Я любил, был любим, мы любили вдвоем, только этим мы жить и могли

— Можешь тут жить, если хочешь, — вальяжно махнув рукой, объявил Джон. — Как говорит Фицжеральд, его дом — дом всей Гильдии. Но не советую попадаться на глаза Олкотт. Если она будет ревновать, это очень страшно. — Не сильно-то ты их жалуешь, — не удержавшись, подметила Джоан. Воодушевленный эспер неожиданно осекся на полуслове, а потом серьезно сказал: — Я люблю Гильдию и всех ее членов и сделаю все для благополучия нашего дела. Что-то в его словах Джоан казалось ненатуральным, неестественным, будто бы Джон должен был так говорить, но на деле считал совсем иначе. Однако пока все ее теории оставались всего лишь теориями — она еще не знала своих новых коллег достаточно хорошо, чтобы утверждать что-то. Специально для этого Джоан хотела завести дневник. С первого взгляда было понятно, что члены Гильдии — хотя она не была знакома пока и с половиной! — личности весьма интересные, и потому вести записи, чтобы анализировать их поведение и лучше понять американцев, казалось Джоан удачной идеей. — То есть, вы живете здесь? — Не все и не всегда. — Стейнбек расслабился, мигом переключившись на другую тему. — Мне не очень нравится этот дом, — оно и понятно, Джон сразу озвучил, что в силу специфики своей способности предпочитает быть ближе к природе, а роскошный особняк Фицжеральда от нее очень далек, — но босс, Олкотт, Джойс и еще пара нелюдимых личностей здесь почти всегда. — Например? — немедленно заинтересовалась Джоан. Вероятно, обилие вопросов с ее стороны выглядело бы немного неуместным в родной Англии, но у американцев все по-другому. По крайней мере, Стейнбек определенно не выглядел смущенным или хотя бы напряженным. Еще одна теория: наверное, он очень любит поболтать, но у него не так много слушателей. — Ну, например, По. Ему самый темный угол дай да бумагу с перьями — он счастлив будет, все шедевр свой строчит, — начал перечислять Джон. И вот ворчит, вроде бы, а все равно по-доброму. — Или Лавкрафт, но он обычно спит. Или… — У меня голова кругом идет, — не удержавшись, призналась Джоан. Еще один повод все-таки начать вести бумажные записи, посвященные Гильдии — хотя бы минимально структурировать немаленький объем информации, иначе голова правда взорвется. — Очень много новых имен. — Разберешься, — чуть легкомысленно отозвался Стейнбек, у которого с этим проблем явно не было, а потом вдруг махнул кому-то за ее спиной рукой. — Вот и он, Лавкрафт, иди к нам! Не идет — плывет скорее. Наверное, это должно быть жутко, но Джоан вспомнила жуткое существо, встретившееся ее героям перед вратами гномьего королевства. Конкретного описания в книге она не дала, но сама представляла себе что-то огромное, с кучей щупалец и при этом… захватывающее дух? По крайней мере, сейчас, смотря на Лавкрафта, Джоан испытывала что-то похожее на то чувство, которое настигло ее, когда она придумала Стража для врат Мории. — Лавкрафт, это Джоан Толкин, она… Вместо приветствия Лавкрафт неловко похлопал ее по щеке, как обычно делают с маленькими детьми. Рука у него холодная. И… вместо нее Джоан навязчиво представляла щупальце. Наверное, со стороны ее неловкая улыбка на подобное действие выглядела совсем жалко. — Ты мог просто пожать ей руку, Лавкрафт, — проворчал Джон, перед этим громко хлопнув себя ладонью по лицу. Несмотря на недовольное лицо, тон у Стейнбека был такой же, как когда он говорил о таинственном По. Друзья, наверное?.. Если да, то это очень яркий пример того, что противоположности притягиваются. — Извини, — сказал Лавкрафт в ответ, и от его голоса веяло морем, тьмой и чем-то хтоническим. Джоан только и могла, что