— Хотел бы ты на один день поменяться телами с тем кого любишь? Так сказать узнать, чем живёт этот человек, — неожиданно даже для самого себя, спрашивает Гонхи.
— Думаю, да. Было бы интересно знать, чем живёт человек, который тебе нравится. С каким настроением просыпается и что делает пока вы не вместе. Скучает ли по тебе или забывает как о страшном сне. А ты?
— Нет, — Хванун от удивления немного глаза округляет, но терпеливо объяснений ждёт, — не потому что не хочу знать об этом, просто… Я не думаю, что человек оказавшийся в моем теле, захочет, что-то знать обо мне. Не каждый готов принят чужих скелетов в шкафу.
Они сидят так до поздней ночи, когда на улице не смотря на летний зной холодно, и Хванун мёрзнет, после утопая в большой, но невероятно тёплой толстовке Гонхи.
Они знакомы с Гонхи около полугода, но Хвануну кажется, что целую жизнь. Они познакомились, когда вместе проходили прослушивание. Дурная привычка Хвануна хватать кого-то за руку, когда он волнуется и этим кто-то оказался именно Гонхи. Который потом не затыкался не на минуту не хило отвлекая, за что Хванун и правда, благодарен.
Ё по обыкновению слишком рано просыпается по утрам, чувствуя непривычную ломоту в теле, и думает, что все же простудился после вчерашней прогулки, но приятные воспоминания вызывают улыбку на лице. По обыкновению к телефону тянется, коря за плохую привычку, и удивляется позже, припоминая, когда успел заставку сменить. А дальше по наитию, собственная страница оказывается страницей Гонхи, и Хванун глаза сонные трёт, но ничего не меняется. Далее ванна и отчаянный крик, что наружу просится, но Хванун так же отчаянно его в себе давит. Пытается, до Гонхи дозвонится, но абонент не в зоне и Хванун в который раз корит себя за то, что не поставил телефон на зарядку с вечера, сразу заваливаясь спать.
— Ну, давай же, Ли Гонхи, — причитает Хванун, не находя себе места, — бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться.
Парень обессилено плюхается на кровать, не зная, чем занять себя все это время, в надежде, что Гонхи перезвонит. Почему-то не понимает, отчего он не срывается и не бежит прямиком к своему дому, пока любопытство медленно берет верх.
Осматривает чужую комнату с любопытством, натыкаясь на фотографию. Они сделали её в первый день знакомства и почему-то именно тогда Хвануну она не понравилась, но сейчас навевает слишком много воспоминаний. Ё пробегает взглядом по комнате, она оказывается чуть темнее и совершенно не свойственной такому яркому человеку как Гонхи и решает пройти по маленькой квартирке, заведомо зная, что парень живёт один. Он переехал, чтобы осуществить мечту стать певцом и Хванун надеется, что у них обоих это получится. На том конце провода абонент так и не доступен.
В квартире приятно пахнет кофе, а солнечный свет зайчиками играет в волосах. Хванун вздрагивает, когда слышит рингтон в комнате, спеша туда.
— Гонхи… Боже, наконец-то ты позвонил. Мы поменялись местами, слышишь? И, я не знаю, что нам делать. Гонхи, ты слышишь? — Хванун наконец перестаёт тараторить, слыша по ту сторону тишину и тяжёлое дыхание, кажется, будто Гонхи старается сдержать целое цунами чувств. На деле так и есть.
— Хванун… Мне, правда, жаль, но… Пожалуйста, подойди к столу, там ты кое-что найдёшь. Я никогда не смогу сказать тебе лично, — по ту сторону трубки начинается истерика и слезы сдерживать уже сложно, — Просто… Поверь, что так будет лучше, и если сможешь, то прости меня.
Резкие гудки режут по ушам, пока сам Хванун медленно подходит к столу, поднимая письмо. Пальцы аккуратно разрывают конверт, выуживая сложенный листок. Глаза судорожно бегают по содержанию, почерк Гонхи временами неразборчив, но Ё понимает все итак. За это время друг стал как раскрытая книга для него.
« Я бы никогда не смог сказать тебе это лично, и сейчас мне хватает смелости лишь написать об этом. Хванун, я искренне благодарен тебе, ты замечательный человек. Такой разительно отличающийся от меня.
Я помню каждую секунду, каждый мельчайший момент дня, когда мы познакомились. Тогда я забыл, что значит быть счастливым. Казалось, что весь мир рухнул на меня в один момент, а после все погрузилось во тьму. Тот день должен был стать последним для меня…. Но, ты все изменил, тогда взяв меня за руку. В тот момент я понял, что я не один кто боится, что моя мечта может никогда не исполниться и, к сожалению, мои опасения подтвердились. Мы тогда оба не прошли, но ты улыбался так ярко, что я не мог, не улыбнутся в ответ. Этой улыбкой ты перевернул мой мир и я понял, что утонул. В тебе, в своих чувствах и отчаянии, как в бездне. Я как дурак спешил напиться тобой, осушить до дна, но тьма накрыла меня без остатка. Сейчас ты не сможешь меня понять, но по прошествии времени, надеюсь, сможешь принять мой выбор. Мне было больно.
