Как стать валькирией.

      Честно говоря, приглашение явиться на обязательную встречу всех валькирий ввело Игната в ступор. Учитывая, что большая часть валькирий, исключая, разве что, добродушную Бэтлу, симпатизирующую парню Гелату и более-менее нейтральную Фулону, были настроены скорее недоброжелательно по отношению к одиночке, выбивающейся из устоявшегося понятия о валькириях-одиночках. Но даже если валькирии и недолюбливали первого парня в своих рядах (оруженосцы не в счет, и был забавен тот факт, что оруженосцем Игната была Антигония — кикимора), он был полноправным защитником света, а значит на мероприятиях обязан был присутствовать. Его отсутствие на совете сочлось бы за неуважение и пренебрежение.       Идти совсем не хотелось, но есть же слово «надо».       И из-за этого «надо» стоящий сейчас в компании двенадцати воинов света юноша чувствовал, что его приход вполне могли принять за то же неуважение и пренебрежение. Чего только стоят взгляды отдельных личностей, от которых только и хотелось, что отвернуться и больше никогда глазами не встречаться.       — Привет, Игнат, — здоровается Гелата, и на душе становится чуть спокойнее после того, как зевнувшая Бэтла мягко улыбается парню, компенсируя кучу холодных, высокомерных взглядов.       Если многие ограничились приветственным кивком, то Феломена…       — Явился-таки, — вместо банального: «Привет, одиночка» произнесла она.       — Зря надеялась, что потеряется где-то в дороге, — хмыкает спокойно Ламина без какого-либо упрёка.       — А не должен был явиться? — выгибает Игнат бровь, вытаскивая руки из карманов. Он так и знал. — Могу уйти, если мешаю.       Он успевает пожалеть о своей острóте, когда чувствует испепеляющий взгляд от обладательницы соответствующего копья, и смотрит на предводительницу валькирий, стоявшей прямо напротив него. Но отвлечение внимания на другую персону его не спасает.       — Мешаешь! — встревает Хаара, делая шаг вперёд. — Я была против того, чтобы приглашать сюда одиночку.       Начавшее зарождаться чувство раздражения Игнат старается подавить, понимая, что пришёл не за конфликтом, так что девушке не отвечает. Вместо этого напрямую обращается к Фулоне, втайне надеясь на разрешение уйти домой.       — Мое присутствие обязательно?       — Да, — отвечает та без промедления, но её речь неожиданно перебивают.       — Да как ты смеешь игнорировать мои слова? — разгорается ещё сильнее Хаара, которую, кажется, больше волнует фигура Игната, нежели важные вопросы, требующие обсуждения.       Это наталкивает на мысль о том, что обсуждать тут ничего и не планировалось. Будто позвали, чтобы с грязью смешать — вот, что чувствует Игнат.       — А что мне ответить? — раздраженно фыркает парень, пожав плечами. — Вызов тебе бросить, чтобы доказать своё право с вами говорить? Если нужно, я с радостью уйду домой пить чай с пряниками, чем терпеть тычки в свою сторону.       Кто-то отнёсся к способности постоять за себя в словесной перепалке с одобрением, а кто-то — с раздражением, что было более ожидаемо, чем первое.       Про вызов, разумеется, Игнат пошутил, попытавшись таким образом продемонстрировать Хааре абсурдность её негодования. Видимо, жизнь с язвой Багровой не прошла бесследно для стиля общения юноши. Но валькирии разящего копья словно было по барабану, чего он там хотел.       — Вызов тебе брошу я! — заявляет девушка.       Вот тут Игнат уже понимает, что вляпался, пока валькирии переговариваются между собой.       — Хаара, — с укором произносит Гелата. — Ты не перебарщиваешь?       — В любом случае он не имеет права отказаться, — фыркает Феломена, поддерживая свою единомышленницу.       Сражаться с Хаарой Игнат совсем не хочет и злится из-за того, что его так легко спровоцировали на реакцию.       — Разве можно направлять своё оружие на других валькирий? Вы говорили, что это запрещено, — напоминает парень с недоверием, надеясь, что Фулона, как властный лидер, одёрнет подопечных, однако его надежды никто не оправдывает.       — Это не касается тренировочных спаррингов, — отвечает непоколебимо валькирия с пшеничными волосами, не собираясь пресекать начинавшуюся драку. Будто за этим и звали…       Игнат вздыхает, понимая, что в случае отказа ему придётся прослыть среди валькирий слабаком и трусом, потому плевать на их законы и традиции. Юноша смотрит на Хаару, чей изящный, на вид хрупкий стан кажется ему неподходящим для воительницы, и он себе представить не может, как будет биться с ней. Пусть и вредная, но она ведь всё-таки девушка…       Валькирия берётся за копьё, пренебрегая щитом, и принимает боевую стойку. Она смотрит исподлобья прямо в глаза Игнату, и тот сжимает в ладони материализовавшееся копьё сильнее, чуть сгибает ноги в коленях и готовится к самой худшей драке в своей жизни. Ещё и броня открывая смущает… Почему у других валькирий она другая!       Хаара бросается на противника первой. Крикнув, она делает несколько стремительных шагов по направлению к Игнату, и тот едва успевает заблокировать удар. То, каким удар был сильным, убеждает его в том, что нельзя судить об этой девушке по внешнему виду и уж тем более уповать на свою физическую силу.       Она быстрее, проворнее и опытнее — это Игнат замечает сразу же, как только получает несколько синяков. Но парень сражается отчаянно и с большой удачей отвечает теми же синяками и ссадинами, понимая, что в случае проигрыша будет опозорен в глазах большинства валькирий. Он парирует, уклоняется, чувствуя, как учащается от физической нагрузки и волнения сердцебиение, ловит себя на мысли о том, что боится продуть пусть взрослой и опытной, но девушке, и пропускает стремительное движение Хаары.       