Преимущественное право

      Просыпается Соя около десяти часов утра от того, что совсем не может дышать; нос полностью забит, губы потрескались еще больше по сравнению со вчерашним днем, и жутко хочется пить. Младшему Кавата ни черта не легче, кажется, даже хуже; ощущения такие, будто по нему пробежался весь четвертый отряд во главе с Нахоей туда и обратно; все тело ломит и болит. Сое даже вылезать из-под одеяла не хочется, но он понимает, что нужно высморкаться и ему станет легче, во всяком случае, он хотя бы сможет нормально дышать через нос.       Соя ладонью дотрагивается до потного лба — горячий, наверняка температура еще держится; она не могла так просто пройти за одну ночь. И Злюка все еще чувствует себя далеко не лучшим образом.       Омега неуклюже выпутывается из огромного одеяла, в котором за ночь успел так хорошо извертеться, ища более удобную позу для сна, и спускает ноги на пол. Голова немного кружится, и болезнь тупой болью отдает в район затылка. Соя аккуратно встает и, изредка придерживаясь за стены руками, доходит до ванной комнаты.       После всех утренних процедур, в том числе и чистки зубов, Соя чувствует себя лучше, теперь можно нормально дышать носом. Горло дерет, но оно болит уже не так сильно; глотать все равно еще достаточно неприятно. Сухие губы треснули в уголках за ночь, и когда он умывался, мелкие ранки неприятно щипало.       Давно Соя так не болел, продуло его конкретно; лечиться теперь Кавата будет неделю минимум, если не больше. И, значит, не сможет увидеть Риндо, ведь мама не разрешит ему выйти в таком состоянии на улицу, а Соя не Нахоя и столько бунтарского духа, сколько есть в брате-близнеце, в нем не найдется.       По пути обратно в комнату Злюка заскакивает на кухню попить воды и выпивает залпом два больших стакана. Соя вслушивается в царящую тишину в квартире, даже странно, как-то слишком необычно. Он привык к шуму и веселью, которое всегда создает вокруг них Улыбашка, поскольку они неделимые братья-близнецы — всегда и везде вместе.       Мама, как обычно, отсыпается после трудовой недели, вернее, позволяет себе поспать подольше на выходных, а так она работает двадцать четыре на семь, и всегда должна быть на связи.       Возвращаясь в свою комнату, чтобы еще чуть-чуть поваляться в кровати и померить температуру, Соя осторожно заглядывает в комнату брата. Нахоя спит на животе, обнимая одеяло, скрученное большим жгутом; обычно они с Раном по воскресеньям раньше одиннадцати не вылезают из постели. В этот раз, к сожалению, Нахоя будет встречать утро воскресенья без Рана, как и Соя без Риндо.       Чертова простуда.       Злюка ненавидит свой слабый иммунитет и хочет разныться от несправедливости, он так ждал этих выходных, чтобы провести их вместе с Риндо. Как только альфа поступил в университет, они стали видеться намного реже. Соя был рад, что Риндо так ответственно отнесся к учебе — в том числе с подачи и пинков Рана, который всячески ему помогал — но Соя все равно очень по нему скучает. Выходные были для всех четверых чем-то особенным; временем, когда не нужно было думать об учебе, а можно было просто нормально расслабиться, выкинуть все из головы хоть на какое-то время, отдохнуть и прийти в чувства.       Но не в этот раз.       Соя возвращается обратно в постель, залезая под одеяло, и берет градусник. Потом тянется до телефона и открывает переписку с Риндо.       Последнее сообщение от него это:       Риндо Хайтани (00:00): Спокойной ночи       И Риндо Хайтани был в сети в 00:02.       Значит, младший Хайтани еще тоже спит, раз он не появлялся в сети. Проверить телефон с утра — это первое правило каждого подростка. И Риндо любит с утра писать ему «доброе утро, солнце», уж Соя-то знает и ждет его сообщение. Или иногда Риндо любит записывать ему голосовые сообщения с утра, и Соя просто тает с них — спросонья голос у Рина хриплый, томный, и в голове у Сои сразу возникает образ сонного и растрепанного Риндо без очков. И он обычно переслушивает сообщения по нескольку раз.       Соя смотрит на открытую переписку, листает то вверх, то вниз и не может сообразить, что не так. Он нажимает на кнопку «назад» и видит новый диалог и подозрительный номер.       