The thing about surprises

Длинные бледные ресницы трепетали по гладкой коже, когда лучи солнечного света проникали сквозь наспех задернутые шторы; синие шторы были почти полупрозрачными, сквозь них проникал свет, а декор из прозрачного белого кружева слегка покачивался, когда ветер от кондиционера проносился по спальне. Осознание просочилось в голову Драко, когда он почувствовал, как тепло солнца танцует на его обнаженной коже. Яркие потоки накрывали его лицо, побуждая его застонать и положить левую руку на закрытые веки. Он чувствовал, как к его боку, прижимается чье-то теплое присутствие — мягкое тело его девушки, наполовину прижатое к нему, наполовину накинутое на него; её непослушные вьющиеся волосы беспорядочно разбросаны по подушкам, несколько прядей упали ему на лицо и грудь, окружая его своим ароматом. В тот момент он не мог подумать ни о чем лучше, чем то, что он сейчас испытывал. Он осторожно поднялся, когда понял, что лучи не были направлены прямо ему в лицо, и слегка поморщился, когда окрашенная в желтый цвет комната усилила яркость раннего субботнего утра. Несмотря на то, что была первая неделя сентября, небо было достаточно ярким, чтобы прогнать ночные тени, обещая возможность ясного неба и сухих носков. Однако в глубине души он сомневался, что солнце продержится до полудня, и этот голос обычно был прав. Что в любом случае было хорошо, поскольку они не собирались покидать его квартиру. Они планировали оставаться дома весь день и бездельничать, как кошки, расслабленные и спокойные, наслаждаясь тихим днем в окружении книг, запахом дождя, который, как он знал, рано или поздно начнется ближе к вечеру; прохладой в воздухе, мягкими одеялами и чаем. Они заслужили время простоя после нескольких недель утомительной работы, когда он был назначен на изнурительные миссии вместе со своими коллегами-аврорами, а Гермиона была завалена бумагами в DRCMC, и у них почти не было времени, чтобы быть вместе. За исключением того времени, когда они встречались со своими друзьями, конечно, и поскольку они никому не рассказывали о своих отношениях, они не могли открыто выражать свои чувства. Не из-за чего-то серьезного, ведь их группы друзей довольно хорошо сливаются; они оба знают, что их отношения не будут встречены презрением со стороны кого-либо. То же самое можно сказать и о его матери, которая несмотря на его первоначальную нервозность, довольно тепло приняла их отношения. Хотя, возможно, в тот раз он просто не отдал должное своей матери. Когда закончилась война, и когда Люциус стал постоянным узником Азкабана, они с матерью навестили его тетю Андромеду после нескольких недель общения письмами, и после эмоционального воссоединения и примирения, они регулярно встречаются. Драко заметил, что его мать стала менее напряженной стоило ей наладить свои натянутые отношения с сестрой: она больше не была смертельно бледной, а морщины беспокойства на её лице исчезли. Её искренняя реакция на встречу с Гермионой в качестве возможной невестки развеяла все его сомнения, и он был этому рад. Мнение общественности довольно непредсказуемо, и они выяснили, что им было наплевать на то, что подумают другие люди, вот и все. Тем не менее, они наслаждались острыми ощущениями от тайных встреч. Немые разговоры через зрительный контакт, таинственные неподписанные записки и письма, держание за руку под столом и время, которое они могли бы провести наедине, без помех. Драко задается вопросом, когда им следует признаться своим друзьям и как они это сделают. Возможно, они могли бы запланировать это на сегодня, добавив дополнительный пункт в свой список дел в разделе под едой, сексом, книгами и сеансами объятий. Он наклонился к Гермионе, лег на бок лицом ко все еще спящей ведьме, поднял руку, чтобы осторожно натянуть одеяло на её подбородок, прежде чем обнять её за талию, а другую руку положил на подушку, поддерживая голову. Ему всегда нравились моменты, когда он просыпался раньше нее, моменты, когда он мог смотреть на нее с удивлением и благоговением. Часть его все еще не могла поверить, что эта невероятная ведьма выбрала его, решила быть с ним, несмотря ни на что. Даже после того как они встречались год, по крайней мере, официально. Они были связаны друг с другом с восьмого года, ссора превратившаяся в перепихон… а потом три, а может, пять. В тот же день. Это продолжалось до прошлого года, пока они, набравшись смелости, наконец сели и поговорили. Во время упомянутого разговора об их отношениях они узнали, что чувства были задействованы гораздо дольше, чем физический аспект, с обеих сторон. Он мысленно ударил себя за их общую глупость. Серебряные глаза скользнули по мягким чертам её лица, сосредоточив свой взгляд на её вьющихся детских волосах на макушке лба. Драко фыркнул, глядя на беспорядок в её волосах, зрелище, которое он теперь с любовью знает. Пряди волос развевались повсюду, что заставляло его двигаться медленно каждый раз, когда он хотел перевернуться вместе с ней на кровати, чтобы случайно не потянуть за длинные пряди. Он положил руку ей на затылок, осторожно прижимая ее к себе, прежде чем поднять ее голову. Одеяло соскользнуло и легло ей на ключицы. Другой рукой он прибрал ее волосы, укладывая их поверх подушек. Ему требуется время, чтобы рассмотреть ее, даже если он уже запомнил каждый дюйм её тела. От нежного изгиба бровей, крошечной родинки на краю век, мягко трепещущих густых ресниц, до веснушек на переносице. Короткие