же ты меня напугал, –Томас выдержал паузу. Ньют ощутил, как тот улыбнулся. – Я рад, я чертовски рад. Приезжай скорее домой, я приготовлю поесть. Ньют вымученно запрокинул голову назад, ответив тихое «хорошо», прежде, чем Томас сбросил трубку. Парень принялся вытирать запястьем щеки и глаза. Когда слезы наконец прекратились, Ньют потянулся к телефону, чтобы вызвать такси. Едва он снова взял телефон в руки, как на экране всплыл звонок. Это была Бренда. Подруга Томаса, а в последнее время и Ньюта тоже. Было странно, что она звонит так рано утром. Ньют незамедлительно поднял трубку. — Привет, Ньют. Не отвлекаю? – Привет, Бренда. Нет, а что-то случилось? – Да, – как-то напряжённо произнесла девушка. – Мне надо с тобой поговорить. Без Томаса. Можешь сейчас приехать? Я оплачу такси. Брови Исаака сошли к переносице. – Я не в лучшем состоянии для разговоров.. – неуверенно произнёс он. – Исаак, это важно. Я не могу молчать. – В чем дело? – Приезжай. Не телефонный разговор. Ньют глубоко вздохнул, сдавшись. Поймав такси, парень назвал адрес Бренды Хопперсон, а когда машина тронулась, Ньют нащупал в кармане наушники. Плейлист Ньюта в спотифай был похож на его душу сейчас: сплошной беспорядок. Нарыв этом нотном хаосе любимую песню, Ньют воткнул наушники в уши. Закрыв глаза, парень позволил себе раствориться в мелодии, позабыв на время и о диагнозе, и о Бренде.I've missed your calls for months it seems.
Don't realize how mean I can be.
'Cause I can sometimes treat the people
That I love like jewelry. *
Не удержавшись, Ньют начал тихо подпевать, однако заметив странный взгляд таксиста, замолк. Спустя около двадцати минут, машина остановилась у знакомого подъезда. Ньют расплатился сам, игнорируя предложение Бренды оплатить такси. Хопперсон жила на седьмом этаже, но лифт в её доме как назло поломался. Ньют поднимался своими ногами. Дойдя до квартиры, он, зная замашки Бренды, дернул за ручку. Дверь поддатливо отворилась. – Бренда, учись закрывать двери. Всякие маньяки забегут, – громко произнёс Исаак, разуваясь и заодно оповещая хозяйку о своём присутствии. – Галли переехал в другой район, маньяки закончились, – ответила Бренда, появившись из кухни. – Привет, Ньют. Проходи. Чай, кофе? – Воды налей. – Как скажешь. Исаак последовал за Хопперсон в маленькую кухонку. Бренда направилась к куллеру, а Ньют плюхнулся за стол. Поставив перед ним стакан, девушка села напротив него. – И так, – начал Ньют. – И так.. – тихо повторила Бренда. – Ты же мне не просто так позвонила..? – Разумеется, нет, Ньют, – выдохнула девушка. – Просто.. Это так сложно. Я чувствую, словно я сейчас собственными руками рушу твою жизнь. Ньют попытался подавить смешок отчаяния. Куда уж хуже то? – Да говори уже. Бренда вновь замолкла, словно собираясь мыслями. Между ними повисла напряжённая тишина. Ньют потянулся к стакану с водой, подтягивая его к губам, но едва ли коснулся краешка, как вдруг Бренда затараторила. – Томас тебе изменил. С Терезой. У меня есть фотография. Стакан, так и не успевшись напоить Ньюта, с громким дребезгом разлетелся на миллиард мелких осколков. Впрочем, не только стакан. Ньют был готов покляться, что услышал треск собственного сердца. – Ч.. Чего? – через несколько минут произнёс Ньют, уставившись шокированными глазами на Хопперсон. — Ты сейчас очень неудачно пошутила, Бренди. — Я не шучу, Ньют.. – Тогда ты лжёшь! – взревел Исаак, ударив кулаком по столу. – И это тоже нет.. – Бренда повернула к нему экран своего телефона. – Это было на вечеринке три недели назад. Ты не пошёл, а стоило. Позже они ушли в другую комнату и я отчетливо слышала оттуда стоны.. Фотография, отразившаяся на экране устройства, растоптала все надежды Ньюта меньше, чем за секунду. На ней был Томас. Его Томас. Тот самый, что Томми. Тот самый, чей голос успокоил истерику Исаака полтора часа назад. И на ней была Тереза. Ещё одна их общая подруга.Они целовались.
