Мятные червячки

— Боже, как я устал, — Тимоти тяжело привалился к стенке лифта, который плавно поднимал их наверх. Он даже прикрыл глаза и уже начал было стекать вниз, как Арми его поймал и придержал за талию. — Эй, до номера две минуты. Они вместе рассмеялись, и Тимоти выпрямился. День был длинный и невероятно тяжелый. После ночного перелета все ощущалось слишком остро. — Есть у меня кое-что от твоей усталости, — лукаво заметил Арми и растянул губы в многообещающей улыбке. — О нет, Арми, знаю я твое «кое-что», — Тимоти потер лоб. — Нам завтра работать весь день. — Да, и поэтому я тебе предлагаю отлично расслабиться. Будешь спать как младенец. А завтра с новыми силами в бой. — Ага, с новыми силами, отекшим лицом и разбегающимися мыслями. С тобой по чуть-чуть не бывает. Лифт мягко остановился, и электронный женский голос сообщил, что они прибыли на двадцать пятый этаж. Двери бесшумно разъехались, выпуская их в пустынный холл отеля. — Это значит «нет»? — уточнил Арми, выйдя из лифта. — Это значит «закажу ужин в номер и буду ждать тебя через 20 мин». — Так бы сразу. Тимоти закатил глаза и направился к двери своего номера. Как можно отказать Арми Хаммеру? Если кто-то и знал ответ на этот вопрос, то точно не он. Тем более расслабиться ему на самом деле не помешает. Вставив карточку в слот, он включил освещение и захлопнул за собой дверь. В недолгой карьере Тимоти это был первый фильм с таким повышенным интересом и таким активным промо. Продюсеры раскручивали фильм по максимуму, желая добиться самого широкого отклика, и, кажется, у них это получалось. Интервью, съемки, снова интервью и постоянные вечеринки. Интерес аудитории рос день ото дня, прибавляя работы. Нет, Тимоти не жаловался, он просто немного устал. Он стянул с себя неудобную одежду и обувь и развалился на кровати, изучая местное меню. Выбор был небольшим, а желудок пустым, поэтому он не думал долго. Позвонив в ресторан и сделав заказ, он собрал в кулак всю свою волю, чтобы оторвать свое тело от мягкой поверхности и переместить себя в душ. Теплые струи мягко, но упруго били по телу, унося с собой тяжесть бесконечного дня. Если бы у них была способность так же очищать мысли, Тимоти проводил бы в душе гораздо больше времени. Он бы «вымыл» все ненужные мысли об Арми и спокойно жил, и работал дальше. Но увы, такого свойства у воды не было, поэтому спокойная жизнь ему и не снилась. Закончив с этим, он наспех вытерся и услышал, как в дверь постучали. Он обернул бедра полотенцем и прикинул, кто поторопился к нему первым, ужин или виновник недавних мыслей. В дверях стоял Арми. Переодевшийся, с мокрыми зачесанными назад волосами, посвежевший и сияющий. — Доставка хорошего настроения прибыла. — Заходи, ужин еще в пути. Тимоти посторонился, пропуская его в номер. — Я вытащил тебя из душа? — Да нет, я закончил. Сейчас только оденусь. — Можешь не утруждаться, — хохотнул Арми. — Здесь все свои. Тимоти состроил сконфуженное выражение лица и отправился в спальню, оставив Арми в зоне гостиной. Он уже почти привык к его манере общения и почти научился не реагировать на провокации. Правда, это заняло некоторое время и потребовало определенных усилий. Когда они только начинали общаться, он очень остро реагировал на подколки Арми, на его шутки и высказывания. Хаммер любил ходить по острию, он был мастер балансировать на грани, вводя собеседника в ступор, а иногда шокируя. В анамнезе общения Тимоти с другими людьми такого еще не случалось, поэтому он был слегка наивен и многое принимал за чистую монету, а часто и близко к сердцу. И только набив несколько шишек, он понял, что это