завитки, которые прилипли к её очаровательной щеке, её слегка приоткрытые губы, выглядящие мягкими и слегка припухшими, которые свидетельствуют об очень-очень интенсивном сеансе поцелуев всего несколько часов назад. И крошечная родинка в правом нижнем углу её рта. Он вспомнил, как подолгу ловил себя на том, что пялится на эту особенность, сидя за библиотечными столами, во время партнерских проектов по зельеварению и в те времена, когда она стояла рядом с ним во время патрулирования на шестом курсе. Сейчас он все еще смотрит на нее, только с дополнительным бонусом, заключающимся в том, что он может провести по ней языком, прежде чем поцеловать, как какой-то изголодавшийся мужчина. Иногда он наблюдал, как Гермиона позволяла его сперме капать с уголков её губ, окрашивая точку белым. Он продолжил смотреть вниз, чтобы не слишком разволноваться. Но, видя, что они оба были обнажены под простынями, плотно прижатые друг к другу, он сомневается, что сможет сдержать свое возбуждение. Он едва мог это сделать, когда она была полностью одета, и уж тем более, когда она обнажена. Драко прикусил губу, пристально глядя на её тонкую шею, усыпанную засосами и следами укусов. Едва сдерживая стон удовлетворения и голода, он наклонился, чтобы уткнуться лицом к мягкой коже под ее подбородком. Опускаясь, чтобы поцеловать впадину между ключицами, вверх к задней части уха, затем, наконец, её щеку, наслаждаясь её теплом и ароматом. Боги, он был бы самым удачливым ублюдком, если мог проводить так каждый день своей жизни. Еще один луч солнечного света просочился сквозь щель между занавесками и упал прямо на её безмятежное лицо. Он инстинктивно поднял руку, чтобы скрыть её от оскорбительной полосы, его рука парила над её лицом. Драко зачарованно наблюдал, как изменилось выражение её лица, прежде чем повернуться к нему. Обычно она прижималась лицом к месту соединения его шеи с плечами, но, поскольку он лежал выше, ее лицо вместо этого коснулось его груди. Почти сразу же она сонно поцеловала его грудь, удовлетворенно вздохнув, обхватив его руками и ногами. Он не удержался, и обнял её в ответ. Позволив себе утонуть в её аромате, он поцеловал её в макушку, её волосы щекотали ему нос. Они оставались так несколько минут, её легкий храп снова убаюкивал его. Затем он услышал — или почувствовал, — урчание в её животе. С нежностью посмеиваясь над ведьмой в своих объятиях, он бросил взгляд на крошечные настольные часы на тумбочке, решив, что уже достаточно времени, чтобы встать. Пора завтракать. Он снова оперся на руку, наполовину приподняв тело, и подумал о том, как бы разбудить её. Проведя другой рукой от её спины к лицу, он поднял прядь волос, которая взметнулась, когда она пошевелилась, и поднес её к губам для сладкого поцелуя. Я люблю тебя. Он заправил прядь волос ей за ухо, прежде чем позволить костяшкам пальцев коснуться её щеки. Я люблю тебя. Он нежно провел костяшками пальцев по её коже, от виска вниз по носу, затем положил большой и указательный пальцы на противоположные щеки, прежде чем слегка сжал. Она поморщилась, заставив его тихо хихикнуть. Я люблю тебя. Он отпустил её щеки, чтобы коснуться губ большим пальцем, нежно обводя её припухшую нижнюю губу. Он бы исцелил это, если бы Гермионе не нравились доказательства их страстных действий. Мягкий шепот ласкал кожу его пальца: — Драко… Боги, я так сильно люблю тебя. Драко положил ладонь ей на лицо и наклонился, чтобы поцеловать её в лоб. — Я люблю тебя. Поцелуй вниз по носу, чмоканье в кончик. — Я люблю тебя. Поцелуй в каждую покрасневшую щеку. — Я люблю тебя. Легкое прикосновение его губ к её губам, его слова любви скользили по её улыбающимся губам с нежнейшем пылом. — Я люблю тебя. Отодвинувшись назад, он был встречен ведьмой с остекленевшими глазами, сияющей с предельным восторгом и любовью. — Я люблю тебя больше, Драко, — она шепчет в ответ голосом, слегка дрожащим от интенсивности. Он тихо смеется, его грудь наполнена такой любовью и счастьем, что он не знает, что с этим делать. — Доброе утро, любимая, — приветствует он её голосом, все еще грубым после сна. — Время просыпаться. Гермиона со стоном произнесла фразу, которая звучит как «доброе утро», и перевернулась, чтобы еще больше прижаться между его телом и кроватью, не желая вставать. — Грейнджер, часы показывают, что уже почти полдень. Я ведь не смогу накормить тебя блинчиками на обед, правда? — Его уговоры встречают еще один стон. Её лицо наполовину повернулось, щека прижалась к простыням, игривый взгляд, наполовину скрытый упрямыми коричневыми прядями, теперь разбросанными повсюду, как нимб. — Ты обещал мне блинчики, Малфой. Не жадничай. Ухмыляясь, он легко толкнул её плечи на кровать, снова уложив на спину, прежде чем положить оба локтя рядом с её головой, заключив её в клетку под собой. — Когда это я был жадным, милая? Неужели я когда-либо оставлял тебя неудовлетворенной? Шокированное выражение окрасило её лицо, прежде чем оно превратилось в веселое недоверие. — Я не это имела в виду, и ты это знаешь! Напевая, он позволил своему взгляду упасть на её грудь, глаза потемнели, когда он увидел, как её розовые соски затвердели под его пристальным взглядом. Её груди слегка подпрыгнули, когда она захихикала, крохотные ручки поднялись, чтобы прикрыть их. Или, ну, во всяком случае попыталась прикрыть их, подумал он, видя, как её пальцы широко разведены, оставляя бутоны непокрытыми. — Сэр, не смотрите так пристально. Я довольно