Лисья доля

Лисица с куцым хвостом неслась прочь от погони. У них не было и шанса: все синоби пали под гнётом мечей, с которыми не справился даже Масамунэ, и стоило дзёнину лишь попробовать поднять руку на огромного толстого Они, как тот без всяких колебаний схватил его своей огромной рукой и сжал, во мгновение ока разломав хребет в крошки и тем самым окончив жизнь великого предводителя клана ниндзя. Враг подготовился слишком хорошо. Такого не ожидал никто. Даже ёкаи, пришедшие на выручку, только лишний раз погибли. Всё было зазря. Последняя надежда – спрятаться как можно дальше от преследователей. «Бежать! Бежать! Бежать и не оглядываться!» ― говорила сама себе кицунэ, превозмогая себя с каждым рывком и уносясь прочь с поля битвы. Помогло лишь то, что она спряталась на торговом судне в ближайшем порту, чтобы уплыть как можно дальше от преследователей. Густой туман пугал, но иного пути не было. Путешествие было долгим, качка мешала ей не меньше, чем мысли о потере близких. Ухудшало положение то, что лисица начала наблюдать у себя рост живота, хотя сама почти не ела и не пила, пряталась под полами и, пока все матросы спали, подворовывала так, чтобы сие было как можно менее заметно. Догадки стали появляться, когда уже на берегу лиса стала чаще хотеть есть, её тошнило, а в чужой стране она едва могла прокормить себя. Лисица-оборотень не знала, что могло быть хуже из двух зол – болезнь или то, что она носила под сердцем лисёнка. Однако в новой стране у неё появились новые возможности. Она находилась среди беженцев, коим помогали добрые люди. Жизнь более-менее наладилась. По крайней мере, так поначалу казалось. Прогуливаясь как-то со своей малышкой по рынку, Мэй краем глаза заметила тех, кто лишил её всего – матери, отца, друзей, возлюбленного. Ошибки быть не могло, она видела их слишком чётко даже в маскировке джентльменов-дипломатов. Стараясь нигде себя не выдать, поспешила уйти с площади и скрыться в толпе. Темноглазая японка знала: так просто они её не отпустят в этот раз. Ей не хотелось вновь подвергать опасности кого-либо, хотя бы в этот раз она рассчитывала обойтись без жертв. Она долго бродила дворами, запутывала свой след, запах. Когда лисица-оборотень оказалась достаточно далеко и враги потеряли её из виду, она сбросила одежду, поудобнее уложила своё мирно сопящее дитя в широкую корзинку и, аккуратно накрыв её с головой тонкой белоснежной тканью, взяла зубами ручку, плетённую из мелких прутиков, и, прыгая по крышам, стала искать пристанище для своей дочери. Времени крайне мало, а решать надо было быстро. «Хочешь что-то спрятать ― спрячь на самом видном месте», ― подумала Мэй, вспоминая наставления своего учителя. Лиса запрыгнула в открытое окно доброй женщины, что недавно потеряла своего единственного ребёнка. Гейша была знакома с ней и знала, что супружеская пара проявит к приёмной дочери всю заботу и любовь, что не смогла подарить своей бедной малышке Рози. Она знала, что о Киёко позаботятся. По крайней мере, судьба девочки из бедной семьи была куда лучше, чем скорая гибель во младенчестве, которая грозила ей в тот момент. У матери крохотной девочки-лисички был особый план – она передала ключ, который так неистово искали Они, точно так же, как это сделала когда-то матушка Мэй. Это бремя теперь разделяли как минимум три поколения. Лисица не хотела расставаться со столь дорогим ей существом, последним оставшимся в живых. Было тяжело, сердце разрывалось на куски, но ради её же спасения Мэй понимала, что нужно бежать прочь, как можно дальше. Возможно, однажды её кроха повзрослеет и столкнётся с теми же трудностями, что и она когда-то, когда узнала, кем является на самом деле. Как бы то ни было, Мэй в любом случае не была готова так просто сдаться. Она аккуратно коснулась мокрым носом лобика своей дочери, прощаясь с ней, а после сразу же выскочила из дыры в полу на улицу. Пряталась везде где только было возможно и молча молилась, чтобы была хоть какая-то надежда в её жизни на светлое будущее. План шёл успешно: она отвлекала на себя внимание врагов, и те неслись за ней вдогонку. Долгие годы они не могли поймать её, ведь весь город сам по себе был не просто как тёмный лес, а сплошная лисья нора с едва уловимыми нотками цивилизации. После долгих лет, как и думала мудрая кицунэ, дочь пробудила свои истинные силы. Однако сама Мэй была жива всё это время и тихо ждала издалека, пока произойдёт сие чудо. ― Как бы не так, ― вздохнув, сказала Ирэн, насмотревшись со стороны на всю эту историю. Хоть она и видела всё своими собственными глазами, ей казалось, что в иллюзиях Эбигейл не всё так гладко. ― Да, твоя бабушка, по всей видимости, и сама не ожидала, что проживёт так долго, ― поясняла Эбби, однако в голосе её прослеживались сомнения; казалось, что даже себе самой и своей магии она в данной ситуации