просто манера общения Арми, что искать в его подколках глубинный смысл точно не стоит. Это было непросто, но он учился не реагировать бурно и вообще различать, где имела место быть ирония, а где начиналось серьезное настроение. Натянув на себя первые попавшиеся удобные штаны и футболку, он вышел в гостиную и застал Арми растянувшимся на диване с телефоном в руках. На столике перед ним лежали две самокрутки. — Как тебя еще не арестовали в каком-нибудь аэропорту? — больше рассуждая, чем реально спрашивая, спросил Тимоти. Он последний раз промокнул влажные волосы полотенцем и кинул его, не глядя, куда-то в ванную. — Включишь что-нибудь расслабляющее? — спросил Арми, не отрываясь от телефона. Он знал, что у Тимоти есть плейлисты на все случаи жизни. А его вопрос он проигнорировал. Пока Тимоти возился в телефоне, подключаясь к аудиосистеме в номере и выбирая музыку, Арми все также лежа взял со стола одну самокрутку и подкурил. — Тимми, закроешь дверь в коридор? Там датчик дыма, я заметил. — Не слишком ли много указаний за последний 5 минут, мистер Хаммер? — Пожалуйста, Тимми. Будь любезен, спаси нас от воющей сирены. Закрыв дверь, он подошел к дивану и взял из рук Арми дымящуюся сигарету. Крепко затянувшись и задержав дым в легких, он прикрыл глаза, чувствуя как тепло, двигаясь по венам, расползается от грудной клетки дальше по телу. В висках тут же защекотало, дойдя до головы, он выдохнул и распахнул глаза. Арми смотрел на него пристально и улыбался. — Ты красивый, когда кайфуешь, — отметил он, все также наблюдая за Тимоти. Тот дернул уголками губ, подавив улыбку и оглядев комнату, в поисках места для себя, не нашел идеи лучше, как сесть на столик прямо перед Арми. Он сделал еще одну затяжку и передал ему косяк, откинувшись назад. Он уперся руками о стол и выпустил плотное облако дыма вверх. Тимоти и до Арми баловался травкой, не часто, но бывало, порой предпочитая этот способ расслабления алкоголю. Но с ним ему нравилось это делать больше, чем обычно. Хотя что говорить, с ним ему нравилось делать все больше, чем обычно. Он был как усилитель вкуса, простое и привычное играло новыми красками. С ним всем порокам было предаваться слаще. Когда привезли ужин, Тимоти как раз сделал последнюю затяжку. Его настолько придавило к дивану, на который он пересел вскоре, прямо на ноги Арми, что он не чувствовал в себе силы встать. Настойчивый стук повторялся, и он завел вялый спор о том, кто пойдет открывать. Впрочем, тут же проиграв его, согласившись, что это его номер, значит, и открыть дверь нужно ему. Хотя кому какое дело, думал он по пути. Они на каждом интервью рассказывают, какие они замечательные друзья и сколько времени проводят вместе. Проходя мимо зеркала, Тимоти бросил на себя быстрый взгляд и отметил, что глаза у него уже красные и лучше скрыть их за отросшими волосами. И вообще желательно не смотреть на персонал. Он не глядя сунул чаевые и вкатил тележку в номер. Стейк и овощи были восхитительно вкусными. Но Тимоти не знал, кого за это благодарить, местного повара или Арми с его «кое-чем». Десерт тоже был выше всяких похвал. — Боже, как вкусно, — приговаривал он, откусывая очередной кусочек брауни и довольно щурясь. — Специально дразнишь? — спросил Хаммер, попивая лимонад из стакана. — Нет, просто наслаждаюсь. Арми всегда говорил о том, как Тимми повезло, что он может есть все, что хочет, сколько хочет и во сколько хочет, и не поправляться. Он в шутку называл его маленькой черной дырой. — Дай хотя бы попробовать? — Что ты, Арми, а как же твои бока? А живот? Вдруг щеки сразу вырастут? — начал подтрунивать Тим, зная все