Ньют осел, безэмоционально смотря в одну точку. Вдруг показалось, что все это утро - сплошной кошмар. Вот бы Томми его толкнул и Ньют проснулся. И не было бы никакого рака, и никакой измены. Но Томми его не толкнул. Да и никакого Томми уже не было. Был только Томас. Томас Эдисон. Лжец и лицемер. Как только наглости хватало три недели целовать и обнимать Ньюта, зная, что уже проворачиваешь нож у него в сердце. – Ньют, я.. – начала было Бренда. Ньют встал, пресекая попытку оправданий. – Спасибо тебе, Бренди. Ты молодец. Вызови мне такси, пожалуйста. И скинь фотографию.. Хопперсон кивнула, напряжённо уставившись в экран телефона. Такси приехало через десять минут. Бренда проводила Ньюта вниз. – Мне жаль.. – сказала она, когда Ньют открыл дверь машины. Парень заметил, как блеснули слезы в уголках её глаз. – Не стоит, – Исаак попытался улыбнуться. По выражению лица Хопперсон, получилось отвратительно. – Кстати.. У меня рак мозга обнаружили. Третья степень. В лучшем случае проживу ещё полгода года. Спасибо, Бренда. – Господи, Ньют! – вскрикнула она и кинулась к нему. Но парень уже залез внутрь и захлопнул дверь. А через пару мгновений машина отъехала, и Бренда осталась стоять одна, вытирая слезы рукавом свитера.***
Прокрутив ключ в скважине, Ньют вошёл в ранее родную квартиру. Сейчас, после сказанного Брендой, это место казалось чуждым, противным. Хотелось убежать, но некуда. Невозможно убежать от двух вещей: от собственных чувств и от смертельных болезней. У Ньюта попадание два из двух. – Эдисон, ты? –послышался голос Томаса из комнаты. – Что-то ты очень долго, обед остыл уже. Он назвал его Эдисоном. Томас любил называть Ньюта своей фамилией, обещая, что однажды он поставит ему её в паспорт. Ньюту нравилось. Он даже сменил свою фамилию в Фэйсбук на фамилию Томаса. «Главное не забыть поменять» – подумал он. Исаак молча вошёл в комнату. Томас сидел к нему спиной, увлечённо играя в плэйстейшен. Ньют встал в дверях, смотря на то, как исскусно Томас притворяется. В такси он разглядел эту фотографию едва ли не по пикселям. Надеялся, что Бренда обозналась. Но нет. Томас собственной персоной. И Тереза, разумеется. – И как она? – глухо произнёс Ньют. – Ты о чём? – неотрываясь ответил Томас. – Игра - крутая, если ты об этом. – Нет, не об этом. Я о Терезе. Я спрашиваю, как она? Понравилось? – слова слетели с губ, ядом обжигая не только Томаса, но и самого Ньюта. – Сделал всё в идеале, да? Закатил язык и заставил кончить двадцать с лишним раз? Эдисон застыл, сжимая в руках геймпад. От бездействия его игровой персонаж был убит за пару секунд вражескими неигровыми. – Ньют, ты.. По венам разлилась горячая ненависть. Больше всего на свете Ньют сейчас ненавидел Томаса. – А сам-то что? Кончил хоть? Сколько раз? – Ньют, послушай меня.. – Нет, стой. Мне плевать, сколько раз ты кончил, трахаясь с Терезой. В любом случае, вероятно, гораздо больше, чем со мной. – Да послушай меня наконец, Исаак! – Томас отбросил геймпад. – Я был пьян. Она тоже. Я не хотел тебе изменять! Это она полезла! Ньют истерично расхохотался. – У тебя хватает совести обвинять в ТВОЕЙ измене Терезу? Да если бы ты действительно не хотел с ней переспать, ты бы даже пьяным в дрова отказал ей! Хватит лгать, Томас! Ты только и делаешь, что лжешь мне! С кем ты ещё переспал за эти два года? – Ньют.. – С моей сестрой? С её девушкой? Или, может быть, с парнями ты тоже спал? Я даже знать не хочу, сколько губ ты перецеловал, пока клялся, что любишь лишь меня одного! – голос перешёл на крик, а потом сорвался вовсе. – У тебя есть час собрать вещи. Выметайся отсюда, Эдисон, я не хочу слышать ни слова твоих идиотский оправданий. Надеюсь, ты достаточно грамотный, чтобы понять лексическое значение слов «убирайся нахуй из моей квартиры». С этими словами Ньют вылетел в подъезд, поднимаясь по ступенькам наверх, а оттуда - на крышу. Виски пульсировали, в глазах потемнело.Твою ж мать.
Только не это.
Только не сейчас.
Едва Ньют только шагнул на крышу, как ноги подкосились и он провалился в чёрный омут с головой.***
Ньют очнулся, кажется, спустя несколько часов. Голова нестерпимо болела. Исаак попытался встать, но тут же оставил эту идею, чуть не упав во второй раз. Его тошнило. Казалось, вот-вот и его вывернет прямо здесь. Где он вообще? Взгляд ещё не прояснился, а память словно ошибло. Помнил только, как выгнал Томаса из своей квартиры. Интересно, он ушёл? Ньют надеялся, что да. Он бы не вынес сейчас вернуться в квартиру и снова увидеть сгусток лжи вместо человека. Наконец удалось подняться. Ньют осмотрелся. Ну конечно, крыша. Он потерял сознание, тогда вошёл. Шатаясь, Ньют встал, направляясь поближе к краю. Снизу горел закат. Алый солнечный диск практически ушёл за горизонт. – Сколько же я тут провалялся.. – в пустоту выдохнул Ньют. – Надо возвращаться.. Развернувшись на пытках, он медленно побрел к выходу с крыши. Парни жили на девятом этаже, поэтому понадобились всего два пролета. Впервые Ньют порадовался, что отец купил ему квартиру так высоко. Дверь была закрыта. Ньют нащупал ключи у себя в кармане и во второй раз за сегодня провернул их в скважине, заходя внутрь. В квартире было темно и тихо. Ньют включил свет в прихожей, обнаруживая, что конверсы Томаса отсутствуют. Куртки тоже нет. Исаак медленно прошёл на кухню. Любимой кружки Эдисона не обнаружилось. Зайдя в комнату, Ньют убедился – Томас действительно ушёл. Ни одежды, ни ноутбука, ничего. Одна единственная фоторамка на комоде напоминала, что Эдисон жил в этой квартире вместе с Ньютом. Ньют подошёл к рамке, смотря на картинку. Они с Томасом на КомикКоне в Сан-Диего. Настолько счастливые, что аж тошно. Руки затрясло от ненависти к Эдисону. – Господи.. Да как ты мог!? – прорычал Ньют, швырнув рамку в стену. Треск стекла напомнил о том стакане у Бренды. – Ненавижу тебя, Томас, ненавижу! Ньют сам не заметил, как его голос превратился в истошный вопль. Он лёг на кровать, чувствуя, как слёзы скатываются по щекам, пропитывая собою всё вокруг. Он притянул к себе одеяло, уткнувшись в него носом.Оно пахло его одеколоном. Вот чёрт.