стеснительна, – поддразнивающе сказала она, сжимая руками каждую грудь, прежде чем свести их вместе. — Шалунья, — пробормотал он, бросив на нее насмешливый взгляд. Затем он наклонился, чтобы прижаться лицом к её мягкости, и Гермиона услышала, как он прошептал утреннее приветствие ей на грудь, заставив её хихикать еще больше. Хихиканье превратилось в стоны, когда он едва коснулся поцелуем её соска, позволяя своим выдохам дразнить кожу в предвкушении, прежде чем щелкнуть по нему кончиком языка. Вращая и облизывая, прежде чем сжать его зубами так нежно, как только мог, заставляя её выгнуться на кровати. Её чувствительность никогда не перестанет возбуждать его, её реакции, звуки, выражения. Он продолжил свои манипуляции до тех пор, пока её грудь не была тщательно поцелована, облизана и пососана. Новый след любовных укусов прокладывал путь от одной груди к другой. Драко сел на корточки, подложив колени под её бедра, и посмотрел на нее сверху вниз. Она и её раскрасневшаяся кожа, залитая солнечным светом, волосы снова в беспорядке, глаза сияют в своей собственной магии, золотые крупицы которой стоят гораздо больше, чем что-либо в его хранилищах. — Ты такая красивая. Эти слова всегда заставляют ее краснеть, независимо от того, сколько раз он их произносит. Его руки обхватили её лицо, его ладони согрелись, когда они прижались к её щекам, большие пальцы благоговейно коснулись, прежде чем он наклонился, чтобы поцеловать её должным образом. Чувственное скольжение её языка по его, обмен дыханием, медленное непрерывное давление губ. Он мог целовать ее вечно, и времени все равно было бы слишком мало. В комнате раздался тихий рокот, прервав их поцелуй. На этот раз это был его живот, и Гермиона хихикнула, когда Драко сел и впился взглядом в свой живот с предательским выражением лица, прежде чем оно стало злым. — Время завтрака, — заявил он, и, прежде чем она успела заскулить, схватил её за колени и широко раздвинул ноги. Гермиона тихо вздохнула с его именем на языке, почувствовав, что ни за что не цепляется. Она была широко раскрыта под его пристальным взглядом, уже промокшая и мокрая, клитор набух и умолял о трении. Она была достаточно возбуждена, чтобы не чувствовать смущения, когда бессознательно пульсировала и сжималась, зная, что он это ясно видит. — Это чертовски сексуально, — он говорил мягко, прижимая рукой одно колено к кровати. Беcпалочковое и невербальное заклинание прилипания удерживало её неподвижно, и он использовал свою теперь свободную руку, чтобы погладить её щель, едва вставляя палец. Он дразнил её вертикальными движениями, щелкая её клитор наугад, заставляя её тело напрягаться от предвкушения и потребности. Нетерпеливое хныканье было его единственным предупреждением, прежде чем две маленькие ручки крепко сжали его запястье, расположив его руку так, как она хотела, и вдавив в себя два его пальца. Он позволил ей трахнуть себя пальцами, очарованный тем, как её стенки трепещут вокруг них, как её дыхание прерывалось каждый раз, когда он сгибает их внутри нее, кончики массируют то сладкое местечко, которое всегда заставляло её сильно дрожать. Он подождал, пока не почувствовал, как дернулись её стенки, давая ему понять, что она близко, прежде чем вытащить пальцы. Драко заглушил её всхлипы словами похвалы и ободрения, глаза потемнели от обещаний удовольствия. — Поиграй больше со своими сиськами, дорогая. Покажи мне. Изящные руки тут же поднялись, чтобы сжать грудь, пальцы робко обхватили соски, а она застенчиво посмотрела на него. Идеальное сочетание невинности и соблазнения, захватывающая смесь, которая заставила его встать на колени для большего. Он снова наклонился, запечатлев поцелуй у основания её шеи, двигаясь ниже, чтобы осыпать поцелуями грудь и мягкий живот. У него едва хватило самообладания, чтобы не укусить её, мягкость её живота всегда вызывала чувство защиты и тоски. Медленно опускаясь все ниже, пока его колени не достигли края кровати, Драко встал и опустился на колени на пол, притягивая её тело к себе. Его руки скользнули к её центру, локти раздвинули бедра, большие пальцы раздвинули ее киску для изучения. Поцелуй в клитор вызвал стон, долгое облизывание вдоль ее щели заставило ее вздрогнуть. Решив, что с нее хватит поддразниваний, он погрузил свой язык в нее так глубоко, как только мог, извиваясь и кружась, прежде чем начал входить и выходить, ее соки покрывали его губы и подбородок. Переключение с языка, трахающего ее влагалище, на сосание клитора случайными движениями держало ее в напряжении, готовое оборваться в любой момент. Мгновение, которое он знал, как продлить, прижимая ее к себе, пока ее бедра не задрожат, а щеки не зальются слезами. Он продвигает большие пальцы дальше, ее стенки достаточно скользкие и влажные, чтобы он мог скользнуть ими прямо внутрь. Он раздвигает ее шире, прежде чем плюнуть прямо внутрь, наблюдая, как это смешивается с ее соками: — Драко, пожалуйста, еще... — Гермиона плачет, двигая бедрами из стороны в сторону, насколько позволяла его хватка. Драко освобождает одну руку, чтобы шлепнуть её по пизде: — Хорошие девочки знают, как ждать. Еще один шлепок, прямо по её набухшему бутону: — Не так ли, детка? Каждый удар звучит все более и более влажно, когда она пытается заглушить свой оргазм, ее слова звучат бессвязным бормотанием, задыхающимся и божественным. — Как сильно ты этого хочешь, милая? На этот раз он плюет на ее клитор, размазывая его по ее нижним губам, прежде чем зажать