Самое время

Слэш
NC-17
Завершён
73
автор
Маюши бета
Размер:
3 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
73 Нравится 39 Отзывы 15 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      Алекс пугает Майкла. Но не заточка в его сильной руке и не угрозы, ядом льющиеся из тонкого рта вызывают в Майкле бешеный, неконтролируемый ужас. Его пугает подлая реакция собственного тела на этого, несомненно опасного, способного убить голыми руками и просчитать сложнейшие планы, мужчину.       Махоун как голый интеллект, гениальный разум, завернутый в тугие жгуты мышц, раньше надёжно замаскированные строгим костюмом агента ФБР, а сейчас выставленные на показ облегающей каждый мускул футболкой. Майкл не может этого не замечать. Кончики пальцев покалывает от желания прикоснуться, проследить линии ярко выраженного пресса.       В мозгу коротит, когда Алекс впервые оказывается так близко, практически прижимает своим сильным горячим телом к шершавой стене. Нейроны в гениальном мозгу Майкла словно выгорают от жара, лавой несущегося по венам. Тугая пружина закручивается внизу живота от ощущения встающих волосков и разбегающихся мурашек, вызванных срывающимся дыханием Махоуна в изгиб его шеи.       Боже, Майклу так сильно хочется застонать. Потереться уже наполовину вставшим членом о пах Алекса. Нельзя. Нужно сосредоточиться на угрозах, на словах. Но голос…       Этот тихий хриплый голос. Он искушает сильнее всего. Звучит почти ласково, нежно. Дыхание ласкает кожу, а взгляд Алекса скользит по лицу Майкла так… Он не может подобрать слов. Лишь отчаянно желает, чтобы эта пытка поскорее закончилась. Чтобы она никогда не кончалась.       «Пусть он уйдет. Пожалуйста, пусть уйдет!» — паническая, последняя здравая мысль бьётся в черепной коробке Скофилда. Он понимает, что это только вопрос времени, когда подмечающий каждую мелочь и читающий людей, как открытые книги, Махоун поймет, что происходит. Идентифицирует причину дрожи, что бьёт тело Майкла. Опустит взгляд и заметит его позор.       Время растягивается, застывает, как знойный Панамский воздух. Алекс не отстраняется. Он все так же близко. Майкл осторожно делает вдох, кажется первый вдох за это бесконечное мгновение, и лёгкие заполняет тяжёлый мускусный запах мужского пота и чего-то ещё, такого неожиданно холодного, сковывающего дыхательные пути льдом.       Аромат под стать прозрачным колким глазам напротив, что так тщательно, с ноткой безумия, впиваются, изучают, каждую эмоцию Майкла. Страх накрывает новой волной. Запускает волну мурашек вдоль позвоночника и прошивает электрическим разрядом копчик. Тело дёргается, слегка выгибается навстречу.       На лице Алекса проявляется сначала лёгкое удивление, потом недоверие и наконец, окрашенное удовлетворением, понимание. Пугающая ухмылка растягивает его губы, пока колено немного раздвигает ноги Скофилда, а бедро прижимается в чужому паху.       Майкл уже и не помнит, когда последний раз краснел. Но сейчас его лицо обдает жаром стыда от прилившей к светлой коже крови. Он старательно прячет взгляд. Отводит глаза в сторону. Пытается абстрагироваться от происходящего, разглядывая религиозные рисунки на противоположной стене.       Неожиданно по его барабанным перепонкам бьёт тихий хриплый смех и слова, опутывающие тело: «      вот оно что. Это многое объясняет.»       Крепкая ладонь ложится на пах, и Майкл сжимает до боли зубы, чтобы удержать зарождающийся в груди стон. Он пытается воскресить в памяти образ Сары. Чувства, что испытывал к ней. И с горечью осознает, что никогда не хотел её так, как хочет проклятого Махоуна.       Никого в своей жизни не хотел так сильно, так остро. Почти болезненно. Оглушающе. Голова кружится и сдерживаться нет никаких сил.       Майкл находит в себе последние силы, чтобы встретиться взглядом со своим проклятием. И падает в огромные, полностью затопившие радужку, темные омуты зрачков Алекса.        