Моя беременная истеричка...

***

День выдался на редкость сложным: опоздала на работу, из-за чего меня чуть не пришиб начальник. Именно поэтому сегодня целый день была у него на побегушках , освободившись на два часа позже обычного. А по дороге домой ещё и в лужу угодила. Надо ж было поддаться навязчивому желанию прогуляться в тёплую погоду. Не день, а сплошной дурдом. Подхожу к своему дому, расслабленно выдыхаю, предвкушая вкусный ужин от жены, тепло, уют и заботу. Уже в умиротворенном расположении духа поднимаюсь на свой, второй этаж, открываю квартиру с довольной улыбкой на лице и… слышу душераздирающие рыдания вперемешку с какими-то непонятными воплями своей ненаглядной возлюбленной. Страх сразу окутывает меня с головой, и я, не зная, что и думать, не снимая обуви несусь в гостиную, из которой, собственно, и раздается весь шум. Обнаруживаю Машу в углу на полу, в руках у нее баночка гороха, а лицо все в слезах. Быстрым шагом приближаюсь к девушке, присаживаюсь рядом с ней на корточки и тихим голосом спрашиваю: «Любимая, что случилось?» Жена громко всхлипывает и с недовольным взглядом поднимает на меня свои заплаканные карие глаза. С минуту мы оба молчим, и мне даже становится неловко под этим проницательным взглядом: вдруг я что-то натворила, но тут Машуня решает таки подать голос: — Неужели, не видно? — восклицает она, обиженно поджав губки, а я приподнимаю бровь в немом вопросе и удивленно смотрю на девушку, надеясь на объяснения. — Вот! — Машка протягивает мне банку гороха, я без колебаний принимаю ее в руки, но от этого понятнее мне не становится. — Знаешь… — дрожащим голосом тянет любимая, — мне же уже сорок пять, — и снова слезами заливается, оставляя меня, и без того напуганную, в еще большем замешательстве. — Ну да… И? — не выдерживаю я, когда тишина продолжается уже более пяти минут. Девушка от неожиданности даже вздрагивает и показывает пальчиком на баночку, что у меня в руках. Мой взгляд непроизвольно падает на горох, а когда я убеждаюсь, что с едой все в порядке, глаза вновь поднимаются на жену. — За всю свою жизнь я, понимаешь, до сих пор не узнала, сколько горошинок в этой банке! — сказав это, Машка вздрагивает и опять плакать начинает, да еще так самозабвенно, а я еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться — забавная ситуация же. Встаю с пола и, выйдя на лестничную клетку, выбрасываю всю банку гороха в мусоропровод, решив, что не надо нам этого, раз жена страдает. Пусть и глупости, но все-таки жалко ее, когда рыдает так, будто бы ее режут. Вернувшись в квартиру, вижу, что Маша уже успокоилась и, танцуя под музыку, готовит что-то на кухне. Спокойно выдыхаю и иду к нам в спальню, как вдруг пронзительный вопль наполняет всю квартиру. На всех парах несусь на кухню и обнаруживаю жену, которая стоит, облокотившись о стенку, и опустошенным взглядом смотрит на пол. Невольно смотрю туда же и кроме разбитого яйца ничего больше не нахожу. И все же, будучи уверенной, что проблема именно в этом, решаюсь на всякий случай узнать, в чем же дело. Задаю вопрос и вновь получаю в ответ взгляд, аля «ты совсем глупая или только прикидываешься?» — Не видишь, что ли?! — почему-то кричит Маша, а я снова смотрю на яйцо. — Ну да, яйцо разбилось… — мямлю, боясь, что причина не в этом. Ведь если не в этом дело, так тот факт, что я не поняла, что же случилось, может спровоцировать новую истерику. — А то! Я убийца, Лаура, понимаешь?! — истошно вопит возлюбленная, глаза которой уже в очередной раз полны непролитых слез, а выражение лица передает такой ужас, что невольно возникает ощущение, что Маша действительно убила… только не яйцо, а человека. — Боже! — жена резко отрывается от стенки и падает на колени, наплевав на то, что одета в короткое платье. — Прости меня, цыпленок! — умоляет она, протягивая руки к испорченной еде. — Я правда не хотела… — всхлипывает Маша, — ты не достоин такой участи… — жена собирает в ладошки остатки яйца и, повернувшись ко мне, выдает: — Я чудовище! Лаура, ты