Она выбирает из его рук дрот, и тот вонзается острым наконечником в траву. Игнат замирает и тяжело дышит, смотря на соперницу с ожиданием продолжения спарринга, однако та самодовольно ухмыляется и расслабленно выпрямляет спину.       — И часа не протянул, — фыркает она презрительно и оборачивается на посмеивающихся наблюдательниц. — Вот вам и одиночка! Поверить не могу, что этот убил полуночную ведьму…       Вот сейчас парня переполняет праведный гнев. Он ступает вперёд и, чтобы это не выглядело, как атака в спину, кричит:       — Не отвлекайся! — и бросается на валькирию разящего копья с голыми руками, желая застать её врасплох.       Хаара дивится подобной безрассудной смелости, роняет копьё и блокирует удар локтем. Морщась так, словно на неё прыгнула бездомная собака, девушка даже не думает о стратегическом отступлении, а напротив, яростно сцепляется с наглым мальчишкой в рукопашной.       — Да как ты посмел, жалкий червь! — кипит валькирия, наступая на врага, хотя они, казалось бы, находятся на одной стороне — стороне света, и ненавидеть друг друга права не имеют.       Но Игнат, ничуть не уступая, больше не хочет терпеть унижения со стороны самоуверенной Хаары. Он заламывает ей руку за спину, держит с заметным усилием рвущуюся девушку, надеясь, что та сдастся, — и невозмутимо наблюдающие за дракой валькирии с удивлением (а кто-то и с негодованием) видят, что одиночка держит первенство, — но получает болезненный пинок в лодыжку. Парень успевает отскочить прежде, чем получить кулаком в глаз, но лидерство в спарринге с треском теряет.       Свалив Игната с ног, Хаара яростно старается побить его так, чтобы сомнений в её победе не оставалось, но и парень не уступает. Они катаются по земле одной дерущейся массой, и контакт с достаточно грудастой дамой в любом случае смущает даже в контексте битвы.       Несмотря на то, что у обоих уже болят и руки, и ноги, и все остальные ушибленные места, сдаваться никто не хочет. Исход боя решает опыт: валькирия подскакивает и всё-таки побеждает быстрым, незнакомым Игнату приёмом. Тот шоркается лицом о землю, голова слегка кружится, а Хаара не собирается ограничиваться простым торжественным криком.       Она хватает юношу за руку и, потянув, вынуждает его встать на колени, едва не выламывая руку до тягучей, сильной боли. Такой, что одиночка не удерживается от болезненного вопля, упираясь второй рукой в землю и жмуря влажные глаза.       Сердце уже не выдерживает такой бесцеремонной жестокости, и вмешивается потерявшая желание спать Бэтла:       — Эй, хватит! Это уже перебор, ты ему руку сломаешь.       — И поделом, — язвит Феломена, пока Хаара вовсе не спешит освобождать затихшего Игната.       — Нет, это правда слишком, — поддерживает Бэтлу Гелата. Обычно добродушная и мягкая, сейчас она выглядит очень серьёзно настроенной.       — Защищаете кого? — негодует Хаара, ещё сильнее заламывая руку парня и слыша, как тот айкает. — Его?       — Игнат не враг нам, а друг, а вот так с друзьями не поступают, — хмурится валькирия сонного копья.       — Друг?!       — Так, прекратите этот спор, — пытается утихомирить разошедшихся дамочек Фулона своим звучным голосом, однако за целый день её перебивают уже во второй раз.       — Ты ведь не стояла бы и не смотрела так спокойно, если бы на твоих глазах травили не Игната, а валькирию-девушку? — хмурит бровки Гелата. — Так чем он хуже?       Фулоне ответить нечего, и она, к удивлению самого парня, замолкает. Хватка Хаары ослабевает, и ему уже не так больно, но всё равно неприятно осознавать свой позор. В груди ноет, так ещё и осознание своего странного возбуждения давит на и без того уязвлённую гордость… Ну покатался по траве с красивой девушкой, что теперь, от драки возбуждаться?       — А мне всё равно, что у новичка между ног, — заявляет ничуть не горделиво Ламина, проходя вперёд и усаживаясь на корточки перед поднявшим голову юношей. М-м, даже с синяком ты симпатяжка. Давайте уже начнем инициацию.       Игнат не успевает подумать, что за инициация такая, отвлекшись на слишком откровенный вырез в тёмно-розовом платье девушки, и ёжится от мурашек: валькирия лунного копья щекочет рельеф его покрытого пылью пресса ноготками, вгоняя юношу в краску.       — Начнем кого…? — теряется он, позабыв толком о Хааре, и мгновенно вспыхивает, когда Ламина бесстыдно расправляется с бронешортами одиночки.       — Ты что делаешь?!       Девушка расстегивает броню, и та падает в траву, демонстрируя на всеобщее обозрение внушительный стояк. Игнат распахивает глаза, прикрывается свободной рукой и хочет спросить, какого чёрта его не только бьют, но и раздевают. Он не успевает: Ламина наклоняется и, накрыв нежной ладонью щёку юноши, впивается в его приоткрытый в непрозвучавшем вопросе рот страстным поцелуем, после которого помада сдержанного розоватого оттенка точно смажется.       Лишь сейчас Хаара с отвращением отходит в сторону, демонстративно отряхивая руку. Кажется, что никто таким поведением валькирии лунного копья не удивлён.       К парочке приближается Гелата и, решительно отстранив Ламину за плечо, говорит:       — Позови сюда своего оруженосца, если у тебя та сильно зудит.       Та ничуть не обижается и, поднявшись, отходит с видом невинной овечки в сторону. Гелата же присаживается возле безумно смущённого парня и, уложив руки на его плечи, собирается исцелить его ссадины.       — Извини. Ламина… она такая, — вздыхает валькирия воскрешающего копья, стараясь не смотреть на пах Игната и чуть пристыженно прикусывая губу. — Понимаешь, обычно на таких собраниях мы… ну, скажем, расслабляемся. Близко знакомимся с новенькими. Только на этот раз возникли некоторые проблемы с инициацией по… понятным причинам.       — А, то есть разъяснения шести правил — это ещё не вся беда? — усмехается парень нервно, чувствуя тёплые руки на своей щеке на том месте, где красовался синяк, и на животе в районе почек. Видимо, Хаара отлично целилась.       — Если ты захочешь уйти, мы поймём, — отвечает Гелата, наклоняясь ближе, чуть нажимая ладонью на нижнюю часть пресса парня, закрыв ею синяк.       Юноша чувствует приятные прикосновения привлекательной женщины. Хотя Игнат никогда бы не решился назвать её женщиной вслух, скорее преисполненной опытом девушкой, перед которой в последнюю очередь хочется ударить в грязь лицом. Юноша волнуется из-за того, что на фоне Гелаты он выглядит совсем смешно: продул Хааре, девственник, боится остаться на эту странную инициацию…       — Спасибо за доброту, — чуть улыбается одиночка, поднимая взгляд на лицо исцеляющей и почти сталкиваясь с ней нос к носу.       Поборов смущение, Игнат вдыхает, чтобы озвучить свой ответ, но вместо слов он утыкается губами в мягкие губы Гелаты и с трепетом осознаёт, что это она его целует. Парень спешит ответить, чтобы не произвести впечатление совсем зелёного мальчишки, и мягко целует валькирию в ответ. Та неспешно напирает, забирается на вынужденно улегшегося на спину Игната, пока его броня окончательно исчезает, оставляя после себя футболку и где-то в траве валявшиеся джинсы.       Чувствовать вес девушки на себе оказывается приятно, и юноша совсем не жалеет о своём решении остаться. Когда Гелата быстро и незаметно раздевается, то усаживается на торс молодого партнёра выше стояка и самостоятельно укладывает его руки на свою талию. Игнат лежит на слегка колющейся траве, сжимает руками изящно выгнувшуюся валькирию за талию и чувствует, как его член каменеет при виде голой, сексуальной женщины.       Гелата проходится руками по его груди, стягивает футболку через верх, и разгоряченный дракой в купе со всеми обстоятельствами в виде голой привлекательной дамы парень чуть ёрзает бёдрами. Из-за этого валькирия чуть съезжает ниже и прижимается ягодицами к стояку, чувствуя, насколько тот твёрдый горячий. Это возбуждает, но Гелата не торопится, понимая, что, скорее всего, первая у новенького не только сегодня, но и в принципе.       — Не переживай, — выдыхает она, ощутив, как руки Игната дрогнули.       Это заметно успокаивает, и парень аккуратно сминает упругую грудь среднего размера в ладонях, когда их хозяйка сама направляет его руки выше. Сама же Гелата привстаёт на коленях, прогибаясь в спине, тяжело выдыхает, когда скользит собственными пальцами по промежности, и выпрямляется. Игнат позволяет себе сжать сочные бёдра воительницы в крепкой хватке и замирает, видя, как она нависает прямо над его стояком и вжимается входом в головку, двигает тазом, размазывая по ней каплю смазки, скользит пальчиками по клитору и чуть ниже. Коснувшись разведёнными в стороны пальцами члена, девушка придерживает его и медленно насаживается, стараясь не напрягаться лишний раз.       Но Игнат всё равно чувствует, как его стояк сжимают собой горячие, мокрые стенки влагалища, и не сдерживается от того, чтобы не толкнуться слегка навстречу. Гелата тихо выстанывает, упираясь ладонью в грудь партнёра, и едва принимает крупный для такого возраста ствол с первого раза. По выражению её лица видно, что секса у неё давно не было, но валькирия так же не торопится.       Насадившись до упора, ведёт тазом круговым движением, словно бы смакуя чувство заполненности, и начинает неспешно приподниматься и опускаться. Уже чувствуя близость к разрядке от того только медленного, жаркого трения, Игнат слышит, как со разных сторон доносятся стоны и звуки возни. Видимо, остальные женщины наконец переключают внимание со скандальной одиночки-парня друг на друга, но юноша не спешит обращать на них внимание.       Он занят тем, как ускоряется скачущая на нём Гелата, как она уверенно движется, как сексуально ложатся её русые волосы на оголённые плечи… К своему смущению, парень не держится дольше: стиснув талию и бедро девушки в руках, учащённо, шумно дышит, желая хоть как-то оттянуть момент, но не имея сил на это.       — Я сейчас… — успевает Игнат предупредить прежде, чем кончить и испачкать и себя, и траву возле.       Успев соскочить с члена, Гелата даёт парню небольшую передышку, чтобы восстановить дыхание и прийти в себя. Он выдыхает, опускает ладони к коленям валькирии и виновато облизывает губы.       — Извини, я…       — Всё хорошо, — уверяет его с доброй улыбкой полная сил женщина, заводя руку за спину и обхватывая немного обмякший орган. — Такое бывает. Сейчас поправим…       Игнат поднимает брови в удивлении, когда чувствует, что его член вновь твердеет и наливается кровью. Кажется, тут используется известная ему магия исцеления, в каком-то смысле «оживляя» его. Когда же Игнат вновь оказывается в полной боевой готовности, Гелата опускается на него снова, и на этот раз проскальзывает без задержек.       Теперь уже она движется увереннее, быстрее, и сам парень избавляется от остатков неловкости и смущения, когда не думает о том, что вот-вот кончит. Сейчас он приподнимается, подмахивая навстречу партнёрше, но та пусть и мягко, но решительно опускает его обратно. Гелата сдержанно постанывает, двигаясь в удобном для того, чтобы держать себя в руках, темпе, но не учитывает желание Игната тоже довести её до оргазма. Даже в положении лёжа он двигает бёдрами, вталкивается глубже, чем валькирия планирует, любуется её заметно нагревшимся от возбуждения телом и в конце концов рывком переворачивает её.       Повалив Гелату спиной на снятую с него футболку, юноша опирается локтем на траву и толкается уже полностью самостоятельно. Она чувствует, как Игнат напирает, как ускоряется, вдалбливаясь твёрдой головкой глубоко, в стенку матки, и в каком-то инстинктивном порыве старается оказаться ещё дальше, ещё глубже.       