Your Leeve

Дождь барабанит по окнам, оставляет мокрые дорожки на лице и мочит ступни. Массивные кроссовки не спасают, поэтому он снимает их и кидает к двери, они падают в лужу и брызгами остаются на джинсах. Темную куртку кидает где-то рядом, оставаясь в одной водолазке с длинной горловиной, удушающий ремень снимает с брюк и сбрасывает к ногам. Он не слышит быстрые удары своего сердца, предпочитая думать, что его нет. Босые ноги хлюпают, ходя по полу, капли воды стекают по ним и что-то в области головы начинает болеть - он списывает это на усталость. Подходит к краю и старается обойти бетонную стену. Из-за дождя поверхность мокрая - в любой момент можно упасть. Ему все равно. Садится на скользящий край, одну ногу оставляет в согнутом положении, другую – свешивает вниз. Небольшой навес над головой позволяет спрятать тело от воды, а ноги оставить мокнуть. Рукой лезет в карман и вытаскивает пачку сигарет с бензиновой зажигалкой. Она у него красивая: черная с серебряными змеями и надписью «your Leeve» внизу. Это единственный подарок, который он получил на свой двадцатый день рождения. Вставленную между зуб сигарету поджигает и вдыхает отравленный воздух, он наполняет лёгкие, горечью расплываясь по всему телу. Разум затуманен то ли дымом от курения, то ли туманом над городом, выбрать оказывается сложнее. Хочется вернутся к тому, что было год назад – никаких проблем и никаких сигарет. Одиннадцать месяцев назад, на свой день рождения, он получил в подарок зажигалку и только к концу дня понял, для чего она ему нужна. В тот день он закурил впервые за три года. - спасибо, но… зачем это? Я уже давно бросил, - пальцем очерчивает надписи, «your leeve» вызывает бабочек в лёгких и он не против ими задохнуться, потому что их вызвал ОН. Парень отмалчивается и притягивает к себе. Целует страстно - слишком быстро и слишком много для привычного, пальцами прячась в отросших волосах, резко отталкивает, когда в поцелуе чувствует собственные слезы. Они долго смотрят друг другу в глаза, молча, выжидающе, не решаются сделать шаг вперёд или узнать, просто остаются на месте. Молчание задерживается на пять, а потом и семь минут и что-то слишком сильно мучает, вызывая гору возмущения и страха. - что происходит? – он кладет зажигалку в карман и подходит ближе. В ответ делают лишь шаг назад, давая понять, что данной дистанции более чем мало, - если ты не скажешь в чем дело, я сам не узнаю. Проблема есть, а чтобы её решить нам нужны совместные усилия, так ведь, малыш? - мы, - всхлипы продолжаются, из-за чего выговорить слова не получается, - должны расстаться. В голове пару раз прокручивает сказанное. Сердце падает вниз, воздух в лёгких заканчивается, а кислород не поступает в мозг. Что-то внутри рухнуло с такой силой, что ноги подкашиваются, а зрение не концентрируется. Он подходит ближе к парню, несмотря на умоляющий взгляд не делать этого, обнимает так крепко, как никогда не обнимал и уже, скорее всего, не сможет. Рубашка быстро намокает от чужих слез, но это последнее о чем он подумает сейчас. Он вообще думает? Нет, только чувствует. Есть ли смысл думать, что это розыгрыш или шутка? Нет. Абсолютно нет, потому что Он так не шутит, потому что Он даже говорить о таком не мог. Если такое решение было принято, то опровергать его нет смысла, любое препятствие только ухудшит ситуацию. И они видятся тогда последний раз: не сдерживаются и целуются, стоя на пороге общего дома, отчаянно нуждаясь в близости и любви, вкладывают все чувства и прощаются без слов и объятий. Оба проплачут всю ночь, а на утро выйдут на работу. Он спиной облокачивается на холодный бетон и тысячи мурашек проходят по телу. Вторая затяжка даётся с большим трудом и мысли о жуткой усталости проскакивают, сразу же теряясь в дыме, что он выдыхает изо рта. - я бы с тобой поцеловался, но ненавижу запах сигарет. Он курил за школой, когда какой-то парень пришел и выдал эту чушь. На это можно было лишь фыркнуть и выдохнуть дым в лицо незнакомца. На следующей день, на этом же месте он победно улыбнулся, хитро прищуривая глаза: «как видишь сигарет у меня нет и пахну я лишь мятной пастой». Хочется закричать или спрыгнуть, может зайти в тепло, может просто любви, но он делает ещё одну затяжку, молча сидя на краю. На очень опасном краю, находящимся между безумием и здравым смыслом. Сейчас ровно шесть вечера, - такой вывод он может сделать по звуку открывающейся железной двери, потому что Он никогда не опаздывает. И с чего же стоит быть таким уверенным, что это именно Он? Просто чувство, саднящее где-то в груди, подсказывает именно это. Стук ботинок и плеск воды становятся громче и чётче, с каждой секундой вызывая все большую тревогу. Когда весь шум прекращается – приходится повернуть голову и встретится с внимательным взглядом. Его осматривают с ног до головы, тяжело вздыхая и ругаясь в бормотании, затем предпринимают попытку взобраться на край, чтобы пройти дальше. Его внешний вид не предназначен для лазанья по крышам: строгий костюм и туго затянутый галстук, лакированные ботинки и укладка на короткую стрижку. Выглядит как бизнесмен, что случайно попал сюда, совсем не подозревая как. Видя, с какой осторожностью Он идёт по краю, стараясь не упасть и не поскользнуться, сердце не выдерживает и снова даёт о себе знать. Протягивает руку и её аккуратно берут, уже более уверенно шагая. - вот же черт, надо было тебе забираться в такое место? А раздетый чего? Заболеть захотел? – Он ругается, но ничего не делает. Это больше не Его заботы. Baby Знаешь что? Я your Leeve!