его между пальцами. — Достаточно, чтобы ты начала умолять? И она умоляла. — О, пожалуйста, пожалуйста, Драко, Драко! Я так сильно этого хочу, любимый, пожалуйста, дай мне кончить… я так близко, пожалуйста... Он обожает ее такой, с закатанными глазами, раскрасневшейся и умоляющей, слова сведенные к беспорядочным мольбам. Он никогда не мог устоять перед ее такой красивой мольбой. Итак, он приподнялся на правом локте, освободив левую руку. Драко провел двумя пальцами по ее щели, чтобы смочить их, прежде чем обвести ее по краю, заставляя ее выгибаться и извиваться. Он вставил свой влажный безымянный палец внутрь, как можно медленнее и нежнее, поглаживая ее тугую попку так, как, он знал, она любила. Посчитав ее готовой, он затем погрузил указательный и средний пальцы в ее влагалище, одновременно перебирая пальцами обе ее дырочки, его большой палец поднялся, чтобы потереть ее клитор. — Ты готова, детка? Тихое, жалобное «угу» сорвалось с ее губ, почти утонуло в ее резких выдохах. — Теперь смотри на меня, дорогая, — он усмехается ей, как только ей удается приподняться на локтях, карие глаза распахиваются, чтобы сфокусироваться на нем. Заменив большой палец губами, он пососал ее клитор и начал ласкать ее всерьез, глубоко, быстро и жестко. Неумолимый, даже когда она выкрикивала его имя. Её бедра напряглись, чтобы сомкнуться, голова откинулась назад в экстазе. Она крепко держала его, трепеща и бесконтрольно сжимая, и он ухмыльнулся, как только почувствовал, как поток влаги накрыл его рот и руку, его зубы задели ее клитор, и она кончила долго и интенсивно, брызгая на него и их кровать. Она все еще дергалась, когда он встал, вытирая рот тыльной стороной ладони, темно-серые глаза блуждали по всему ее телу. Она лежала там, переводя дыхание в тихих стонах, солнечный свет окрашивал ее тело в золотой цвет, раскрасневшееся и блестящее от пота и оргазма. — Идеально, — пробормотал он. Слово, которое он никогда не устанет ей повторять. Еще одно преимущество удовлетворенной Гермионы состоит в том, что он мог перемещать ее гибкое тело любым доступным ему способом. Обычно он фотографировал её, но вчера вечером он забыл зарядить свой телефон. У упомянутого маггловского устройства была только одна цель, и она им определенно нравилась. Драко медленно приблизился к ней, ее тело все еще оставалось в том же положении, в каком он ее оставил, его руки скользнули под ее руки, чтобы поднять на плечи. Он усмехнулся, услышав её ворчание, жалуясь на то, как он нес ее, как мешок с картошкой, на что он возражал тем, что она была крошечной по сравнению с ним, он просто должен был это сделать. Макушка её головы была на уровне его грудных мыщц, и с тех пор как Поттер пригласил его в спортзал в прошлом году, он едва ли приложил силы, чтобы понести её. Он сел на серый шезлонг у окна, усадив ее к себе на колени, так что ее бедра обхватили его бедра. Ее лицо уткнулось носом ему в шею, ее руки ласкали его живот, как кошка, медленно царапая его грудь, прежде чем поцарапать ногтями вниз. Его член каждый раз подергивался. Драко начал успокаивающими движениями гладить ее по спине, закручивая концы ее волос, впиваясь пальцами в бока в попытке пощекотать ее. Что, как оказалось, было пыткой, когда она хихикнула и покачала бедрами, потираясь о его мужское достоинство. Гермиона потянулась обеими руками, обхватив его лицо, когда подняла глаза, моргая на него так, как он знал, бывая «застенчивой». Хриплым голосом она спросила: — Ты не вставишь это в меня, папочка? Она выразительно потерла свою киску о его член по всей длине. Он ущипнул ее за ягодицу сзади, прежде чем быстро шлепнуть, посмеиваясь над тем, как она взвизгнула. Он приподнял бровь, увидев ее раздраженный взгляд и надутые губы. — Ой? Что это такое? Ты сегодня хулиганка? Планируешь ослушаться меня? — Он поднял руку, чтобы обхватить ее за шею, притягивая ее лицо ближе к своему. — Ты же знаешь, я всегда даю тебе то, что ты хочешь, детка, — он ворковал, нежно поглаживая носом ее щеку. Но затем рука на ее шее потянулась назад, чтобы схватить ее за волосы на затылке, потянула за них, запрокидывая ее лицо к потолку. Другая его рука перестала держаться за ее бедро, и он потянулся, чтобы сжать ее лицо у щеки, его глаза опасно сверкнули. — Значит, нет необходимости быть жадной, не так ли? Не в силах кивнуть и не в силах нормально говорить, она промурлыкала в знак согласия, желая, чтобы ее глаза выразили согласие. Отпустив ее щеки, он спросил: — Что это было? Не задумываясь, она ответила: — Д-да! Я понимаю! — Энтузиазм и отчаяние окрашивают ее тон, забывая обращаться к нему должным образом. Внезапная хватка на её горле. — Что «да», принцесса? Задыхающийся вздох: — Д-да, пожалуйста, папочка, прости, пожалуйста, я буду хорошо себя вести... Ее голос был напряженным и хриплым от того, как сильно он душил ее. — Я знаю, любимая. Папочка знает, какая ты хорошая, я знаю. Но, видишь ли, у нас есть правила. Ты любишь правила, не так ли? — Его нежное выражение лица потемнело. — Ты любишь их так же сильно, как любишь их нарушать. Он отпускает ее горло, и она глотает воздух так сильно, как только может. — Ты знаешь, что делать, любимая. Она кивает, лицо красное и в пятнах, на правой щеке мокрая полоска. Гермиона широко открывает рот, высунув язык, — это её согласованное наказание за те случаи, когда её рот не слушался. Она чувствовала, как её слюна собирается под языком, пока она ждала, но ей не позволили двигаться, пока он