Гелата обхватывает его за плечи, стонет, скрестив лодыжки за поясницей, и заходится в особенно откровенном стоне перед оргазмом. Позабыв вдохнуть, валькирия содрогается в накрывшем её тяжёлой волной оргазме, тихо вскрикивая от того, как резко входит Игнат в последний раз перед тем, как кончить следом за воительницей. Он тут же беспокоится о том, что сделал это внутрь, но лениво помотавшая головой Гелата мягко хлопает его по плечу.       Она умела предотвратить его панику даже молча.       — Никогда не думал, что это может произойти… — выдыхает одиночка, приподнимаясь и смотря на красную, приходящую постепенно в себя Гелату.       Парень осматривается, забыв о своей наготе, и в который раз за весь день валькирии умудряются его шокировать. Они действительно имеют привычку компенсировать нехватку мужского внимания, — чёрт бы побрал этот запрет на любовь, — вниманием женским. Воины света разделились на парочки, либо полностью, либо частично разделись, являя глазам лишенного девственности Игната свои близкие к идеальным, женские изгибы, и творили вещи, при взгляде на которые парень был готов поклясться, что у него снова наливается тяжестью в паху. Вот девушка лежит на другой девушке, вот чьи-то рыжие волосы прикрывают чью-то грудь, вот ещё пара валькирий раскинулась в позе 69, а вот и… ещё одна валькирия, которая трахает откровенно стонущую соратницу копьём, видимо, наслаждаясь этим ничуть не меньше.       Сев, Игнат понимает, что у него кружится голова. Он даже не замечает, как в их сторону направляется Фулона, как только заканчивает с одной из валькирий, и как с травы поднимается Гелата. Видимо, соблюдая некую традицию, она освобождает место для предводительницы, но к растерянному «симпатяжке» беззастенчиво пролезает Ламина. Как только Игнат натыкается на миловидное личико девушки, он слегка вздрагивает от неожиданности и бросает короткий взгляд на величественную фигуру Фулоны. Та не возмущается, посчитав это ниже своего достоинства, и парень снова чувствует себя неловко.       — Добро пожаловать в клуб, — улыбается Ламина, укладываясь спиной на ту же раскинутую на траве футболку и ухватывая Игната за локоть. — Иди сюда, малыш.       Одиночка едва не падает, успев упереться руками в землю прямо над валькирией. Её светлые локоны разбрасываются вокруг, а глаз сам по себе цепляется за кажущуюся хрупкой, худенькую фигурку игривой соблазнительницы. Она бесстыдно обласкивает бока Игната, ведя ноготками по коже, разгоняя по ней мурашки и соблазнительно выгибаясь в пояснице. Валькирия запускает пальцы в волосы на затылке юноши и тянет его ближе, а сам он словно боится прижаться к женскому телу, хотя минуту назад уже занимался сексом.       — Хочешь научиться удовлетворять женщин? — спрашивает Ламина томным шепотом, когда он устраивается между её призывно разведённых в стороны ног. — Не только этой штучкой.       Игнат сглатывает, ощутив, как его снова затвердевшего члена касаются, обхватывают посередине ствола, и кивает, как загипнотизированный. Он мог согласиться и без этих женских чар, но был не против прочувствовать настойчивое, но нежное прикосновение на себе.       Ламина заискивающе улыбается, и парень опускается чуть ниже, ведёт носом по нежной коже на шее к ключицам и прижимается стояком к промежности валькирии. Но вставить не смеет, вместо этого скользя горячими ладонями по талии, сжимая молочные бёдра девушки и проходясь мягкими, аккуратными поцелуями вдоль её живота. Ламина поощрительно гладит Игната по голове, разводит ножки шире, соблазнительно выгибает неподходяще элегантную для грозного воина света фигурку и чувствует, как неопытные, но от того не менее приятные прикосновения парня горячат её ещё сильнее.       Многие (почти все) валькирии давно не имели связи с мужчинами, учитывая, что для некоторых спать с оруженосцами было не то, что аморально, а даже зазорно, и потому появление валькирии-парня на данном мероприятии вызвало такой резонанс. Это было необычно, для кого-то радостно, для кого-то — ужасно, но отрицать тот факт, что все дамы были заинтересованы, было бы глупо. Даже занимаясь любовью друг с другом, женщины оглядывались на Игната, примечая, что их новенький скрывает под одеждой подтянутое и привлекательное тело.       Юноша взгляды игнорирует, прислушиваясь к внутреннему голосу и вжимаясь ртом в промежность Ламины. Игнат слышит томный вздох и, воодушевлённый желанием сделать девушке приятно, начинает работать языком: вылизывает её, проскальзывая языком между половыми губами, но решимости и опыта парню всё же не хватает.       — Чуть выше, — выдыхает валькирия лунного копья, чуть сжимая между пальчиками волосы одиночки. — Смелее, симпатяжка, я ведь тебя не укушу.       Подобное заигрывание Игната смущает, и он краснеет, хотя, казалось бы, давно должен был перестать стесняться. Он находит языком набухший от возбуждения клитор, обводит его самым кончиком и чуть смелее зарывается головой между бёдрами валькирии. Теперь Ламина удовлетворённо улыбается, откидывает голову назад, прикрыв глаза, и мычит сквозь закушенную губу. Игнат вполне готов принять эти стоны удовольствия за награду.       Решившись, парень проводит подушечками двух пальцев по влажной плоти и медленно погружает их внутрь. Ощутив внутри пальцы, Ламина слегка вздрагивает и тихо стонет, пока Игнат неспешно двигает рукой и, продолжая стимулировать клитор языком, вставляет пальцы всё глубже и чуть быстрее.       — Хороший мальчик, — улыбается она и садится, вынуждая парня тоже приподняться. — Теперь моя очередь. Ложись.       Безумно возбуждённая девушка укладывается в ногах Игната, понадеявшегося ртом довести её до оргазма, и тем самым рушит его планы. Ламина обдаёт чувствительную головку горячим дыханием и, обхватив ствол у основания, берёт в рот. Парню неловко смотреть на это, но он смотрит, чувствуя, как тяжелеет сильнее в паху и как становится жарче от одного вида того, как голая привлекательная девушка делает ему минет.       