Ниже приведены записи из дневника, найденного в доме вдовы Андрея Васильевича Осотова через семьдесят три года после его смерти. После анализа почерка и стиля письма экспертизой было постановлено, что автором записей является сам Андрей Осотов, а все записи сделаны после его смерти. Дело расследуется.
- Эй, ты меня слушаешь?
Я с улыбкой посмотрел на низкого рыжего парня, гневно смотревшего на меня снизу вверх. Разумеется, я не слушал этого пацана. Я всё ещё пытался разобраться, что происходит, а он мне уже все уши прожужжал какой-то лекцией.
- Слушай, малыш, - обратился я к нему. – Расскажи, как мне отсюда выбраться? Мне ещё нужно вернуться к себе домой, а то меня вышвырнут с работы… Покажешь дорогу?
Кажется, мальчик был готов взорваться.
- Да как же ты не понимаешь, идиот! Ты умер!
- Умер? Малыш, не неси чушь….
Меня уже начинал напрягать этот пацан.
- Я не несу чушь! Ты один из немногих душ, которые стали бессмертными, поэтому попал ко мне. И перестань звать меня малышом, я старше тебя на несколько тысяч лет!
- Бессмертными? Что за ерунда… да нет, это бред… я вышел из своего дома, пошёл к своей машине…
К своему удивлению, я не мог вспомнить, что сделал дальше. Следующее воспоминание – я сижу в этой темноте и вижу перед собой вот это рыжее нечто…
Нечто, похоже, готово было меня задушить, и не важно, что само оно еле доставало макушкой мне до груди.
- Вот видишь? Все забывают свои пять минут перед смертью. Хочешь, посмотрим, что там происходит сейчас?
Парень щёлкнул пальцами. Неожиданно для себя, я оказался на улице перед своим домом. Стул исчез, поэтому я свалился прямо на асфальт. Мальчик схватил меня за руку и потащил в ту сторону, куда я обычно еду на работу. Что это? Полицейские мигалки? Машины скорой помощи?
Напряжение и осознание чего-то неясного росло, неприятно царапая горло и падая тяжёлым грузом прямо в колени. Я поразился, с какой лёгкостью меня тащил этот ребёнок. Сколько ему? Около двенадцати. А мне двадцать шесть. Тяжелоатлет, что ли?
- Смотри, если мне не веришь.
Мы остановились перед жёлтой полицейской лентой. Сначала я думал, что это обычная авария, но потом заметил группу людей в белых костюмах, ползающих по земле, разглядывая следы, и оперативников, собирающих образцы крови, разлитой по асфальту. Мальчик совершенно спокойно прошёл сквозь ленту (стоп, что?!) и подошёл к одной из машин скорой помощи. Тело, накрытое полотном, показалось мне смутно знакомым. Вдруг мне очень захотелось уйти отсюда, обратно в ту пустоту со стулом. Совершенно не хотелось, чтобы этот рыжий пацан закончил поднимать чёрное полотно…
- Эй, ладно, хватит!
Стул появился у моих ног так неожиданно, что мои колени подогнулись и я упал на него всем своим весом, и так и остался сидеть, в ступоре.
Рыжий парень хмуро смотрел на меня, скрестив руки на груди.
- Теперь ты мне веришь? Ты умер.
Я… умер?
Бред.
Да, конечно. Это полный бред.
Я не могу умереть. Особенно сейчас. У меня дедлайн через… Эй, а где мои часы?!
Кажется, последнюю фразу я произнёс вслух, потому что рыжий парень закатил глаза и раздражённо бросил:
- Я же говорил… хотя да, ты же меня не слушал. Все приборы, позволяющие определять время после смерти запрещены. Хочешь узнать, день сейчас или ночь – солнце в помощь. Захочешь посмотреть на какие-нибудь часы из мира живых – увидишь размытое пятно. У мёртвых тоже есть свои правила…
- Я НЕ УМЕР!
Как ни странно, парень просто вздохнул. Когда он поднял на меня глаза, мне сразу стало стыдно за то, что я сорвался, но… каков наглец, а! Мелет мне тут про смерть, мелкий…
- Умер ты, умер, - пробормотал парень, кажется, уже не пытаясь меня в чём-то убедить. – Так вот, когда ты меня перебил, я начал говорить про правила для удостоенных жизни после смерти…
- Удостоенных?
- А ты слышишь плохо? Да, я так и сказал. Ты был удостоен жизни после смерти…
- За что?
- Да какая разница?! – воскликнул парень. У меня сердце в пятки рухнуло, когда он резко образовался прямо передо мной, хотя всего мгновение назад стоял в нескольких метрах от меня и моего стула. – Удостоен – значит, удостоен, - продолжил он, уже чуть успокоившись и снова телепортировавшись подальше. – Ты можешь пройти испытание для того, чтобы стать Хранителем…
- Кем?
- Ты что… издеваешься? – обречённо поинтересовался парень. – Я же объясняю. Если будешь переспрашивать сразу после того, как я произнёс слово, мне придётся тебя наградить немотой. Усёк?
Увидев, как этот рыжий пацан прыгает в пространстве, я решил, что «наградить немотой» он может во вполне прямом, а не переносном смысле.
- Значит, усёк, - подвёл итог парень. – Хранитель – это я. На данный момент. Если ты пройдёшь испытание, то займёшь моё место. Да, ты сможешь перемещаться как я минуту назад.
Я нахмурился. Я ведь не произнёс свои мысли вслух снова?
- Нет, не произнёс. Да, ты тоже сможешь читать мысли кандидатов в Хранители. Но это очень утомительно, так что я надеюсь, что ты больше не будешь меня перебивать, и мне не придётся читать мысли немого кандидата.
Я кивнул.