Голос снова сорвался, превращаясь в охрипший шёпот. Захлебываясь в слезах, Ньют, словно мантру повторял одно лишь слово, пока не провалился в сон.«Ненавижу»
***
Будильник трезвонил ещё около пятнадцати минут прежде, чем Ньют всё таки встал. – Сука, будильник свой тоже надо было забрать, уёбок, – пробурчал он, вылезая из постели. С их расставания прошло чуть больше недели. Всё это время Томас не писал и не звонил, что Ньюта радовало. Да он бы и не дозвонился – Ньют заблокировал его везде, где только мог. За три дня Исаак, кажется, вырыдал весь своей запас слез. В душе не осталось уже ничего: ни горечи предательства, ни боли, ни отчаяния. Сплошная пустота, ведущая вникуда. И злость. Чистая, отравляющая ненависть к Томасу. Ньюту вообще редко кто звонил. Поэтому, увидел номер Терезы на экране телефона, Исаак действительно удивился. Палец потянулся к сбросу, но Ньют вдруг резко передумал, принимая звонок. – Алло. Первые пару секунд Тереза молчала. Ньют даже подумал, что она ошиблась номером. Но она всё таки заговорила. – Ньют.. Можно я приеду? Я очень хочу с тобой поговорить. Ньют чуть не подавился кофе, который пил тогда. Через ещё пару секунд молчания Тереза добавила. – Пожалуйста. Умоляю тебя. Почему-то Ньют вдруг захотел увидеть Терезу. – Приезжай. Тереза сбросила. Ньют не понял, что сейчас произошло. Через час в дверь позвонили. Ньют открыл дверь, и Тереза неловко прошагала внутрь квартиры. Она не смотрела ему в глаза, когда разувалась. Ньют тоже не пытался посмотреть. Они в тишине прошли на кухню и сели друг напротив друга за столом. Перед Терезой стояла кружка крепкого чая с тремя ложками сахара. Ньют откуда-то помнил, что Агнес пила только так. Девушка обхватила кружку руками, сделала глоток, но в глаза Ньюту так и не посмотрела. Тогда Исаак решил начать сам. – Ты хотела меня увидеть. В чём дело, Тез? – Я хотела извиниться, – почти шёпотом произнесла она, но Ньют её услышал. – Я.. Господи, Ньют, умоляю, прости меня! Я такая идиотка. Я не хотела рушить тебе счастье! Я знаю, ты меня ненавидишь, но я клянусь, я больше никогда в жизни не появлюсь у тебя на глазах! Я уеду обратно в Сиэтл на этой неделе, но просто прими мои извинения! Тереза впервые посмотрела на Ньюта. В её светлых голубых глазах плескалась вина. Исаак поспешил успокоить девушку. – Тереза, стой, – он встал из-за стола, сев ей по левое плечо. – Успокойся. Я тебя ни в чем не виню, и уж тем более не ненавижу. Он поднял руку, намереваясь положить её Терезе на спину, но остановился в паре дюймов. – Можно? Тереза кивнула, и Ньют принялся успокаивающее поглаживать её по спине. Он только сейчас заметил, что девушка расплакалась. – Расскажи всё как было. Она утёрла слезы. – Я была пьяна. Никогда в жизни так не напивалась, а в тот день сильно перебрала. Я даже не понимала, что это Томас, я просто начала флиртовать с парнем. Все так плыло, я совсем не сообразила, как оказалась в постели, и уж тем более, с кем я. Клянусь, если бы я тогда понимала, что это Эдисон, то откусила бы себе язык, Ньют. Но я осознала это только тогда, когда проснулась полуголая с жутким похмелием рядом с таким же полуголым Томом... – Тереза сглотнула. – Я тогда чертовски разозлилась на себя, потому что видела, как он тебе дорог, а я с ним переспала.. Я собралась и уехала к себе, потом попросив Тома больше не появляться у меня на глазах и молчать об этом. Я не хотела его видеть, потому что вспоминала тебя. А пару дней назад вы расстались.. – Мы расстались, и я этому рад. Он использовал тебя, Тез. И лгал мне. – Да, но ведь если бы не я.. – Твоей вины нет, Тереза, – Ньют вдруг почувствовал к этой девушке печальную, словно она была его несчастной сестрой, братскую любовь. – Даже пьяным вдребезги, он нашел бы способ тебе отказать. Если бы хотел отказать, разумеется. Я помню, я не раз водил его домой абсолютно перебравшим, а он орал, что у него есть парень и никуда он со мной никуда не пойдёт. Тереза некоторое время тихо всхлипывала. Ньют продолжал поглаживать ее по спине. – Мне ещё нужно кое что сказать.. Ты узнаешь единственным.. Просто, я думаю, ты должен. Ньют напрягся. Тереза потянулась к карману джинсы и выудила оттуда кое что, протянув его Исааку. В руках у Ньюта оказался тест на беременность: ярко-красная полоска как могла отвлекала на себя все внимание, но взгляд парня всё равно зацепился за чуть менее яркую, но очевидную вторую полоску. Тереза беременна. – Я уже записалась на аборт, когда ехала сюда.. – выдала Тез, едва ли Ньют отошёл от шока. – Что? – Я сделаю аборт.. – ещё тише пролепетала Агнес, а потом вдруг снова расплакалась. – Ньют, мне страшно. Я не хочу его убивать. Не хочу, не хочу, не хочу..! На столешнице покоился телефон Терезы. Ньют, не раздумывая, схватился за него. Пароля не стояло. Исаак парой нажатий вошёл в телефонную книгу и набрал последний номер. Начались гудки. – Гинекологическое отделение клиники ПОРОК, слушаем вас. – Я парень Терезы Агнес, она записалась на аборт около часа назад. Отмените запись, мы решили оставить ребёнка. – Разумеется, назовите ещё раз фамилию девушки? – Тереза Агнес. – Запись A1 отменена. Мы очень рады, что вы всё таки