Опытная любовница вбирает практически до упора, так, что головка упирается в стенку глотки, и Игната одолевает мелкая, короткая дрожь. Ламина двигает головой, втягивает щеки и обволакивает член юноши со всех сторон, сводя его с ума своими умениями. Она берёт яйца в миниатюрную ладошку, мягко придерживает и, расслабив горло, впускает стояк парня так глубоко, что утыкается носом в его лобок.       Это оказывается настолько приятно, что расслабиться и подумать о чем-то стороннем просто для того, чтобы не кончить так рано, не получается.       — Ламина… — выдыхает хрипло Игнат, решив быть честным. — Я так… я не продержусь долго.       Валькирия отстраняется с влажным звуком и хитро улыбается мокрыми губами. Она приподнимается, стягивает с запястья что-то и перетягивает член одиночка у основания так быстро, что осознает он произошедшее лишь тогда, когда чувствует давление у ствола. Игнат смотрит на Ламину с непониманием, пока та ловко седлает растерянного парня и скользит влажной промежностью по стояку, прижав сочившуюся предэякулятом головку к торсу хозяина.       — Так — продержишься, — поясняет валькирия, подмигивая, и возвышается прямо над колом стоящим членом Игната.       Он в свою очередь уже полюбившимся за сегодня жестом сжимает бёдра валькирии в ладонях, пока она насаживает себя на его стояк. Однако, в отличие от Гелаты, Ламина только первые полминуты опускается и приподнимается медленно, привыкая к внушительному размеру новичка. У Игната дыхание опасно сбивается, как только девушка упирается руками в его грудную клетку и заметно ускоряется: скачет, сжимая бедного юношу в себе и доводя его до белого каления своей игриво-соблазнительной манерой, которой и привлекала, и дразнила его.       Но никак возразить парень не решается, любуясь эстетично выгнувшейся на нем Ламиной и позволявшей рассмотреть её во всех интимных подробностях: продолжая лихо скакать на твёрдом, скользком от обилия смазки стояке, блондинка скидывает с лица растрепавшиеся кудри, бесстыдно стонет и ласкает себя, сжимая грудь в аккуратных ладошках. Игнат позволяет себе подмахнуть бёдрами вверх, резковато толкнувшись внутрь, и с удовлетворением видит, как девушка вздрагивает, стискивая его сильнее.       Ламина вдруг наклоняется, давя руками на грудь партнёра и самостоятельно наращивая темп. Парень хочет перенять инициативу, чувствуя, как постоянно находится на грани оргазма, банально хочет кончить, но из-за перетяжки у основания члена физически не может этого сделать.       Тяжело дыша, Ламина тоже близится к концу. Она совершает быстрые, короткие скачки, блаженно постанывая, напрягаясь, пока Игнат вдруг не чувствует сильную пульсацию внутри любовницы и сокращение мышц. Кончая, валькирия не останавливается, и из-под длинных ресниц видит, как мучается юноша, но пытку не заканчивает. Сам же боялся кончить рано, так что пусть пожинает плоды своих желаний.       После второго оргазма девушка откидывает рукой волосы с красного личика, приводя дыхание в порядок и не спеша поднимается с всё ещё напряжённого Игната, которому не только не позволила кончить, но и оставила без трения сейчас. Но, заметив фигуру Фулоны, Ламина поднимается на подрагивающих ножках с парня и мает предводительнице рукой.       — Фулона! Иди сюда, — зовёт она, кивая в сторону оставленного в траве любовничка и, прежде чем уйти, дразняще подмигивает ему.       Подошедшая Фулона видит оставленный Ламиной подарочек: неудовлетворённого, до дрожи в руках возбуждённого Игната, который смотрит на первовалькирию пусть и с трепетом, но скрыть восхищения не может. Он осматривает её величественную фигуру и робеет, впрочем, как и обычно, боясь подступиться к походящей на строгую богиню, красивой женщине.       Тем не менее, ещё страшнее ударить в грязь лицом перед такой пассией (хотя, ещё кто на этом вечере чья пассия), так что Игнат храбрится и мысленно благодарит Фулону за то, что она сама ложится к нему.       Одиночка нависает над валькирией золотого копья и одними глазами спрашивает, можно ли ему прикоснуться к ней. Наверняка взгляд выдаёт весь восторг, испытываемый им при взгляде на сочные бёдра, крупную, вздымавшуюся при дыхании грудь и дышащее жизнью тело предводительницы дев-воительниц.       Расценив молчание и спокойный взгляд за немое согласие, Игнат накрывает ладонями грудь Фулоны и поражается тому, какой мягкой и приятной она оказывается на ощупь. Он наклоняется, чуть осмелев, хочет поцеловать нежную кожу под ключицами, но вместо этого опускается к розовеющему соску и неуверенно облизывает его. В целом парень проявляет больше инициативы с молчаливой Фулоной, чем с Гелатой и Ламиной: мнёт её упругую грудь, ласкает языком её затвердевшие сосочки и всё же оставляет на бархатной коже горячий поцелуй.       Вот только валькирия под ним больше походит на бесстрастную греческую статую: она лежит, приподнявшись на локтях, и наблюдает за стараниями Игната, не издав ни звука, кроме какого-нибудь особенного глубокого вдоха.       Отсутствие реакции, впрочем, лишь сильнее заводит неудовлетворённого парня и вызывает в нём желание добиться хоть какой-то реакции у сдержанного лидера, и он подхватывает женщину под сгиб колена, приподнимая её ножку. Благо, уроки проказницы-Ламины даром не прошли, и Игнат неспешно проводит языком вдоль влагалища, раздвигая им малые губки и сразу находя клитор. Парень вылизывает промежность Фулоны, чуть вставляет во влажную дырочку язык, уделяет много внимания клитору — в общем, старается до тех пор, пока не решает, что валькирия точно возбуждена. Это можно было понять хотя бы по потяжелевшему дыханию и тому, как она намокла.       