Нечаянно

      Александра немного раздражённо смотрела на ровный почерк учителя, который, несмотря на обилие чёрточек, завитков и прочих украшений, читался без особого труда и напряжения для кипящего мозга. Частенько она завидовала его обладателю, ведь писала лучше разве что шестилетнего ребёнка, только-только начавшего вникать в смысл прописи. Но ещё чаще к зависти примешивалась ненависть.       Мирослав Олегович никогда девушке не нравился. С самого пятого класса, когда молодой учитель только начинал свою работу в не самой плохой или хорошей школе небольшого, но крайне красивого городка. Весь их класс, весь пятый класс с пометкой «А», мечтал, чтобы русский преподавала пожилая женщина, приходящаяся матерью их классной руководительницы. А уж никак не это… недоразумение.       Школьница улеглась на парту, абсолютно не зная, что написать на повторяющееся вот уже восьмой год сочинение на тему прошедшего лета. Саша лишь думала: зачем вообще кому-то знать, как она провела эти несчастные три месяца, около девяноста дней без ненавистной школы? Разве это интересно? Да она могла придумать захватывающую историю про зелёных инопланетян, про закрытый под семью печатями водный мир безымянного озера, про сражения за кровать пугливого мальчишки, но никак не про то, как она провела лето.       Стоит ли говорить, что таких, как она, было двадцать и... ещё несколько одноклассников? Наверное, нет. Это же очевидно. Но Мирослава Олеговича никогда не волновал интерес своих подопечных. Главное, они заняты делом, а сам же он может посидеть за своим новеньким нетбуком с беспроводной мышкой и крайне громко стучащими клавишами и быстро бегать глазами по монитору, как обычно, читая какой-нибудь скучный детектив, любовную историю или повесть. Множество раз Александра хотела узнать, что читает этот человек, но никогда не могла застать тот момент, когда он выходил и оставлял нетбук без присмотра, тем более с открытыми окошками. А ведь у него даже был интернет.       Посмотрев на безобразно солнечное утро в такой гадкий день (две химии подряд, затем два английских подряд, теперь ещё и русский с литературой), девушка всё-таки нашла предмет описаний. Нет, она не стала описывать всё как есть — решила немного (и даже без «не») приукрасить и отредактировать. А нечего.       Серые глаза заблестели, пальцы с обгрызенными ногтями чуть ли не до живой части крепко сжали в руках покоцанную ручку. Ученица принялась с упоением писать, как ездила к бабушке в Австралию, как кормила с руки кенгуру бананами, как погладила панду. Её не волновало, что такого быть просто не могло: но разве она виновата, что панды водятся только где-то на территории Китая, и сама по себе Австралия — страна труднодоступная? Её даже не смутило, что бабушки никогда у неё и не было. Ведь мама — детдомовский ребёнок, а родственники отца нянчат уже другую его дочь, не вспоминая о двух первых.       Учитель русского ненадолго оставил своё чтение и, почти пригвоздив стёклышки очков к глазам, прохаживался по классу, безучастно смотря за учениками. Взгляд его при этом оставался рассеянным, будто бы и не принадлежал ему. Взгляд тёмных, почти чёрных глаз, медленно полз по подопечным, полу, тетрадям и стенам. Но, несмотря на возможное заблуждение, что учитель рассеян, он замечал каждую мелочь, с каким-то упорством пресекая любые шепотки по поводу того, что ещё можно впихнуть в сочинение, чтобы набрать несчастных три страницы. А ведь не так и много, если почерк крупный.       На творческую работу давался весь последний урок, ибо русский язык, благо, они отмучили довольно-таки быстро. На время Мирослав Олегович часто щедр, словно бы издеваясь. Александра дописала, когда до конца учебного дня оставалось ещё десять минут. Небрежно проверив немного бредовое творчество на грамматику и пунктуацию, специально оставляя грязные кляксы чуть-чуть подтекающей ручкой, она обратила взгляд на учителя и, подняв руку, смело привлекла к себе внимание:       — Мирослав Олегович! — сосед по парте, великий троечник и заводила класса, недовольно покосился на Сашу, на что та скривила рот в злорадной усмешке. Когда Миша продолжил писать, она резко дёрнула парту, и последнее слово в его тетрадке смазалось. Одноклассник никак не успел ответить на такую наглость, так как к ним, не особо спеша и немного прихрамывая, подошёл учитель. Блестевшие из-под очков глаза вопросительно посмотрели на подопечную, хотя в них и читалось что-то ещё. Недоверчивость, может быть? Неприязнь? — Я закончила.       