their pain

Билл вздрогнул. Выдернув левый наушник, он прислушался — сквозь музыку ему показалось, что хлопнула входная дверь. Спустя несколько оглушающих секунд его догадка подтвердилась: загремела подставка для зонтов, у которой расшаталась одна из ножек. Отложив планшет в сторону, Билл тихо встал с дивана и выглянул в коридор. В сумраке он видел лишь светлый силуэт пальто, который, тем не менее, никак не двигался. — С-стэн? — Денбро переступил порог, и силуэт немного покачнулся в его сторону. — Ты п-припозднился, — не включая свет, парень аккуратно сделал два шага вперед. — Билли. Билл ощутил, как внутри него из неоткуда начала подниматься волна леденящего ужаса — уже много лет он не слышал настолько сильного страха в голосе своего соулмейта. Шепот, пропитанный болью и отголосками прошлого, неприятно осел слишком близко — на плечи и мочки ушей, проникая как можно глубже так быстро, как только это возможно. — Стэн, — молодой мужчина незаметно для себя преодолел разделявшее их расстояние и успел лишь мазнуть пальцами по рукаву пальто. Стэнли Урис съехал вниз по двери прямо там, где стоял, и, закрыв лицо руками, поджал под себя колени. — Стэнни, — Билл молча присел на корточки рядом и так же молча обнял его за плечи, стараясь передать хоть чуть-чуть спокойствия. Стэн тут же вцепился в чужие руки, отчаянно прижимаясь к родной груди — его мелко-мелко трясло, а каждый вдох, казалось, давался с большим усилием. Билл прислонился щекой к влажному от липкого пота лбу и коснулся губами упругих русых кудрей. Подобные прикосновения уже давно перестали быть чем-то болезненным для Стэна, выросшего в крайне религиозной и традиционной семье, однако даже по прошествию стольких лет Билл относился к ним с особенным трепетом, потому что помнил, какими силами и лишениями был достигнут этот хрупкий мир. Он провёл ладонью по спине, на которой даже сквозь толстую ткань пальто чувствовалась острая линия позвоночника. За исключением того, что ощущалась нервная дрожь, грудная клетка, казалось, была неподвижна. — В-вдох, — прошептал Билл прямо в ухо Стэну. Тот замер окончательно, прекращая и дрожать, и сдавил руки Денбро крепче. — Давай, всег-го один маленький в-вдох. Через сколько-то долгих мгновений, растянувшихся, словно жвачка, Стэн шумно втянул воздух носом. Это было так сильно похоже на всхлип, что Биллу стало не по себе. — Выдох, — тем не менее продолжил он. Он не должен отвлекаться ради них обоих. Стэн нуждался в нем не меньше, чем в элементарных физических потребностях. По стечению обстоятельств именно то, чего он избегал и боялся больше всего, стало тем немногим, что двигало его блеклую жизнь вперёд. Когда-то давно, когда им было по шестнадцать (и Билл вспоминал то время с доброй грустью), все было по-другому — Стэн отвергал своего соулмейта и отрицал всякую возможность быть с ним хоть в каких-нибудь отношениях. Лишь после того, как жизнь Билла начала целиком и полностью зависеть от выбора Стэна, второй более-менее смирился. А по прошествию еще пары лет настолько привык к постоянному присутствию Денбро рядом с собой, что в конце концов они стали парой. Тем, чем теперь Стэнли Урис дорожил больше чего бы то ни было. — Стэн? — Билл мягко взял лицо Стэна в ладони и немного отдалил от себя. — Что с-случилось? Вопрос сам сорвался с губ — голубые глаза Денбро достаточно приспособились к полумраку, чтобы разглядеть припухшую ссадину на скуле. Нижняя губа была разорвана прямо в том месте, куда в порыве злости некогда ударил сам Билл, и на подбородке собрались капли крови, бывшие сейчас мерзкой коричневой коркой. — Я встретил его прямо около офиса, — забормотал Стэн, бегая по взволнованному лицу Денбро испуганными зрачками. — Пытался игнорировать, но он был так зол, Билли, так зол, — чужой голос дрожал, будто бы норовящая лопнуть струна, и Билл не был дураком, чтобы понять, о ком говорил Урис. — Он ударил меня и… И Билл уже не слышал, что Стэнли шептал, стараясь пересказать случившееся. Посиневшие от ударов пальцы Стэна нервно