Вы Что? Это кто?

Baby «Your love Lee Heeseung». Просто loseung выглядит не так красиво Они вместе смотрят вперёд, Хисын – на дома, Джейк – просто прямо. Он делает новую затяжку, Ли тут же жмуриться от неприятного запаха, но сидит молча. Что-то в этом есть – вот так сидеть молча на холодом бетоне, пока ноги мокнут под сильным дождем. В отличии от старшего, у Джеюна волосы спереди на пару сантиметров выше плеча, с сзади – ровно по него, они высыхать будут дольше. Он зачесывает их назад ладонью и выбрасывает не полностью докуренную сигарету вниз, даже не потушив. Хисын тяжело вздыхает. Джейк держит новую между пальцев и поджигает, хочет поднести к губам, но его хватают за кисть и тянут на себя. Ли берет сигарету меж зуб, а Шим не уверен: он больше удивлен тому, что старший решил покурить, или тому, как сексуально это выглядит. Дыхание перехватывает, а бабочки в лёгких снова просыпаются, больно режут горло и дерутся в животе. - ты не любишь запах сигарет, - Джейк прав. - а ты не любишь своих бабочек, - Хисын тоже прав. - у меня как будто бабочки в животе. - когда ты говоришь о бабочках в животе, то до этого сужаются зрачки, ты знал? Теперь я всегда буду знать, когда они у тебя есть. Шим ждёт пока старший сделает первую затяжку, а после забирает себе. Бальзам у Хисына на губах вишневый, это чувствуется на сигарете, которую первый случайно губами задел. - будем передавать сигарету? Как в фильмах, да? – он улыбается слишком красиво, слишком мило, слишком грустно и слишком слишком для Джейка. - ты первый это начал, - он пожимает плечами. - мы не виделись целую кучу времени, но я предполагал, что ты выглядишь лучше, - почему-то именно это и ожидалось услышать. Шим снова пожимает плечами и делает затяжку прямо с рук Хисына, тот нервно сглатывает, но внешне спокоен, - ты же знаешь, что мне до сих пор жаль? – Младший кивает, - ты знаешь, как я не хочу расстраивать родителей, - снова кивок, - поэтому выбрал не тебя. Мне правда жаль, но по-другому, видимо, было никак. - ты хоть смог её полюбить? – Хисын молчит, - она хоть нормальная? Не удивлюсь, если нет. Горькая усмешка на его лице даёт понять, что Джеюн прав. Богатая ненормальная баба, которая по уши влюбилась в деньги Хисына, имея такую же кучу у своего отца. Что с них возьмёшь, избалованные дуры. Когда накануне встаёт выбор между «родителями и их бизнесом» и «Джейком и его любовью», Ли выбирает первое, беспощадно разбивая сразу два сердца: свое и Джеюна. Когда от сигареты не остаётся ничего, что можно было бы курить – Шим взглядом показывает, что пора уходить, Хисын кивает. Джейк встаёт первым, переступает через старшего и спускается с края, подавая свою руку. Это была одна из привычек переросшая в традицию или что-то типа того. Ли нравилось, когда с ним обращались по-особенному, Джеюну нравилось относится по-особенному. Они доходят до двери, где мокрыми ногами Джейк обувается в, не менее мокрые, кроссовки, накидывает куртку и надевает пояс. Он разворачивается к старшему и смотрит с минуту. - до встречи, Ли Хисын. Не буду пытать надежду, что мы не встретимся, ведь ты все равно снова прибежишь ко мне. - а ты продолжишь покорно ждать на одном и том же месте, чтобы я вдруг не потерял тебя, - он ухмыляется. Они снова смотрят, на этот раз ещё дольше. Джейку надоедают их странные гляделки и он разворачивается, чтобы уйти. Сердце бешеного бьётся, голова болит, а ноги подворачиваются. Знал, что Он придет сюда, но все равно остался. Ты верный пёс, Шим Джеюн, который до конца будет надеяться, что хозяин вернётся. Верный, но до жути глупый. Джейк хочет уйти и ноги ведут его к выходу, но что-то не даёт. Что-то останавливает на полпути, что-то сильно колет в сердце и мешает рационально мыслить. Поэтому он разворачивается и бежит к Ли, притягивая его за затылок к себе. Целует также, как последние два раза целовали его, руками хватаясь за пиджак старшего, ища в нем опору и поддержку. Дождь не перестает идти, пробиваясь каплями в поцелуй и мочит одежду ещё сильнее. Джейк отстраняется когда даже бабочки в лёгких не дают больше воздуха, тяжело дышит и лбом соприкасается с чужим. В губы шепчет нежно, растворяет в Хисыне последнюю надежду на правильность того выбора. - с днём рождения, малыш.