бестолково хлопать глазами, а Лавкрафт уже продолжил идти в куда-то лишь одному ему известном направлении. Серьезно, не идет, а плывет как будто. — Лавкрафт плохо понимает людей… — Не волнуйся, Джон, все прекрасно… -… но он старается. И он мой друг. Джоан всегда говорили, что она слишком эмпатична. Поэтому она, мягко улыбнувшись, ободряюще погладила Джона по плечу и выдала: — Ты знаешь, я очень люблю странных людей. — О, Лавкрафт не человек, хоть и странный, — заметно приободрившись, возразил Джон. Возникло предположение о том, что у него большая семья. И, вероятно, он хорошо знаком с «законами улицы», потому что он характерно «прощупывает почву» в общении и ревностно защищает своих людей. Джоан едва заметно нахмурилась, вспоминая младшего брата, которому, к сожалению, пришлось остаться в Англии. Кто знает, когда они теперь свидятся… Кажется, с сэром Фрэнсисом она надолго. — Скажем так, лучше тебе не видеть его настоящую форму. Даже мне кошмары снились. — Нечисть что ли? — с видом исследователя уточнила Джоан, мыслями снова возвращаясь к своему Стражу. Кстати сказать, волосы у Лавкрафта были роскошные, и Джоан, с рождения обладающая живой фантазией, легко могла представить, как они превращаются в огромные смертоносные щупальца. — Он называет себя одним из Древних. Понятия не имею, что это значит, — пожал плечами Джон и продолжил и дальше беззаботно рассказывать об устройстве Гильдии и ее членах. Плевать ему на то, кто Лавкрафт. Они действительно друзья, и это главное. А пока Стейнбек рассказывад о своем недавнем задании, Джоан подумала, что, во-первых, экскурсовода сэр Фрэнсис выбрал ей лучшего. Во-вторых, одного блокнота для анализа членов Гильдии не хватит. Значит придется обойтись без бумажных черновиков… — А в Бога веришь? — вдруг спросил Джон. — Мне близка концепция отстраненного Создателя, — почти не удивившись уже его вопросу, откликнулась Толкин. — Я не отрицаю того, что некая сила создала наш мир, однако предполагаю, что в дальнейшем Создатель должен был распределить силы между своими подчиненными. Можно сказать, что да, я верю, но единобожие мне не близко. А что? — Да так, — уклонился от прямого ответа Джон, но потом все-таки сдался: — Просто хотел посчитать, через сколько Готорн попытается тебя убить. О, точно, для полного счастья ей не хватало только религиозного фанатика, не признающего других концепций! Тем не менее, Джоан улыбнулась самой себе, расправляя плечи. Враждовать ни с кем из коллег она не собиралась. Ради благополучия семьи и собственного душевного спокойствия мисс Толкин попытается наладить контакт с каждым, даже с таинственным приверженцем единобожия Готорном. Джоан всегда говорили, что она умеет нравиться. И она понравится. — А кто еще… Закончить она не успела — в нее на полном ходу врезались маленькие человечки. — Прямо по курсу красивая девушка! — торжественно пропищал один из них. — Том, мы должны доложить Марку! — Она старая, — немедленно возразил второй. — Эй, мне всего двадцать два, вообще-то! — вполне справедливо возмутилась Джоан. Рядом с ней Джон снова, не скрываясь, демонстрировал свое недовольство. — А это… — Том, Гек, где ваши манеры?! Негодники. — Из-за поворота вынесся пока незнакомый рыжеволосый юноша. Джоан сразу отвела глаза, игнорируя его наполовину расстегнутую рубашку. — Но девушка, не могу не заметить, действительно красивая. Марк Твен, лучший снайпер Гильдии, к вашим услугам! — Он церемонно поцеловал ей руку, хотя, судя по его поведению, от подобных вещей он обычно далек и банально выпендривался. В голове Джоан вертелось лишь «Что?». Хтонический Лавкрафт удивил ее меньше, чем шебутной Марк. — Долго