Ты - гребаная слабость

Понедельник начался с новости о переезде в другой город. Моя мама вышла замуж и я получила брата, который в добавок ко всему со мной одного возраста. Я держу в руках спортивную сумку с вещами, стою у машины, мысленно прощаюсь с городом и домом, в котором прожила все семнадцать лет. Моя мать носится туда-сюда и трясется над каждой вещью, а ее новый муж выполняет каждую прихоть: это унести, это принести, а это выброси. Мой новоиспеченный братец хмыкает, замечая мой недобрый взгляд. Хочется поскорее уже уехать и оставить всё позади. Не люблю я лишние сентементальности. Да и Марк не особо общителен с тех пор, как я с мамой вошла в его жизнь. Конечно, никто бы не радовался такой перспективе, окажись у тебя новый родственник. Мой отец умер, когда мне исполнилось двенадцать. Мама пять лет была занята только работой и домом, чтобы содержать нас обоих. И совершенно забыла о себе. Прошло время, она наконец-то пришла в себя и отправилась на первое свидание. Я так нервничала, она тоже, но в любом случае, это оказалось судьбой. И ровно через год они женились, я получила не только отчима, но и сводного брата в подарок. Который оказался не слишком дружелюбен, но зато у меня теперь своя комната. Правда, для этого пришлось переехать в новый дом. Мы усаживаемся в машину и я последний раз кидаю взгляд на старый дом, где провела почти пол жизни, надеваю наушники и прислоняюсь к окну, наблюдая за пейзажем. Декабрь выдался на удивление тёплым. Что совершенно странно для Сибири. Обычно здесь лютые морозы, много снега и холодных ветров. А в этом году слишком тепло, температура едва переваливает за минус пятнадцать. По дороге мне удаётся поспать всего каких-то полчаса, когда машина моего отчима останавливается у дома в соседнем городе. Ехать всего пару часов, а ощущение, словно мы ехали неделю. Так медленно длились эти часы, невыносимо ждать. Вечером, когда сумки распакованы, комнаты заняты, а ужин приготовлен, мне удаётся подготовиться к завтрашнему дню. Середина года, придётся заканчивать десятый класс в новой школе и конечно, это страшно, но я ведь всегда умела за себя постоять.

