Неконтролируемое падение

Проснулись они рано полностью отдохнувшие. Цзышу даже не пришлось медитировать — все отметины на теле исчезли без следа. Хоть энергия Шэнь Вэя была темной, почему-то для Цзышу она оказалась полезной и лечебной. Глядя на Шэнь Вэя в мягком утреннем свете, ему вдруг до боли в сердце захотелось увидеть его таким же расслабленно счастливым в своих садах… А еще, им все же следовало выходить в люди, общаться по-дружески, чтобы не вызывать подозрений… — Сможешь выбраться ко мне днем? — спросил Цзышу, целуя в плечо. — Угощу тебя розовым вареньем… — Конечно… — Шэнь Вэй готов был согласиться с любым предложением Цзышу, он, конечно, согласился и теперь.

***

Профессор прекрасно понимал, что им следует держать дистанцию, но совершенно не был уверен, что не ошибётся, и что вообще сможет спокойно находиться рядом с ним, учитывая, что они попрощались только утром. Только утром он сжимал его в своих объятьях, целуя самые желанные в мире губы, как он мог оставаться спокоен. Однако не прийти вовсе было совсем плохо. Он по обыкновению появился на границе цветущего сада и прошёл в сторону поместья по уже знакомой тропинке, ощущая как сердце в груди безумно колотится. Заметив уже Цзышу, он вспомнил его вопрос, его голос и взгляд… Сейчас Цзышу выглядел иначе. В своих садах, в этом цветущем буйстве красок, он словно обретал ауру нимфы-хранительницы своих лесов. От его красоты и лёгкости захватывало дух, но следовало держать себя в руках, во всяком случае, хотя бы постараться. Цзышу ждал профессора, они поприветствовали друг друга и, не спеша, пошли к беседке. Цзышу был совершенно счастлив — сейчас Шэнь Вэй выглядел почти таким же как утром — довольным и счастливым. Голод страсти на время отступил, а с ним отступил и Рассекатель душ… Профессору за очками всегда было легче скрыть то, что говорили его глаза, но сегодня он чувствовал, что выходит это плохо. Присутствие Цзышу рядом будоражило его сознание и чувства, но всё же он был счастлив, что встреча случилось столь скоро. Он шёл рядом с ним, почти не обращая к нему свой взгляд, и держал вежливую, возможно даже слишком вежливую, дистанцию. Цзышу рассказывал о цветах, а профессор внимательно слушал, но на цветы почти не смотрел. Нет, конечно, он отмечал детали, но движения Цзышу, его ханьфу, такое же воздушное как и он сам сильно отвлекало… Шэнь Вэй честно пытался сосредоточиться и у него это получалось в той мере, в которой достаточно усвоить информацию о цветах. В остальном его мысли полностью занимал Цзышу. А Цзышу было просто хорошо и спокойно от того, что не приходилось подбирать слова, задумываться о том, как воспримет его мысль собеседник… Он чувствовал взгляды Шэнь Вэя, но так же чувствовал, что тому довольно легко держать себя в руках. Единственное что — Цзышу держал дистанцию и ни разу не коснулся Шэнь Вэя. Словно в сказке — не пересекай черту иначе демоны сожрут тебя… или же небожители унесут. Как повезет. Шэнь Вэй хотел спросить, как прижились подаренные розы, но в следующую же секунду решил, что это будет глупо. Вместо этого он, наконец, позволил себе взглянуть на профиль Цзышу, молча, и тут же ощутил как сердце пропустило один удар, прежде чем забиться с новой силой. Перед глазами, словно видение, вдруг появился загородный дом в окружении цветника… их общий дом, где Цзышу срезал цветы, а Шэнь Вэй готовил, но он быстро отогнал эту бесполезную надежду, которой ни в одной из реальностей и перерождений не суждено было сбыться. Цзышу усадил гостя на низкий стул-лавочку с мягкой подушкой — на своё место — с которого виднелись два островка Глории Дэй побольше и поменьше… и заглянул в лицо профессору — как быстро он догадается? В таком положении было удобнее и безопаснее разглядывать Цзышу, и Шэнь Вэй не мог себе отказать в этом, насладиться им хотя бы так. Он довольно долго рассматривал его, пока выразительный взгляд Цзышу не прервал это любование. Шэнь Вэй не сразу понял, что он сделал не так, или напротив, возможно, сделал что-то из ряда вон выходящее, но потом краем глаза увидел островки Глории Дэй и ослепительно улыбнулся. Цзышу заметил это и рассмеялся от удовольствия. Захотелось коснуться его, сжать руки в своих… Чтобы побороть это желание, он принялся накрывать на стол. Смех Цзышу касался самых отдалённых уголков души и наполнял их счастьем. Как же сейчас хотелось сжать его в объятьях, повалить на траву и целовать, целовать, целовать… но Шэнь Вэй взял себя в руки и ответил на вопрос о выборе варенья, который едва успел уловить за своим мечтательным настроением. Цзышу старался не смотреть на Шэнь Вэя, вернее избегал