не закончит. Наконец, она почувствовала, как его язык лизнул полоску на ее языке, прежде чем пососать кончик, нежная ласка успокаивала её. Затем она вскрикнула, когда он укусил. Она была вся в слезах и слюне, когда он наконец отпустил ее, наслаждаясь тем, как ее стоны становились все громче от боли. Он наградил ее поцелуями по всему лицу, похвалами и любовью. Он снова скользнул языком ей в рот, чтобы поласкать ее больное место, пытаясь облегчить боль. Затем Драко откинулся на спинку шезлонга, положив руки ей на колени. — Сядь и введи мой член в себя, Грейнджер. Медленно. Перенеся свой вес на колени, она поднялась, и схватила его толстый член, изо рта потекла слюна от того, что кончики ее пальцев не могли соединиться, — настолько толстым он был. Его член был горячим, твердым и тяжелым, преякулят стекал на его головку. Она сделала несколько движений вверх-вниз, чтобы покрыть всю его длину, сжимая у основания. Прижав его к своей пизде, она осторожно опустилась, пока не почувствовала, что ее половые губы приоткрываются. Растяжение было знакомым, но она знала, что ей потребуется несколько попыток, чтобы полностью принять его. Ей удалось засунуть головку внутрь, когда он схватил ее за бедра, успокаивая. Поза заставила ее напрячь бедра, поскольку она пыталась оставаться неподвижной. Она непроизвольно сжала его. Насытившись её подразниваниями, Драко направил ее бедра вперед, помогая ей опуститься и принять его целиком. Боги, это была лучшая пытка. Драко снова неподвижно удерживал её после того, как вонзился в нее по самую рукоять, застонав от того, как её стенки крепко сжимали его длину. Она поняла, что он пока не хочет, чтобы она шевелилась, приглашая её к чему-то гораздо более невинному, чем то, что они делали сейчас. Гермиона улыбнулась, несмотря на растущую внутри нее боль от его члена, расположенным так глубоко, твердым и пульсирующим. Она резко упала, бросившись в его объятия. Его руки тут же обвились вокруг нее, прижимая её тело к своему, её груди удобно прижались между ними, руки блуждали по её спине, это был такой способ согреть её. Однако, учитывая то, как часто они бродят вниз, чтобы нащупать ее задницу, действие никогда не казалось таким невинным, как он любит говорить. Гермиона прижалась к худощавому телу своего парня, целуя кожу, до которой могла дотянуться в своей позе, бормоча благодарные комментарии, целуя его шрамы и обводя губами. Они оставались так некоторое время, пока она рисовала на его коже «Я люблю тебя» своими губами. Его руки распутывали узлы в ее волосах, при этом их удовольствие неуклонно растет. Наконец, когда она могла поклясться, что сможет чувствовать очертания его члена в течение всего дня, когда она достаточно промокла, чтобы скользкие звуки скользящей кожи звучали так эротически непристойно, когда его член был достаточно нагрет, он начал раскачивать её тело. Обхватив её своими огромными руками за бедра, он приподнял ее тело вверх. Ощущение тугого скольжения его члена, медленно выскольнувшего из её тепла, всегда было таким восхитительным. Ее стенки ощущались так, как будто его втягивают обратно. Когда он потянул ее обратно вниз, он поклялся, что наткнулся на что-то внутри нее. Гермиона откинула голову назад и выгнулась дугой, выпятив грудь навстречу ему, как подношение богам, издавая самые прекрасные звуки. — Так хорошо, так глубоко внутри меня, о, Драко, пожалуйста, трахни меня…ах, черт, любимый, пожалуйста. Самодовольно ухмыляясь, утопая в её мольбах и похвалах, он начал медленно двигать бедрами из-под нее, пока не убедился, что не причинит ей вреда. — Убери руки за спину, детка. Держись за мои колени, откинься назад, ммм да, вот так, ах…блять… какое прекрасное зрелище. Чертовски неземная, не правда ли, милая? Он резко толкнулся, заставив ее ногу задрожать, а руки напрячься, чтобы удержать ее в вертикальном положении. Он посмотрел на выпуклость, которую мог видеть на ее пупке, двигающуюся в такт его толчкам. Черт его раздери, если это зрелище не заставило его потерять весь контроль. — Чувствуешь это, любимая? Толчок. — Чувствуешь, какая ты тугая? Толчок. — Насколько глубоко я внутри? Она стонала, голова болталась из стороны в сторону, глаза закатились. Она была полностью порабощенной наслаждением. Он протянул руку вперед, чтобы обхватить ее за верхнюю часть спины, поддерживая её. Она резко опустила голову, чтобы посмотреть, и ее глаза расширились, когда она сосредоточилась на том, как он двигается внутри нее. Она выругалась несколькими ругательствами, которые редко использует, ее взгляд взлетел, чтобы встретиться с ним, ее растерянное и очарованное выражение лица встретилось с его тлеющим взглядом. Как она могла выглядеть такой ангельской, когда член толкался в её мокрую пизду, он никогда не узнает. — Держи руку там, хорошо? — Да, папочка. Его рука надежно сжимала её тело, в то время как он использовал другую, чтобы не упасть. Он опустил ноги на пол, прежде чем медленно и жестко войти в нее, наблюдая, как подпрыгивают ее сиськи, как развеваются волосы. Согнув бедра, он затем безжалостно вошел в нее, утопая в ее криках экстаза и влажных звуках их занятий любовью. Он посмотрел вниз, туда, где они были соединены, липкое месиво их смешанной спермы делало скольжение гладким. Боги, если бы она не принимала зелья, она, черт возьми, могла бы быть беременна прямо сейчас. Эта внезапная мысль заставила его толкнуться сильнее, попав в то место, которое заставило ее увидеть звезды. Он