Всего лишь я

      Вторую неделю шел дождь, постоянный, не прекращающийся ни на секунду ливень. Его угрюмые свинцово-серые тучи заслонили луну своей тяжестью. Мир казался грустным, серым, темным. Кушина выглянула из окна как раз в тот момент, когда в небе сверкнула молния, сопровождаемая громким громом. Ночь обещала быть долгой.       — Где же ты, Минато? — с тоской прошептала она.       Муж задерживался до глубокой ночи, хотя давно должен был вернуться. Вся эта новая работа и подготовка к принятию титула четвертого Хокаге отнимали у него очень много времени, настолько много, что он едва мог уделить внимание жене или ученику. Это сильно печалило ее. В моменты долгой разлуки и мимолетных встреч она сильно сердилась, однако почти сразу же успокаивалась и одаривала мужа добротой и любовью. Вот и сейчас она начинала злиться и тосковать одновременно. Ужин давно остыл, а Намикадзе так и нет. Молния все сверкала.       Женщина почувствовала источник чакры. Оторвав взгляд от серых туч, она взглянула в даль дороги: к ее дому, шлепая по лужам, приближалась укутанная в плащ темная фигура. Узумаки недоуменно приподняла бровь: «Кто приходит на ночь глядя?»       Стук.       Кушина, на всякий случай приготовившись к бою, осторожно подошла к двери и спросила:       — Кто вы и зачем пришли в столь поздний час?       Незнакомец с несколько секунд помолчал, будто бы испытывая терпение кровавой Хабанеро, — а у нее его было не так уж и много.       — Я ищу Минато Намикадзе, — произнес он достаточно громко, чтобы его было слышно в шуме дождя.       Голос был ломаным, молодым, и явно принадлежал подростку. Получше «рассмотрев» чакру нежданного гостя, Кушина почувствовала, что она до странности ей знакома. Когда-то она уже встречала этого человека.       Женщина раскрыла дверь, однако лица подростка не увидела: оно было скрыто за глубоким капюшоном плаща. Сам он натягивал его еще сильнее, словно чего-то опасался.       — Мне нужен Минато Намикадзе, — повторил он. — Мне сообщили, что он живет здесь.       Она снова на него взглянула: весь промокший, трясущийся от холода, постоянно пытающийся обхватить плечи, чтобы немного согреться; его чакра не излучала злых намерений, он стоял и терпеливо ждал ответа. Что-то кольнуло ее сердце.       — Быстрее проходи, совсем замерз.       Женщина буквально затолкнула парня в дом и сразу же потащила на второй этаж. Оставив его в коридоре ждать возле двери, она вернулась с комплектом одежды в руках.       — Вот, держи. Это вещи моего мужа, но, думаю, он от этого не обеднеет, — быстро проговорила она, вручая вещи парнишке. — Иди и прими горячую ванну, а то можешь простудиться. Это же надо было додуматься идти по улице в такую погоду. Какое бы дело ты ни имел к моему мужу, неужели оно не подождало бы до утра?       Она не требовала ответа на вопрос и разговаривала скорее сама с собой, чем с незнакомцем. Узумаки пихнула парня в ванную:       — Полотенце на полке. Повесь плащ на вешалку вон там, а обувь оставь у входа. Как закончишь, приходи на кухню, — больше ничего не сказав, она удалилась.       Женщина стала хлопотать на кухне: ведь пока она вела гостя наверх, ей было слышно урчание его живота. Приготовив рисовую лапшу с курицей в соусе терияки, Кушина накрыла на стол. Осталось только заварить чай. Несколько минут — и вот она несет две чашки чая с мелкими кусочками фруктов — для вкуса. На полпути Кушина остановилась понаблюдать, как парень спускается по лестнице.       Чашки чая с грохотом попадали на пол; горячая жидкость растеклась и обожгла ей ноги, однако женщина не обратила на это никакого внимания: ведь перед ней стоял человек, которого она давно похоронила.       Одетый в домашнюю одежду мужа — короткие бежевые штаны и синяя футболка, — он стоял и смотрел на нее пронзительным взглядом. В конце концов, не выдерживает и отводит глаза, пытается отвернуться, скрыть ужасные шрамы на своем лице.       — Обито…       — Да… Это всего лишь я…       Больше не в силах терпеть, не скрывая слез, Кушина заключила Учиху в объятия и разрыдалась, словно маленькая девочка. Парень, поколебавшись, обнял ее в ответ.       — К-Кушина-сан, не надо плакать, пожалуйста!       А она продолжала рыдать, не задавая никаких вопросов.       Чертов Учиха жив! Жив и даже не соизволил сообщить об этом! Вернулся и заставил ее рыдать от счастья!       Главное, что живой… А уж позже она проучит этого идиота.