скользили по ссадинам, сначала по щеке, а затем по направлению к губам, и наконец мужчина вытянул вперед трясущиеся ладони, показывая руки. Багровые пятна под ногтями выглядели так, словно по ним как минимум кто-то потоптался. — Раньше он бил меня тростью, — Стэн вновь поднял влажные от слез глаза на Билла и моргнул, когда эмоции все же взяли верх. — Но в этот раз, клянусь, он наступил мне на руку, когда я упал. Правда, Билли, это все отец! Денбро не сдержался, опять прижимая Стэна к себе и чувствуя, как его сердце чуть ли не разрывалось. Когда в девятнадцать Стэн сбежал из дома, взяв только документы и немного наличных, какое-то время Дональд Урис еще пытался найти своего сына и всеми силами заставить жить чужой жизнью. К тому моменту Стэнли уже принял своего соулмейта, но все еще переживал кризис внутри себя самого — навязанные отцом мышление и стереотипы не давали покоя и навевали порой не совсем здоровые идеи, вынуждая иногда бояться себя же. Жестокость отца сделала юношу зашуганным, но агрессивным. Поэтому когда на шутку Ричи Тозиера про побег из дома Стэнли ответил положительно, Билл хоть изначально и не совсем искренне, но поддержал своего соулмейта, желая облегчить его существование. Он понимал, что теперь будущее этого человека связано с ним еще теснее, и что теперь бежать точно некуда. — Мы боремся, да, Стэнни? — Билл ласково позвал сидящего перед ним мужчину, дожидаясь, пока тот хотя бы кивнет. — Ты знаешь, что мы д-должны сделать. — Он найдет меня, — Стэн отчаянно замотал головой. — Не станет. Не посмеет. Ему плохо живется с мыслью, что ты смог уйти от него, — Денбро повторял это настолько часто, что слова сами вырвались из его груди. — Но ты молод-дец, Стэнни. Он не нужен тебе, чтобы бы был свободен и счастлив. — Я такой проблемный, — покачнувшись, Стэн обхватил Билла поперек грудной клетки и зарылся носом в расстегнутый ворот домашней рубашки. Его все еще потряхивало, когда он вдыхал глубоко, а вдох получался слишком судорожным. — Ты должен заботиться о себе, но я лишь мешаю. — Моя жизнь зависит от тебя не меньше, от меня самого. И ты нужен мне не т-только п-потому, что ты мой соулмейт, — стараясь говорить спокойно и не заводиться от слов Стэна, ответил Денбро. — Мы были связаны еще задолго до того, как стали соулмейтами, и т-ты это знаешь. — Мне страшно, Билли, оно преследует меня. — Билл почувствовал, как чужое сердце снова бешено забилось под ребрами, словно желая вырваться из груди. — Больше всего я боялся быть жалким, но где я сейчас? — Ты слишком долго был один на один с собой, и никто не посмеет винить т-тебя. Стэнни, п-пожалуйста, ради себя будь сильным, — прикоснувшись губами к мягкой макушке, Денбро оставил совсем невесомый поцелуй в волосах. — Твоя боль стала нашей уже очень давно, сейчас ты не один. Перед глазами Билла пронеслись события одного октябрьского пасмурного дня — под раскидистым дубом, ветви которого от дождя пригнулись к самой земле, Стэнли впервые поцеловал его в щеку. Сам. Для Денбро, юноши, когда-то чуть не умершего от выбора собственного соулмейта, это стало поистине важной вещью — молчаливое признание Стэна сделало Билла счастливым и воодушевленным. Поверившим, что всего можно достичь через время и старания. Тогда он еще не мог предположить, что скоро покинет родной город вслед за Стэнли, сбежавшим из дома, что будет делить с ним одну чайную чашку и одну кровать, но даже знай, через что им придется пройти, он никогда бы не сделал другой выбор. Бессонные ночи в кошмарах и мокрая от слез одна-единственная подушка навсегда останутся в памяти как то, к чему Билл никогда не захочет возвращаться, но будет вспоминать с печальной улыбкой на губах, потому что они это преодолели. Вместе. Как и обещал Стэн, он не был лучшим, однако именно этот факт делал его таким в глазах Билла. То, что изо всех сил Стэнли пытался забыть свое прошлое и ухватиться за настоящее хотя бы одной маленькой надеждой — просто быть свободным без всяких обязательств и преследующей по пятам боли.