Неконтролируемое падение

Ветер вскинул волосы Цзышу и полы его ханьфу, когда они переместились в сад поместья Четырёх сезонов. Шэнь Вэй не отпустил его рук, лишь притянул к себе и крепко обнял. — Я забыл поблагодарить тебя, А-Шу, — прошептал он на ухо. — Спасибо. Без тебя… — голос сорвался, — я рад, что ты был со мной. Это так… странно… когда есть кто-то, кто может прикрыть спину… это… — он отстранился, взял его за плечи и внимательно осмотрел, — ты точно не ранен? Вместо ответа Цзышу положил руки ему на шею и впился поцелуем.

***

Вечер был еще ранним, а солнечный свет особенно теплым. Они расстались с Шэнь Вэем быстро, потому что понимали — иначе не расстанутся. А у Цзышу были дела дома. Шиди должен был проспать весь день, но вечером его нужно было разбудить, чтобы напоить, немного погулять — подвигаться. Они почти час гуляли в саду, и вернулись в дом к закату. Лао Вэнь выпил отвар У Си и уснул в объятиях Цзышу. Но тому не спалось… Совсем не спалось… Поцеловав Лао Вэня, он удобно уложил его на бок, а сам выскользнул с постели. В его комнате с травами на высокой полке под пучками трав лежали три письма на дисинской бумаге, а с позавчерашнего дня еще и маленький мешочек… Цзышу хотел отправить послание — корзинку с травами и записку, но… понял, что нет. Ему надо увидеть его. Увидеть Шэнь Вэя. И отдать ему то, что в мешочке. Цзышу взял всё необходимое и быстрым легким шагом отправился к порталу. Университет встретил его приглушенным светом коридора… Профессор стоял у окна. Из спец.отдела вестей не было, ни мальчик, ни девушка ещё не приходили в себя. Он раздумывал над словами Лю Вэй, когда почувствовал, как кто-то прошёл через портал. Это мог быть только Цзышу. Он развернулся и бросился к двери, распахивая её как раз в тот момент, когда Цзышу занёс руку, чтобы постучать. — Цзышу, — он улыбнулся и тут же стал серьёзен, — всё в порядке? — Да, — немного смущенно улыбнулся Цзышу, — я хотел написать записку и отправить травы, но… Пришел сам. Я ненадолго, — словно извиняясь произнес он и протянул корзинку с травами, которые пахли солнечно и горько. Шэнь Вэй вместо того чтобы взять корзинку притянул его к себе и обнял, толкнув рукой дверь. — Ты мой самый лучший подарок. Твоё появление — это всегда большое счастье, А-Шу. Цзышу обнял его в ответ, нежно проводя рукой по спине… «В этом весь Шэнь Вэй — открытый, порывистый… ураган». — подумал он. — Шэнь Вэй… я не знаю что происходит… — слова, которые шёпотом сорвались с губ, удивили даже его самого. Цзышу не планировал… более того он не хотел ничего выяснять, так чего же… Шэнь Вэй жал объятья чуть крепче и склонился к его уху. — Что происходит? — шёпотом спросил он, касаясь дыханием кожи. — Я не знаю… Забудь. Забудь пожалуйста. Лучше скажи, что там дисинцы? Куда движется дело? — Цзышу чуть отстранился, словно предлагая отойти от двери и расположиться в кабинете. Профессор отпустил его, одарив серьёзным взглядом. — Нет, ты уже начал говорить. Поделись со мной, в чём дело? Я могу тебя выслушать. — он помолчал немного, ожидая ответа, и, не получив его, продолжил. — Дисинцы пока ничего, оба без сознания, Линь Цзин проводит исследования — Мальчик не должен быть без сознания. Он должен был прийти в себя через несколько минут, — обеспокоено ответил Цзышу. — Но не пришёл. Есть версия, что их силы были завязаны друг на друге и имеют связь намного более сильную, чем мы предполагали. Есть ещё вариант, что обе их силы питают друг друга, чтобы