Conversion.

- Ты совершенно ничего не смыслишь в колдовстве! - свирепствовал Артур. Сильно нахмурившись, он мерил шагами комнату, время от времени бросая уничтожающие взгляды на Франциска, который скромно стоял в уголке комнаты, с едва заметной улыбкой на губах наблюдая за похождениями любимого. - Чтоб меня еще кто-то потянул за язык предложить заняться колдовством с тобой! - при слове «заняться» в глазах Бонфуа появилась постепенно разгорающаяся искорка интереса, что сразу же была убита испепеляющим взором Керкленда. - Прости, мон амур… Я не нарочно, - беспечно ответил француз, потряхивая завидной копной волос, которая же, ясное дело, нисколько не удивила англичанина, который бесился еще больше. - Не нарочно он! Твоим «не нарочно» не покрыть весь тот нанесенный урон и ущерб! - парень нервно, дергано махнул рукой. - Я поручил тебе самое безобидное дело, понимаешь ли ты хоть это? Как, ну как кого-то может угораздить наклеить этикетки на разные склянки! - чуть ли не взвыл Артур. - Ты хоть видел, во что превратилось мое предполагаемое зелье, видел? - тот начал зло тыкать пальцем в маленький котелок. Франциск едва заметно повел плечами, после чего осторожно подошел к сему объекту – и сразу же начал тихо прыскать со смеху. Если бы осьминоги могли пребывать в замешательстве – то этот моллюск был бы первым испытавшим на себе это чувство при виде мужчины, давящегося смехом. - Смешно? Тебе смешно? Из-за тебя все пошло наперекосяк! - Артур начал яро жестикулировать. - Oh mon Dieu… Чем тебе этот осьминожка так не нравится? - немного успокоившись, Бонфуа поглядел на до сих пор недовольного Керкленда. - Что, черт подери? Это абсолютно не входило в мои планы, ты, бездарь! - взвился англичанин. - И вообще. Если бы он был побольше, то… - француз сделал эффектную паузу, наблюдая за тем, как лицо Артура то зеленеет, то бледнеет, а то и вообще становится алым, - …то он бы помог внести некое разнообразие в нашу сексуальную жизнь, - победоносно закончил Франциск. Артур, не сказав ни слова, приблизился с французу, что торопливо попытался вернуться в свой уголок, после чего наотмашь врезал Франциску по лицу, развернулся и быстро удалился из комнаты, хлопнув жалобно скрипнувшей дверью. Тихо вздохнув, Бонфуа потер кровоточащий нос, после чего поплелся на кухню за льдом. Когда орган обоняния был более-менее приведён в работающее состояние, француз вернулся к котелку. - Да, я запорол это дело, - невесело поделился он с невозмутимо плещущимся в котелке. Задумчиво потерев щетину, Бонфуа глянул на книгу, что была испещрена разными рунами. В который раз пожав плечами, француз взял книгу, начиная ее листать. Вскоре подходящий рецепт был найден, описание которого обещало о поднятии настроения. - Одна наркота, - тихо фыркнул Бонфуа, скептически оглядывая полки в поисках нужного. - Ну, вроде бы всё. Думаешь, он меня простит? - Франциск подошел к до сих пор плавающему в котле осьминогу, который, ясное дело, ничего не ответил. Хмыкнув, француз уже хотел пойти на второй этаж, дабы извиниться перед разозленным женихом, но его внимание привлекла бутылочка с прозрачным содержимым. Заинтересованно взяв ее в руки, Бонфуа приподнял этикетку, на шнурке которой блестела звездочка, а на самой бумажке текст был написан золотистыми чернилами. Не поняв и половины, нет, даже и четверти написанного на непонятном каком наречии, Франциск откупорил бутылочку, осторожно понюхав содержимое, которое не имело какого-либо запаха. Задумчиво пожевав нижнюю губу, Бонфуа капнул немного в бутылочку с готовым зельем для Артура. Удовлетворенно