остановился, почувствовав, как ее стенки почти невыносимо сжались, её тело изогнулось, когда она кончила, жидкость стекала по их телу, бедра непроизвольно подергивались, а кончик его члена прижимался к ней, сохраняя удовольствие. — Чееерт! Папочка! Не дожидаясь, пока она успокоится, он подтолкнул ее тело, чтобы откинуться назад, уложил ее на другом конце, вытянул ее ноги, и устроился над ней, его руки теперь сжимали верхнюю часть её бедра и голову. Он нежно поцеловал ее, а затем продолжил трахать ее до бессвязности. Теперь, когда ее руки были прижаты к пупку, она выглядела такой пьяной от удовольствия, что плакала, улыбалась и стонала одновременно, заставляя его приподнимать бедра вверх. Рука быстро скользила, чтобы потереть её клитор, когда он почувствовал свое освобождение, его яйца напряглись. — Давай, детка, еще раз. Он яростно потирал круги на ее клиторе, сохраняя быстрый темп своих толчков, стонал, когда она достигла еще одной пропасти, разбрызгивая тепло между ними. Ощущение её киски, сжимающей его член, побудило его освободиться, выпуская струну за струной в её все еще дрожащую пизду. — Черт, о, блять, блять, детка, так хорошо, ты чертовски хороша, блять! Ее нога дрожала от интенсивности оргазма, и он немедленно помассировал эту область, как только она прекратилась. Запечатлев поцелуй на её потном лбу, он после этого одарил её гордой улыбкой. — Это моя девочка. От её ответной улыбки захватывало дух. После такой напряженной деятельности они решили провести еще пару минут в постели, восполняя свою энергию и все такое. Улегшись полностью удовлетворенными и блаженствующими, удобно расслабившись на своей неубранной кровати, они снова заснули. Только через полчаса Драко проснулся от урчания живота своей девушки, которое он в настоящее время использовал в качестве подушки. Улыбаясь в полном обожании, он громко поцеловал ее в животик, прежде чем встать, чтобы приготовить завтрак. Он не торопился разжать ее кулак, который внезапно схватил его за боксеры в тот момент, когда он сел, чтобы уйти. — Позволь мне приготовить завтрак, любимая. Мы можем поесть в постели, если хочешь. — Ммм... возвращайся скорее... Я буду скучать по тебе. Он видел эту нуждающуюся и любящую Грейнджер только в уединении их домов, и это всегда было приятно, когда она позволяла ему заботиться о ней. Он заправил локон ей за ухо, прежде чем пообещать вернуться так быстро, как только сможет. Однако, прежде чем он успел встать с кровати, он услышал тихое сонное мяуканье своего имени. Улыбаясь выходкам своей девушки, он повернулся к ней лицом для еще одного поцелуя. От открывшегося ему зрелища у него отвисла челюсть, дыхание застряло в горле. Со стратегически расположенными руками над головой, с затуманенными и сонными глазами, Гермиона широко раздвинула ноги, подставляя ему свою киску, розовую и опухшую. Она хихикнула, когда его сперма вытекла. Ругаясь и в то же время благодаря богов, он вернулся к грязному сеансу поцелуев, сжимая руками ее бедра. — Ты сегодня очень непослушна, не так ли? — прошептал он ей на ухо. Он водил пальцами по ее губам, поглаживая ее дразнящими кругами, размазывая свою сперму по ее нижним губам, прежде чем зачерпнуть большую ее часть и погрузить пальцы обратно. Протяжный стон превратился в нарастающее «да» и «еще». Ухмыляясь, он полностью убирает пальцы, прежде чем она кончит, и опускает руку, чтобы шлепнуть ее по киске. — Веди себя прилично. Натянув пару спортивных штанов, он лениво направился к их кухне, потягиваясь на ходу. Несмотря на утренний свет снаружи, кухня и столовая все еще находились в тени, так же, как и смежная гостиная, с жалюзи и занавесками, все еще задернутыми. По заведенному порядку он первым делом начал готовить им утренний кофе. Забавно, как быстро они перешли на кофе после того, как использовали напиток в качестве средства для пробуждения в течение восьмого года, когда директриса случайно принесла им кофеварку, поставив ее на кухонную стойку в общежитии. Они никогда не переставали это делать. И Драко научился им пользоваться, в частности, он узнал, как она предпочитает пить. Это сослужило им хорошую службу во время их сдачи Ж.А.Б.А., ведь Драко видел ее измотанный вид перед экзаменами, когда она забывала сделать свой собственный. Он вспомнил, как предложил свою недопитую кружку кофе, все еще дымящуюся и черную. Выражение предательства на ее лице заставило его побежать обратно в их общежитие, чтобы приготовить ей полусладкий напиток карамельного цвета. Если бы они не трахались в то время, он бы обиделся, и мог бы подумать, что на ее лице отразилось отвращение при мысли о том, чтобы пить из его чашки. Но они прикладывали свои рты к гораздо более интимным частям друг друга: они обменялись слюной, ради Мерлина! Конечно, делить с ним чашку не было причиной. Она заверила его, что это не так, пососав его язык, а затем его член во время их учебной сессии в библиотеке, показав ему свой заполненный спермой рот, прежде чем проглотить. Резкий стук в парадную дверь вырвал его из воспоминаний, время на настенных часы сообщил ему, что было полчаса восьмого, слишком рано для любых посетителей, приглашенных или нет. Кофемашина все еще скрежетала, а непрекращающийся стук все еще терзал его терпение, и он пришел к выводу, что тот, кто стоял у его двери, не собирался уходить в ближайшее время. Бросив приглушенный звук в сторону их спальни, чтобы не разбудить свою дремлющую ведьму, он поплелся к своей двери, полностью