репетировали? — как бы между делом поинтересовался Джон. — Долго сочинял остроту, мальчик из деревни? — в тон ему спросил Марк. И опять же, это не выглядело как настоящий конфликт, но… Джон, связанный с природой и не ценящий роскошные особняки, и Марк, снайпер, часто имеющий дело с техникой. Классический пример столкновения двух противоположностей. — Джентльмены, пожалуйста, не стоит конфликтовать, — вклинилась между ними Джоан и повернулась лицом к Марку, аккуратно разделяя парней. Пока она не знала их достаточно хорошо, но чутье подсказывало, что устроить кулачный бой, если выразиться культурно, для них будет проще простого. — Меня зовут Джоан Толкин, приятно познакомиться, Марк. У тебя очень интересная способность. Они твои помощники? — Да, я сам их написал, — не без гордости ответил юноша. Понятно, она попала в точку, начав хвалить этих маленьких… людей. — Наши способности похожи, — с улыбкой призналась Джоан. Ее способность тоже была тесно связана с ее произведениями. Точнее сказать, если бы Джоан не писала, одаренной она бы и не была. — Это интересно. — Уже хочу посмотреть на нее в действии, — искуссно поддержал светскую беседу Марк. Джоан улыбнулась еще шире, потому что была уверена, что лучшего — и, вероятно, главного — снайпера Гильдии вряд ли впечатлят ее драконы, орки и варги. Хотя, наверное, ему бы понравился Саурон, который до официального перехода на темную сторону активно занимался разного рода механизмами. Винтовки его бы впечатлили. — Тошнит от вас, ребята, — вмешался в разговор Джон. Взяв Джоан под локоть, он как ни в чем не бывало бросил: — Лучше пошли достанем Эдгара. — «Джон, я пишу свой лучший роман, Джон, п-п-п-пожалуйста, не отвлекай меня»! — передразнил, видимо, того самого Эдгара Марк. Джоан нахмурилась — признаться, она всегда была на стороне тех, кто просит о покое, потому что сама знала, что такое муки вдохновения, и шутка ее не впечатлила. — Не давай ему заманить себя в книжку, Джоан! Или может пойти с вами? Исключительно ради безопасности дамы… — Иди к черту, Твен! — бросил Джон напоследок, потащив Джоан за собой. — Не вызывай Натаниэля на мою голову, Стейнбек! — огрызнулся в ответ Марк и засмеялся, беззаботно закидывая руки за голову. — До скорых встреч, Джоан! — Вы сумасшедшие, — в конце концов подвела итог Джоан, устало вздохнув. Отрицать это почему-то очень довольный Джон не стал. В итоге они завернули в какой-то темный коридор. Джоан машинально поежилась — был еще день, солнце светило в огромные окна особняка и немного припекало, но почему-то именно здесь было холодно, как будто поздним вечером. Джоан вопросительно покосилась на Джона, на что тот лишь махнул рукой, тем самым говоря, чтобы она не придавала этому значения. Интересно у них тут все устроено, на самом деле. — На самом деле, у него есть свой дом. Ну, знаешь, такой типичный жуткий особняк, где ходят призраки, каркают вороны, постоянно холодно и страшно, у-у-у! — Джон отпустил ее ненадолго, изображая привидение. Джоан отстраненно подумала, что в Хэллоуин с ним должно быть забавно. И с Лавкрафтом, кстати, тоже. — Но там он пережил «величайший позор своей жизни», поэтому очередной шедевр пишет тут. Не уверен, что что-нибудь напишет… — Джоан кивала, честно делая вид, что все понимает. А Стейнбек, особо не церемонясь, резко открыл тяжелую дверь, находившуюся в конце коридора, и громко воскликнул: — Проснись и пой, По, солнце еще высоко! … им в ноги кинулся весьма агрессивно настроенный и очень боевой енот. Опознать животное Джоан успела только по быстро промелькнувшему мимо нее хвосту, а потом началось форменное безобразие. Витиевато начал ругаться Джон, которого укусили