решили стать родителями! Беременная не желает встать на учёт? – Нет, пока не желает. Спасибо за помощь. До свидания. Ньют сбросил. Тереза смотрела на него красными от слез глазами, но губы её шептали лишь «спасибо». – С чего ты вообще решила делать аборт, если ты хочешь этого ребёнка!? – вскринул Исаак, хватая Агнес за плечо. – Тереза, ты ведь всегда мечтала о семье! – Да! – сорвалась Тез. – Я хочу! Я хочу стать матерью, но ведь это ребёнок Тома, черт побери! – И что с того? Он ведь не причём в том, что его папаша - лживая сука. – А что я ему скажу, когда он начнёт спрашивать, где его папа? Расскажу, что его непутевая мамаша переспала с чужим парнем и разрушила чужую семью? У всех детей истории похожи одна на другую: мама полюбила папу и у них появился малыш. Разве у меня повернеться язык так лгать ребёнку? Ньют ошатнулся. – Ты.. Не скажешь Томасу? – Нет. Я видеть его не желаю, а теперь уж тем более говорить, что я от него забеременнела. – Ох, Тереза.. Исаак притянул к себе девушку, крепко обнимая. Он абсолютно точно её не ненавидел. Тереза казалась ему такой же разбитой, как и он сам. – Ты будешь хорошей мамой, Тез. Какая разница, как ты забеременнела, главное, насколько ты любишь своего малыша. Я бы очень хотел увидеть твоего сына или дочку. Мне жаль, что я не смогу. Тереза вдруг опрянула. – Я ведь не на другую планету перелетаю... Я бы могла приехать в Лос-Анджелес на пару дней, чтобы ты увидел малыша.. – Я просто не доживу, Тез, – легко пожал плечами Ньют. – Ты беременна, я тоже. Головой. Рак у меня, третьей степени. – Ч.. Нет, Ньют, шутить ты никогда не умел.. Ты ведь шутить? Ньют молча испепелял глазами потолок. – Ох, черт... – Тереза ухватилась за футболку на его спине. – Поверить не могу.. Нет.. Я.. Сочувствую.. Телефон девушки вдруг затрезвонил. – Это мама, наверное, – подавлено произнесла Агнес, поднимая трубку. – Да, мам? Хорошо.. – она закончила разговор настолько быстро, что казалось, ей никто и не звонил. – Она прилетела из Сиэтла, помочь собрать вещи.. Мне пора. Ньют кивнул, провожая девушку вниз. Когда её такси подъехало, Ньют вдруг вспохватился. – Тереза, стой, – он поспешно снял с себя серебрянную подвеску, отдалённо напоминающую пулю. – Когда твоему ребёнку исполнится лет десять, отдашь ему это. Вдруг, вознесусь и стану ангелом-хранителем твоего бойца. Или бойчихи. Тереза надела подарок на себя и снова обняла Ньюта. – Спасибо тебе за всё.. Ньют улыбнулся, когда она уехала. Тереза будет счастлива. Точно будет.***
Ньют проводил Терезу в аэропорт в понедельник утром. А после вдруг решил, что хочет избавиться от своих длинных волос и поехал в парикмахерскую. С короткими волосами было непривычно. Ньюту словно снова пятнадцать, а не двадцать два. С короткими волосами он напоминал себе сестру, когда ей было десять. Надо было бы её навестить. Соня жила на другом конце Лос-Анджелеса, потому для Ньюта съездить к ней было равнозначно поездке в другой город. Но ему вдруг так остро захотелось увидеть сестру, что Ньют сел на электричку и без предупреждения помчался на другой конец города. Соня открыла дверь и вскрикнула от удивления. – Ньют! – сестра налетела на брата, сжимая того в объятиях. – Ты почему не позвонил!? Мы бы с Харри пирог сделали! Господи, я так соскучилась! Исаак расхохотался, трепля Соню по блондинистым волосам. – Сюрприз, Лиззи? – Ньют, я сменила имя полтора года назад, привыкай уже. Давай, заходи. Исаак-младшая потянула брата в дом. От её оживленной болтовни на кухне появилась Харриэт – девушка Сони. Так уж вышло, что у семьи Исааков сын - гей, а дочка - лесбиянка. Но их родители от этого их не любили меньше. Ньют, признаться, надеялся, что на том свете он их увидит. – Какие люди, Ньют, – Харриэт улыбнулась во все тридцать два. – Рада тебя видеть. Признаться, мы думали съездить к вам на следующей неделе, когда я наконец заберу машину из ремонта. Ты один? – Да, один, – Ньют хлопнул в ладоши. – Мы с Томасом расстались недавно, так что я теперь свободен, как птица. Соня нахмурилась. – Вы что, поругались? – Он мне изменил, – пожал плечами Ньют. – Предпочитаю не слушать бредни обманищиков, типа Эдисона. Харриэт цокнула языком. — А я всегда знала, что он мудак, – заключила она, наливая себе апельсинового сока в стакан. – Ну и пошёл он, – поддержала Соня. – Пойдём фильм посмотрим, скоро приедет еда. Харри настолько сильно захотелось тако, что она заказала его прямо перед твоим приездом. Я думала, это курьер пришёл. – О, тако это хорошо. Пойдём. Ньют провел у сестры весь вечер, а потом решил остаться на ночь. Девушки предлагали ему свою спальню наверху, но Исаак облюбовал диван в гостиной. Чмокнув Соню в лоб, как он делал это в детстве и пожелав сестре и её возлюбленной спокойной ночи, Ньют спустился вниз и улегся под плед. Решив полистать социальные сети, он заметил, что ему пишет Минхо.Ли Мин Хо:
Не хочешь выпить со старым другом завтра вечерком?
Ньют Исаак: Вечером не выйдет, хочу к родителям на кладбище съездить. А вот днем можем встретиться.Ли Мин Хо:
Заметано, шанк. В нашем месте?
Ньют Исаак: Разумеется, стебанутый. До завтра. Спокойной ночи.Ли Мин Хо:
Ага, и тебе тоже.