женилась на чудовище! — Машунь, — как можно мягче и спокойнее говорю я, приближаясь к девушке и обнимая ту. — Успокойся, никакого цыпленка тут не было, все хорошо, ты его не убивала, — аккуратно поднимаю жену с пола, вытираю влажные дорожки от слез на ее щеках. — Иди, умойся, — Маша кивает, всхлипывает в который раз и в скором времени скрывается в ванной. А я тем временем решаю закончить начатое женой дело — то есть, яичницу приготовить. Когда Мария выходит из ванной, еда уже стоит на столе, а я с довольной улыбкой сижу, дожидаясь ее, дабы лишний раз не обидеть тем, что я якобы эгоистка, который даже ее не дождалась. Но возлюбленная даже и не смотрит в сторону кухни, попросту проходя мимо, игнорируя даже мои приглашения к ужину. Смирившись с решением женушки, съедаю обе порции и, помыв посуду, прихожу в гостиную, где Маша сидит на диване и смотрит какую-то очередную мелодраму. Я молча сажусь рядом с ней, не возникая по поводу выбранного к просмотру фильма. Наша кошка Фея удобно устраивается у меня на животе, и я тихо себе поглаживаю ее. Вижу, что животному нравится сей процесс, потому чуть усерднее начинаю гладить Фею, из-за чего та вскоре начинает довольно шумно мурлыкать. Вдруг около меня раздается очередной всхлип. — Что на этот раз? — спрашиваю хоть и спокойно, но лицо принимает выражение недовольства. Поворачиваю голову в сторону Маши, а та опять слезами заливается. В шоке осматриваю всю вокруг, совершенно не понимая причину новой истерики. — Фея меня не любит! — бурчит Маша, недовольно скрестив руки на груди и поджав губки. — Противный, эгоистичный комок шерсти, вот ты кто! — орет она кошке, мои же глаза округляются и, кажется, лезут на лоб от изумления. — Лаура, я хочу, чтобы ты немедленно избавилась от нее! — заявляет жена тоном, который возражений не приемлет. — С ума сошла? Куда я ее дену? — Мне все равно! Я не хочу, чтобы такие ужасные существа жили у нас в квартире! Тем более когда у нас скоро появится ребенок! Нет уж, не потерплю Фею в доме, пусть уматывает отсюда! Это наш дом, кто ее вообще сюда приволокла? — то и дело вздрагивая, ревет Машуня. — Да ты ж всего два года назад умоляла меня купить ее… — недоуменно цежу я. — Маша, в чем проблема? В чем Фея провинилась? — Она улеглась к тебе на живот, а не ко мне! Неблагодарная тварь! — Да господи! — я бью себя ладонью по лбу и, схватив кошку в руки, перекладываю Фею на живот возлюбленной. — Все, теперь она лежит на тебе, ты счастлива, любимая? — спрашиваю я, надеясь что истерика наконец-то изжила себя. — Нет! Посмотри в ее глаза, Лаура, она этого не хотела! Убери ее отсюда, не хочу иметь с ней дела, — фыркает Маша, возвращает мне кошку и отворачивается от нас с Феей. Я цыкаю и шумно выдыхаю, пытаясь успокоиться. Затем поднимаю с дивана и, отнеся кошку на кухню, прихожу обратно к жене, которая лежит на диванчике, свернувшись калачиком, и жалобно плачет. — Машунь… — усаживаюсь рядом с девушкой и начинаю гладить ту по голове — знаю, что любит она это. — Ну ты чего? Я поговорила с Феей, она все осознала, и она извиняется, правда, — нежно говорю я и целую жену в лоб. — Машунь, не обижайся ты на неё, она еще молодая и глупая, а ты наверняка знаешь, какие девушки, безалаберные и легкомысленные в таком раннем возрасте, — уверяю я Машуню, кивая в подтверждение своих слов. — Но я видела эту ненависть в ее глазах… — протягивает в ответ жена спокойным, ровным тоном. — Тебе показалось, Машунь, точно тебе говорю, Фея любит тебя, ты же знаешь, — бережно поднимаю девушку с дивана и медленно отношу ту в спальню. Аккуратно уложив жену на кровать, произношу: — Поздно уже, ложись спать, милая, — укрываю Машу одеялом и, напоследок пожелав спокойной ночи, тихо покидаю комнату. На кухне нахожу перепуганную Фею, которая, видимо, очень потрясена случившимся, раз забралась на кухонный шкафчик. Подставив стул, снимаю кошку и, усевшись за стол, начинаю гладить животное, думая о такой милой, забавной, истеричной, но не менее любимой беременной жене.