его заморочки. — Вот же ты заноза, Шаламе! — притворно воскликнул он и, схватив его за плечи, направил его руку с наколотым на вилку кусочком десерта себе в рот. Тимоти рассмеялся и продолжил доедать свой любимый пирог. Вкусовые рецепторы обострились, и хотелось смаковать каждую крошку. Арми тем временем раскурил второй косяк и с наслаждением затянулся. В воздухе витал сладковатый аромат, и густой дым перестал рассеиваться. Тимоти запихал в рот последний кусочек и встал, чтобы приоткрыть балкон. Нужно было проветрить. В образованную щель тут же потянуло прохладным осенним воздухом. Он повел плечами, разминая мышцы, и поднял руки, вытягиваясь. Позвоночник едва слышно хрустнул, и Тимоти шумно выдохнул. Конец безумного дня был не менее крепок в своем безумии. Арми смотрел на него прищурившись сквозь клубы выдохнутого дыма. Он сидел, развалившись на диване, широко расставив свои бесконечные ноги. Тиму не нужно было слов, чтобы понять этот взгляд, он плавно подошел к своему мужчине. Да, сейчас он мог его так назвать, даром что только про себя. А вот завтра на трезвую голову вряд ли. Он остановился, подойдя вплотную, и, выждав паузу, сел на него сверху. Арми тут же огладил его бедро свободной рукой и протянул косяк, предлагая затянуться из его рук. Тимоти склонился и, обхватив самокрутку губами, глубоко вдохнул. Он чувствовал, как возбуждение разливается по его телу и предвкушение нежно щекочет в животе. — Мятные червячки ползут внутри головы, — выдохнул он и запустил руку в свои волосы. Арми рассмеялся из-за этого сравнения. Он давал им затягиваться по очереди, и, когда осталось совсем чуть-чуть, Тимоти невольно скользнул влажными губами по его пальцам. И это сработало как детонатор. Арми привстал, выкинув тлеющий окурок в стакан с недопитым лимонадом, и впился губами в шею Тимоти. Тот прогнулся и подставился под желанные ласки, закинув руки ему на плечи и оглаживая ими широкую спину. Влажные поцелуи вкупе с горячим дыханием рассылали по телу стаю приятных мурашек. Тим улыбался ласкам и льнул к Арми ближе, показывая свое желание и готовность ко всему, что тот ни предложит. — Ты мой порочный ангел, — шептал Хаммер, оттягивая назад голову Тимоти за отросшие волосы и выцеловывая его шею и ключицы. Это стало его фетишем еще со съемок фильма. — Ты сводишь меня с ума. — А ты мой демон? — спросил Тимоти на выдохе и, взглянув в глаза Арми, увидел там отражение своей страсти. Они были одержимы друг другом, но это уже не пугало. — Мой инкуб. Он легко коснулся его губ своими. Арми улыбнулся и вжался в улыбку Тима более настойчиво. Они целовались глубоко и страстно, явно показывая друг другу свое желание. Тимоти прихватывал зубами его губы и тут же выпускал, зализывая укусы. Потом он резко отстранился и одним движением стянул с себя майку. Арми тут же припал губами к его худой груди. Он гладил руками его спину, цепляясь за торчащие лопатки, спускал их ниже на ягодицы и мял, прижимая ближе к себе. — Чего ты хочешь? — шептал Тимоти, ероша его волосы и сладко постанывая. — Взять тебя, — прорычал Арми, прикусив его сосок. — Как? — не унимался Шаламе, зная, как это заводит его Арми. — Сзади. Арми откинулся на спинку дивана и с вожделением посмотрел на своего молодого любовника. Тот был великолепен в своей страсти. Он погладил его по щеке, приласкав, и тут же обхватил всей ладонью за шею. Он сдавил пальцы, заставив Тимоти судорожно открыть рот и вдохнуть. Тим этого не ожидал, но почувствовал такой прилив возбуждения от этого собственнического жеста, что начал тереться пахом о пах Арми с удвоенной силой. Это был так горячо. И чем сильнее