не особо доверяла. Поводя руками над пурпурным пламенем ещё какое-то время, сомкнула глаза. Темнокожая ведьма открыла их вновь не сразу; Ирэн думала, что ожидания длились целую вечность. ― Так вот оно как, ― опечаленно вздохнула колдунья и, направив ладонями дым от огня в сторону подруги, показала ей историю её семьи в Лондоне более подробно. Как оказалось, мать Ирэн, Киёко, получив новое имя и минимальное образование, стала горничной, вышла замуж, не подозревая, что её настоящая мать всё время была где-то рядом. Время шло, муж дочери чистокровных азиатов ушёл в солдаты и не вернулся, так как умер, исполняя служебный долг. От горя молодая женщина собиралась отдать свою кроху родственникам усопшего, но не смогла сдержать собственных эмоций и та печать, что сдерживала её силы, треснула под натиском глубокой печали. Тогда-то Мэй и пришла к ней – запрыгнула в окно, помогла потушить пожар и пламень душевных терзаний, и уже было хотела привести в чувство дочку, поговорить с ней спустя много лет, успокоить, наконец-то по-матерински приласкать, но, как оказалось, пришла кицунэ не одна. За ней был хвост. Они подозревали, что лисица-оборотень не зря крутилась в одном городе и его окрестностях столько времени. Глупая, она попалась на их крючок – всё это время они оставляли её в живых лишь за тем, чтобы в один прекрасный день поймать либо её, либо того, кому она передала ключ от врат в Нараку. Лиса злобно размахивала обрубком от прежнего, некогда величественного хвоста, и рычала, оскалив клыки. Возраст её уже был не тот, но в драку она всё же полезла. Как и прежде, она была ловкой, проворной, но не столь сильной как раньше. Она могла только уворачиваться и направлять вражеские клинки друг на друга. Одному из вышестоящих Они это ребячество быстро надоело. Он схватил дрожавшую в углу от ужаса девушку и, взмахнув клинком, подставил его к её горлу. Молниеносный взмах длинного лезвия породил кровавую дорожку, взмывшую фонтаном в воздух. Киёко убили, а Мэй, схватив пелёнки с кричавшей мелюзгой с комода, бросилась в окно. Она знала, где находятся родственники покойного мужа Киёко, так что, быстро подкинув малютку, убежала прочь. Дежавю, но на сей раз она не скрылась – умерла, чудом до этого по пути сумев как следует запечатать силы во внучке, дабы ошибка прошлого не повторилась. Воровка смотрела завороженно, но после, ошарашенная увиденным, грохнулась на пол, сев на колени. ― Ну, зашибись, получается, я ходячий магнит для нечисти! – порочная преступница заходила по комнате, явно нервничая, пока не обратилась вновь к Эбби: ― В этой истории всё ещё много несостыковок! Почему им нужен этот ключ? При чём тут лисицы-оборотни? Каким боком в эту историю впуталась я?! Эбигейл лишь повела плечами: ― Извини, смогла заглянуть в твою предысторию лишь урывками. Такой процесс очень истощает. Позже можем попробовать ещё раз. Через неделю или две, может быть. ― У нас нет времени! – Ирэн топнула ногой, крича на подругу. – Нам хватало с головой британской нечисти, теперь ещё и эти азиатские черти припёрлись! Эбигейл уже не знала, что и ответить; она робко опустила голову на подушку и тут же уснула, вымотанная сим сеансом. Как только миледи в пурпурном платье засопела, все облака, показывавшие до этого историю предков Ирэн, рассеялись по библиотеке, не оставив и следа. Воровку заметно трясло, только вот никто этого не видел. Она даже не знала, как Мэй удалось прожить столь долго. «Туман? Ей помог туман? Но почему тогда он не коснулся тех мореплавателей? Или они просто не заметили изменений, так как были не в своей стране? Но тогда бы товар весь испортился. К чёрту! Надо выпить!» ― размышления окончательно доконали девушку с железным протезом, и она, бросив на него мимолётный взгляд, уставилась на здоровую руку. Думать, на какой из ладоней мог остаться ключ, ей не хотелось: с одной стороны, навряд ли такую важную штуку можно так просто отнять, оттяпав часть тела у наследницы кицунэ, а с другой, даже если такое и было возможно, то пришлось бы наведываться к Элю, наводить справки, искать, скорее всего, по всему городу, а то и стране гнилую руку. «Так, а вдруг она всё ещё цела, потому что в ней заточена магия? Получается, она полностью регенерировала? А может, из-за ампутации или гнили она уже не нужна и все бесы высвободились? А вдруг её кто-то уже нашёл? Может, у этой штуки появилось самосознание, и эта живая рука бродит по городу в поисках меня или этих самых рогатых уродов?» ― снова провалившись в размышления, Ирэн и не заметила, как из-за быстрого шага впечаталась при повороте в книжный шкаф, содержимое которого тут же посыпалось на неё, обрушившись книжной лавиной. Даже это не разбудило уставшую африканку. Заметив это, Ирэн Адлер, то ли фыркнув, то ли цокнув себе под нос, стала пытаться выбраться из-под завалов. Кто же