Ньют включил музыку, медленно погружаясь в сон.R.I.P. to my youth
And you could call this the funeral
I'm just telling the truth
And you can play this at my funeral
Wrap me up in Chanel inside my coffin
Might go to hell and there ain't no stopping
Might be a sinner and I might be a saint
I'd like to be proud but somehow I'm ashamed*²
***
Соня проводила его утром на электричку. Ньют направился сразу к их с Минхо месту – небольшой переулок в одном из лос-анджелеских торговых центров. Он прибыл туда гораздо раньше Минхо, чему был рад - он уверен, что придётся рассказать о болезни другу, а сказать ему куда сложнее, чем Бренде и Терезе. Соне он тоже сказать не смог. Исаак-младшая была так рада приезду Ньюта, что он решил её не расстраивать. Диагноз уже не казался Ньюту таким страшным, каким он его услышал в кабинете Авы Пейдж. Но Ньюта он мучал – голова постоянно напоминала, что Исаак, вообще-то, онкобольной. Жуткие боли порой были совсем невыносимыми, доводя до криков. Однако Ньют с лечением не спешил. Порок записал его на доп.обследование завтра – он, разумеется, съездит, но вряд-ли ему уже что-то поможет. – Ого, Рапунцель состригла свои волосы, а, Исаак? – голос Минхо вырвал Ньюта из размышлений. Парень машинально поправил причёску рукой. – Да какая разница, всё равно скоро облысею. Видел хоть одного онкобольного после химиотерапии с волосами? Минхо нахмурился, плюхнувшись рядом с Ньютом. – Я не вдуплил, шанк, а ну разжуй свой бред сивой кобылы. Шутник из тебя хреновый. – Господи, какие же вы все одинаковые, – взмолился Ньют. Все эти признания его уже раздражали. – У меня рак, я скоро облысею, а потом сдохну и на похоронах будут невкусные пирожки, которыми отравятся все присутвующие. Достаточно разжевано? Минхо уставился в никуда. – Ньют.. – Заткнись и не смей меня жалеть. Устал уже от этого. Лучше просто делай вид, что ничего нет. – К.. Как скажешь, – выдохнул Минхо, стараясь улыбнуться. – Надо сходить попить кофе, не думаешь? – Да, давай. Погнали, чем быстрее, тем быстрее. Ньют видел, что сломил Минхо признанием. Наверное, и ему не стоило ничего говорить. Минхо всегда такой: делает вид, что всё в порядке, а сам проигрывает в неравном бою со своими чувствами. Хотя, Ньюту ли осуждать? Ньют ведь точно такой же.***
В тот же вечер Минхо поехал бар, встречаясь с Томасом. Парень знал о расставании друзей, но общаться от этого с обоими не перестал. Томас предложил выпить Минхо, а Минхо подумал, что было бы неплохо позвать и Ньюта. Хорошо, что Ньют не согласился. Минхо только потом понял, насколько идиотская эта идея. – Здоров, шанк, – пробубнел Томас, стоило Минхо примостится рядом за барной стойкой. – Как жизнь молодая? – Себя ты вообще видел? Сам ты шанк. – О, а ещё я уебок, мразь, сука и досмерти себя ненавижу. Минхо цокнул языком, заказывая у бармена рюмку себе и Томасу. – Ньют, да? – тихо спросил Ли, когда бармен отвернулся. – Я совершил ошибку и теперь никогда её не искуплю, Минхо. Я убил любовь собственными руками, сломал жизнь Терезе и Ньюту. Тез уехала в Сиэтл, ничего не сказав. Узнал от её однокурсниц. А Ньют.. Господи, Ньют... Я никогда не найду слов, чтобы извиниться перед ним.. Томас опрокинул рюмку, морщаясь оттого, как алкоголь обжег горло. – Ньют.. – повторил имя друга Минхо, чувствуя как в душе разливается горькая печаль. – Мне не верится, что он правда болен.. Томас обернулся так резко, что Минхо даже ошатнулся. – Не понял, ты о чём? – У Ньюта ведь рак мозга, он что.. тебе не сказал? Минхо в миг окатила волна озарения. Разумеется, Ньют ничего не сказал Томасу. Вот же чёрт. – Он сказал, что он абсолютно здоров... Он.. Боже.. – из рук Томаса выпала рюмка, разлетаясь на осколки и расплескивая содержимое по полу. Кажется, надломилось ещё и сердце. Так вот, как Ньют себя чувствовал в тот день.Надо было поехать с ним.
Томас моментально вылетел из бара, хватаясь за смартфон. Номер Ньюта он набрал по памяти – помнил наизусть и вряд-ли забыл бы. Собственное имя скорее забудет, чем его номер.«Абонент временно недоступен или вне зоны доступа сети. Пожалуйста, перезвоните позднее».
Ещё раз.«Абонент временно недоступен или вне зоны доступа сети. Пожалуйста, перезвоните позднее».
И ещё один. Ну же.«Абонент временно недоступен или вне зоны доступа сети. Пожалуйста, перезвоните позднее».
Бесполезно. Заблокировал. – Да твою мать! – прорычал Эдисон, проверяя соц.сеть за соц.сетью. Ньют везде ограничил доступ. – Исаак, что же мы наделали.. Рядом прошмыгнула женщина, и Томас вдруг понял, что незнакомка - его единственная надежда. – Извините, у меня закончились деньги на счету, не могли бы вы одолжить телефон на пару минут? Женщина потянулась к сумке. – Конечно, молодой человек. Но учтите - я вас запомнила. – Что вы, миссис, мне правда нужно позвонить, – Томас принял телефон из её рук, благодарно улыбнувшись, а потом отошёл на пару шагов.***
– Знаете, я по вам соскучился, – вполголоса проговорил Ньют, оглаживая мраморный памятник. Джейн и Уильям Исааки погибли в автокатастрофе под Детройтом четыре года назад. Чудом выжила младшая дочь Исааков – Лиззи, после сменившая имя на Соню. Старший сын остался в Лос-Анджелесе и потому в аварию не попал. – Надеюсь, ты меня простишь, мам, – грустно улыбнулся Ньют. – Я обещал тебе быть всегда счастливым, но у меня не получилось. Но ты ведь меня всегда прощала. За это простишь? Кладбище ответило ему стрекотанием сверчка. – Пап, а твою просьбу я выполнил. Я думаю, тебе видно, как выросла наша малышка Лиззи. Она в хороших руках. У неё просто невероятная девушка, всё, как вы бы хотели. Харриэт никогда в жизни, даже под дулом пистолета от неё не откажется... В отличии от Томаса. Ньюту вдруг показалось, что снова почувствовал тяжесть отцовской руки на своей макушке. – Ладно, мам, пап. Я пойду, а то опоздаю на электричку и не уеду домой.. – Исаак отошёл от на пару метров, но вдруг остановился и, не оборачиваясь, произнес. – Скоро свидимся. Уже на остановке телефон Ньюта завибрировал в кармане. Парень, увидев незнакомый номер на экране, нахмурился – терпеть не мог незнакомые номера. Но почему-то решил взять. – Алло? – секундное молчание. –Ньют? Парня как прошибло. Эдисон. Ньют практически физически ощутил, как ненависть к некогда родному голосу разлилась по венам. – Ты, оказывается, совсем безмозглый, а, Томас? – выплюнул Исаак, зло сжимая вторую руку в кулак. – Хватает наглости звонить мне с чужих номеров? Что, с телефона очередной своей жертвы звонишь? – Ньют, остановись. Умоляю, хотя бы на секунду. Ты меня ненавидишь, я знаю это, но почему ты.. – Достаточно, Томас! Ты и сказал, и сделал достаточно! – подошедший на остановку пару минут назад мужчина с подозрением посмотрел на Ньюта, но парня это не задело. – Ещё хоть раз ты мне позвонишь, я накатаю заяву за преследование, усёк? Всё, адъёс амигос, увидимся в Аду. Ньют скинул трубку, даже не заметив, что уже плюхнулся на сидение в электричке.***