Однако ни одного стона Игнат так и не добивается. Этот факт подталкивает его к решительным действиям, и юноша сам прижимается головкой ко входу и одним плавным движением проталкивается… И не кончает в то же мгновение только благодаря резинке: мышцы лона Фулоны оказывается настолько мощными, что его наивность кажется смешной, а в глазах на пару секунд темнеет.       И всё равно Игнат приходит в себя. Опирается рукой на траву, второй — сжимает бедро валькирии, шумно выдыхает и начинает аккуратные, пробные фрикции. Даже Фулону он удивляет своим размером, и она в полной мере чувствует, как молодой мальчишка распирает её своим напором и придерживается среднего ритма. Игнат лишь сейчас имеет почти полный контроль над ситуацией, уже вскоре заметно набирая в скорости и вталкиваясь в тугое лоно с заметным, отдающимся приятным напряжением в теле усилием.       Валькирия понемногу поддаётся бёдрами навстречу, стремясь ощутить более несдержанные толчки парня ещё глубже, и касается ладонью его щеки. Прикосновение пусть и мягкое, но Игнат всё равно испытывает небольшое давление, будто бы даже молча Фулона умудряется его контролировать.       Всё ещё находясь на грани и уже сходя с ума от невозможности кончить, одиночка вдалбливается в горячее тело валькирии, стремясь выбить из неё хоть звук, и лишь тогда, когда предводительница валькирий начинает заметнее подмахивать тазом, с её приоткрытых губ срываются тихие, но всё же слышные стоны. Может эта сошедшая с пантеона греческая богиня и ведёт себя столь сдержанно, это не значит, что она не чувствует жара, исходящего от Игната, или что она далека от физических ощущений.       Напротив, Фулона очень к ним близка, потому и вздрагивает сейчас еле заметно, когда юноша, услышав более откровенный, чем молчание, звук, радуется маленькой победе. Он чувствует, как партнёрша скрещивает лодыжки за его поясницей, чувствует, как она поддаётся бёдрами навстречу, как жмёт теснее к себе, и лишь по мелкой дрожи Игнат понимает, что она близко. А когда Фулона еле заметно содрогается в оргазме, то сжимает любовника в себе настолько сильно, что от подобного потрясения его не может спасти даже резинка Ламины — парень неожиданно для самого себя кончает, вбившись внутрь горячего лона валькирии и выплеснувшись прямо внутрь.       Этот оргазм оказывается самым ярким за сегодня, но, очевидно, на одном раунде останавливаться Фулона не станет. Она сжимается вокруг члена ещё раз, вызывая дрожь и вынужденно делая пребывающего в странном неудовлетворении Игната вновь полутвердым. Из-за послеоргазменной чувствительности юноша пока не может удовлетворить её ещё раз, так что выскальзывает из неё, чтобы поработать пальцами и языком. И до второго оргазма женщина доходит именно благодаря стараниям Игната.       Правда, поцеловать Фулону одиночка так и не смеет, наблюдая за тем, как она поднимается и уходит, проявляя куда больше самоконтроля, чем Гелата и Ламина.       Вздохнув устало, парень стаскивает с члена резинку и решает, что с него, пожалуй, хватит на сегодня. Однако его грубо встряхивают за плечо, и перед лицом показывается смуглая Филомена. Странно, они с Хаарой вроде мужчин не любят, что она забыла здесь?       — Не думай о себе слишком много, — морщится воительница с презрением, осматривая тело юноши. — Я собираюсь лишь воспользоваться тобой, ничего боле.       — Типа выжать из меня все соки? — усмехается и без того уставший Игнат, не имея сил сопротивляться валькирии испепеляющего копья и оказываясь поваленным на спину. — Пришла, когда я… уже несколько раз, и думаешь, что мое изнеможение станет твоей заслугой?       Филомена хмурится и резко седлает парня. Её смуглая кожа поблёскивает на свету, заплетённые в косы волосы лежат на крепких плечах, и когда ствол ложится аккурат между ягодицами валькирии, парень понимает, что, в принципе, не против. У него спрашивать всё равно не собираются, так что Игнат вверяет себя в руки судьбы-злодейки и толкается бёдрами навстречу, когда Филомена заставляет его затвердеть окончательно, и проскальзывает в и без его участия влажную промежность. Видимо, эта валькирия времени не теряла, и точно с кем-то провела время, пока одиночку передавали по рукам.       Больновато давя рукой на грудную клетку Игната, неожиданная любовница полноценно седлает Игната: скачет на нём, и скачка её оказывается резковатой, не имеющей определённого устоявшегося темпа. Валькирия собирается использовать парня в качестве живого дилдо, просто использовать, трахнуть и оставить в униженно изнеможённом состоянии, но Игнат оказывается не таким уж обессилившим.       Он смотрит снизу на то, как движется на его члене женщина, испытывающая к партнёру лишь презрение и неприязнь, и дивится тому, как она охотно трахает его, садясь до упора и тяжело дыша от усердия. Игнату нравится смотреть так, и он мог бы начать движение вверх, как делал ранее, однако этого ему кажется мало. С Филоменой не хочется быть принимающим из-за гордости.       Так что юноша собирает все свои силы и вдруг опрокидывает валькирию на спину, толкаясь в неё самостоятельно и слыша стон неожиданности. Шокировано выдыхая, партнёрша, к его удивлению, не пытается вернуться наверх, но и признавать поражение не собирается. Она обхватывает любовника руками, зарывается пальцами в его волосы на затылке и сжимает, тянет до несильной боли, при этом царапая кожу над лопаткой ноготками второй руки. Феломена даже стонет словно бы недовольно, принимая твёрдый член одиночки и чувствуя, как при не самых нежных, — ещё бы Игнат стал с ней нежничать, — толчках всё её нутро содрогается в приятных импульсах.       