Кончики ее волос

– И все же я не понимаю, – возмутился Рон, – в Министерстве сидят полные идиоты, если считают тебя обманщиком, Гарри. Поттер тяжело вздохнул, отворачиваясь и направляя свой взгляд на сменяющийся пейзаж за окном поезда. Гермиона поджала губы, наблюдая за другом, который с каждым стуком колес поезда все дальше уходил вглубь себя. Гермиона верила каждому слову своего друга, и в ее сердце ни разу не зарождались сомнения по поводу его рассказа о случившемся этим злополучным летом. Грейнджер ловила себя на мысли, что ее абсолютно не волнует Министерство, которое с каждым разом вводило ее в ступор своими заявлениями и сомнениями касательно Гарри Поттера. Становилось просто смешно наблюдать за верхушкой, что боялась лишиться призрачной власти настолько, что отрицала абсолютно любые покушения на ее существование. И была вещь, которая беспокоила Гермиону больше всего: Гарри начал отдаляться. Снова начал строить стены вокруг себя, с благородной целью защитить всех от проблем, которые по пятам ступали за избранным, не давая шанс близким людям взять хотя бы малую часть его ноши на себя. Все разговоры золотого трио, в последнее время, были осторожными, чтобы не задеть тот самый рычаг внутри сердца Поттера, активизирующийся внутри него каждый раз, заставляя принимать решения, которые он всегда принимал, когда дело касалось безопасности своих друзей. К сожалению для Поттера, как бы он ни старался находиться под ударом, все началось еще на первом курсе, в этом самом купе поезда. Гермиона устало прикрыла глаза, втягивая носом воздух и пытаясь смириться с натурой своего друга. Он никогда не изменится, всегда будет пытаться отгородить близких от самого себя, не понимая, что это причиняет намного большую боль, чем мысли о возвращении Волдеморта; Министерство, Пожиратели и прочая гадость, охотящаяся за Гарри. Поезд, с характерным скрипом, остановился. Гермиона встала со своего места, взглянув на Гарри, который продолжал сидеть на месте и смотреть в окно, практически не двигаясь. Сердце пропустило удар. – Гарри? – Рон проследил за взглядом Гермионы, кивая в сторону друга. Поттер поднял глаза на друзей, и подождав еще секунду, молча встал, вытаскивая свою сумку с верхней багажной полки. Гермиона вышла из купе, оглядываясь по сторонам инстинктивно, будто бы что-то могло угрожать им: этим летом у девушки словно выросла новая область в мозгу, отвечающая за паранойю. Золотое трио вышло из поезда в тишине, вдыхая ледяной воздух. Гермиона отметила, что запах остался такой же, с радостью поймав себя на мысли, что ощущения, испытываемые на вокзале после летних каникул, остались все такими же, как и на первом курсе. – Странно, что Министерство позволяет тебе разгуливать на свободе, Поттер. Драко Малфой и его свита сравнялись с Золотым трио, ухмыляясь и рассматривая силуэты трех гриффиндорцев. Гермиона поёжилась. В Малфое была уникальная черта: ей казалось, будто бы его голос обладал способностью приобретать физическую форму, словно он мог превращаться в густой яд, медленно затекать тебе в уши и, разливаясь по всему организму, вызывать неприятное давление в области горла, будто бы тебя вот-вот стошнит. Голос Малфоя ни в коем случае нельзя было назвать омерзительным или неприятным, но его тон, его манера смотреть на тебя, как на пустое место, не оставляли выбора чувствовать собеседника по-другому. Гермиона прижала сумку к своей груди подобно щиту, словно кожаная вещь могла укрыть ее от густого яда слизеринца. Гарри дернулся в сторону Малфоя и был остановлен Роном в паре сантиметрах от лица Драко. Гермиона инстинктивно схватила Поттера за руку, встав между двумя парнями и принимая их взгляды, полные ненависти друг к другу, на себя. – Не смей к нему подходить, Малфой, – произнесла Грейнджер твёрдо и уверенно. Гермиона встала в боевую