Хаммер сдавливал ладонь на его шее, тем активнее он шевелил своими бедрами и терся об него. Если бы Тимоти спросили, что значит идеальный любовник, то он бы не задумываясь сказал, что это тот, кто может завести его и поднять на вершины удовольствия, действуя интуитивно, без намеков и лишних слов. Арми однозначно мог. Тимоти никогда не говорил ему о своих слабостях в постели, о том, за что можно потянуть, чтобы он превратился в отзывчивого и готового на все. О многих он и сам не знал до Арми. Например, он никогда не знал, что его будет возбуждать, когда его будут придушивать в постели или тянуть за волосы назад. И он даже не догадывался раньше, что его задница — это одна сплошная эрогенная зона. Даже простые касания и поглаживания сводили его с ума, а уж когда Арми шлепал его или вытворял своим языком такие вещи, что и подумать стыдно, ему казалось, что он может кончить без рук. Но ему никогда не удавалось это проверить на деле, потому что, как только Хаммер чувствовал, что Тим на грани, он его тормозил. А потом начинал сладкое мучение заново, и так по кругу. Он всегда доводил его до изнеможения в постели. До тотального иссушения во всех смыслах. — Пошли на кровать, — сказал Арми и убрал свою руку с его шеи. Тимоти с трудом слез с его коленей и встал на ноги. Иногда ему казалось, что все, что ему нужно, это этот властный голос и бескомпромиссный тон. И сильные руки, задающие ему вектор движения. Арми привел его в спальню, крепко держа его ладонь в своей, и, поставив спиной к себе, а лицом к кровати, прижался сзади всем телом. Рукой проникнув в штаны Тимоти и обхватив его возбуждение всей ладонью, он снова начал целовать его шею. Тимоти тихо застонал и по инерции прижался задницей к его паху. Арми не спеша ласкал его, доводя до исступления. Он всегда делал так, доводил до черты, но долго не давал переступить ее. Порой очень долго. Вот и сейчас, оборвав свои движения рукой, он стянул с него штаны и велел встать коленями на кровать. И когда Тимоти послушался, он надавил ему между лопаток, заставив упереться руками в матрас. — Смазка в сумке? — спросил он и отошел от кровати, оставив Тима в недвусмысленной позе, пылать лицом в подушку, которую он подтянул к себе. Тот лишь сдавленно угукнул в ответ. Арми быстро вернулся обратно и, огладив его ягодицы, поцеловал в копчик, и начал раздеваться. Все это время он пристально разглядывал Тимоти, тот кожей это чувствовал. А потом выдавив смазку на пальцы, начал его ласкать сначала снаружи и через несколько мгновений уже внутри. Он медленно двигал одним пальцем, разжигая желание почувствовать больше. И когда Тим нетерпеливо подался назад, вставил второй. Одной рукой он подготавливал его, а другой не спеша водил по своему члену. Тимоти всегда восхищала его выдержка, сам он никогда терпеливостью не отличался. И сейчас его терпению подходил конец. — Арми, давай уже. И Арми дал. Смазав себя, он вошел одним плавным движением и остановился, давая возможность привыкнуть. Тимоти сжал зубы от неприятного ощущения распирания поначалу, протяжно выдохнул и постарался максимально расслабиться. Он не знал, сколько раз они должны переспать, чтобы этот дискомфорт его не тревожил совсем, но судя по размерам Арми, так будет всегда. Через несколько долгих мгновений, Хаммер сделал пробный толчок и, получив одобрительный стон, начал двигаться. Он брал Тимоти сильно, настойчиво, но бережно, чутко реагируя на каждый вздох. Двигался с большой амплитудой и крепко держал за бедра, притягивая к себе на каждом толчке. То разгоняясь, то намеренно замедляясь, он выбивал из Тима хриплые стоны, которые звучали