Рыцари долго не живут

«Вот точно когда-нибудь помрёт. И скорее рано, чем поздно». Именно так думала Синьора, наблюдая за тренировкой новоприбывшего фатуи. Юного, рыжего и охочего до всяческих безумств. Эдакая звёздочка, что поначалу сияет ярче прочих, а затем столь же быстро угасает. Нет, не меркнет, — падает, опаляя своим жаром окружающее пространство, прежде чем прийти к своему закономерному итогу — смерти. Впервые увидев его — новичка, упражняющегося посреди полигона, — Синьора предрекла: парень далеко пойдёт. Так оно и вышло. Не минуло и нескольких лет, как юнец поднялся до Предвестника, фактически став равным по званию с ней. «Нет, ну каков наглец», — думается Прекрасной Леди, когда она издали рассматривает новоявленного Предвестника, блещущего улыбкой и смеющегося, словно никакой и не Предвестник он, а самый настоящий ребёнок. Всё в нем было ребячливым. «А титул — так и вовсе в тему». При мысли об этом на губах Синьоры расцветает улыбка — хитрая, чутка надменная. А другой и не положено иметь фатуи. Вот только юнец совсем не стесняется обнажать свою реальную сущность — азартную, ищущую схваток и жаждущую вечных сражений. Молодой, амбициозный и… Неудержимо глупый. Его бы силы, да в нужное русло. Даже Её Величество, и та отсылает Тарталью подальше от родной Снежной, чтобы делов не наворотил. Слишком шумный, слишком хаотичный, слишком… Живой. От этой мысли по телу проходит судорога, а где-то в нутре вспыхивают искры чего-то. «Чего-то», что легко может выйти из-под контроля и обуять собой окружение, похоронив его в восхитительных всполохах алого пламени. Её пламени. Родная сила алой ведьмы — живой огонь, бессмертный в своей сути, выжигающий всё зло этого мира. К настоящему времени едва ли кто-то из её коллег, за исключением Педролино и самого Архонта, конечно, смог бы соотнести Синьору со стихией пиро. Фатуи во главе с Царицей фактически спасли девушку, одарив крио глазом порчи, что помог обуздать неукротимый огонь. Холодный, неколебимый лёд — вот к чему она стремилась теперь. Хотелось остыть, распрощаться с въедливым пламенем, не принесшим ей ничего, кроме горя. В мире выживают сильнейшие, — такую истину преподал ей Тейват, забрав любимого, сражающегося, как он сам был уверен, за правое дело. Тогда она хотела выжечь всю скверну, спалить каждый пропитанный тьмой уголок, желая отмщения за смерть возлюбленного. Чтобы никому более не пришлось переживать подобное. В мире выживают сильнейшие. И так уж совпало, что именно таких и ненавидят больше всех. Алую ведьму боялись: закрывали двери, захлопывали ставни, лишь завидев её приближение. Тем не менее, она выжила. А он — нет. И Тарталье с таким подходом жить недолго осталось. Сила-то у него есть, а вот ума не особо много. Продолжит быть таким твердолобым, — как пить дать умрёт. И ведь противник может оказаться в разы слабее самого Чайльда, — немножко хитрости, и тот будет повержен. Он сам-то это понимает? Синьора совсем в этом не уверена. Но ведь у них — Фатуи — заготовлен свой план. И пустая растрата ресурсов, пускай и настолько дурных, недопустима. Поэтому однажды, увидев наглеца, тогда еще совсем зелёного рекрута, на поле очередной битвы, она вызволяет его из-под сугроба — израненного и окоченевшего, после чего, обработав на скорую руку раны, сдаёт в близлежащий лагерь. Самолично. Угрожая страшными муками той скотине, что вздумает проболтаться. Прекрасная Леди столь же прекрасна, сколь жестока — никто не посмеет ослушаться. … К чему его спасать? Именно этот вопрос она задаёт сама себе, когда ледяные шипы пронзают тело агента-предателя. — В рядах Её Величества предательство карается смертью, — говорит она, прежде чем тело шокированного фатуи обрастает морозной корочкой, обращаясь в прекраснейшее ледяное изваяние. Которое затем рассыпается на мелкие осколки. Синьора просто пинает статую, раскалывая ту на несколько глыб, что взрываются подобно красочному фейерверку. Затем Прекрасная Леди разворачивается. — Тебя, Тарталья, это тоже касается, — продолжает она, — ты не засёк крысу, а это тоже своего рода предательство. Её Величество может и не дать второго шанса. В бездонно-лазурных глазах Тартальи — пустота. Ни привычной улыбки, ни шуток: все слишком серьёзно. Правильно, пусть усвоит урок. … … «В мире выживает сильнейший. Та крыса вполне могла бы убить Тарталью», — рассуждает после Синьора, — «и занять его место». Выступи «предатель» против них, его бы немедля устранили. Окажись полезен — Её Величество обзавелась бы куда более сносным союзником. Тогда на кой чёрт она снова вытащила это рыжее недоразумение? … … … Как он не сдох во время так называемой «миссии» в Ли Юэ, для Прекрасной Леди оставалось загадкой. Вмешаться она не могла, таковы были условия Властелина Камня, а потому ей приходилось лишь ждать… Чтобы опосля обнаружить его — истощённого непомерным и крайне нерациональным использованием своих сил. Надо же, как старался, бедняжка. А ведь из Тартальи получился великолепный актёр… При условии, что он ничегошеньки не знал о сценарии. И ведь какой предсказуемый. Они с Гео Архонтом смогли предугадать его поведение вплоть до мелочей. Предсказуемый, упрямый, идущий напролом к своей цели. До самого конца. Чёрт бы его побрал! Синьора ненавидит таких, как он — «рыцарей» в сияющих доспехах, следующих какому-то глупому кодексу поведения. А всё потому, что рыцари долго не живут.