Другая история

      Последнее, что она помнила — запах горелой плоти и боль. Страшную боль, как будто тело разрывалось на кусочки.       ... И боялась даже открыть глаза. Казалось, стоит пошевелиться — и эта кошмарная боль охватит заново, заставляя биться в агонии. Но неожиданно волос коснулась мягкая рука, а глубокий женский голос произнес совсем близко:       — Бетани? Тебя ведь зовут Бетани?       — Да...       Голос прозвучал едва слышно, и она попыталась открыть глаза. Зрение туманилось, подводило.       — Где... Гаррет? — Бетани попыталась выяснить самое важное. — Мама? Карвер?       — С ними все хорошо, — женщина снова мягко коснулась волос, а потом приподняла ее голову за затылок. — Пей, это лекарство. Хотя ты быстро идешь на поправку. Слишком быстро для той, над кем прочитал молитву об упокоении храмовник.       Смех женщины оказался старческим и жутковатым. Бетани сделала над собой усилие — и взгляд прояснился.       Старая, но крепкая хижина, простая деревянная кровать. Женщина, которая склонялась и держала у губ жестяную кружку, была немолодой, но красивой. Почти как мама... Только у мамы не было такого острого проницательного взгляда и жестких складок у губ.       На язык попала прохладная струйка какого-то зелья. Бетани сразу опознала привкус выжимки из эльфийского корня — и немного расслабилась. Это точно лекарство. Эльфийский корень — не яд, его нельзя использовать для чего-то дурного.       А пить хотелось, очень хотелось. Но еще больше хотелось узнать, что все это значит и где мама и братья. Вопросов было множество, но Бетани выбрала самый важный:       — Кто ты?       — Меня зовут Флемет, — спокойно отозвалась женщина. — Еще меня называют ведьмой из Диких земель.       — А мои... — Бетани не могла понять самого главного. — Они меня бросили?       Та, которая называла себя Флемет, отняла кружку от губ и выпрямилась. Несмотря на годы, у нее оказалась отличная осанка, и голову она держала прямо и ровно.       — Они думают, что ты умерла, — женщина усмехнулась. — И ты была недалеко от этого. Но я, моя милая, тоже часто была недалека от этого, а порождения тьмы — не тот враг, от которого нельзя спастись... если знаешь, как. Я могла помочь — и я помогла. Но не просто так.       Бетани кивнула. Если семья в безопасности, то можно было и поговорить. Ее сговорчивость, кажется, понравилась спасительнице, потому что взгляд Флемет стал мягче, и слова — тоже:       — Я доставила их в Гварен и лично проследила за тем, чтобы корабль, направляющийся в Киркволл, принял их на борт. Дальше они справятся сами.       — А я? — Бетани смело посмотрела ей в лицо, но голос против воли прозвучал жалобно. — Почему ты не дала мне отправиться с ними? И как спасла меня? И их? И что я буду должна тебе за спасение?       Флемет неожиданно поморщилась:       — Слишком много вопросов, девочка. Их я спасла, чтобы обезопасить себя. А тебя... Считай это капризом старой карги, которая много болтает, — она рассмеялась, но быстро перестала. — Совсем недавно я потеряла дочь. Сама отправила ее на путь, с которого не возвращаются.       — Зачем? — Бетани, хоть и не понимала почти ничего, прониклась сочувствием. — Неужели иначе было нельзя?       — Нельзя, моя милая, — женщина качнула головой. — Всегда приходится делать выбор между тем, что легко, и тем, что правильно. Моя дочь важнее миру... и Мору, — она вновь расхохоталась, но перестала говорить в манере, которая начинала Бетани раздражать. — Мы еще услышим о ней! Но то будет позже.       Бетани начало казаться, что спасительница не в себе, но упрекнуть ее было бы верхом неблагодарности, так что Бетани осторожно поинтересовалась:       — Ты хочешь, чтобы я заменила тебе дочь?       Флемет громко фыркнула:       — Люди — не храмовничьи значки, одного другим не заменишь. Но ты, девочка... В твоих жилах течет непростая кровь. Ты и твой брат унаследовали это от вашего отца, он тоже был... необычным. Когда-то Серые Стражи выбрали его не просто так для того, чтобы пленить одного из могущественнейших порождений тьмы. Было бы расточительством отдать тебя огру.       Бетани не выдержала и приподнялась на локте. Флемет снова смеялась — хрипло и заливисто.       — Так ты хочешь...       — Я хочу научить тебя тому, что знаю и умею, — женщина перестала смеяться и снова заглянула в глаза. — И посмотреть, что из этого выйдет. А за спасение я попрошу столько лет твоей жизни, сколько понадобится твоему брату-магу, чтобы вернуться в Ферелден. После этого я отпущу тебя — к нему. А дальше ты будешь выбирать сама.       Бетани прикусила губу, а потом озабоченно уточнила:       — Значит, ты знаешь, что будет с моим братом? Со мной? С Карвером, с мамой? Ты... прорицательница?       — О нет, — Флемет покачала головой. — Я знаю только то, что твой брат начал то, что так просто не закончится. И мне неведомо, к чему он приведет мир. Но это будет. Будет, девочка. Так что будь умницей, пей зелья и учись. Придет день — и тебе это пригодится.       Бетани согласно кивнула. Все равно выбора не было... Но и понять хоть что-то хотелось.       — А ты... ничего не расскажешь мне? — она сама не была уверена, что правильно задает вопрос. И вообще стоит ли его задавать.       — Когда-нибудь... — протянула Флемет. — Если будешь хорошей ученицей, я расскажу тебе все. Потому что знаю, что мои глаза погаснут не тогда, когда передо мной будет враг, а тогда, когда передо мной будет друг. И я хочу, чтобы ты узнала обо всем до того, как это произойдет. Я передам тебе все. Ты обретешь больше. Мир обретет больше. Спи, девочка, набирайся сил. Они тебе понадобятся.