Парень же в свою очередь осознанно соперничает с партнершей, держа себя на весу одной рукой и беззастенчиво сжимая её грудь второй. Не грубо, даже мягко сминая её пальцами, юноша вдруг шипит: Феломена вжимается горячими губами в шею Игната, обманчиво мягко целует и кусает. Кусает прямо в выступающую венку, сопит, подмахивает тазом навстречу и то сжимает парня за волосы, то покусывает больнее, чем ранее, то тянет на себя, то отталкивает — будто бы борется с одиночкой в ответ, при этом пошло и совсем без стеснения постанывая.       Их секс становится похожим на борьбу. Филомена царапается, дёргает парня за волосы, кусается и сжимает его член стенками лона как можно сильнее и, если возможно, больнее, и эта животная страсть напоминает попытку покалечить. Игнат же в свою очередь совсем не сдерживает себя: резко, грубовато трахает валькирию, вдалбливая её в свою многострадальную футболку на примявшейся траве и стараясь не кончить. Он сдерживает себя так, как только может, пыхтя над агрессивной пассией и стойко снося все её царапины, так как на кону стояла гордость. Если Филомена хочет использовать его, как живой дилдо, пусть использует, но в этой борьбе обязан выйти победителем Игнат.       И у него получается. Содрогнувшись и сжав юношу особенно сильно в себе, валькирия испепеляющего копья выгибается под одиночкой дугой, вжавшись грудью в его грудь, и почти рычит от негодования. Во время оргазма она кажется странно красивой в своей озлобленности, искаженной удовольствием, и Игнат поддаётся неизвестному порыву — целует Филомену.       Целует так глубоко, грязно и мокро, что по телам обоих проходится новая волна жара. Несмотря на это, валькирия агрессивно кусает юношу за губу, при этом умудряясь ответить на поцелуй. В своей неприязненной манере, но всё-таки ответить.       Однако порыв страсти прерывается, когда Игната хватают за волосы и поднимают его голову. Он айкает и рефлекторно жмурится, тут же чувствуя, как в открывшийся рот проскальзывает что-то продолговатое, длинное и довольно крупное… Это пугает, и парень отрывает глаза. Он видит перед собой Хаару, решившую сделать сразу два дела: помочь подруге и заодно унизить бесячего одиночку, надев страпон.       И эта штука во рту совсем Игнату не нравится, так что он забывает о сексе и дёргает голову назад, силясь отстраниться, но после стольких половых актов боец из него ещё более худший, чем в самом начале. Две мускулистые женщины без труда скручивают его и связывают запястья вместе за спиной чьим-то ремнём, творя такой беспредел на глазах у всех (хотя, кого мы обманываем, все сейчас заняты более важными вещами).       Поставленный на колени Игнат недовольно мычит, пытаясь отвернуться и не желая поддаваться таким унижениям, но Хаара больно сжимает его короткие волосы и держит, не позволяя выпустить силиконовый орган изо рта.       — Ну нет, одиночка, — усмехается валькирия, двигая бёдрами и загоняя фаллоимитатор глубже под возмущенное, приглушенное мычание. — Тебе лучше постараться и смазать его, как следует — это будет вместо смазки.       Приходится парню освоить глубокий минет, давясь огромным членом и жмуря глаза от раздражения в горле. И как Ламина делала это так легко?! Хотя, несмотря на дискомфорт и неприязнь, член его менее твёрдым от этой ситуации не становится, а Игнат так и остаётся возбуждённым.       — Умница, — усмехается Филомена, когда Хаара отстраняется, и кладёт тёплую ладонь на заднюю сторону шеи парня.       Пытаясь откашляться и унять зуд в глотке, юноша поднимает хмурый взгляд на валькирию разящего копья, которая без толики стыда обходит его и встаёт сзади. Догадывается о её намерениях Игнат лишь тогда, когда его грубо опускают лицом вниз, вынудив выгнуться в пояснице и выпятить задницу.       — Эй! Вы совсем там…! — пытается он как-то возразить, но никто из женщин не реагирует хотя бы сочувственно.       Филомена даже не подавляет довольную усмешку, пока Хаара сжимает ягодицы парня и раздвигает их в стороны. Смоченный слюной фаллоимитатор ложится прямо между ними и скользит вниз, чтобы упереться головкой в девственную, совсем не разработанную дырочку. Игнат в панике напрягается, и это точно не пойдёт ему на пользу.       — Расслабься, иначе хуже будет, — фыркает Хаара, шлепая парня по бедру. Не больно, но ощутимо. — А ты думал, что трахать способны только мужики? Как перепугался.       До последнего надеявшийся на розыгрыш парень задерживает дыхание и силится расслабиться, но, когда Хаара медленно, с физическим усилием вставляет сначала головку, а затем и добрую половину искусственного члена, он готов просто-напросто взвыть. Но из гордости этого не делает, проглатывая болезненный стон.       Валькирия растягивает его медленно, но от того не менее напористо и грубовато: двигает тазом без определённого ритма, то вставляя до упора, то наполовину, попутно сжимая ягодицы Игната. Он даже привыкает, перестаёт чувствовать и боль, теперь ощущая вполне терпимый дискомфорт, да и двигаться Хааре становится попроще. Но это ведь лишь начало.       Парня внезапно приподнимают и теперь толкают назад, так, что он практически ложится на решившую применить себя в роли актива валькирию спиной, из-за чего силиконовый член всаживается до самого конца. Игнат низко стонет, заходясь в сбившемся дыхании, и неудобно ерзает, упираясь по воле неудобной позы связанными руками в живот Хаары и боясь придавить её своим весом. Но ту, кажется, всё устраивает.       — Ты ведь не сбросил меня со счетов? — усмехается Филомена, вновь возникая перед парнем и ловко, быстро забираясь на него верхом.       — Если бы… — выдыхает Игнат, попытавшись сделать это устало, но все его вздохи будут похожи скорее на полустоны, нежели что-то ещё.       