Молодой мужчина с сомнением посмотрел на исписанные первые две страницы:       — Проверь свою писанину на ошибки и реалистичность.       Знал он выходки этой Александры. Видел.       — А если проверяла, то повтори ещё раз. И если я найду хоть одну ошибку, то безоговорочно поставлю самый низкий балл.       Девушка пожала плечами:       — Я проверила два раза, поэтому больше не вижу необходимости заниматься глупым делом ещё и в третий. Повторяю: я закончила, — вся её речь была пропитана вызовом и надменностью. Уж школьница намного лучше этого Мирослава, строящего из себя не-пойми-что. Ведь если бы он действительно из себя что-то и представлял, то не работал бы здесь, увы. — Можете посмотреть и убедиться в этом самостоятельно.       Мирослав Олегович аккуратно забрал из рук подопечной тетрадь. Проверять сейчас он ничего не станет, и девушка это знала. На что и ставила.       — Милонова, можете собирать вещи. Когда прозвенит звонок, вы идёте домой…       «…и не терроризируете школу». Частенько юноша добавлял это про себя, так как с ней действительно никакого сладу не было и в помине. В школу родителей привести невозможно, сестру тоже. Словно специально.       — Остальные сидят и дописывают свои шедевры.       Но девятиклассница не оставила в покое Мирослава, снова подняв руку. С интересом посмотрев на неё, учитель решил предположить, что же ей сейчас нужно ещё. Выйти? Вряд ли, она никогда не выходит на уроках, лишь в исключительных случаях. Попросить отдать работу? Отнюдь. Девушка слишком принципиальна на этот счёт. Никогда ничего не исправляет, если уже что-то отдала на проверку.       — Мирослав Олегович, — теперь она говорила без вызова, скорее с какой-то просьбой, — можно ли взять нетбук на пару минут?       Учитель даже снял очки и протёр их в удивлении. Никогда никто не просил у него вещей. И вот, впервые за четыре года… Он был несколько ошеломлён, но в то же время разыгрался интерес. Школьница ведь ничего сделать не могла маленькому компьютеру, тем более что тот ещё на гарантии. Наверное, стоит уступить этой просьбе.       Молча кивнув, учитель едва заметно махнул рукой Александре в сторону своего стола. Девушка быстро шмыгнула со своего места и уже через две секунды решительно смотрела в нетбук, что-то щёлкая и приговаривая про себя. Остальные же одноклассники, впервые поднявшие головы от сочинений, долго смотрели на смелую Сашу, и юноше пришлось сделать им замечание, напомнив, что до конца урока оставалось совсем немного времени.       Саша же быстренько вспоминала свой пароль, чтобы зайти на сайт и посмотреть новости. И ещё она план главы придумала. Немного жестокий, но вполне себе интересный. Небольшая месть за строки из-под палки, которые сожгли пару нитей нервов. Отзывов оставили немного, но школьница не особо обращала внимания на такую мелочь. Штук пять есть, ну и ладно. Тогда можно и ответить. Александра никогда не любила отвечать по одиночке, стремясь ответить сразу на три или пять. Хотя это и не относится к тем, что появились позднее.       С небольшой завистью авторша посмотрела на никнеймы читателей, которые подарили ей два подарка за работу. За самый масштабный рассказ, куда юная писательница и вкладывала все силы. Прищурившись, она пообещала себе, что к концу года обязательно станет модератором на Книге Фанфиков, чтобы отправить некоторые работы в раздел критики, а также отблагодарить двух крайне верных читательниц, которые были с ней с самого начала творческого пути, подбадривая и мягко наставляя. Открыв страничку на последней главе и добавив еще новую вкладку с редакцией фанфика, фикрайтер начала думать над ответами, не замечая, как рука, самовольничая, крутила колесико компьютерной мыши, пролистывая страничку туда-сюда, подолгу оставаясь на самом низу и верху, где шапка и реклама.       