намереваясь прогнать того, кто бы это ни был. Проходя мимо гостиной, он небрежно убрал разбросанную одежду, которую они оставили прошлой ночью, торопясь раздеться. Он снял несколько оберегов, пока ему, наконец, не удалось отпереть дверь. То, что встретило его с другой стороны, определенно было не тем, чего он ожидал. — Какого хрена? Фырканье и несколько смешков – вот, что он получил в ответ. Несмотря на то, что он был вежлив — ладно, друзьями, с Поттером и Уизлеттой, он не думал, что увидит их добровольно на своем пороге. Хотя присутствие Блэйза, Тео и Пэнси в некотором роде имело смысл. Даже Лавгуд не была сюрпризом, будучи подружкой Тео — снова хорошо, девушкой, почти два года. Однако необычным было то, что все шестеро оказались в его квартире без приглашения. Обычно они все встречались только в том случае, если у них была какая-то заранее запланированная встреча. Что, как бы он ни старался, он не мог вспомнить ни одного плана, когда-либо запланированного. Поттер заговорил первым, в его тоне послышались нотки веселья. — Да, и тебе тоже доброго утра, Малфой. Ты всегда такой по утрам? — Ага. Он, наверное, еще не выпил свой кофе, — сказал Тео, кивая самому себе. — Более чопорный, чем обычно. Вмешалась Пэнси, почувствовав, что между ними назревает еще одна долгая перепалка: — Драко, тебе давно пора нас впустить, не так ли? Вздохнув, он открыл дверь пошире, чтобы впустить их, лучше пусть они скажут то, что должны были сказать, как можно скорее, пока Гермиона не проснулась. — Пожалуйста, чувствуйте себя как дома, — саркастически пробормотал он. По крайней мере, Джинни и Луна приветствовали его как нормального человека. Он подвел их к диванам и спросил, чего они хотят, скрестив руки на груди и прислонившись к книжной полке у стены. — Какие неприятности у вас затягиваются сейчас? Блэйз ухмыльнулся ему, прежде чем обнять свою рыжеволосую подружку, огонек в глазах друга заставил его оглядеться на случай, если он забыл спрятать очень красноречивый предмет одежды. — Ничего скандального, приятель. Просто некоторые услуги и тому подобное. Драко приподнял бровь: — Это включает ликер и кокосовые лифчики? — Близко, — хихикнула Пэнси, обменявшись взглядом с Поттером. У которого хватило наглости подмигнуть в ответ. Отвратительные маленькие засранцы. — На самом деле, — вмешался Тео, — это касается твоего пляжного домика на Мальдивах. Луна бросила на него свой знаменитый мечтательный взгляд: — И кокосовые лифчики. Они все вместе рассмеялись над этим, вспомнив предыдущий день рождения Тео. Драко должен был признать, что кокосовые лифчики были чертовски великолепны. В ту ночь их чуть не поймали, когда он сунул руку под упомянутые кокосы. Хорошие времена. Очевидно, они все тоже так думали. Поттер сообщил ему, как они планируют одолжить упомянутый пляжный домик для отпуска, запланированного на следующую неделю, и тогда Драко понял. День рождения Гермионы. Он должен был спросить: — Она знает об этом вашем плане? — На самом деле, теперь наш, — заявила Джинни, ухмыляясь. — Я еще не согласился, хотя... — Пфф. Как будто ты не согласишься с чем-либо, связанным с Гермионой. Туше. Его щека дернулась, когда он увидел, как все они кивнули в знак согласия, даже если он сам согласен, он ожидал от своих друзей немного большей поддержки. — Хорошо, как угодно, но вернемся к моему вопросу? — Нет. Это сюрприз, — Поттер ответил, пожав плечами. — Это значит, что ты ничего не можешь ей сказать, Драко, — в мягком голосе Луны едва слышалось предостережение. Блэйз смотрит на него с предостережением, достаточным для них обоих: — Сколько бы она ни просила, приятель. Пэнси добавляет: — Или если она будет угрожать тебе. — Потому что признай это, хорек, ты слаб, когда дело касается её, — закончила Джинни. — Каблук. А он ведь еще даже не признался! Ты сохнешь по ней сколько? С четвертого курса? — Тео, ты называешь себя его другом? Он втюрился в нее с третьего курса. — Держу пари, это из-за удара, не так ли? Я был там... — Но тебя потом не было с ним в комнате... то, что мы слышали в тот день... Застонав от смущения, он процедил сквозь зубы предупреждение прекратить любые дальнейшие откровения относительно его и его очевидной влюбленности. — У вас всех есть три секунды, чтобы заткнуться, прежде чем я вас заколдую. Он заметил довольные и веселые выражения на их лицах, задаваясь вопросом, заслуживает ли он того, чтобы иметь таких упрямых людей, которых можно называть друзьями. Он сменил тему разговора. — Вы ведь знаете, что у нее встреча с руководителями отделов на следующей неделе, верно? — Он вспоминает, что видел это событие, записанное в ее ежедневнике, вместе с кучей заметок, разбросанных на его столе для чтения. Кивнув, Поттер заверил его, что позаботился об этом. Еще несколько подталкиваний, и этот придурок в очках признался, что на самом деле убедил Кингсли перенести встречу и предоставить им троим оплачиваемый отпуск. Пэнси владела собственным модным бутиком, у Блэйза свой винный бизнес, Тео распоряжается своим наследством, помогает Луне в ее исследованиях, у Джинни месячный отпуск, им не нужно разрешение на отъезд. Однако он, Поттер и Гермиона были сотрудниками министерства. Несмотря на то, что ему не нужна была эта работа, ему нравилось быть аврором, даже если он был партнером Поттера. Он почувствовал на себе пристальный взгляд людей в своей гостиной и понял, что снова погрузился в свои мысли. Они ждали его ответа. Он вздыхает, несмотря на