прямого взгляда, смотрел вскользь, украдкой… Не желая провоцировать ни его ни себя. Они говорили, пили чай… варенье и правда оказалось очень вкусным, и Шэнь Вэй подумал, что больше никогда не сможет отделить вкус этого варенья от воспоминаний об этом моменте. Впрочем, прямого взгляда — глаза в глаза — он избегал тоже, потому что был уверен, что не сдержится… Цзышу смотрел на изменения его лица и вдруг подумал, что, возможно, у Шэнь Вэя мало хороших воспоминаний, и что, может быть — не за десять тысяч лет, конечно, а за последние годы — его никто не угощал просто так, из радости поделиться чем-то хорошим. Эта мысль причинила боль, но Цзышу слишком хорошо был тренирован, он не выпустил наружу ничего, лишь на долю секунды отвёл взгляд, посмотрел в сторону и вниз, как всегда делал, когда хотел скрыть эмоции. Шэнь Вэй не был бы Рассекателем душ, если бы не заметил эту краткую, несомненно мало кому заметную, эмоцию, он поднял взгляд и, сам не ожидая, заворожённый его красотой, замер… Волосы Цзышу переливались на сонце, ветер залетал в них и играл с прядями, волновал ткань рукавов… Это было так прекрасно, что Шэнь Вэю не хватило сил смотреть до того, пока Цзышу посмотрит в ответ, и он отвёл взгляд. Цзышу взял себя в руки и продолжил разговор о чае, о варенье. На краю сознания мелькнула мысль, что он сейчас как Лучший Цветок в Саду в прямом и переносном смысле, и это его позабавило. Профессор Шэнь менял Цзышу странно и непредсказуемо. Да и для Шэнь Вэя казалось весьма иронично, но совсем не удивительно, прийти, чтобы полюбоваться цветами, и не отводить взгляда от феи, оберегающей их. Цзышу обладал какой-то особой притягательной магией и на своей территории среди цветов эта его волшебная аура светилась для Шэнь Вэя так ярко, что будь она видимым светом, давно бы ослепила его. Он подумал о варенье, сладком и вкусном как зелья лесных фей в старинных сказках его мира. И неожиданно услышал свои собственные мысли в словах Цзышу. «Варить зелье». Шэнь Вэй едва сдержался чтобы не рассмеяться искренне и чисто, что было ему совсем не свойственно. Нимфа, Фея, Волшебник-хранитель цветущего сада, который варит вкусные зелья и ароматный чай… От образов в воображении стало так тепло, что Шэнь Вэй всё же не сдержал лёгкой улыбки и мечтательного взгляда, очерчивающего линию плеч Цзышу. Они пробовали уже третье варенье. Яблоки и роза. И это варенье так же привело его к мысли о Цзышу и о нём самом. Шэнь Вэй был яблоком, с твёрдой мякотью, тёмными косточками внутри и черенком, чёрным и острым… в то время как Цзышу был розовым лепестком, почти несуществующим, невесомым, необыкновенно прекрасным. В обычном виде они не сочетались, да и вообще не сочетались, но любовь, словно сахарный сироп, связывала их и делала одним целым… чем-то, что в той же степени не имело права на существование, в какой и просто обязано было существовать. Цзышу, как не странно, думал почти о том же самом — что с профессором он… мягкий. Мягкий в словах — ни разу не проскочило и тени желания как-то пошутить, подначить, как это всегда было с шиди. Мягкий в действиях и манерах — сам себе напомнил гетеру… Он не узнавал себя и всё же принимал происходящее и не пытался против этого бунтовать. Они говорили и говорили, наслаждаясь обществом друг друга, но в отличии от их чувств, варенье и чай имели свойство заканчиваться. Вот оно, предчувствие расставания. Цзышу ушёл и почти сразу вернулся с горшочками варенья, которые обещал дать с собой: он стоял перед Шэнь Вэем и проверял горшочки так, будто собирал мужа в дорогу, а не расставался с человеком, которого увидит не скоро. Это было так по-домашнему и так… неожиданно больно. Шэнь Вэй с трудом сдержал лицо. Цзышу не принадлежал ему, он никогда ему не принадлежал, и вся эта домашняя теплота тоже. Украденное счастье всегда так болезненно, но от того не менее желанно. Теперь он рассматривал Цзышу открыто, без страха сорваться, потому что единственный вопрос, который задавала его душа, сердце и даже его взгляд, был: — Как скоро я снова тебя увижу? Цзышу чувствовал, понимал этот прямой и требовательный взгляд Шэнь Вэя, ему хотелось взять его руку и пообещать: «Скоро! Скоро! Может, завтра! Как только смогу!», — но, конечно, этого не сделал. С Шэнь Вэем он вообще очень мало говорил, а обещание давал лишь раз. Цзышу смог только посмотреть на него и тепло, нежно улыбнуться, стараясь чувствами передать, что сделает всё, что сможет. Шэнь Вэй понял и улыбнулся. Он был слишком нетерпелив, как часто бывают влюблённые, но он так же не имел никаких прав настаивать на встречах. Ответная улыбка сказала ему больше слов.