кивнув, француз поспешил на второй этаж к любимому. - Артюр, ну пожалуйста, прости меня, я не хотел, честно. Конечно же, ответом Бонфуа было гордое молчание. Француз мысленно скрестил пальцы, прибегая к последней уловке – упоминании о приготовленном. - А я тут зелье тебе сделал. Сам, как понял. Ничего не взорвал, все получилось, честно. Ну ты глянь хоть! - Франциск и сам начинал понемногу выходить из себя, когда дверь едва приоткрылась. Прикусив язык, дабы из него ненароком не вылетело проклятие, что могло полностью все испортить – а ведь сейчас все лишь началось налаживаться! – француз тихонько зашел в комнату, где на кровати бесстрастно восседал Артур, сверля Бонфуа выжидающим взглядом. Едва слышно хихикнув, Франциск подошел к англичанину, после чего встал на одно колено, опуская голову и протягивая бутылочку. Поморщившись и буркнув что-то нелестное, Артур начал щепетильно разглядывать зелье, упорно ища какие-либо недочеты, изъяны и прочее. Вскоре француз торжествовал – по всё больше и больше хмурящемуся виду Керкленда было ясно, что все вполне подходит по стандартам. Тяжко вздохнув, Артур посмотрел на чуть ли не светящегося Бонфуа исподлобья. - Ну что же, – сдержанно начал англичанин. – В общем, все соблюдено, все правильно, - выдал тот. - И все? Больше ты ничего мне не скажешь? Не похвалишь меня, не скажешь, какой я хороший? – за это время француз успел расположиться в ногах Артура, и теперь деланно-подобострастно заглядывал ему в глаза. - И не подумаю! - вновь начал драконить Керкленд, на что Франциск торопливо сел рядом с готовым разбушеваться англичанином, начиная деликатно массажировать его плечи и шептать тому на ухо: - Артюр, успокойся, все хорошо. Это была плохая шутка, прости. Ты прав, я благодарен тебе за оценку моих трудов, я ведь старался для тебя. Ну же, мон шер, не злись, я же любя… - под конец своей речи парень обхватил губами мочку уха Керкленда, на что тот даже его не оттолкнул его. Привычно вспыхнув, англичанин, к приятному удивлению француза, тихо застонал, прикрывая глаза и откидывая голову. Бонфуа был уже готов повалить Артура на кровать, когда его сердце сжалось – все неожиданно перевернулось с ног до головы. Так и не поняв, что случилось, через пару мгновений оказался пригвоздённым к кровати, когда же Артур, лежащий на нем, держал его запястья, уже проникая язычком в рот Франциска, начинал активно изучать его полость рта. Ахнув, француз попытался выгнуться, за что его запястья были сильно сжаты – видимо, Керкленду не терпелось главенствовать. Якобы обмякнув и позволив тому старательно ласкать его рот, а вместе с этим еще и гладить тонкими, немного прохладными пальцами его торс, француз хитро накрыл ягодицы англичанина ладонью, сжав их. Сдавленно застонав, Артур, в свою очередь, немного выгнулся, а Бонфуа начал мять его задницу, заставляя англичанина дрожать. Когда он едва удерживал запястья Франциска, парень с чувством шлепнул Керкленда, на что тот вскрикнул, запрокинув голову. Ладонь француза вновь опустилась на мягкое место, а потом еще раз и еще раз, заставляя Керкленда сжимать пальцами рубашку Франциска и тяжело дышать, громко и с чувством ахая. Вскоре француз хихикнул, целуя англичанина в щеку – все-таки они помирились. - Ты куда? - непонимающе вздернул брови Артур, когда Франциск слез с него и собрался выйти из комнаты. - Проверить кое-что надо. Не бойся, мон амур, через минуту буду, - Франциск едва заметно улыбнулся, украдкой глядя на англичанина, что пытался занять как можно более выгодную позу - не говорить же ему, что он хочет похвастаться