в ногу. Этим енот не ограничился — полез выше, и Джон безуспешно пытался его сбить. Из полумрака кабинета с грохотом возник хозяин буйного животного, вероятно, тот самый По. Скорее всего, до этого он спал за столом и был разбужен не бодрым приветствием Стейнбека, а атакой любимца. И, кажется, подскочив от неожиданности, молодой человек невольно устроил на своем рабочем месте погром — все перевернул и что-то разбил… А енот тем временем добрался до лица Стейнбека, цапнул его за нос и с видом абсолютной невинности скакнул на Джоан, устроился на плечах, обвил пушистым хвостом шею и немедленно прикинулся спящим. Джоан, право слово, даже не знала, как на произошедшее реагировать. Стейнбек был взбешен, и Джоан показалось, что где-то за окном деревья начали шуметь особенно агрессивно. Хозяин енота, который действительно оказался тем самым По, краснея и заикаясь, просил у него прощения. Виновник «торжества», которого, оказалось, зовут Карл, мирно спал у нее на плечах, а растерянная Джоан механически почесывала ему бок. В итоге, понимая, что ей, как нейтральной стороне, неплохо бы вмешаться, Джоан осторожно предложила: — Может, Джон пойдет обработает раны, я помогу господину По прибраться, а Карл будет на ближайшие несколько дней лишен лакомств, и конфликт будет считаться исчерпанным? Судя по приоткрывшемуся после слов «лишен лакомств» глазу, Карл с ее решением был не согласен категорически и даже девушку осуждал. По почему-то был очень смущен, а Джон, к удивлению Джоан, кивнул и вышел, не переставая бурчать что-то о том, что введет в моду тренд на шапки из енотов. — Я так понимаю, Джон сам виноват? — дождавшись, когда шаги Стейнбека затихнут, осторожно поинтересовалась Джоан у хозяина животного. — Я слышала, что еноты очень активные, но, мне кажется, к необоснованной агрессии они все-таки не склонны. — Д-да… — смущенно согласился Эдгар, а потом на едином духу выпалил: — Спасибо! На самом деле, он был очень милым и как-то совсем не вяжущимся с ролью хозяина темного кабинета в готическом стиле. Джоан, бездумно почесывая енота, смотрела на потрепанную одежду, перепачканные чернилами руки с длинными пальцами, взъерошенные волосы, сонные глаза, которые было не очень хорошо видно из-за длинной челки, синяки под ними, неловкую улыбку, и где-то в груди у нее зашевелилось что-то теплое. Несмотря на то, что Джоан знала господина По меньше десяти минут, она уже готова была с уверенностью сказать — он ей нравился. Это было то самое чувство, когда понимаешь, что вот он — твой человек… Многие могли бы посчитать такие заявления слишком громкими, но чутье Джоан обычно не подводило. — Я Джоан. Толкин. Мы теперь, вроде бы, коллеги… Сэр Фицжеральд согласился принять меня в Гильдию, а Джон как раз устроил экскурсию. Скорее всего, Карл, как и любой преданный питомец, не любил, когда его хозяина беспокоят. А Джон ворвался в кабинет и просто его спровоцировал. Возможно, имели место еще какие-то конфликты… но в целом — сам виноват. Кажется, Эдгар впервые за все время их разговора посмотрел ей прямо в глаза. А потом, единственный из всех членов Гильдии, кроме ее лидера, задал логичный вопрос: — Почему не Орден Часовой Башни? — Затем, словно оправдываясь, пояснил: — Акцент… Британские эсперы остаются под покровительством леди Кристи. — А вы наблюдательны, господин По, — засмеялась Джоан. Бедняга По, кажется, смутился еще сильнее. — Действительно, какое-то время я была в составе Ордена Часовой Башни, однако у моей семьи произошел… определенного рода конфликт с леди Кристи. Долгая история. В ближайшее время, — ладно, она вообще понятия не имела, когда сможет туда вернуться, — путь домой мне