позицию, морально готовясь к оскорблениям Драко, которые, по ее мнению, оригинальностью не отличались. Она уже наизусть знала его реплики и могла лишь по одному взгляду парня предсказать, какой комментарий ей посчастливится услышать на этот раз. Но, видимо, в этом году Малфой всерьёз планировал удивить Грейнджер, молча искривив губы и проходя вперед, попутно кивая головой, идущим позади него – Теодору Нотту и Блейзу Забини. – Ублюдок, – выплюнул Рон, провожая яростным взглядом слизеринцев. Гарри резко смахнул руку друга со своего плеча, грубо оттянув свитер вниз и направив хмурый взгляд в пол. – Это же Малфой. Чего ещё от него ожидать? – вздохнула Гермиона. – Его папаша точно был там, – Гарри бросил взгляд на Грейнджер, медленно прикрывая глаза. – Пожиратели были в масках, но одним из них, я уверен, был Люциус. Гермиона нахмурила брови. Неудивительно, ведь Малфой старший в первую войну был верным соратником Темного Лорда, и лично для неё оставалось большой загадкой, почему в прошлый раз аристократ так легко отделался? «Деньги – это власть, а власть – это приманка для Министерства, которое плевало на принципы и справедливость в частности, когда дело касалось такого сладкого слова. Власть»

***

В Большом Зале было тихо. Гермиона окинула взглядом все помещение, отмечая про себя, что в этом году новых учеников было гораздо меньше. Неудивительно. Сколько бы Министерство ни трубило о вранье Поттера и не брезговало пользоваться грязными приемами в своей пропаганде за счёт «Ежедневного Пророка», у многих людей все ещё оставался здравый смысл. В последнее время произошло слишком много событий, и не поверить в возвращение Того-Кого-Нельзя-Называть стало практически невозможно. Смерть Седрика – тому доказательство. Огромное потрясение для Хогвартса, который лишился не только блестящего ученика, но и близкого друга для многих учащихся. В конце лета, пока трио проводило пару дней в Норе, Гермиона слышала, как Гарри вскакивал с кровати посреди ночи, громко и отрывисто дыша. Поттера мучали кошмары, и она догадывалась, с чем они были связаны. Опять. Снова. Одно и то же проклятие. Если бы Гарри не подпустил к себе Диггори? Если бы он не позволил ему из чувства дружбы и благодарности одновременно с ним дотронуться до кубка? А что, если...? Гермиона была уверена, Гарри мог привести сто миллионов предположений с этим бессмысленным «А что, если...?», которые с каждым разом заставляли избранного ненавидеть себя ещё больше. Ещё сильнее. Грейнджер пыталась пару раз поговорить с Гарри, но Поттер упрямо не слушал, не давая договорить девушке, как только понимал, о чем пойдет речь. Сколько бы она не пыталась достучаться до друга, уверяя, что дружба заключается и в защите тоже, что друзьям нужно доверять, а не отдаляться каждый раз, когда на горизонте возникает опасность, Гарри продолжал пресекать подобные заявления. Он наивно полагал, что его друзья должны, просто обязаны, сидеть в тени и не высовываться, пока ему самому угрожает смерть. Пока он ведёт свою войну. Глупости. «Я бы пожертвовала всем ради своих родных. Я бы не думала и секунды, если бы выбор стоял между семьей и смертью. Потому что жизнь без близких хуже любого ада. Это не жизнь» Родители. Гарри. Рон. Джинни. Это была больше, чем дружба. Это была настоящая семья. Искренняя. На лице появлялась улыбка, когда Гермиона думала об этом. С таким рвением стоять до конца за своих близких и родных, шляпа могла бы смело распределить ее в Слизерин. Гермиона повернула голову, посмотрев на стол, за которым сидел змеиный факультет. В глаза бросилась копна платиновых волос, которые отросли за это лето, от чего небрежно спадали локонами на лицо. Гермиона повернулась обратно к ребятам, надеясь, что этот год пройдёт без бессмысленных словесных перепалок со слизеринцами. Избалованные дети, которые