Неизвестный номер (00:01): Привет       Соя внимательно вглядывается в незнакомые цифры и недовольно хмурит брови. Он точно не знает этот номер. В его телефоне итак немного сохраненных контактов, а активных диалогов и то меньше — Риндо, Нахоя, Ран, мама, Хаккай и переписки с остальными ребятами из Тосвы по мелочи. Так что Злюка уверен наверняка, этот левый номер ему не знаком, и вряд ли он принадлежит кому-то из банды; обычно парни пишут Улыбашке, если вдруг что-то случается или что-то нужно, как-никак именно Нахоя — командир отряда.       Соя еще раз перечитывает полученное сообщение.       Привет.       Просто привет, и все. Ни подписи, ни смайлика, ни-че-го.       У Сои проскальзывает мысль, что человек, возможно, просто ошибся номером. Сообщение пришло уже в полночь, мало ли чем был занят владелец номера c субботы на воскресенье. И неизвестный мог просто напиться и неправильно записать чей-то номер в баре или нажать в темноте не на ту цифру.       Поэтому Соя решает не отвечать на чужой привет.       В телефоне отмечается, что сообщение от неизвестного номера прочитано.       Электронный градусник пищит, и Соя достает его, чтобы посмотреть температуру — тридцать семь и шесть.       Нихуя не весело.       <...>       Близнецы восседают на диване в гостиной, обложившись учебниками и тетрадями, как таинственными артефактами, и словно собираются призвать дьявола, который поможет им в учебе или хотя бы утащит за собой в ад. Но, к счастью, из подземного царства на некий безгласный призыв никто не откликается, а вот нытье Нахои в мире живых находит отклик. Госпожа Кавата заходит в комнату и дает старшему сыну подзатыльник за его сетование на тригонометрические функции. Оба брата знают, что Улыбашка и алгебра/геометрия — несовместимые понятия, как Злюка и изобразительное искусство.       — Ай! — Нахоя потирает пушистую макушку, зарываясь рукой в кудрявые волосы. — Ма, больно же.       — Я же легонечко, Нахоя. Не выдумывай.       — Все равно больно. — Улыбашка демонстративно отворачивается, но краем глаза посматривает на маму и брата. Те переглядываются между собой и смеются, а позже Соя заходится в приступе громкого кашля.       — Ла-а-адно, иди сюда, дорогой. — Женщина целует старшего сына в лоб, а Нахоя широко улыбается и сидит довольный, как черт. Соя сидит рядом с братом с открытым учебником на коленках и ему так хорошо сейчас, несмотря на температуру. Есть в таких моментах что-то домашнее и уютное, такое теплое и нежное, что разливается внутри приятной негой. — Соя, золотце, иди тоже ко мне.       — Нет, я же бо—       Договорить Злюка не успевает, мать целует и младшего сына в горячий лоб.       — Ты давно мерил температуру?       — Как проснулся. — Отвечает Соя и смотрит на маму снизу вверх.       — Я вообще не догоняю, — вклинивается в разговор Нахоя, — на кой черт тебе сдалась эта домашка, Соя. Иди и от-ды-хай, ты бо-ле-ешь. — Улыбашка тыкает пальцем в грудь брата при каждом новом слоге.       — Я... мне легче. — Пытается возразить Соя и снова, как назло, чихает и шмыгает заложенным носом.       — Ага, я вижу. — Саркастически усмехается старший из близнецов.       — Может Нахоя и прав, Соя? — Улыбашка аж давится воздухом и поднимает удивленный взгляд на мать; чтобы она сама согласилась с ним, да еще и не настаивала на выполнение домашней работы?.. Чудеса.       Или это работает только в отношении Сои?..       — Я не хочу сильно отстать. — Честно признается Соя и теребит край рукава надетой теплой кофты.       — Похвально. Но, золотце, себя нужно беречь. — Она ласково, с материнской любовью смотрит на болеющего сына, даже в таком состоянии он выглядит очаровательно; будь возможность, она бы забрала простуду себе, только бы ее мальчики чувствовали себя хорошо. — Соя, тебе учеба всегда давалась лучше, и я верю, что ты сможешь нагнать. Еще и Нахое потом будешь помогать. — Она легко смеется.       — Ну, ма. — Щеки старшего покрываются еле-еле заметным румянцем, и Улыбашка смешно машет руками, выражая протест на ее слова.       — Я... сделаю то, на что хватит сил. — Уклончиво отвечает Соя, потому что в идеале хочет успеть выполнить все. — И... помогу Нахое с математикой.       Улыбашка хватает Злюку за плечи и целует в порыве чувств сначала в одну мягкую щечку, потом в другую, а дальше расцеловывает младшему брату все красное лицо, в то время как Соя пытается отпихнуть от себя сошедшего с ума и чересчур любвеобильного Нахою.       — Соя, ты лучший. — Сразу после Улыбашка прижимает к себе младшего брата, обнимая крепко-крепко, потому что тригонометрия — это персональный ночной кошмар Кавата Нахои.       — Нии-сан... — пищит Соя. — Задушишь.       <...>       Хватает Злюку ненадолго. С горем пополам и нецензурной бранью Нахои в придачу вдолбить основы решения тригонометрических функций в голову старшего Кавата удается, и Соя искренне, блять, считает, что это уже победа, которую они обязательно отпразднуют позже, как только он вылечиться. Остается надеяться, что контрольную работу послезавтра Нахоя как-нибудь сможет написать на проходной балл.       Они вместе составляют таблицы по биологии, и пока Соя выполняет за двоих домашнее задание по английскому, Нахоя переписывает из своей тетради в тетрадь Сои решение задач по физике, благо у них даже почерки одинаковые. Они еще в начале средней школы стали делить домашнюю работу подобным образом, чтобы сэкономить время, а в старшей — вовсю продолжают этим пользоваться. Соя забирает себе — английский язык и гуманитарные науки, Нахоя специализируется на информатике и естественных науках, с математикой и японским они ебутся вдвоем.       Вырубает Сою на диване примерно через два с половиной часа с учебником по истории Японии. Нахоя как раз заканчивает переписывать задачи по физике, когда поворачивается в сторону Сои и видит, как тот спит, кое-как улегшись и подогнув под себя ноги. Одной рукой Злюка прижимает во сне учебник к себе, и Нахоя не может не умиляться этой картине.       Старший Кавата собирает все тетради, книги, справочники и словари, делит на свои и Сои, осторожно выуживает из рук брата зажатый учебник по истории Японии и относит все добро в разные комнаты, оставляя Сою высыпаться на огромном диване, предварительно накинув на него плед.       <...>       Просыпается Соя ближе к семи часам вечера с тупой болью в голове и онемевшей рукой, на которой он все время крепко спал. Приподняться получается далеко не с первой попытки, правая рука сначала не ощущается, а лишь кажется болтающейся частью его тела. Злюка скидывает с себя плед и садится в позе лотоса на диване, замечая, что в комнате темновато. Он крутит головой вправо-влево, отчего даже неприятно хрустят шейные позвонки, и замечает, что окна в комнате задернуты плотными шторами.       По звукам слышно, что в коридоре кто-то одевается и смачно ругается, и Соя, сонно потирая ладошками слезящиеся от болезни глаза, выходит на шум и видит брата-близнеца. Нахоя пытается натянуть второй кроссовок, балансируя на одной ноге.       — Нии-сан?       — Блять, Соя. — Пугается Нахоя, и чуть не спотыкается, но вовремя упирается рукой в стену. — Не пугай так. О, черт, я тебя разбудил? Прости.       Злюка отрицательно качает головой и спрашивает:       — Ты куда?       — На ебучее собрание. — Раздраженно произносит Нахоя, наконец-то завязывая шнурки на цветном кроссовке. — Майки же заняться нехуй, кроме как назначить собрание в воскресенье вечером.       — А мама... где?       — Ушла куда-то. — Нахоя беззаботно пожимает плечами и спрашивает брата. — Прикроешь меня перед мамой, если что?       — Угу, — Соя все еще плохо соображает спросонья, но просьбу брата-близнеца понимает.       Злюка подходит к Улыбашке ближе, обнимает его и просит:       — Будь осторожнее, нии-сан, и... возвращайся сразу домой.       — Конечно. — Понимающе улыбается Нахоя, потому что он правда понимает переживание Сои, ведь они всюду следует друг за другом, всегда и везде вместе, как две неделимые тени. Он обнимает брата в ответ, отмечая про себя, какой Соя теплый и вялый из-за болезни и разморенный после сна, и обещает. — Я постараюсь вернуться, как можно быстрее.       И уже в дверях Нахоя бросает брату:       — Проверь телефон, он у тебя целый день разрывается от сообщений. Риндо там, наверное, с ума сходит.       — Иди уже. — Злюка краснеет и, чтобы скрыть свое смущение, выталкивает смеющегося брата за дверь.       Нахоя убегает, только его приглушенный смех и слышно на лестнице, и... Соя остается один в пустой квартире.       ... почему-то, как только Нахоя уходит, Сое хочется громко разрыдаться.