Дополнительное обследование Ньют перенёс на две с половиной недели, не решаясь вернуться в стены, где он узнал свой диагноз. Кабинет Авы Пейдж казался кошмарным местом, словно тюрьмой, которую преподнесли в качестве запакованной в красивую обёртку конфеты. Ньют вдруг понял, что он не хочет лечить свою болезнь. Он хочет дожить оставшееся. Без попыток продлить сюжет его жизни ещё на несколько десятков глав. Исаак хотел бы увидеть ребёнка Терезы и побывать на планируемой сестрой и её девушкой свадьбе. Но, раз не доживёт, то посмотрит сверху. Или снизу. Это уже на той стороне решат. Но день обследования всё таки настал. С самого пробуждения его тошнило, а перед выходом – вырвало. Состояние было куда паршивее, чем когда либо. Казалось бы, уже ничего не может испортить этот день, но видимо, всё таки может. Подходя к комплексу ПОРОКа Ньют почувствовал, как его схватили за запястье. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кем был этот человек. Ньюта всегда забавляло, как идеально его запястья ложились в ладони Томасу. Но Исаак схуднул, а Эдисон перехватывал, как привык. Терезу, наверное, так же держал. – Отпусти, – не поворачиваясь прорычал Ньют и дернув рукой. – Почему ты не сказал? – Какая нахрен разница? Я сейчас говорю: отпусти, – повторил Исаак. – Посмотри на меня, Ньют. – Да отвали ты уже наконец! – парень со всей силы дёрнул плечом – пальцы Томаса на запястьях разомкнулись. Взгляд Ньюта пересекся с Эдисоном. Томас, казалось, был абсолютно спокоен, но Ньют достаточно прожил с ним, чтобы понять по глазам, что он очень даже взволнован. Ньют вообще себя ненавидел за внимательность к деталям. Он мог вслепую указать на каждую родинку на лице у бывшего парня. Мог перечислить все его шрамы и как они были получены. Мог в точности повторить любую реакцию Томаса. И не мог забыть ничего из этого. – Прошу тебя, Ньют. Всего десять минут, – Томас облизал губы, а Исааку захотелось взвыть. Сотни тысяч поцелуев, оставленные этими лживыми губами загорели на его собственных. – Почему ты мне не сказал? – По той же причине, по которой ты переспал с нашей общей подругой. – Я не хотел.. – выдохнул Томас. – Я увидел в ней тебя. – О, ну разумеется. Убил двух зайцев одним выстрелом:и ей жизнь сломал, и мне. Эдисон посмотрел на Ньюта таким умоляющим взглядом, что хотелось размазать ему лицо об асфальт. – Ты солгал мне.. – Какая ирония, – Ньют вскинул руками, ошатнувшись. Головная боль становилась всё сильнее, но виду он не подал. – Ты мне тоже, Томми. – Да, ты прав.. Томас потупил голову вниз. – Блеск, я свободен? – выплюнул парень, разворачиваясь спиной и быстрыми шагами уходя вперёд. – Кстати, передай Минхо, что я ему больше ни слова не скажу про осмотры. Отдалившись на несколько метров, Ньют почувствовал, как глаза заволакивает пелена. Ноги словно налились свинцом. Последнее, что помнил Ньют прежде, чем отключится это то, как он летит вниз и слышит вскрик Томаса где-то позади.***
Голоса во внешнем шуме Ньют различил не сразу. Но отчетливо слышал тембр – низковатый женский, подходящий женщине за сорок и слегка звенящий девчачий. Когда наконец удалось разомкнуть глаза, Ньют обнаружил себя на больничной койке. С тем, что в палате было две представительницы женского пола он не ошибся – в углу кабинета стояла доктор Ава Пейдж и его собственная сестра. Что ж, судя по заплаканному лицу младшей, теперь ей известно о диагнозе её братца. – Ньют..! – вскрикнула девушка, подбегая к брату. Она снова плакала. – Прекрати, – прошептал Исаак, а потом более окрепшим голосом добавил. – Прекрати, Соня, я ненавижу, когда ты плачешь. Соня не прекратила, ещё больше заливаясь слезами. – Соня.. – взвыл Ньют, садясь на постели. – Ну пожалуйста, хватит. Я достаточно за свою жизнь насмотрелся на то, как ты плачешь. – П-почему ты ничего не сказал? – всхлипнув, пролепетала младшая. – Не хотел тебя расстраивать, наверное.. – отстранённо ответил парень, смотря вникуда. – Я собирался рассказать чуть позже. – Я оплачу лечение! – Соня схватила его за руку. – У меня есть деньги, я всё сделаю... Ньют понял, что сказать всё равно придётся. – Я не хочу лечить это, Сонь, – произнёс он, а где-то внутри разорвалась нить надежды. Он только что отрекся от жизни. Сестра опрянула, посмотрев на Ньюта затуманенным взглядом. – Ч.. Что значит «не хочешь»? – Не хочу.. – Ньют вспомнил про Аву Пейдж, которая все ещё наблюдала, стоя в углу. Наверное, считает его идиотом. – Прости. Хочу быть свободным и увидеть маму. Исаак глупо улыбнулся. Соня замахнулась, чтобы ему врезать, но остановилась в сантиметре от его щеки, и рука её безвольно упала ему на плечо. – Я заставлю тебя. – А я сбегу. – Не сбежишь! – Да запросто. Помнишь, как я сбежал в пятнадцать к Минхо ночью? Мама с папой не спали. А я просто взял и вышел через главный вход. – Почему ты не хочешь!? – вскрикнула девушка. Ньют заметил, что доктор Пейдж проследовала к выходу и покинула палату. – Не знаю. Просто не хочу. – Ты идиот! – Да, возможно так и есть. – Не оставляй меня.. – Соня сплозла на колени перед койкой, положив на неё голову. – Они оставили меня, а если меня покинешь ещё и ты.. Я останусь одна, Ньют. Ты не можешь так поступить.. – Ты не одна. Харриэт всегда будет рядом. – А вдруг она, как Т.. – Не произноси это имя в сравнении с твоей девушкой, – перебил сестру Исаак. – Харриэт отказалась от семьи и веры ради тебя. Как ты можешь думать, что она так поступит? – Не знаю.. – хмыкнула Соня. – Я уже ничего не знаю... Не оставляй меня.. Ньют втянул побольше воздуха, собираясь мыслями. – Отпусти, Соня. Просто отпусти меня. Пожалуйста. И она, всхлипнув, вышла из палаты.***