все чаще. Тимоти чувствовал, что он как будто входит в транс от монотонности движений, держащих на одном уровне удовольствия. Это было мучительно приятно. Это было как качаться на волнах, если бы эти волны касались нервных окончаний напрямую. И сколько это длилось, он точно не мог сказать, только чувствовал, что колени начали уставать и разъезжаться. И тут Арми, обхватив его за плечи, ускорился так, что Тимоти уже не успевал стонать. И он замолк, задержав дыхание, и выдохнул только когда Арми снова начал замедляться. Его трясло от силы ощущений и, кажется, он вообще перестал соображать. Потом все было как в тумане. Вот он уже лежит на спине, и Арми упорно вколачивает его в матрас. Его руки прижаты сильными руками где-то над головой, и он ничего не может, кроме как лежать и принимать. Только стонать и изредка ловить губами губы. Он очнулся только, когда Арми положил его руку на его же член, намекая, что пора, а толчки стали совсем уж рваными и хаотичными. Их накрыло по очереди. Сначала кончил Арми. Он резко вышел и, проведя по себе пару раз рукой, начал заливать Тимоти живот и грудь. Тим чувствовал горячие капли кожей, видел удовольствие на лице своего любовника, и это подоткнуло его к краю. Он тоже начал кончать, содрогаясь всем телом. Слишком долгожданным был конец. Арми упал рядом на кровать и сжал его руку своей. Так они и лежали, переводя дыхание. Опустошенные, уставшие, но довольные. — Пошли в душ, — сказал Арми, первым придя в себя. Он приподнялся на локте и, оглядев Тимоти, ухмыльнулся. Он пальцем начал водить по его груди и животу, смешивая их удовольствие в одно. Тимоти вздрогнул: — Прекрати. Но Арми, не вняв его просьбе, продолжал движение как завороженный. — Ну хватит, правда, — Тим лениво дернулся, пытаясь сбросить его руку, но безуспешно, — Арми! Тот лукаво посмотрел на него, засмеялся и мазнул влажным пальцем по губам Тима. И предупреждая возмущение, поцеловал его. — Ты самый испорченный человек, которого я знаю, — прошептал Тимоти, когда Арми оторвался от его губ. — А ты самый отзывчивый любовник на свете. Тимоти слабо улыбнулся и почувствовал, как его тянут с кровати за руку. Его глаза уже закрывались, а силы покинули вовсе, но смыть с себя все лишнее было необходимо. Позже, лежа в кровати и наслаждаясь теплом и мягкостью постели, и запахом любимого человека рядом, он чувствовал себя почти счастливым. И даже старался не думать, что счастье его априори с оговорками. Да, потом его будет ломать от невозможности сообщить всему миру о своей любви, показать в чьих руках его сердце, рассказать, что он не одинок. Но он давно принял для себя решение жить этим моментом, поэтому наслаждался безмятежностью прямо сейчас, все сложности оставив на потом. И не было смысла в лишней рефлексии, ведь этот мир никогда не позволит им быть вместе, даже если убрать из уравнения Лиз, жену Арми. Этот опыт по сути больных отношений, не имеющих будущего, но заставляющих чувствовать каждой клеточкой тела, вел его к желаемой славе. Иногда Тимоти думал, насколько ему было бы легче не встречать никогда в своей жизни Арми, не влюбляться в него, не выворачивать душу наизнанку в этом фильме. Да, такой расклад определенно сохранил бы ему душевное спокойствие и нервные клетки. Но тогда бы и не было столь пронзительной игры и, как следствие, мощного прорыва в его карьере. Он уже ощущал заинтересованность таких воротил кино, с которыми раньше и не мечтал работать. А играть и быть востребованным, работать с самым талантливыми, было его мечтой с детства, было его целью жизни. И если цена этому его разбитое сердце, то так тому и быть. Конец.