то, что у него есть полу-придуманный план для его девушки на день рождения, он никогда не помешал бы ей испытать это со своими друзьями. — Тогда ладно. Я позвоню позже. Он уже собирался вежливо попросить их уйти, когда кофеварка подала звуковой сигнал, сигнализируя, что кофе готов, запах свежемолотого кофе разносится в утреннем воздухе. Извинившись, он пошел готовить чашки. Бросив быстрый взгляд налево, он увидел шесть пар глаз, наблюдающих за ним с другого конца гостиной, и фыркнул, увидев в их глазах тоску. — Что? Вы тоже хотите кофе? Несколько кивков и восторженное «да» позже, и он готовит восемь кружек, думая, что, возможно, мог бы принести кружку Гермионы в их комнату и предупредить ее о своей нынешней компании. Он возложил половину вины на них за то, что они заставили его нарушить обещание быстро вернуться в постель. Он левитировал шесть уже наполненных кружек в гостиную, прежде чем приготовить себе и Гермионе. Он только что закончил помешивать, когда почувствовал, как пара рук обвилась вокруг его туловища, мягкое теплое тело прижалось к его спине. — Дракоооо, ты обещал прийти быстро… Ох, блять. Он замер, не зная, что делать. Он чувствовал тяжелые взгляды, исходящие из гостиной, из которой открывался вид на кухню. Но он не мог игнорировать свою девушку, которая в настоящее время занята тем, что прижимается лицом к его спине, ее руки ласкают его грудь. Отказываясь смотреть в лицо своим друзьям, которые подозрительно молчали, он повернулся на месте лицом к своей теперь сияющей девушке. Его девушка с растрепанными волосами, ниспадающими по спине, телом, одетым в его мятую, едва застегнутую белую рубашку, и голые, соблазнительными ногами. Сглотнув, он поспешно застегнул три верхние пуговицы, прикрывая ее наполовину обнаженную грудь. Она напряглась и, прежде чем он успел спросить почему, она посмотрела на него растерянными и грустными глазами лани, для пущего эффекта подрагивая губами. — Почему.. почему ты застегиваешь на все пуговицы? Что-то не так? Неужели я.... Я была плохой девочкой, папочка? ОХ, БЛЯТЬ. Он вдохнул так быстро, что чуть не подавился воздухом. Его рука поднялась, чтобы прикрыть ей рот, чтобы она не рассказала больше о том, что они делают за закрытыми дверями. Ее глаза теперь были полны беспокойства. Прочистив горло, он тихо заговорил: — Милая, мы… у нас гости. Обеспокоенные глаза, теперь широко раскрытые от удивления и вопроса, он поворачивает голову в сторону их гостиной. Почти комично, они медленно повернулись лицом к упомянутой компании, с виноватым и смущенным от того, что их поймали. То, что они увидели, заставило бы их рассмеяться, если бы они не были причиной такой реакции. Гарри Поттер, единственный и неповторимый Избранный, сидел с красным лицом и таращил глаза, широко раскрыв глаза за своими фирменными очками, кружка с кофе опасно наклонилась. Рядом с ним были две ведьмы, в настоящее время обнимающие друг друга, лица застыли от радости, когда они пытались сдержать свое хихиканье. Следующим был Блэйз, в настоящее время потягивающий кофе с извращенным выражением лица, он мог сказать, что его друг сейчас собирает вопросы, на которые он предпочел бы не отвечать. Затем Луна, чье выражение лица удивило его больше всего, выглядела абсолютно самодовольной. Сидит там, улыбается и изящно вертит в руках чайную ложечку. В отличие от своей подруги, Тео сидел там с самой ожидаемой реакцией, с яркими глазами и широко раскрытым ртом в улыбке, он выглядел как человек, выигравший в лотерею, он почти мог видеть искорки, исходящие из ушей его друзей. Был момент, когда все они все еще смотрели в шоке, прежде чем Пэнси и Джинни потащили Луну и побежали к Гермионе. Почувствовав опасность, его девушка быстро убежала в их спальню, схватившись за концы его рубашки, чтобы не показать свою задницу. Визг и радостный смех сопровождали четырех женщин по коридору, пока все не стихло, когда заклинание тишины охватило спальню. Он поднес кружку с кофе к губам в попытке изобразить безразличие, ни разу не взглянув на троих мужчин, уставившихся на него. Послышалось хихиканье. Это был Тео. И он, по-видимому, устал ждать. — Она назвала тебя папочкой! — Задыхающийся вздох, и Тео согнулся пополам от смеха. Он почувствовал, что краснеет, вероятно, того же оттенка, что и Поттер, который не мог смотреть ему в глаза. Блэйз заговорил, приглашая его к разговору, похлопывая по свободному месту на диване между ним и Поттером. Серьезность его тона ничего не значила по сравнению с тем, как он непристойно ухмыльнулся. Не имея выбора, он сел и несколько минут терпел хихиканье Тео, предложения Блэйза и вопросы Поттера. — Да, Поттер, это серьезно. — Нет, это не проблема. Мама уже знает. — Нет, Тео, мы не тайно помолвлены. Но разве это не было бы забавно… ха! — И да, Блэйз, если хочешь знать, она была со мной на моем дне рождения несколько месяцев назад. — Да, опять же, она бы оторвала мне яйца, если бы ты озвучил свое предложение пригласить стриптизершу в качестве подарка на день рождения, она была в ванной, когда ты пришел. — Ах… На самом деле я начал встречаться с ней на восьмом курсе. Ему пришлось положить очищающие чары на свой ковер, так как трое мужчин рядом с ним сочли забавным выплюнуть свой чертов кофе. — Просто шучу. Мы стали официально встречаться только одиннадцать месяцев назад, — все трое посмотрели на него. Он ухмыльнулся: — Но мы начали трахаться на восьмом курсе. На этот раз очищающие чары предназначались ему. Конец.