Я падаю в отчаянье. Спаси меня. Позволь услышать твой голос. Оставь на губах последний поцелуй»
Хванун поднимает взгляд, встречаясь с собственным отражением, письмо падает из рук и парень, будто открывает глаза. Начинает видеть, то что Гонхи так тщательно скрывал. Несколько глубоких шрамов на запястье, что скрывались рукавами рубашек и потухший взгляд. Яркая улыбка Гонхи теперь казалась маской и Хванун корил себя.
Парень быстро переодевается и срывается к собственному дому, они живут примерно в получасе друг от друга и Ё чертовски боится не успеть, именно сейчас. Дверь квартиры на 5 этаже открывает сонная и явно не ожидавшая гостей женщина, отчего Хванун ненадолго виснет. Видеть свою мать со стороны очень не привычно.
— Здравствуйте, а Гон… Хванун дома?
— Ты его друг? — парень чуть заметно кивает, пока женщина продолжает говорить, — Вы немного разминулись, он ушёл 10 минут назад.
Парень спешно благодарит и уходит прочь, оставляя собственную мать еще более озадаченной. Гонхи тем временем на звонки не отвечает, а в голову лезут предательские мысли «Не успел». Хванун понятия не имеет, где сейчас искать Гонхи, поэтому оббегает все известные места, но не находит ровным счетом никого, не единого намека на присутствие друга, а друга ли теперь?
Из мыслей выводит трель телефона.
Дончжу: *фотография прикреплена
Дончжу: Ему что жить надоело или он бесстрашный?
Гонхи: Где это?
Дончжу: Не далеко от моего дома.
Гонхи: Адрес.
Дончжу: Ты что не знаешь моего адреса?! Вот друг называется. *Геолокация прикреплена.
Улиц касаются первые лучи заходящего солнца, окрашивая объекты в оранжево-красный, Хвануну всегда нравился закат, но теперь нет. Теперь он понимает, что тот за собой не несет ничего хорошего. Следом за уходящими лучами солнца обязательно приходит тьма. Именно во тьме происходит необратимое. Именно во тьме можно скрыться. Там тебе может стать как хорошо, так и чертовски, просто нестерпимо больно. И Хванун этого боится.
Срывается на бег, у него жалких 15 минут и дыхание спирает. Дышать трудно до невозможности, практически не возможно, да и Хванун не хочет. Чужая жизнь сейчас полностью в его руках и он ускоряет бег, но уставшие ноги путаются и парень падает, раздирая колени в кровь. Он чувствует боль Гонхи, точно так же как и он его, но связь эта в любой момент может оборваться. Уже у высотки набирает 911 и просит поторопиться, залетая в лифт быстрее молнии. Молиться всем богам, игнорируя чужие звонки и сообщения, срывающие телефон. Сам звонит на заученный номер, но абонент там, как и весь день недоступен.
Дверь с треском хлопает, пугая обоих парней, но Хванун быстро берет себя в руки, чего не скажешь о Гонхи. Последний на месте подпрыгивает, после ближе приближаясь к бездне. Он провёл здесь целый день, думая о правильности своего поступка. Он снова грезил о желанных губах, скидывая хаотичные звонки Хвануна. Чувствовал всю ту тревогу смесью с болью, что чувствовал Ё и ему снова становилось противно. От самого себя и проблем, что он приносит. Хванун тем временем уверенно ближе подходит, притягивая своё хрупкое тело к телу Гонхи, раз уж ситуация позволяет.
— Гонхи, пожалуйста, отойди от края, — шепчет Хванун, когда парень отталкивает его, подходя ближе к краю крыши. Они оба висят на волоске сейчас. По щекам ручьем текут слезы, а душу разрывает от невыносимой боли.
— Мне тоже больно, Гонхи. Давай справимся с этим вместе, пожалуйста — Ё руку к парню протягивает, пока тот ближе к себе притягивает, шепчет хаотично.
— Мне так жаль, Хванун-а. Я так хотел быть вместе с тобой, но потом понял, что такой слабый человек, как я не может быть рядом. Я наивно полагал, что смогу справится со всем этим, но тьма все больше накрывала меня, и я просто не мог позволить причинить тебе боль. Я не знал, что все обернеться так, ты не должен был знать, я…
Ё чужие губы своими накрывает, углубляя поцелуй, стараясь как можно больше чужой боли забрать, но они уже одно целое, а значит и их боль тоже. Губы Гонхи соленые от слез, а в разуме наступает штиль, после буря воспоминаний, что картинками в сознании мелькает.
Ли же ближе прижимается, стараясь наконец от чужого тепла согреться, но слишком уж продрог. Поцелуй разрывать желанный не хочет, но сил ни на что больше нет, поэтому на отчаянный шаг решается, Хвануна он с собой не потащит это уж точно.
— Прости, Хванун-а, — Гонхи выпускает чужое тело из объятий и сам летит вниз в пропасть, пока следом летит и Ё, хватая за руку, пальцы переплетая.
Теперь им ничего не страшно, теперь они вместе, пока до удара несколько скудных метров, кажется, что крылья вырастут, но это не так. Хотя Гонхи готов поспорить, потому что Хванун смотрит безотрывно в чужие глаза, читая в них бескрайнюю любовь и благодарность. Внизу их уже давно ждут.
— Гонхи… — кричит в темноту Хванун, наконец открывая глаза, чужое тело лежит под боком, тихо посапывая…