мог знать, что случайно увиденное зеркальное отражение богача на базаре так сильно на неё повлияет. «Здорово, спасибо вам, бабушки, деды, мать с отцом и прочие, не хватало мне проблем, вы с того света ещё подкинули!» ― уже даже не было сил, чтобы злиться, срочно нужен был в пару к алкоголю ещё и табак. Как ни странно, помогло. Помогло успокоиться, но страх неизвестного никуда не пропал. Вот она сидела у окна, за столиком в своей комнате, смотря на рассвет, и продолжала думать: «Сначала разберёмся с этими уродцами, потом с другими. Если и был какой-то скачок во времени, а меня до сей поры так и не нашли, то они могли уже сдаться и уйти. Навряд ли такие самолюбивые пойдут на сговор с местной нежитью». Не было сил даже плакать. Не о ком, а жалеть себя не хотелось. Ирэн закрыла очи и задремала. Стоило ей вспомнить уже во сне, что у её матери оставалась сила, а ключ ей от неё какими-либо обрядами не передавался, как перед ней возник образ лисы. Той самой, что являлась матерью её матери. Прародительница смотрела на неё спокойно, но от её взгляда бросало то в жар, то в холод. «Это бремя клана, ключ передался тебе по праву рождения», ― пронеслось в голове у воровки чужим женским старческим голосом, но она знала, кому он принадлежал. Девушка резко очнулась, села прямо в кресле, обнаружив себя в холодном поту. Била крупная дрожь, мурашки по коже не давали покоя, но и тут Адлер сумела взять себя в руки. Опыт от приключений всё же сумел хоть как-то её закалить. «Получается, воровство у меня в крови? Лисы же в сказках обычно те ещё плутовки», ― ощутив иронию в собственном голосе, она улыбнулась, выдохнув. Взгляд девушки пал на собственные руки. Она так и не смогла понять, на какой именно из них красовалась печать. «Может, всё же стоило согласиться с Глэстином и вернуть себе руку?» ― задала самой себе вопрос Ирэн, породив ещё больше размышлений: ― «А вдруг всё же он замешан как-то в эти разборки с демонами? Неужто он им помогает? Лисий помёт, у меня же просто чесалась рука, какого сена я в это полезла?!» Ирэн вновь постаралась привести себя в чувство с помощью алкоголя, табака и глубокого дыхания, после чего продолжила размышления: «Так, всё же лучше поздно, чем никогда. По крайней мере, знаю теперь, откуда ждать ещё удар. Точнее от кого, но не столь важно. Судьба меня любит, как-нибудь разберусь. Деваться некуда, сейчас отдохну немного и на тренировку с Шерлоком. Всё равно деваться больше действительно некуда, везде рано или поздно найдут». Она ещё не подозревала, как долго будет бегать к Элю. Благодаря стараниям бабки-японки преображений в лису не было очень долгое время, но в какой-то момент всё же пришлось заказывать у него новые руки и механические лапы, так как, к сожалению, преображения были неожиданными и, естественно, протез не был по размеру лисичкам, из-за чего приходилось либо бросать железку, либо таскать её в зубах, перебегая на трёх лапах. Эль считал это странным, поскольку зачем конкретно нужны были протезы для собак среднего размера, ему толком не объясняли, но всё же помогал своим старым приятелям и приятельницам. Тем временем те старались убивать во время боя всех до единого, кто видел лисью форму Ирэн. Им пока и лондонской нечисти с головой хватало, так что они всячески старались, чтобы слухи не дошли до Они. Едкие подколы Грея задевали, хотелось иногда его прибить чем-нибудь. Порой у него из-за этого непроизвольно возгорались брюки чуть ниже пояса, а иногда и не пойми откуда возникали предметы или существа, пугавшие наёмника или заставлявшие его всякий раз спотыкаться. Это уже поднимало настроение Эбигейл. Шерлоку же стало не до шуток. Ирэн ему стала интересна не только как женщина, но и как мистическое существо, чьи корни уходили глубоко в чужую культуру. Девушка замечала его интерес, но поддерживала его ровно до тех пор, пока он не заходил слишком далеко. Ей хотя бы иногда требовалось забыть обо всей этой магической чуши, особенно в его компании. На одной из вылазок им всё же пришлось спасти одного своего знакомого – Ноа чуть не укусила тварь, но Ирэн, обратившаяся на его глазах в лису, спасла его, при этом сильно пострадав. Воровку-плутовку тут же потащили к одному-единственному мастеру, который мог им помочь, и которому они могли бы довериться. Так Эль и узнал про невероятные злоключения своих хороших знакомых. Ему было тяжело это принять, но ради них он постарался сконструировать ряд универсальных протезов, которые и выглядели красиво, и были практичны в любой форме Ирэн – всего парой щелчков и поворотов она могла сложить свою руку в лапу и обратно. Прототипы новых механических конечностей надо было ещё дорабатывать, но усилия механика стоили свеч и ночей без сна. Он постарался на славу и стал неотъемлемой частью их команды. К сожалению, это всё было лишь началом их тяжкого пути.