Мирослав Олегович уселся рядом с Мишей Пустельговым, равнодушно замечая, как мальчишка отодвигается к самому краю и настолько наклоняется к тетрадному листу, что, кажется, ещё пара сантиметров — и он станет писать носом. Девятиклассники притихли, лихорадочно прибавляя темп написания. Никому не хотелось бы оставаться в школе ещё на несколько лишних долей часа. Но спустя минуту юноша стоял и пытался вспомнить — закрывал ли он свои документы, прежде чем отойти. Нужно проверить, ибо эта девчонка могла бы ради забавы всё подпортить. Осадив взглядом последнюю парту, коя уже вовсю веселилась, играя в крестики-нолики, преподаватель тяжёлой походкой отправился к своему месту. Милонова словно приклеилась к стулу, за тяжелой мозговой деятельностью даже не заметив приближения владельца нетбука.       Это и сыграло довольно-таки интересную шутку. Мирослав Олегович всего лишь хотел посмотреть на открытые окошки, а посмотрел на другое. Какой-то сайт, посвящённый юным дарованиям, слегка удивил. Он не смог внимательно всё рассмотреть, так как Александра всё-таки переключила вкладку и обернулась к преподавателю, со скрытым раздражением смотря своими серыми глазами. Зато предупреждения, выделенные зелёным фоном и довольно-таки крупным шрифтом, привели в тупик. Да ещё и своё имя шибануло током. Кашлянув, учитель отошёл, проникнувшись небывалым интересом к тому сайту, куда зашла подопечная. Хотя детям такое совершенно ни к чему. Абсолютно.       Спасительный звонок зазвенел громко, большинство учеников подорвались с мест и начали складывать свои вещички в портфели. Милонова тоже подскочила с учительского стула и, дав хорошего подзатыльника Пустельгову, выбежала из класса чуть ли не самой первой. Спустя же пять минут сам Мирослав отправил тех, кто всё же не успел дописать за сорок минут своё сочинение. Чащин сопротивлялся больше остальных. Мальчишка хороший, но слишком уж медлительный. От него удалось избавиться только сказав, что задерживаться в школе молодой человек больше не намеревался.       Расставив все стулья ровно, вытерев доску и собрав ровную стопочку тетрадей, учитель покинул свой класс, закрыв его на ключ. Последний отдавать он не собирался, потому что этот класс был его и только его. И юноше совершенно не хотелось, чтобы кто-то там находился без его присмотра или же урока. Пусть ищут альтернативу. Тяжело вздохнув и накинув чёрную сумку с нетбуком себе на плечо, он посмотрел на улицу, расстраиваясь, что, к сожалению, в такую погоду надо уделить ещё три часа работе. Репетиторство, а также дом. Поесть, быстренько проверить тетради и взять с собой нужные принадлежности для дальнейшей работы.

***

      Александра медленно шла домой, чертыхаясь на некстати порвавшийся рюкзак и машину, обрызгавшую её брюки. Только осень началась, и сразу дождь дал о себе знать. Правда, не сегодня. Одновременно хотелось погулять по всему этому великолепию, ловя руками сползающие капли с листьев, и пойти домой — начать строчить новую главу под кодовым названием «двадцать три». Но в любом случае нужно возвращаться домой и переодеваться.       Девушка чувствовала себя каким-то пугалом в этой глупой форме, поэтому оставаться ещё на каких-то минут пять дольше на улице уже не хотелось. Домой ещё никто не пришёл. Мама работала до шести, а сестра приходила и того позже, засиживаясь после отведённого времени ещё и за разговорами с коллегами. Хотя Саше очень не нравилось то, как Катя легкомысленно относится к себе и будущему ребёнку. Работала дальше, а ведь у неё уже было больше шести месяцев. Но животик молодой мамаши был настолько маленький, словно бы она просто немного переела за ужином.       Маленький Пират сидел около дверей, терпеливо дожидаясь хозяйку. Когда Александра открыла дверь и начала снимать свою обувь, оставляя максимально чистыми полы в узком коридорчике, молоденький и крайне энергичный котик подошёл почти вплотную к ней и, встав на задние лапки, начал тереться мордочкой о подбородок девушки. Пират ей очень нравился, мама и сестра специально объездили весь город и заплатили немерено денег за эту прелесть. Достойный подарок на день рождения, лучшего и не пожелать.       Широко улыбнувшись, кое-как сняв пиджак, она взяла коротколапого котика себе на руки и отправилась на кухню, думая, что можно было бы быстренько закинуть в рот и отправиться творить. С приходом домой гулять она не желала, поэтому уже определила свои дальнейшие планы. Щедро насыпав Пирату корм, удивившись, как тот может его есть, ведь у неё при виде этой желеобразной жижи всё в желудке переворачивалось вверх тормашками, Саша вытащила себе из холодильника порцию пюре с парочкой сосисок. Поставив это дело в микроволновку, девушка благополучно забыла о еде.       