это моя тихая

      Аня действительно «тихая». Это Маша поняла, как только увидела её в стороне, спокойно курящую сигаретку. Она стояла, облокотившись на кирпичную стену – такую пыльную и обшапранную – и внимательно наблюдала за всем происходящим. – Мы с ней закорешимся. Так оно и вышло. Маша сидела на бетонной поверхности, которую даже ограждением сложно назвать. Так, просто непонятная невысокая стенка, ко всему ещё и разваливающаяся. Она только её коснулась и сразу небольшая часть какого-то из дряхлых кирпичиков отвалилась на землю. Ну и плевать на него с высокой колокольни. – Эй, – хриплый голос, напоминающий чей-то мужской, прозвучал, как в тумане. Маша подняла голову и увидела перед собой Аню, протягивающую ей сигарету, – Будешь? – Ну, грех отказаться, – Маша громко засмеялась, взяв сигарету в пальцы, а Аня лишь робко так поджала губы, как будто боясь улыбнуться на полную. Сразу же принялась её крутить в руках, мутным взглядом пытаясь уловить надпись на фильтре, – Ого, не жалко мальборо раскидываться? – Да ты вроде нормальная девка, – Аня села рядом, подкурив сигарету, – Из своих. А для своих не жалко. И развела руками, поджимая губы. – Даже так, – Маша ухмыльнулась и подкурила сигарету, затягиваясь, – Тогда спасибо. Даже приятно. – Эй, а мне можно сигарету?! – крикнула какая-то девушка за спиной, но ни Маша, ни Аня даже не обернулись на крик. – Последняя, – только лишь бросила Аня, для точности снова открывая красно-белую пачку. – Ну и что?! – Последнюю даже мусора не отжимают, – рявкнула Маша, выпуская дым изо рта, – Так что завали ебало и оставь нас! С этого и начался процесс «закорешения». А потом, через пару-тройку бутылок пива (которое, кстати, на вкус со слов Ани как ссасина сдохшего коня) этот процесс начал развиваться в геометрической прогрессии. И вот они уже ходят рядом, плечом к плечу, чтобы в случае какого-либо выебона в их сторону можно было сразу дать пизды или же просто припугнуть словесно. Или же своим видом. Этим они, наверное, пугали остальных даже больше всего. У Маши необъяснимые порывы агрессии, особенно когда она выпьет, а выпила в этот день она довольно много и это даже мало сказано. Пиздец, как много! Злость на протяжении этого дня проявлялась абсолютно ко всем, начиная Настей Наточий, заканчивая съёмочной группой. Но к Тихой такого чувства не было. А ещё к Крис. Крис тоже оказалась классной малой (хоть и на год старше), с которой у них тоже получилось закорешиться. Аня действительно «тихая». Но потом Аню разозлили и Маша вдруг поняла, что всё, что было до этого – лишь затишье. Затишье перед ужаснейшей бурей, чернейшим штормом, который к чертям собачьим может снести всё, что стоит на его пути. И чёрт его знает, как и в какой момент она успела это всё проанализировать и понять, но эти мысли чётко отложились в до бреда пьяной голове и потом как-то невначай всплыли следующим утром, но уже в кошмарно больной голове. Тот момент, когда на Тихую с криком «Хватит пить!» обрушился фонтан из алкоголя, при котором больше пострадало худи (дорогое, зараза), Маша толком не запомнила. Но на более-менее трезвую голову на следующий день всплыл лишь один кадр: наполненный яростью взгляд Тихой. Она встала, не упуская из взгляда ту, которая абсолютно полностью залила её вином. Маша толком не помнит, но, вроде бы, это была Кристина. Которая Зорина, а не та, которая Крис. Это она поняла только после того, как Тихая ей пересказала эту историю снова. И почему-то тогда Маше казалось, что Аня сейчас ударит Кристину. Не просто ударит, а убьёт и закопает прямо здесь и сейчас. И плевать, что под ногами бетон, с такой яростью, которая таилась у Тихой в глазах, можно, наверное, даже его вскопать без подручных средств. Но Аня просто поговорила и, как ни в чем не бывало, села рядом и закурила последнюю сигарету из пачки. – На пополам? – спросила она, поворачиваясь к Маше. – Не откажусь. И потом снова всё закрутилось, как в самом противном урагане и Маша опомнилась в особняке на каком-то из заданий. Сама не осознавала, на каком, но знала точно, что рядом нет Тихой. Оглянулась по сторонам и сквозь толпу одевающихся девушек нашла её взглядом, снова стоящую возле стены и задумчиво смотрящую в пол. – Чего стоишь? – спросила Маша, подойдя к ней. Аня подняла на неё взгляд и поджала губы. – Да блять, думаю, что надеть, – и пожала плечами, – А может к хуям это все? – Да ты чё? – Маша похлопала её по плечу и приобняла, – Пошли, я ебать сейчас такую красотку из тебя сделаю, что сама себя не узнаешь! И Аня, вроде как, полностью ей доверилась. Выглядела она, конечно, не очень, и они обе это понимали, но на пьяную голову это казалось просто великолепнейшим-шедевральным-восхитительным-и-просто-блять-невъебенно-ахуенным нарядом. На момент решения того, кого стоит выгнать из школы, Аня стояла в тройке претенденток и смотрела на Машу из-под лба. Маша словила этот взгляд, «вроде как, ещё не совсем дура», незаметно кивнула головой и слегка улыбнулась. – Итак, кто за то, чтобы школу покинула Анна Тихом... – Если кто-нибудь руку поднимет – ебало разобью, – и оглянула всех близ стоящих участниц, – Это моя Тихая. И в этот момент в голове что-то так больно ударилось, как мизинец об тумбочку. Может, даже больнее. Никто даже не шелохнулся и было понятно почему. Маша запугала их своим поведением и была крайне этому рада. Ещё бы. Внутри неё засмеялся маленький злобный гений. Аня кротко улыбнулась и опустила голову, тем временем как голосование перешло на другую участницу. После этого Маша снова отловила Аню в толпе и схватила за руку. – Кореш, блять, если я тебя ещё раз буду искать, то сойду с ума, – она усмехнулась, – Ты постоянно куда-то пропадаешь. – Может это ты просто плохо ищешь? – и Аня усмехнулась тоже, прикрывая рот кулаком, – А вообще спасибо, большое спасибо. Я не планировала уебывать отсюда в первый же день. Аня протянула ей руку и Маша её крепко, очень крепко пожала. И что же будет дальше? Маша задалась этим вопросом и лишь незаметно улыбнулась. Явно что-то хорошее, потому что Тихая ей понравилась.