***

На следующий день, я приезжаю в новую школу вместе с Михаилом Александровичем и Марком. Марк естественно учится в элитной школе, по-другому и быть не могло. И кажется, мне совершенно не хотелось бы вступать в его этот элегантный и роскошный мир. Мне в моём мире хватает места. Если конечно, не появится кто-то ещё. Собака, например. Уроки проходят достаточно спокойно, но наступает время обеда. Как раз в столовой вершатся судьбы элитных школ. Во всяком случае так показывают в сериалах. Я иду в столовую, стараясь не замечать презрительных взглядов в свой адрес. Интересно, они ко всем новеньким так или только к моей персоне? Как же бесит нереально. Захожу и сразу беру поднос, затем покупаю апельсиновый сок, салат и гамбургер, этого достаточно. Школа элитная, а кормят как в обычном Мухосранске. Сажусь за столик, ставлю рюкзак на соседний стул, через несколько секунд рядом со мной садятся две девочки. Я удивленно поднимаю брови, а во взгляде выражается: вы кто такие и че надо? — Ох, прости, мы просто тут с первого класса сидим, — мило улыбнулась темненькая девочка с короткой стрижкой, я улыбнулась в ответ. Надеюсь, они сгонять меня не будут. Не очень хотелось бы сидеть в дальнем углу. — А, кстати, — произнесла вдруг девушка с каштановыми волосами. Она сверкнула своими детскими карими глазами, улыбнувшись мне. Я улыбнулась в ответ, не до конца понимая, что происходит. — Я Лера, а эта, — она мотнула головой в сторону рыжей девушки, которая поправила свои кудри и подняла на меня свои огромные голубые глаза. — Аня. Она недавно перекрасилась в рыжий, не обращай внимания. А тебя как зовут? — Лия, — сухо представилась я. Я не любила своё полное имя и почти всегда произносила только сокращённое, потому что моё имя было нерусским. Амалия. Это имя досталось мне от французской бабушки, которая умерла, когда я ещё не родилась. Амалия Морель. Боже, смешно. Поэтому, чаще всего, ко мне относились слишком предвзято, а кто-то даже с завистью или с презрением. Почти до конца обеда, я слушала девочек, узнавала о школе и поглядывала на столик в центре. Парни, что сидели за ним, как-то странно поглядывали на меня, но не особо придала этому значение и продолжила слушать Леру, которая похоже затыкается, когда ест. Аня предпочитала отмалчиваться, не особо распространяясь о себе. Почему-то я её понимаю: вот так открываться незнакомому человеку, конечно нельзя. Я тоже из тех, кто не доверяет первым встречным. — Лер, а кто там? — я указала на парней за столиком в центре. Один из них скривился, заметив меня. Как же бесят эти косые взгляды на новеньких. Уж лучше бы доучилась в старой школе. — А эти, — Лера взглянула на парней. Один из них был моим сводным братом, который что-то обсуждал с другим парнем. Тот вальяжно развалился на стуле, положив одну руку на спинку, второй стучал пальцами по столу. Он слегка взъерошил чёрные волосы, которые сразу легли ровно. — Марк Лисовский и Марк Островский. Они давно дружат их всегда подкалывают из-за имён. Лисовский перевёлся к нам в прошлом году и сразу стал всеобщим любимцем школы. Естественно, после Марка номер один. — Спасибо, — поблагодарила я, затем встала из-за стола, девочки последовали за мной. Может быть, нам удастся подружиться. Потому что мне они определенно понравились. Я ставлю поднос, затем разворачиваюсь и утыкаюсь носом в грудь того самого Марка Лисовского. Боже, еще банальнее ничего не могло произойти. Я вижу как на его губах играет ухмылочка и быстро сбегаю, чтобы не оставить лишних вопросов. Следующим уроком физра, как здорово, что я подготовилась заранее сидеть на скамейке. Терпеть не могу физру. Бегаешь, потеешь, а потом сидишь еще три урока. Ну, почему нельзя всегда ее ставить последней? Девочки уже переоделись и я остаюсь в раздевалке. Разваливаюсь на скамейке и включаю музыку в наушниках. Прекрасный голос солиста, красивая мелодия и очень некрасивый стук в дверь. Открываю глаза передо мной стоит Лисовский, боже, тебе-то что нужно? — Ты дверью кажется ошибся, — произношу, улыбнувшись. Он совершенно бесцеремонно входит в раздевалку, несмотря на то, что она женская. Этот парень у них извращенец? Нужно будет держаться от него подальше. — Ты единственная, кого нет на физре. Я сразу понял где тебя искать, — говорит Марк совершенно серьёзно. Я хмурюсь: зачем ему вообще меня искать? Для своих извращенских опытов? — Ты новенькая, ещё не знаешь правил. Так вот, скажу сразу. Здесь не любят прогульщиков, а тем более, когда от этого страдаю я. Здесь наказывают весь класс, а мне нужны нормальные оценки. Будь добра, поднимайся и иди на физру. — Слушай, мне абсолютно все всё равно на твои правила, я не стадо, не живу как все, — отвечаю, а затем обратно надеваю наушники, надеясь, что Лисовский уйдёт. Общество этого парня мне уже неприятно. И хочется избавиться от него, как от комара. Марк вырывает мои наушники и бросает их на пол, после чего берёт меня за запястье поднимет с места. Он совсем охренел? Наушники — единственная вещь, которая всегда со мной, после смерти отца. Не потерплю, чтобы кто-то их трогал. — Я тебе сказал — встала и пошла. Ты плохо слышала? Это моя школа. Мои правила. Отказываешься выполнять правила — оказываешься в жопе. Тебе ясно? — его карие глаза смотрят прямо в мои и мне становится жутко. Ещё никогда и никто так на меня не смотрел. Словно зверь, готовый наброситься на свою жертву. Но вместо этого, я ударяю его в пах, хватаю наушники с пола и убегаю в другое место. Я никогда не буду подчиняться чьим-то правилам. Это глупо, система школьного правления уже давно устарела, но я словно попала в идеальный американский фильм, где герои мечтают о поступлении в Гарвард. Это всё не для меня и мне так хочется сбежать отсюда побыстрее…