Раздевшись, закинув всю форму небрежно на стул и затащив уже поевшего Пирата себе в кровать, так как он просился, пытаясь запрыгнуть или залезть, фикрайтерша открыла ноутбук. Тот находился в спящем режиме и быстро сориентировался, включаясь. Довольно улыбнувшись, Саша начала писать, предупредив бету, что пока проверять черновую часть не стоит, ибо она может её переписать ещё раз пять, прежде чем добьется нужного результата.       Пират мурлыкал, устроившись под ноутом, редактор направлял на нужный лад. Расписав каждый пункт в плане страницы на три, добавив мелочей и интересных подробностей, с лихвой поиздевавшись над бедным главным героем, оставив того чуть ли не без руки, она погрузилась в иной мир, со скоростью метеора придумывая новые детали и достраивая образы. Четыре часа прошли настолько незаметно и увлекательно, что когда зазвонил мобильник, Александра вздрогнула, чуть не упав с кровати. Звонил Алекс, или же просто Алексей. Выключив звук на телефоне, не желая брать трубку и общаться с этой ошибкой природы, она с чувством и расстановкой вслух расписала, как он её злит, достаёт, а также как она желает видеть его в своем новом фанфике, посвящённом фиктивному браку и жестокому супругу. Или сменить ему пол?       Посмотрев на время и отметив, что пора бы уже и закругляться, юное дарование без энтузиазма убрало небольшой беспорядок во всей квартире, исключая свою комнату, и уселась за уроки, не особо вдаваясь в задания и проверку. Абы как. С русским и литературой Саша вообще не заморачивалась, покидав учебники под кровать и разрешая себе забыть о них до завтра. С утра время быть может для них.       Мирослав Олегович около часа трясся в маршрутке, крепко сжимая узловатыми пальцами ручки сумки и прижимая к себе пакет с тетрадями. Их было много, но в восьмом и седьмом классах человек состояло намного меньше, нежели в девятом. Это и радовало, и огорчало. Всего по пятнадцать учеников. Возможно, оттого, что два девятых слили в один, чтобы стало удобней. Это, несомненно, сказалось на успеваемости. В худшую сторону. Теперь с восьмидесяти процентов они скатились до пятидесяти. Проверка занимала не меньше часа, поэтому, чтобы сократить это время, юноша сидел за тетрадями, когда ел, выделял время на переменах, иногда сидел после уроков или брал их на репетиторство. Несколько неправильно, но сам Мирослав не желал засиживаться допоздна в день перед сдачей или отчётом.       Квартира встретила мужчину запустением и равнодушием. Немного нагнетало, но учитель привык к такому. Поздним вечером, забив на назойливого знакомого, Мирослав с интересом уселся за нетбук, проверяя историю браузера. Некий ресурс под названием «Книга Фанфиков» ему не казался знакомым, но интерес возник к нему просто непередаваемый. Тем более с такими предупреждениями.       Девушка вышла из своего профиля, но преподаватель без проблем нашел её страницу.       — Волчица, — рта коснулась кривая улыбка. Как же предсказуемо. Поправив очки и увеличив яркость экрана, молодой человек задержался на пункте «о себе». Ничего, кроме замудренной цитаты и росписи о своей деятельности. Но он узнал, что пишет подопечная довольно-таки давно, около четырех лет, и не считает, что пишет плохо или неуместно. Предупреждает, что не реагирует на критику. Благодарит двоих людей с непонятными никами.       Потом Мирослав пролистнул дальше, с интересом рассмотрев две награды и количество подписчиков. Особое внимание он уделил первому фанфику или ориджиналу.       — Ох ты! Насилие, изнасилование, бдсм, секс с посторонними предметами… — глаза сами по себе заблестели, щёки окрасились румянцем. Закусив губу, юноша взлохматил почти что чёрные волосы. — Да это ещё и про меня!       Человеческое любопытство и настойчивость просты — если упоминается его личность, то он обязательно прочтет всё, несмотря на то, насколько ему от этого противно или стыдно. Поэтому, по мере прочтения первых трёх немаленьких глав, ему становилось всё хуже.       — Неужели я так её задел? — Мирослав был оглушён. Нет, даже не так: он был почти в бессознательном состоянии. Но, несмотря на такое, машинально отмечал недочёты. — Хоть бы ошибки исправила.       Лёг учитель поздно и долго боялся заснуть.