Пойдем со мной

Холодно. Ей холодно. Ей страшно. Холод острыми иглами пронзает нежную плоть, проникает до самого сердца, обволакивая душу туманом сожалений и несбывшихся надежд. Тепло ускользает из тела. Медленно. Необратимо. Зеленые искры танцуют вокруг кончиков пальцев и она почти поддается навстречу, но… замирает. Чьи-то руки — крепкие, большие — не позволяют шагнуть. Она снова чувствует тепло. Не свое. Чужое. Это тепло укутывает ее меховым одеялом, заслоняя от колючих вихрей потока. Ветер треплет волнистые пряди, вырывает перья из нависшего над головой черного крыла. Но нет ни воли, ни сил для протеста — только слабая попытка сделать вдох. — Ты? — Язык отказывается повиноваться. Губы сводит от холода, а живот — от страха. Чем она заслужила подобную участь? — Айрис… Голос за спиной будто невидимый ожег вокруг свежей раны. Она вздрагивает от звука собственного имени и впивается ногтями в толстую кожу мужских перчаток. Почему он? Он последний, кого ей хотелось бы видеть перед прощанием. Айрис не оборачивается. Она помнит, что нельзя смотреть в его глаза. Переполненные ядовитой энергией, они выпьют душу до дна, уничтожив все светлые воспоминания. — Айрис… — повторяет он спокойно, без тени злости или вражды. — Не сопротивляйся. Бархатистым, но лишенным эмоций голосом наполняется воздух, вибрируя и звеня от каждого произнесенного слова. Едва уловимое дыхание касается лица, а легкий поцелуй щекочет щеку. Ошеломленная, она забывается… Пересекаются взгляды. Теплая зелень природы и холодная, тягучая зелень мако. Айрис видит, как его узкие звериные зрачки расширяются, и вся эта напускная нежность слетает в мгновение ока, раскрывая истинную сущность того, кто сейчас перед ней. Сефирот. Безумец, возомнивший себя Мессией. Ночной кошмар. Жестокий, мстительный, невозмутимый. Властный. Бесподобно красивый. Она впервые так близко и четко видит его черты, впервые смотрит на него так долго. — Какая честь! Ты помнишь мое имя! — Айрис напрягает все свои силы, пытаясь стойко держать зрительный контакт. — Я до сих пор тебе мешаю? — Хм, — единственное, что он произносит. А ведь когда-то Сефирот уже врывался в ее сны. Она ни с кем не делилась. Иногда сны были обычными, даже бредовыми, иногда — слишком личными, чтобы о них говорить. Впрочем, это и не мудрено, мало кто оставался равнодушным после встречи с молодым, привлекательным генералом. Холодный ум Сефирота очаровывал, его величие — восхищало, но Айрис никогда о нем не мечтала. Возможно, странные видения были просто предчувствием угрозы. Возможно, Планета предостерегала ее… — Пойдем со мной. То ли просьба, то ли приказ — в свисте ветра неясно. — С тобой? — Айрис недоверчиво щурит глаза. — Ты и я — недостающие звенья. Вместе мы найдем новый дом, создадим новый мир и станем основой для нового бытия. — О, Гайя! Думаешь, я соглашусь? — Скоро Жизнепоток растворит твою душу, как растворил души Древних. Если пойдешь со мной, я помогу этого избежать. — Но почему именно я? — Как последняя Цетра, ты мне полностью подходишь. — Безумец! — с вызовом бросает она, наконец, отвернувшись. — Они обязательно тебя остановят! Одумайся. Ты все равно проиграешь войну. — Запомни, Айрис, я… — Сильные пальцы скользят по заплетенным в косу волосам неожиданно бережно, затем дергают назад, вынуждая поднять голову и вновь утонуть в зеленом океане устрашающих глаз. — Не проиграю… Свободной рукой он берет ее за подбородок. Догадка бьет, точно плеть по лицу. — Клауд… — Ты мертва, — грузом на сердце ложится горькая правда. — Он тебя не услышит. Он уже попрощался с тобой. Смирись, Цетра. Следуй за мной к лучшему миру. Генерал склоняется ниже — и твердые, жесткие губы накрывают дрожащие уста. Иллюзия распадается, время прекращает движение вперед. Цвета, запахи и звуки сливаются в тонкую струну напряжения, смешиваясь до неразличимости, до начала конца. Немеет тело… Пропадают мысли… Закрываются глаза… Вкус ядовитой энергии копится внутри, отравляя разум удушливыми токсичными миражами, а чуждая этой реальности тьма сгущается вокруг. Лишь только на краю сознания мелькают проблески живых лучей, напоминая о долге перед Планетой. Айрис хватается за них, как утопающий за соломинку. Тянется к свету, стуча кулаками по могучей груди Сефирота. Вырывается из цепких объятий. И бежит… Бежит, спотыкаясь, по выжженной тропе, пока душа не достигнет вечного потока. За ней он не пускается в погоню. Стоит на том же месте, с тем же выражением лица. Словно ангел однокрылый, заточен он в тюрьму собственных пороков. Непринятый людьми и отвергнутый богами. Его немного жаль. Прячась в столпе света, Айрис складывает пальцы, чтобы вознести молитву за врага. Быть может, их пути еще пересекутся, ведь неизвестно, сколько им придется скитаться в подвешенном мире и чем в конце концов окажется Жизнепоток. Шепчет о том, что свою смерть она ему прощает, а в ответ слышит тихое: — Айрис, я умею ждать.