носители восстановились, — ответил и легко толкнул Цзышу в плечо, — Не уходи от темы. Цзышу вздохнул. — Я… Я всегда мог управлять собой. Всегда знал как стоит поступить, что верно, а что не верно… До появления тебя в моей жизни. Меня пугает то, какую власть ты имеешь надо мной, — еле слышно произнес он. Шэнь Вэй улыбнулся, взял его за руку и отобрал корзинку, поставил её на стол, не отпуская руки Цзышу, а потом снова притянул его в объятья, ласково погладил по волосам. — Лучше подумай о том, какую власть имеешь сам. Надо мной, над Рассекателем душ, теряющим рассудок при виде тебя. Я вчера готов был убить человека, которого ждал десять тысяч лет, только потому что он поднял на тебя пистолет… и я бы сделал это, если бы он попал. Я бы жалел после, но в тот момент я бы убил за тебя, А-Шу. Единственный способ управлять хаосом — подчиниться ему, и ты управляешь. Ты владеешь моими мыслями, моими чувствами, моим сердцем и моей жизнью… Тебя пугает это? Да. Но это пугает и меня. Я тоже не понимаю, что происходит и в этом незнании, единственное за что я цепляюсь — моя любовь к тебе. Я люблю тебя и это останется неизменным до конца времён и после. Цзышу обнял Шэнь Вэя… и заговорил, не видя его лица. — Я… Я всего лишь человек. Я прожил лишь тридцать с небольшим. Для меня ничего не значит до конца времен и после — я просто не понимаю, что это и как. За свою жизнь я не видел ничего неизменного. Любовь становилась ненавистью, дружба предательством. Я надеялся, что хотя бы мои чувства к Лао Вэню, наша любовь, будут неизменны. И что? Прошло всего пять лет. И где я? Я здесь с тобой. Я увидел что Юньлань для тебя — уже почти чужой человек. И я… я не понимаю… как это случилось так быстро. Я боюсь… Я боюсь разлюбить Лао Вэня — потому что тогда от меня ничего не останется. Я люблю вас обоих. Но очень по разному. В тебе я теряю себя. А с ним я тот, кто я есть... Прости, прости мне не следовало… Не следовало вываливать на тебя это. Думаю, это то с чем я должен справиться в одиночку. Знаешь, когда ты восстанавливался, я четко понял, что ты значишь для меня и на что я готов пойти ради тебя… И я понимаю почему ты в беспамятстве вывалился в сады. Я ни за что не хочу тебя потерять. Но и себя потерять не хочу. И я не знаю… как… решить эту задачу. Шэнь Вэй смял пальцами ханьфу Цзышу, прижимая ближе, зарылся носом в его волосы. — Ты не можешь и не должен справляться с этим один. Мы оба решим это, — он прерывисто вздохнул, — нам придётся. — голос подвёл, и он заговорил шёпотом, понимая, что сбившееся дыхание невозможно контролировать, и сдерживать слёзы тоже, — Я понимаю, что всё, как есть, не может никого устраивать, это неправильно, это больно и в итоге мы действительно можем прийти к тому, что из сильного чувства вырастим не меньшую по силе ненависть. Я так же понимаю, что не имею права что-либо требовать… Да, Юньлань… Пожалуй он сделал самую правильную вещь из возможных, сделал выбор. Выбрал отпустить. Но я и Юньлань не то же самое, что ты и господин Вэнь. Наша связь не столь сильна, наша связь обусловлена лишь моей жертвой, ваша связь — безусловна, она естественна. Ты не сможешь его разлюбить. И всё же, несмотря на всё это, я тоже… я тоже не смогу разлюбить тебя. Я не могу тебя отпустить, я не хочу тебя отпускать, но знай, что если мне предстоит выбор, между моей любовью и вашей, я выберу второе. Я встану на защиту тебя и Вэнь Кэсина, если дороги судьбы сойдутся таким образом. Я отдам за вас жизнь, но