заказан, но сэр Фицжеральд согласился предоставить мне работу и кров. — Сожалею. Джоан, неосознанно копируя оставившего их Стейнбека, махнула рукой, говоря тем самым, чтобы По не придавал этому слишком большого значения. Потом ссадила не самого легкого енота с заболевших плеч за неимением иных поверхностей на разгромленный стол, улыбнулась и первая начала собирать разлетевшиеся по полу бумаги. Взгляд чисто профессионально зацепился за выведенное летящим почерком «Глава первая», а потом Джоан, не удержавшись, пробежалась по первым абзацам. Увиденное ее приятно удивило. — Это… детектив? — осторожно уточнила Джоан, боясь смутить Эдгара своим интересом и настойчивостью еще больше. А детективы она, на самом деле, обожала. Совсем ничего в них не понимала, но каждый раз с открытым ртом читала о том, как гениальный главный герой легко и непринужденно раскрывает преступление. А лет так десять назад Джоан и вовсе убеждала себя в том, что будет писать только «серьезные» книги, к которым относила и детективы, а никак не «глупые» детские сказки. Забавно, как все в итоге сложилось. — О, то есть, я сейчас видела проявление не наблюдательности, а… дедукции? После произнесения последнего слова Эдгар стремительно изменился в лице, как будто она его ударила чем-то. Кажется, Джоан сделала что-то не так, только что именно — не понимала. — Отдай, п-п-пожалуйста… Без лишних вопросов Джоан сложила разлетевшиеся листы аккуратной стопкой, проверила еще раз номера страниц и немедленно отдала их хозяину кабинета. Возможно, это был тот самый грядущий шедевр, о котором шутил Марк? Если так, то Джоан Эдгара понимала — она тоже не любила, когда рукописи попадались на глаза посторонним раньше времени. Потом девушка подняла перо, которым Эдгар писал и которое было очень похоже на воронье, повертела его в руках, отдала хозяину и невпопад выпалила: — Как-то раз я решила написать сказку для младшего брата. Он как раз болел, и я подумала, что смогу его порадовать так. Я придумала одного очень маленького героя, который отправился в поход с отрядом гномов и волшебником. В этом походе они преодолевали трудности вроде огромных пауков, встречали эльфов, подружились с медведем-оборотнем… все закончилось победой над драконом, возвращением законных сокровищ и гномьего царства и большой битвой со злом. До сих пор не верю, что сказка в итоге выросла в маленький роман, а потом обросла еще тремя томами продолжения, огромной предысторией и несколькими ответвлениями. Их глаза снова встретились, и Джоан впервые почувствовала, насколько же замечательно разговаривать с человеком, который понимает твое маленькое безумие. — А… можно прочитать? — Только в обмен на твой детектив. Не обязательно на тот, который ты сейчас пишешь. Я иногда могу часами переставлять туда-сюда слова в предложении, а в итоге вообще его выбросить, так что я понимаю, что недописанное иногда очень не хочется показывать. — О, тогда… я могу дать не только почитать, если тебе правда интересно… С помощью своей способности я могу переносить читателей в мир написанной мной книги, но с одним условием — чтобы вернуться, нужно обязательно разгадать загадку, то есть, например, найти убийцу… — О, мне лучше просто почитать! Не пойми меня неправильно, просто… я ужасна в разгадывании загадок. Серьезно, для меня писатели детективов — это просто гении, я бы никогда такого не придумала и не смогла бы это все так объяснить. Зато я могу помочь в создании вымышленного языка, если вдруг понадобится, у меня филологическое образование, и я создала парочку своих языков… Хочешь, могу как-нибудь спеть на эльфийском? Из меня весьма посредственная певица, но язык вышел