Вскоре Ньют покинул палату, окончательно отказавшись от обследований. Соня всё ещё умоляла его передумать. А Ньют скучал по родителям. С Минхо он списался лишь единожды. Парень извинился о случае с Томасом и пообещал держать язык за зубами. Исаак предпочёл не спорить и не ругаться с другом, учитывая, как мало ему осталось. Томас, на удивление, тоже перестал пытаться поговорить с Ньютом. Видимо, до его крупинок мозга всё таки дошла установка оставить бывшего парня в покое. Тереза написала, что встала на учёт и собирается пойти на курсы для будущих матерей-одиночек. Ньют идею поддержал. Будет прекрасно, если Тез сможет вернуться в нормальное русло жизни после всего произошедшего. Ньют забрал документы из университета – изначально он брал академический отпуск, но сейчас лучше было уже отчислится и не портить никому жизнь, а ещё устроился на подработку в кофейню, чтобы занять себя хоть чем-нибудь. По вечерам он ездил на кладбище к родителям и говорил обо всем. Ньют очень надеялся, что там он увидит их. Однажды в кофейню зашла Бренда. Разумеется, она узнала Исаака и на глазах у неё снова навернулись слезы. Ньют попросился на перерыв, чтобы с ней поговорить. Бренда, как оказалось, начала отношения с давним другом Ньюта – Фрайпаном. Что ж, неожиданно, но весьма гармонично. Когда она уходила, то попросила заехать к ним как нибудь. Но Ньют в ту квартиру больше ни ногой. Ньют чувствовал, что в его жизни наступило долгожданное затишье. Размеренно ожидая участи, парень выхватывал дни из календаря. Вскоре и сентябрь вступит в свои ряды, а пока он может наслаждаться последними тёплыми деньками. Конечно, так радужно было не всё. Когда у тебя онкология, ты не можешь доживать свои дни в тихом спокойствии. Далеко не так. Часто Ньют не мог спать – жуткие головы не боли выводили парня на крик, заставляли клочками вырывать волосы. Его тошнило, часто, практически постоянно, часто рвало. Ньют каждой клеточкой тела ощущал, что он болен. Но мирился с этим. Он купил гитару. Играть он уже умел, его научил Томас в самом начале их отношений. Но то была его гитара, а Ньют себе никогда и не думал покупать. Да и играл не часто. Наигрывая любимые песни, Исаак вспоминал о Томасе. Попытки забыть не увенчались успехом. Да, Ньют его досмерти ненавидел. А ещё он всё ещё любил его. И от этого, разумеется, легче не становилось. Ньют не мог простить Томасу совершенного поступка и был достаточно умен, чтобы не простить его спустя какое-то время. Предавший однажды предаст ещё раз. Но и разлюбить бывшего парня он тоже не представлял возможным. Исаак разграничил для себя Томми и Томаса Эдисона. Томми был его опорой, лучом света и выходом из любого положения. Томас вонзил ему нож в сердце и несколько раз его провернул. Томаса Ньют ненавидел, всей душой презирал, желал придушить. Томми Ньют любил до потери пульса, был готов положить весь мир у его ног.Единственной проблемой было то, что это был один человек.
***
Спустя ещё около двух недель Ньюту стало существенно хуже. Он потерял сознание, пока делал заказ. Он потерял сознание на пешеходном переходе и едва ли не попал под машину. Ему повезло лишь в том, что его быстро приводили в чувство. Его выворачивало несколько раз за день. Голова не прекращала болеть ни на минуту, из-за чего хотелось расшибить её об стену. В тот вечер Ньют, как назло, опоздал на электричку. К родителям на кладбище не поехал – смену закончили поздно, и Ньют очень хотел спать, пока голова хоть немного подуспокоилась. Но из-за того, что он закрывал кофейню, то и на остановку пришёл поздно. Домой пришлось идти пешком. Уже по дороге Ньюту стало казаться, что до дома он не дойдёт. Перед глазами все поплыло. Навстречу шёл какой-то мужчина, кажется, он заметил, как у Ньюта подкосились ноги и стремительно помчался к нему. Успел ли он – Исаак понятия не имеет. Его скосило, выведя на проезжую часть. Дальше, как в тумане – свет, громкий звук сигнала, удар. Ньют упал на асфальт, больно ударившись головой, потерял сознание и скатился к обочине.***
«Кажется, просыпаться от больничного шума скоро станет традицией» – подумал Ньют, когда слух вернулся к нему, ударяя по голове пиликаньем приборов. Голова, в прочем, и так раскалывалась. Глаза открыть оказалось непосильной ношей. Все тело ныло и болело. Хотелось кричать, но и на это сил не было. Когда удалось открыть глаза, то Ньют обнаружил себя, кажется, в палате реанимации. Большие прозрачные окна сразу бросились во внимание. Ньют смог разглядеть по ту сторону трёх человек. Плачущую Соню, упирающуюся лбом в стекло. Успокаивающую её, но не менее подавленную Харриэт. И, чёрт возьми, Томаса. Как только Соня вообще пустила его к палате?! Ньют попытался улыбнуться - не получилось. Врачи рядом заметили, что он очнулся, засуетились. А Исаак вдруг понял, что рад увидеть Томаса здесь. Что-то ему подсказывало, что это его последний вечер. – П.. По.. – голос хрипел, неподдаваясь произношению. Руку тоже поднять не удалось. – Позо..вите его.. Над ним склонилась медсестра, услышавшая его просьбу. – Мы не можем. Сюда нельзя. – Пожалуйста, – сипло попросил Ньют. – Умоляю вас.. – Мистер Исаак.. – Я уже не выберусь. Женщина опрянула. В глазах её заплескалась горечь отчаяния. Она прошагала к двери. – Мистер Эдисон! – громко вскрикнула она. У Ньюта от её крика словно сотня петард в голове взорвалось. – Войдите на пару минут. Томас моментально оказался внутри, схватив Ньюта за руку. Исаак не сразу смог различить его бормотания. – Пожалуйста, только живи, Ньют, умоляю тебя. Всё, что угодно, только выживи. Я исчезну, уеду в другой город, умру, но прошу тебя, живи.. – по щекам его скатились слёзы. Ньют хотел вырвать руку, но не мог пошевелить и пальцем. – Ты всё время лгал мне, Томас. Я ненавижу тебя, – Ньют, казалось, физически ощутил, как холодные руки чего-то не человеческого опустились ему на плечи. Время сходило к нулю. – И чертовски люблю. Я смог возненавидеть, но не смог разлюбить и забыть тебя. – Ньют, сейчас главное, чтобы ты жил. Тебе не нужно меня прощать, не нужно, я клянусь, ты сможешь меня забыть.. – Неа, – слишком просто для ситуации усмехнулся парень. – Будь добр, сделай одолжение. Поступи хоть раз так, как я тебя прошу. – Всё, что угодно. – Поцелуй меня, а потом выйди нахрен из этой палаты и никогда не возвращайся. Томас окаменел. – Но.. – и тут же оборвался, затыкаясь. А через секунду мягко коснулся губ Ньюта своими, как в их самый первый поцелуй. Ньют практически не отвечал, а Томас чувствовал, как вкус его губ смешивается с солёным привкусом слёз. Оторвавшись, Томас вглянул ему в глаза. Ньют показал ему на дверь, и Эдисон поднялся, развернулся и поплелся к выходу. Едва ли он дошёл до двери, как за его спиной раздался монотонный писк аппарата, вскрики врачей. Время словно остановилось. Мимо него пролетела Соня, вырвавшаяся из хватки своей девушки. Все звуки отошли на второй план. Томас хотел сделать, как Соня, но он ему пообещал не возвращаться.Меньше всего он хотел разочаровать Ньюта ещё раз.