не позволю пострадать ни тебе ни ему, потому что на одной стороне вашей духовной связи — ты, а ты — это всё для меня. Целый мир… Полагаю сейчас… — он отстранился, выпустил Цзышу из объятий и отвернулся, поспешно вытирая глаза под очками, — нам не стоит волноваться о том, на что мы никак не можем повлиять. Всё, что мы можем, это отпустить ситуацию и плыть по течению до развилки, где и примем решение… — тяжело прерывисто вздохнул, справляясь с чувствами, обернулся и искренно улыбнулся Цзышу, — Лучшее и единственное, что я могу сейчас — это любить тебя и принимать тебя вместе с тем, что ты несёшь в себе и с собой, А-Шу. Цзышу потянулся к нему и обнял снова. — Шэнь Вэй, Шэнь Вэй, солнце мое. Мое чистое чистое светлое солнце. Мой свет. Шэнь Вэй стал целовать его в шею, в волосы, в плечи — везде, куда попадал и мог достать. Слёз он сдерживать уже не стал. Это были даже не слёзы, а прерывистые рыдания, старательно сдерживаемые и рвущиеся из груди. — Сердце моё… ты моё сердце, А-Шу… моя душа, моя самая сильная страсть и самая сильная боль. Слова о любви не могут передать того, что ты для меня значишь, — чуть отстранился и опустился на колени скользя руками от талии к ногам, прижался к ним, — Я для тебя что угодно… даже моё бессмертие в твоих руках. Глупости, что меня невозможно убить… Моя жизнь — это ты, и если тебя не будет, не будет и меня. Лицо Цзышу было залито слезами, они просто лились из глаз. И когда Шэнь Вэй опустился на колени и вцепился в него как маленький ребенок — стало нестерпимо больно. Цзышу наклонился и рывком поднял его, тут же одной рукой крепко прижав его к себе, а вторую положил на шею, так что они упирались лбами и смотрели в глаза друг другу. — Я с тобой, — поклялся Цзышу, — Помнишь? Я не уйду из твоей жизни, пока ты сам не оттолкнешь меня. Шэнь Вэй, я люблю тебя. Я люблю тебя… я люблю тебя, я люблю тебя, — шептал он, — я с тобой, я никуда не денусь, я люблю тебя Шэнь Вэй… Шэнь Вэй не мог говорить. Это не было похоже ни на что, будто его сердце истекало кровью и одновременно с тем заживало и расцветало нежными цветами от слов «я люблю тебя, я люблю тебя» — Я люблю тебя, — повторил он, поцеловал Цзышу в шею, в щёку и, чуть помедлив, в губы. Касаясь их так, будто сделай он хоть одно резкое движение — всё исчезнет. Ощущал привкус слёз и цеплялся за Цзышу, словно прямо сейчас от этого поцелуя и от их близости зависела его жизнь. Цзышу отвечал нежно и очень ласково, снова его рука легла на шею любимого поддерживая, а ладонью второй он коснулся щеки. Цзышу целовал короткими нежными поцелуями губы, глаза, щеки, словно желая собрать слезы и стереть боль. — Я люблю тебя. Я с тобой, — повторил он. — Пойдем к тебе. Ты уснешь в моих объятиях… Ничего не ответил, только дотянулся к корзинке, не выпуская Цзышу из объятий и перенёс их в квартиру… — Прости — свободной рукой вытер слёзы, — Прости меня, я… до этого дня никогда не думал, что можно любить так сильно. Цзышу невесомо поцеловал его. — Ты устал, и многое пережил за последние сутки. Мне не следовало… Знаешь, я пришел сегодня не только чтоб принести травы… у меня есть подарок… Не знаю, примешь ли ты его, — с грустью произнес Цзышу. — Я… «я надеюсь ты не обидишься» — хотел произнести он, но промолчал. Достал из рукава мешочек и вытряхнул из него... кольцо. Шэнь Вэй дёрнулся и отпрянул, как от огня. Устыдился своей несдержанной реакции отвернулся, снял очки и провёл ладонью по лицу. Шумно выдохнул и снова взглянул