не знали ничего о настоящих трудностях, просто не заслуживали абсолютно никаких чувств, кроме как безразличия и жалости. Им никогда не повзрослеть. Им никогда не понять, каково это, когда над твоим близким человеком безостановочно кружит Смерть, выжидая подходящего момента. Когда твой друг Гарри Поттер. – Как вам всем известно, один из наших учеников, Седрик Диггори, трагично погиб в конце прошлого года. Боль от потери такого смелого и яркого ученика никогда не покинет стены Хогвартса. От раздумий Гермиону отвлёк голос Дамблдора. Грейнджер посмотрела на Гарри, который поджал свои губы, склонив голову. Каждый раз, видя этот привычный жест своего друга, Гермионе хотелось взять его за руку и забрать себе хотя бы часть всего того, что навалилось на Поттера, но она знала: он этого не одобрит. Она снова подняла голову, вглядываясь в знакомые лица учителей, которые сидели за длинным столом позади директора. Ее взгляд остановился на ярко-розовом пятне, которое, на фоне темных оттенков, выглядело нелепо. Долорес Амбридж. Верная работница Министерства, которая была человеком неоднозначным, и над ее личностью у Гермионы стоял один жирный знак вопроса. Она знала, что та поддерживает Министра магии и служит ему на протяжении вот уже нескольких лет. А верно ли? – Я хочу представить вам вашего нового учителя по Защите от темных искусств – Долорес Амбридж. Я надеюсь, что она поделится своими знаниями и опытом с вами, – Альбус склонил голову, отойдя в сторону и уступая место новому преподавателю. Гермиона подалась корпусом в сторону женщины, ожидая ее речь. – Спасибо, Альбус, – протянула Амбридж. Если голос Драко был для Гермионы ядом, то голос Долорес приобрёл для неё форму приторной сладости, от которой, точно также, начинало тошнить. – В последнее время Хогвартс стал терять свой статус самого безопасного места в мире магии. Я, помимо обязанностей своего преподавания, обязательно проведу глубокий анализ происходящего в школе. Гермиона выпрямилась, осознавая, к чему ведёт Долорес. Правая рука Министра пришла в преподавание явно не из-за огромного желания «делиться своим опытом и знаниями» с учениками. Это был предлог. И не самый лучший. Грейнджер хмыкнула. Конечно, Министерство настолько спятило, что отправило своего человека в школу, дабы контролировать все изнутри. – Кое-кто имел смелость предположить, что Министерство плохо справляется со своими обязанностями: защищать наших будущих волшебников. Я пришла с миссией от Министерства дабы выяснить, связано ли это наглое враньё с некомпетентностью руководства школы, которое не справляется со своей обязанностью? – Амбридж повернула голову в сторону Дамблдора, самодовольно хмыкнув. – Ученики теперь могут не бояться, так как за ними будет пристально наблюдать само Министерство. Грейнджер услышала шумный вздох со стороны Гарри. Она даже на секунду загордилась другом, который держал себя в руках, злясь, что можно было заметить по напряженным скулам и сжатым кулакам. Гермиона разделяла чувства Поттера, явно понимая, на что, а точнее, на кого намекнула женщина в своей пламенной речи. Министерство подозревает Дамблдора. От предположений Министерства Гермионе хотелось в голос засмеяться, потому что только глупый человек поверит в этот абсурд. Приветствие нового года обучения в школе оказалось... многообещающим. Грейнджер знала, что этот год не будет отличаться от остальных, если дело касается опасных приключений Золотого трио и неразгаданных тайн, и ей стало интересно, каково же будет сейчас, когда война ещё никогда не была так близко, когда тьма начинала медленно кружить над головами перепуганных учеников и когда это розовое пятно так и норовило попасть девушке на глаза, проигрывая в голове, словно заевшую пластинку, натянутым голосом: «За ними будет пристально наблюдать само Министерство»