Он ушёл, не повернув головы. На губах догорал его последний поцелуй. Заключение лечащего врача: Ньют Исаак умер в возрасте двадцати двух лет. К смерти привело наличие у пациента рака мозга третьей степени, оказавшимся причиной для несчастного случая на дороге. Пациент отказывался от лечения и диагностики.лечащий врач доктор Ава Пейдж.
24.08.2XXX
ЭПИЛОГ.
Февраль сходил к нулю, но март на свое место впускать не спешил. Ветер не унимаясь бил окна, ломал на голых деревьях ветки. Снег, ранее красиво блестевший на солнце, превратился в слякоть. Чудесная Зима словно превратилась в дряхлую старушку, изо всех сил хватающуюся за свою молодость. При такой погоде кладбище выглядело особенно жутко. Тишина, стоявшая в этом месте, была что ни на есть звенящей. Здесь исчезал весь остальной мир. Казалось, весь Лос-Анджелес замолкал в этом месте. Томас прекрасно знал дорогу к могиле Ньюта. Ноги сами приводили его туда, раз за разом, день за днём, месяц за месяцем. Томас никогда не видел, чтобы к Ньюту приходил кто-то, помимо него. Потому он и остановился в паре метров от стоящей напротив могилы девушки. Она держала за руку ребёнка, молча разглядывая мраморный памятник. Шаги в этой тишине звучали громче, чем басы на рок-концерте. Девушка не обернулась. Обернулся мальчишка. Холодные голубые глаза скользнули по фигуре Томаса, пристальное его разглядывая. Смолянные волосы были выбриты на затылке и завязаны в хвостик. Россыпь родинок на бледноватой коже мальчишки напомнила Томасу его самого. На груди у мальчика висела подвеска. Такая была у Ньюта. – Мам, – мальчик дернул девушку за рукав. Она обернулась, и Томас узнал в ней Терезу. Она во многом изменилась, и при этом осталась той же. Те же голубые глаза, те же волосы, подстриженные под карэ. «Сын-то в маму пошёл» – подумал Эдисон. — Исаак, дойдёшь к машине сам? – спросила Тереза, посмотрев на сына. – Я догоню, а потом поедем к Уиллу. Наверное, он уже купил билеты на какой-нибудь фильм. – Конечно, мам, – Исаак обошёл Томаса, уходя к выходу. Тереза проводила его взгляд в спину, а потом, наконец, посмотрела в глаза Томасу. – Тереза, – собственный голос показался слишком глухим и охрипшим. – Не ожидал. – Разумеется, Том, – отстранённо проговорила она. – Я тоже. – Твой сын, да? Очень на тебя похож. Как зовут? – Исаак Уэйн Агнес. – Какими судьбами в Лос-Анджелесе? Я слышал, что ты переехала в Ванкувер. – Да, ты прав. Я живу в Канаде. Ему пару дней назад исполнилось десять. Я обещала привезти его на десятилетие в Лос-Анджелес. – Кто такой Уилл? Твой муж? – Не слишком ли много вопросов для незнакомцев, а, Том? – холодно спросила Тереза и Томас вдруг понял, что они действительно друг другу незнакомцы. – Мне двадцать девять лет, разумеется, я замужем. Томас никогда не знал Терезу, но почему-то думал, что они все ещё старые друзья. Глупец. – Ты назвала сына в его честь? – заткнуть поток вопросов Томас не смог. Тереза коротко кивнула. Между ними повисла тишина. Эдисон почувствовал её тяжесть на своих плечах. – Ты пыталась забыть всё, что пережила в Лос-Анджелесе? – Нет. Я пыталась забыть только тебя, – Тереза кинула взгляд себе за спину. – Ньют не заслуживает быть забытым. – Ты меня ненавидишь.. – скорее утверждая, чем спрашивая произнёс Томас. В голубых глазах Агнес он увидел этому подтверждение. – А теперь прости, меня сын ждёт в машине. Прощай, Том. Томас ничего не ответил. Тереза обогнула его точно так же, как и Исаак, оставляя Томаса наедине со своими демонами. А ещё она оставила букет лилий на могиле Ньюта. Когда Тереза завела машину, её сын перегнулся через заднее сидения, чтобы задать вопрос. – Кто это был, мам? – Старый знакомый. Общались до твоего рождения. – Он тебя расстроил? – Он очень плохо поступил десять лет назад. Он сделал больно мне и дяде Ньюту. — Он красный*³? Тереза вдруг поняла, что настраивает ребёнка против его же отца. Когда-нибудь она всё равно расскажет правду сыну. – Реши это сам, милый. Но не сейчас. Пусть он будет для тебя серым. Однажды я всё тебе расскажу и ты сам решишь, какой он для тебя - красный или синий. Исаак удовлетворённо кивнул. – Серый так серый, – хмыкнул он. — Серый так серый, – повторила она. И ветер сопроводил их в самое сердце Лос-Анджелеса. Города, который не спит. Города, который никогда не умрёт, как и память о Ньюте Исааке.И как не умрёт любовь Ньюта к Томасу даже после его собственной смерти.