на Цзышу. Он был уверен, в его глазах сейчас плескалась отчаяние и страх. — Что ты делаешь, А-Шу? Зачем? В мире всё связано — поступки, вещи, люди. Кольцо образует связь, которая не запланирована в круге перерождений. Ты понятия не имеешь, что делаешь. Ты… Я принёс клятву, я и так знаю, что отдам тебе себя до последней капли… Если я приму кольцо, если я приму его… я обреку тебя на жизни, в которых ты будешь всегда между нами. Я не желаю тебе такой участи, я хочу чтобы ты был счастлив. Цзышу серьезно выслушал его и полуприкрыв глаза задумался. — А как иначе, Шэнь Вэй? — спросил он. — Я ведь протяну в лучшем случае ну сто, сто двадцать лет. Мое тело изнашивается. Я умру. Как ты будешь потом? Разве теперь я смогу не быть между вами? Согласно кивнул. — В этой жизни — да, но не во всех. Духовная связь, которая есть у тебя и Вэнь Кэсина гарантирует вам встречу в каждой жизни, но это… кольцо нарушит баланс, будет тянуть тебя всегда… О, да, кто бы знал, как страстно я желаю, чтобы тебя всегда тянуло ко мне, но это неправильно, так не должно быть. Ты будешь страдать, а я не могу этого допустить. Обречь тебя на страдания, А-Шу, — закончил шёпотом и отвернулся, на самом деле понимая, что кольцо — это так много, а потому одновременно слишком желанно и слишком болезненно. Он должен был отказаться принимать подарок, но сказать это в слух было превыше его сил. — Меня и без всякого кольца притянуло к тебе магнитом. Не из-за какого-то предначертания, а потому что ты — это ты. Думаю, если встречу тебя в следующей жизни, то с кольцом или без него, всё повторится. Я опять в тебе утону, — с улыбкой произнес он. — К тому же… Оно не парное, — тихо добавил он. — Это просто подарок. Знак моей любви. Теплое солнце в ледяном хаосе и сверкающий бриллиант — чистый, твердый и хрупкий… как ты, — почти неслышно выдохнул последние два слова. Шэнь Вэй сжал губы, потому что они предательски начали трястись, прикрыл глаза и покачал головой. — Не понимаю, откуда у тебя такая власть над моим несуществующем сердцем. — Стремительно вернулся к Цзышу и, прежде чем тот успел что-либо ответить, буквально схватил его, заключил в объятья и поцеловал. Пылко, словно желал выразить всё, что у него на душе. Цзышу утонул в поцелуе… Шэнь Вэй разорвал поцелуй спустя вечность или мгновение… тяжело дыша, прислонился лбом ко лбу Цзышу и взял его руку с кольцом, обхватывая обеими ладонями. — Надень сам, — взволнованно усмехнулся, — потому что у меня трясутся руки и при всё желании я не удержу даже более крупную вещь. Цзышу светло улыбнулся, у него самого сердце бахало в груди, но руки слушались. Он взял левую руку Шэнь Вэя и поднес кольцо к пальцам, примеряясь на какой оно сядет точно… безымянный или средний… Решил что все же средний — и точно кольцо село легко и плотно. Цзышу радостно улыбнулся. — Равновесие, ответственность, справедливость… — и он, обняв Шэнь Вэя за шею, затянул его в поцелуй. Кольцо медленно становилось одной температуры с кожей... Шэнь Вэй чувствовал, как оно наполняется его энергией. Назад дороги не было. Она исчезла в тот момент, когда он впервые взглянул в глаза Цзышу. На поцелуй ответил со всей страстью на которую был способен, с чувством, которое жгло его изнутри. Он не мог оторваться от его губ, казалось, что это невозможно, что весь мир, все вселенные сошлись в этой точке, где они вместе. «Я люблю тебя» — подумал и тут же, едва найдя в себе силы отстраниться, повторил свою мысль, — Я люблю тебя.