успехом перед осьминогом? - Ну всё, он меня простил и все хорошо, - с улыбкой сказал француз осьминогу, что даже подплыл поближе к Бонфуа, который, приукрашивая, рассказывал, как все было. - Ну все, я пойду… - он не успел договорить, так как наверху послышался звук – будто что-то увесистое упало на пол. Немного побледнев, Франциск бросился на второй этаж, будучи сопровожденным непонимающим взглядом моллюска. - Артур! - француз стремительно открыл дверь, ожидая увидеть самое худшее. Закусив губу, тот начал шарить глазами по комнате – англичанина на кровати не было. Коротко выругавшись, Бонфуа решил обойти кровать, когда шум слева от неё заставил его насторожиться. Непонимающе нахмурившись, он заглянул туда, откуда доносилось копошение. - Артюр?.. – лицо парня вытянулось от удивления, брови поползли вверх. Как же можно было объяснить то, что на полу в спальне Франциска и Артура лежал мальчик лет десяти, с такими же светлыми, взъерошенными волосами, расческа которых чаще всего касалась лишь по упоминанию Бонфуа, а темные, примечательные брови едва заметно хмурились. В довершениё всего на малыше был хитон, а рядом с ним лежала палочка, которыми обычно снабжают фей в детских мультфильмах. Присев на корточки, француз начал гладить того по голове. - Ну же, очнись… Веки Керкленда задрожали. Раскрыв большие зеленые глаза, тот первым делом уставился на улыбающегося Бонфуа. - Франциск, ты, что ли… - неуверенно пробормотал мальчик, пытаясь привстать. - Черт, что с моим голосом? И почему это ты вдруг стал таким большим, а я… маленьким! – взгляд англичанина упал на зеркало, отчего тот сразу же полностью пришел в себя. - Ты что в зелье подмешал, идиот! – как в старые добрые времена начал буйствовать ребенок, зло смотря на давящегося смехом Франциска. - Куда туда? Ты что, пробовал зелье? - хихикая, спросил парень, испытующе вскидывая брови. - Ну да, пробовал, – Артур сразу же стал похож на провинившегося ребенка. Да что там стал – в данный момент он и был ребенком, которого француз вдруг подхватил на руки, посмеиваясь и сжимая в объятиях. - Эй, ты что творишь? – запротестовал Керкленд, тщетно пытаясь вырваться из объятий оказавшегося невиданно взрослым Франциска. - Обнимаю тебя, глупенький. И чего это я раньше не догадался сделать тебя таким? Вон, посмотри, какой милый! Одни щеки чего стоят! - смеясь, Бонфуа ущипнул ребенка за его щеку, отчего малыш сразу же замолчал, понимая, что так просто француз от него не отстанет. - Да ну тебя… - маленький ограничился тем, что продолжил недовольно бурчать, пока Франциск продолжал то гладить его щечки, то щипать, то еще что-то. Успокоившись и даже разомлев от сих приятностей, Артур уткнулся в плечо Бонфуа, обняв его руками и ногами и умиротворенно засопев. Француз улыбнулся, что-то нежно воркоча на ушко ребенку, потерявшему бдительность… - Ой! - малыш повторно распахнул глаза, почувствовав, что Франциск приподнял край его хитона. - Это еще что такое? - ребенок нервно сглотнул, чувствуя, как Бонфуа гладит его попку. - Хочу сделать тебе приятно, - с обворожительной улыбкой мурлыкнул француз, чуть пощипывая мягкое место мальчика. - Зачем это тебе? Стоп. Нет. Ты же не собираешься… - личико Артура побледнело. - Именно, мой милый, – француз сжал ягодицы ребенка. Англичанин ахнул и немного задрожал. - Нет, Франциск, не надо… Я же еще маленький, мне лет десять, не надо! – сбивчиво говорил малыш, испуганно глядя на Бонфуа. - Ну почему же нет, мон амур? Даже в виде ребенка ты очень привлекателен. Я не хочу упустить такой шанс, так что… - француз перенес притихшего от