такой мелодичный, что звучит хорошо даже в моем исполнении. Со стороны их диалог выглядел как беседа двух безумцев, у которых отсутствует хотя бы минимальное представление о логике, однако Джоан давно не чувствовала себя настолько расслабленной рядом с другим человеком. И хотя пару раз у нее мелькнуло справедливое опасение о том, что она слишком много болтает и тем самым не дает Эдгару вставить и слова, вскоре Толкин отбросила эти мысли. В глазах По был виден очевидный интерес, а, судя по его реакциям, он больше любил слушать, чем говорить самому. — Эльфы? И гномы, — задумчиво протянул Эдгар, принимая из рук Джоан свои вещи и раскладывая их на столе в каком-то ему одному известном творческом беспорядке. — Это очень… простой ход. — Вероятно, изначально он хотел сказать «банальный», но в последний момент изменил слово. Тем не менее, Джоан не обиделся. — Это банально, не спорю, — сама сказала она, заставив Эдгара вновь смутиться. Сонный Карл в этот момент устало вздохнул, как будто поразившись тому, насколько двуногие иногда бестолковые. — Но, как мне кажется, иногда лучше обойтись проверенной классикой. Я, конечно, могла бы сделать героями условных пришельцев, придумать их полностью с нуля, но… это бы никого не задело. То есть, это были бы просто какие-то пришельцы, не знакомые читателю вообще. А в случае с эльфами и гномами, это что-то уже такое… родное. Скажем так, иногда классика способна вызвать больше эмоций, чем какой-то чересчур оригинальный ход. Я взяла классических, всем известных эльфов, но добавила им разделения на роды, кровавую резню и проклятие, настигшее одну из ветвей. Это классика, но я показала ее по-новому. Допустим, в детективе убийца-садовник с неожиданной мотивацией может удивить читателя больше, чем условные пятьсот убийц, действующих в рамках одного произведения. — Опомнившись, Джоан быстро добавила: — Прости, если мои слова кажутся слишком резкими или если я тебя уже задела… просто как-то так я обычно рассуждаю, пока пишу. — Все хорошо, — заверил ее Эдгар тут же. — Мне… есть над чем подумать. В ходе нашествия незваных гостей в лице Стейнбека и Толкин в итоге серьезно пострадала только чернильница. Очевидная Любовь Эдгара к классике оказалась для нее губительной. — Все хорошо, — повторил По, стирая платком кровь с порезанной ладони — дальше осколки собирала уже более осторожная Джоан. — Найду новую и можно продолжать писать… — Тебе бы не писать, а поспать хотя бы немного. На кровати, — заметила Джоан, вспоминая, что они с Джоном Эдгара явно разбудили. — Нет, правда. Иногда особенно великие идеи могут прийти даже во сне. Главное — не забыть записать. — Не хочу, — покачал головой Эдгар. Тон изменился. Взгляд отсутствующий. Джоан тихонько хихикнула, мгновенно опознав симптомы самой страшной болезни человечества — вдохновения. Тогда она похлопала себя по карманам, а потом, с видом фокусника, выудила из одного огрызок повидавшего виды карандаша: — Он страшненький, но я все равно с собой всегда ношу. На всякий случай. Маленький огрызок Эдгар принял из ее рук как дар от какого-нибудь божества. Джоан разрешения не спрашивала. Эдгар, собственно, тоже не предлагал, но каким-то немыслимым образом они поняли друг друга без слов. Она присела на край большого стола, перетащив к себе на колени Карла. Он бросился что-то писать — Джоан специально не смотрела, что именно, чтобы не смущать, но, судя по тому, как быстро сменяли друг друга листы бумаги, вдохновение было сильным. И все-таки, пожалуй, Джон оказался прекрасным экскурсоводом — возможно, даже сам не осознавая этого, он свел Джоан с людьми, с которыми ей обязательно нужно было познакомиться.