вишнёвая помада

       у харриет поттер вишнёвая помада.        её химическим запахом разит в любой комнате где она находится или находилась.        братья джинни — в отвращение морщатся. гермиона — говорит, что стоит брать помаду с более естественным запахом. а джинни всё устраивает.        от запаха химозной вишни идёт кругами голова, от ярко-изумрудного зелёного взгляда, в глазах расплываются такого же цвета пятна. в медицинской карточке будет стоять диагноз: «безнадёжно влюбленна».        харриет часто дарит — лёгкие и невинные — вишнёвые поцелуи в губы.        из-под ног уползает земля, а уизли остаётся лишь глупо улыбаться. счастья распирает её на ровне с нежностью. рёбра трескаются то ли от этого, то ли от бешенно бьющегося сердца.        и когда гермиона наклоняется чуть ближе, — где-то на расстояние 50 сантиметров от лица джин — принюхиваясь, она лишь понимающе хмыкает и закатывает глаза. её глаза цвета тёмного шоколада весело блестят.        больше своей помады, харриет любит только печенье с шоколадом. когда джинни приглашает поттер в хогсмид, они обязательно заходят в небольшую чайную под названием «coin thé».        у зеленоглазой в качестве напитка обычно горячий шоколад с вишнёвым сиропом (как в рафе). кареглазая же предпочитает чёрный чай с корицей.        они могут часами проводить за пятым с права, у окна, столиком. разогваривая, молча, держась за руки или же тихо занимаясь своими делами.        у харриет, почти всегда, с собой, есть блокнот и карандаш, последний она держит в кудрявом пучке волос, а вот скетчбук в сумке, что разукрасила красками и теперь там красовались мягкие цветы: подсолнухи и сакура.        на вопрос уизли: «что они значат?» она уклончиво качала лохматой головой, переводя тему на то, чем бы им заняться на каникулах.        у самой же джинни на губах, был персиковый бальзам. его запах был почти не слышен, а цвета не было вовсе. а вот в её рюкзаке, с завидной регулярностью, можно было обнаружить небольшой наборчик из кейса с бусинами и мотком резинки.        иногда, во время летних каникул, они садились в комнате рыжей и тихо переговаривались, занимаясь своими делами.        брюнетка так увлекалась своими рассказами, что переходила с тихих разговоров на сбивчивый, но восторженный шёпот.        джинни любила в такие моменты, смотреть на неё. глаза харриет сверкали как изумруды на солнце, а кареглазая оставляла своё занятие и начинала слушать девушку.        где-то на середине поттер ойкала и прикрывала рот ладошкой, скороговоркой извиняясь: «прости, я наверное тебя загрузила…»        дальше следовало успокаивающее убеждение уизли, с лёгкими поцелуями в щёку и заверением о том, что риет очень хорошо рассказывает.        и черноволосая продолжала свой рассказ, опуская взгляд в блокнот, рисуя очертания чьего-то лица. рыжая спокойно сидела и держала у неё голову на плече, иногда, в нужных местах, кивая или показывая какую-то другую реакцию.        они общались внеурочное время, в гостинной или коридоре. почти незаметно они отходили от остальных и что-то еле слышно обсуждали.        бывало, что они ускользали на выходных, чтобы полетать на метле вдвоём. без лишниз глаз, ушей и прочих атребутов.        слышался весёлый смех, который не перекрывал ветер в ушах.        у них было взаимопонимание. они были лучшими подругами. и это бесило уизли.        между прочим, когда харриет поцеловала джинни, после матча по квидичу, у всех на глазах, лицо рыжей сливалось с волосами, а в глазах темнело.        джин видела как безмолвно открывает рот рон и как элегантной ладошкой гермиона, возвращает на место его упавшую челюсть, мягко посмеиваясь. как в шоке смотрят на неё однокурссницы и как минерва макгоногал, прикрывает глаза ладонью в стиле страусов, мол: «если я это не вижу, значит этого нет и снять баллы не за что». но ей было абсолютно всё равно.        в нос ударил запах химозной вишни и, пожалуй, это был самый лучший запах на свете, который могла бы почувствовать джинни.        харриет дарила ей лёгкие вишнёвые поцелуи и крышесносную свободу.