испуга Артура на кровать, после чего стянул с него хитон и белье, покрывая его детское тельце поцелуями. - Мм… Ты такой приятный на ощупь, такой сладкий… - Франциск лизнул сосок ребенка, отчего тот тихонько ахнул, прикрыв глазки и сжав кулачки. - А теперь самое важное. Главное – расслабься и получай удовольствие, солнышко, - Бонфуа поставил Артура раком, отчего тот испуганно сглотнул. Француз наклонился, деликатно раздвинув ягодицы ребенка, после чего приблизился еще немного и осторожно проник язычком в анальное отверстие. Мальчик громко ахнул, пытаясь не сжиматься. Франциск прикрыл глаза, аккуратно разглаживая язычком стеночки чувствительного, девственного и еще сжатого колечка мышц. Через пару минут, выпрямившись, француз достал тюбик смазки. Нанеся прохладный лубрикант на пальцы, он внимательно глянул на враз испугавшегося ребенка. - Это что? - прошептал Керкленд, испуганно глядя на тюбик. - Это называется смазка. Забыл? - рассмеялся француз, ставя почти неиспользованную смазку на столик. Хмыкнув, он аккуратно ввел в ребенка один палец, отчего тот ахнул, задрожал и крепко зажмурил глаза. - Ну, мой милый, успокойся, это пока что один пальчик, - Франциск осторожно водил пальцем в анальном отверстии то тихо стонущего, то хнычущего мальчика. Через минуту-другую Бонфуа, недолго думая, ввел в Артура другой пальчик, отчего тот вновь ахнул, но уже погромче, чувствуя, как француз начинает растягивать его уже двумя пальцами. Мальчик вскрикнул особенно громко, когда Франциск почти одновременно ввел в него третий и четвертый палец. Всхлипнув, Артур пытался не сжиматься, как просил его Бонфуа, утирая несуществующие слезы. - А теперь, мой милый, попробуй насаживаться на пальцы, - перестав дотрагиваться до простаты англичанина, попросил его Франциск. - Насаживаться? - сглотнул Керкленд, после чего крепко зажмурился, закусил губу и начал осторожно поддаваться назад, издавая стоны и тем самым насаживаясь на четыре пальца Бонфуа. - Хорошо, мой сладкий, - француз расстегнул брюки, после чего стянул с себя белье. Улыбнувшись, он смазал член лубрикантом, после чего взял малыша на руки и осторожно посадил того на член, смотря ему в лицо. Артур вскрикнул, чувствуя понемногу входящий в себя половой орган Франциска. - Хороший мой. Даже после растяжки в тебе очень тесно, узко и жарко, - улыбнулся Бонфуа, смотря в глаза ребенка. Поцеловав того в губки, француз взял ребенка за бедра, начиная понемногу насаживать его на член. Англичанин тихо застонал – благодаря растяжке это было не так уж и больно, как он представлял. Франциск понемногу увеличивал темп, тем самым заставляя ребенка стонать громче. На всякий случай положив ладошки на плечи француза, ребенок запрокинул голову, издавая громкие стоны. Воодушевленный этим, француз начал насаживать ребенка на член еще активней. Через несколько минут француз обильно излился в ребенка, напоследок ахнув. Осторожно положив малыша, из заднего отверстия которого сочилась сперма, на кровать, Франциск улыбнулся, укрыв ребенка одеялом и положив его светлую головушку на подушку. - Вот так, Арти. Ведь всё было не так плохо, как ты представлял? - Бонфуа улыбнулся, целуя притихшего ребенка в висок. - Да. Но больше так не делай. Пожалуйста, - попросил англичанин француза, ложащегося рядом с ним и по-собственнически его обнимая. - Посмотрим, мое солнышко, посмотрим, - усмехнулся француз, поглаживая макушку ребенка и вскоре идентично с ним проваливаясь в объятия Морфея, до этого заинтересованно наблюдавшего за половым актом и ожидавшего своего звездного, или лучше сонного, часа.