Он не уверен, кто делает первое движение навстречу, лишь чувствует обжигающие сухие губы на своих и краем сознания улавливает звук падения заточки о бетонный пол камеры. Лёгкие горят. Мир сужается до потрясающих всё его существо, незнакомых до этого, тактильных ощущений.       Всего слишком много для его неискушенного разума, для его горящего в агонии страсти тела. Раньше он считал, что секс, это про нежность и любовь. Что нет ничего прекраснее занятий любовью. Какой же он был наивный идиот.       Нет ничего прекраснее ощущения грубых пальцев, расстёгивающих его джинсы, пробивающихся под резинку белья и крепко обхватывающих болезненно стоящий член, размазывающих обильно выступающую смазку (Майкл и не знал, что так бывает) по головке. Он несдержанно стонет и толкается бедрами в чужой кулак.       Ему хватает всего пары минут и сладкой боли от впившихся в острую ключицу острых зубов Алекса. Он кончает долго, выматывающе и ослепительно ярко, как никогда в жизни. Тело трясёт, а ноги почти не держат. Лишь руки Алекса помогают ему сохранять вертикальное положение.       Когда в голове немного проясняется, а с глаз спадает пелена, стыд новой волной охватывает воспалённый мозг. Он осторожно поднимает глаза и открывшаяся картина заставляет его член, несмотря на только что испытанный оргазм, начать наливаться кровью.       Махоун, впившись в него голодным взглядом подносит к лицу покрытые спермой пальцы, проводит острым кончиком языка, собирая жемчужные капли и гортанно стонет, закатывая глаза. Майкл громко сглатывает, наблюдая, как Алекс облизывает пальцы, не в силах прекратить наслаждаться открывшимся видом.       И потому не успевает вовремя среагировать, когда Алекс одним слитным резким движением разворачивает его лицом к стене и стягивает джинсы вместе с бельем к щиколоткам. Оглаживает влажную от пота поясницу, вырисовывает языком узоры на чужой шее.       Майкл понимает, что должен его остановить, но не может. Его тело не соглашается. Не может остановиться. Открытое ему Алексом удовольствие ощущается как откровение. Потому, когда скользкий от слюны палец начинает оглаживать колечко мышц, Скофилд лишь глухо стонет и выгибает спину, сильнее подставляясь под незнакомую ранее ласку.       Махоун резко отстраняется. Разворачивает Майкла и, как-то слишком нежно и заботливо, приводит его в порядок, натягивая и поправляя одежду. Скофилд чувствует себя растерянным и одиноким. Потерянным и жалким. Снова возвращается страх.       Но что-то почти неуловимое, однако легко считываемое, в лице напротив успокаивает. Дарит утешение и надежду. Алекс прикладывает палец к губам и тихо шепчет: «Шаги. Кто-то идёт». Майкл заторможено кивает и Махоун добавляет: «Сейчас не время и не место.» И не оглядываясь уходит.       Тело, разукрашенное под одеждой замысловатой татуировкой-схемой обессиленно сползает по стене. Руки накрывают лицо в нелепой попытке сдержать постыдный всхлип. Майкл со всей ясностью осознает, что теперь у Махоуна все козыри на руках. Он знает, что Майкл не оставит, не способен бросить, его в Соне. Не предаст.       Скофилд не знает, сколько времени он провел в таком положении. Лишь когда лучи заката заливают его камеру оранжевым светом, он находит в себе силы подняться и шатающейся походкой дойти до койки, чтобы обессиленно рухнуть на неё и провалиться в беспокойный сон.       Мягкие нежные прикосновения к лицу и телу вырывают его из забытья. Рядом лежит Алекс, еле различимый во мраке панамской ночи. Он трепетно, заботливо оглаживает скулы и изгиб полных губ. Затягивает в сладкий поцелуй. Медленный, тягучий. И Майкл растворяется в нем, отвечая отчаянно и пылко.       Кислород в лёгких стремительно сходит на нет и он вынужден отстраниться, прервать поцелуй. Сердце пытается разорвать грудную клетку. В груди горячо, и, от чего-то, отчаянно больно.       Алекс гладит его по ёжику коротких волос и шепчет в самое ухо: «сейчас самое время», затягивая в очередной поцелуй.       
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.