Валькирия чуть морщит аккуратный носик и, сбросив косички с плеч, обхватывает ствол и направляет его в себя. Затем усаживается, вновь оседлав Игната, и самодовольно хмыкает, видя, как у юноши глаза закатываются от двойственности ощущений. Сзади его всё ещё умудряется трахать Хаара, двигая тазом и вгоняя страпон всё дальше, иногда особенно чётко проходясь по простате и вызывая тем самым волну мурашек. А спереди Игната снова трахает Филомена, отнявшая у него лидерство в их странной борьбе и теперь охотно скачущая на его твёрдом, пульсирующем от потребности закончить стояке.       Странные, очень странные ощущения дарил этот тройничок. Зажатый между двумя ненавидящими его женщинами Игнат чувствует себя странно, готовый сердцем на бунт, но телом скованный во всех смыслах. Филомена же явно старается победить и без того лишенного инициативы одиночку, в конце концов наклоняясь ближе, потираясь чувствительными, затвердевшими сосочками о грудь Игната и впиваясь в его губы. Впиваясь именно потому, что среднестатистический страстный поцелуй кажется нежнятиной по сравнению с тем, как целует валькирия: с болезненным прикусом, не отрываясь, принимая от парня ответные укусы и довольно урча в его рот.       — Нравится, одиночка? — выдыхает Хаара у уха Игната, толкаясь вверх особенно резко и выбивая из жертвы слишком громкий по сравнению с предыдущими стон.       Она хватает его за волосы и тянет назад, обрывая тем самым поцелуй, и обдаёт слегка влажную от пота шею горячим, коротким вздохом. Игнат жмурится от боли в волосах и шипит, тем не менее, подрагивая между оккупировавшими его любовницами. Доселе неизведанные ощущения от стимуляции простаты доводят его до крайности, и юноша вдруг понимает, что таким темпом его точно надолго не хватит. Игнат даже старается думать о чем-то постороннем, но взгляд сам собой цепляется за все еще скачущую на твёрдом стояке Филомену, за её колышущуюся грудь, за её сексуально прикушенные губы и за вид того, как его член исчезает в ней, погружаясь в горячую тесноту раз за разом.       Это всё так возбуждает, что сил держаться просто нет. Игнату сносит крышу, и ему начинает нравится грубое обращение, начинает возбуждать несильная боль и тот факт, что им пользуются две зловредные, но горячие женщины.       Филомена вдруг чувствует, как юноша под ней вздрагивает, и сама дрожит, когда чувствует, как он выплескивается прямо внутрь неё, заполняя горячим семенем. Она нарочно сжимает его сильнее, не поднимаясь с члена и елозя так, что у парня закатываются глаза.       — Ох, поимейте совесть… — взмолившись, просит Игнат, из-за чрезмерной чувствительности не способный лежать смирно из-за движений обоих валькирий.       Однако Хаара лишь ехидно ухмыляется, не тормозя, а разгоняясь. Поясницу уже понемногу сводит от напряжения и постоянной работы нижней частью тела, но женщину это волнует куда меньше, чем шанс довести выскочку-новичка до грани. Так что ни она, ни Филомена не останавливаются, доводя только что кончившего Игната до чёрт знает чего.       У него снова встаёт, потому что валькирия испепеляющего копья ни не секунду не расслабляется, сжимая его твердеющий всё сильнее ствол в себе, и снова бедняга возбуждён до предела, теперь уже при каждом грубом толчке Хаары мыча и стона. Они словно сговорившиеся насильницы, стремящиеся добиться смерти Игната от оргазма — вот, какие мысли приходят в его плохо соображающую голову.       Сил нет уже и на то, чтобы дернуться или извернуться, дабы немного изменить угол проникновения. Парень дрожит от изнеможения, будучи уверенным, что кончить его истощенный организм просто не сможет, не имея ресурсов. Однако старания валькирий даром не проходят: Игната снова обдаёт жаром от женских тел, снова он напрягается, затрудняя движение дилдо в заднице, снова он кусает разошедшуюся Филомену за припухшие от длительных поцелуев губы.       Ремень натирает кожу на руках до раздражения, шею сводит от того, что Хаара крепко держит за волосы на голове, а в этом бутерброде из валькирий Игнат вдруг чувствует, что вот-вот снова кончит. Всё его нутро напрягается, парень инстинктивно чуть подмахивает бёдрами, подскакивая на страпоне и вдалбливаясь глубже в Филомену, и содрогается в чёрт знает каком по счету оргазме.       Лишь сейчас, когда лишенный любых сил и желаний Игнат практически теряет сознание, а в его глазах темнеет, любовницы решают сжалиться и оставить его в покое. Они оставляют тяжело, шумно дышащего парня на траве испачканным его же семенем. Соображать и думать совсем не хочется.       Юноша чуть вздрагивает, когда кто-то напоследок шлепает его заднице с насмешкой, и далее погружается в туман. Он уже помнит, что было дальше, не помнит, «инициировали» ли его другие валькирии, и последним воспоминанием остаётся секс с Филоменой и Хаарой.       Просыпается Игнат в окружении женщин, тяжело вдыхает и, приподнявшись, трёт глаза кулаком. В то же мгновение его поднимают на ноги, и одиночка морщится: всё тело болит и ноет, как после тренировки с Багровой.       — Как ты? — интересуется с мягкой улыбкой Гелата.       Парень осматривается в неопределённости, не понимая, приснилось ли ему всё это. С одной стороны, все валькирии были одеты, с другой — в их взгляде уже не чувствуется враждебность или неприязнь, с которой они его встречали, а даже некоторое уважение. Даже Филомена не прожигает беднягу ненавистным взглядом, косясь на него более снисходительно.       — Да не пойму, — пожимает Игнат плечами.       — Значит всё хорошо, — улыбается ехидно Ламина и вдруг тянет одиночку за локоть, чтобы втянуть его в толпу.       Будучи затянутым в групповые объятия, растерянный парень едва не вздрагивает, когда чувствует женские ладони на своей спине, торсе и даже пятой точке, якобы случайно схватившиеся за неё. Видимо, та оргия была не сном и, вероятно, теперь отношения с валькириями у Игната наладятся…