- Скажу основное, а потом оставлю тебя, у меня ещё дел навалом, да и тебе осмыслить нужно своё положение. По сути, кандидат – это тот, кто «застрял» между миром живых и Хранилищем, куда попадают все умершие. Большую часть времени ты похож на призрак: тебя никто не видит, не слышит, не чувствует, в мире живых тебя просто не существует. Ты можешь проходить сквозь предметы, прыгать в пространстве и так далее и тому подобное. Но ты можешь переходить в мир живых, получая все плюсы и минусы смертного человека – будешь хотеть есть, пить, спать и прочее – но только шесть часов. Когда шесть часов истекут, ты снова станешь призраком, а абсолютно все смертные, как-либо с тобой взаимодействовавшие, про тебя забудут.
Я подумал о том, что будет, если совершить преступление и угодить в участок, а во время допроса исчезнуть. Кажется, Хранитель всё ещё читал мои мысли, потому что пробормотал:
- И почему все вы сразу об этом думаете… Короче, - продолжил он уже в полный голос. – Чтобы стать Хранителем, тебе нужно выдержать век.
Я ждал продолжения, но парень молчал, сверля меня взглядом.
- Что? Это все инструкции, - пожал плечами парень. – Вперёд. Проживёшь в таком состоянии сотню лет – будешь Хранителем.
- А что мне делать-то?
- Что угодно, - развёл он руками. – Можешь на голове стоять научиться. Можешь пойти на Южный полюс, к пингвинам. Пешком. Можешь поплакать от осознания того, что не вернёшься к своей девушке. Можешь на свои похороны сходить. Мне все кандидаты говорят, что это довольно интересно. Меня, к сожалению, никто не хоронил, так что такого опыта я лишён. Можешь испытать море противоречивых эмоций от того, что знаешь что-то, чего не знаю я… Сейчас-то что?
Видимо, мои мысли отразились у меня на лице.
- Ты… умер?
- Ну конечно умер! О чём я тебе талдычу последние десять минут, а?! Умер, попал в кандидаты, прожил век, занял место своего Хранителя, теперь вдалбливаю в головы таким вот идиотам, как сейчас сидит передо мной, что они умерли. Или ты решил, что я не похож на того, кто когда-то был человеком?
Вообще-то, я ни разу в жизни не видел человека с таким ярким рыжим цветом волос, но ощущение нереальности вызывала скорее взрослость, нехарактерная для двенадцатилетнего парня.
- Тринадцатилетнего. Мне тринадцать, - пояснил парень. – незадолго до того, как меня сожгли, мне исполнилось тринадцать. История о том, как меня жгли, очень долгая, поэтому я расскажу её, если доживёшь до… ну… хотя бы до пятидесяти. А теперь мне пора, адьос, амигос!
Тринадцатилетний мёртвый рыжий парень, которого сожгли, исчез, оставив меня в полном одиночестве посреди темноты. Ну ладно, не в полном одиночестве – у меня был стул.
Я и стул провели в гордом тёмном одиночестве ещё не одни сутки (по моим ощущениям – часики-то мои тю-тю), прежде чем я понял, как выбраться из пустоты.
Я был невероятно горд собой, когда обнаружил дверную ручку и то, что всё это время провёл в кладовке под лестницей в подъезде своего собственного дома.
***
Яркие вывески резали глаза, буквы расплывались перед глазами, а голоса людей вокруг смешивались в один раздражающий гул… похоже, тот бармен был прав. Действительно не стоило пить ещё один коктейль… или после этого я выпил не один? Не помню. В любом случае, выпил я слишком много.
***
Она снова меня бросила. Почему?! Что я снова сделал не так?! Я поступал точно так же, как она со мной. Почему она ушла?!Нужно выпить.
***
Глупый пацан снова пытался мне что-то вдолбить, но я запомнил только то, что он не был причёсан. Ужас, спутанные рыжие волосы отбили всякое желание, а у меня закончились более сильные дозы. Вот же подонок.
***
Текст невозможно разобрать, но вероятнее всего тема записи – наркотик экстази, который автор именует «колёсами».
Следующие записи невозможно прочитать. Химический анализ бумаги выявил наличие на страницах частиц четырнадцати видов наркотиков(перечислены в отчёте хим. лаборатории), никотина, табачного пепла и алкоголя. Единственная читаемая надпись сделана на последней странице дневника почерком, который не удалось идентифицировать. Материалом для письма послужило нечто, неподдающееся обыкновенному анализу.
***
Завершено.
***
Чем неосуществимее желания при жизни, тем пленительнее, чем пленительнее, тем неосуществимее они кажутся при смерти. Я уже знаю это.
С самых ранних дней моих я у них во власти. Но я знаю и то, что, чем дороже мне моя мечта, тем менее надежд на достижение ее. И я уже давно в борьбе с нею. Я борюсь с собой на протяжении тысяч лет. А что мог сделать ты?
Счастье, счастье!
Ты открыл тем утром глаза, переполненный жаждою счастья. И с детской доверчивостью, с открытым сердцем кинулся жить, как тебе казалось,
по-настоящему: скорее, скорее!
Но Смерть сказала:
— Потерпи.
— Ну пожалуйста! — воскликнул ты страстно.
— Замолчи, иначе ничего не получишь!
— Ну погоди же! — крикнул ты злобно.
И на время смолк.
Но сердце твое буйствовало. Ты бесновался,
пил, курил, буянил, с каждой упавшей на асфальт каплей крови обидчиказвонко вскрикивал от переполнявшей твое сердце радостной жажды... Тогда Смерть со всего размаха ударила тебя в сердце тупым ножом горя. И ты закатился бешеным криком боли, призывом на помощь. ТЫ выбрал свой способ спасения –
наркотики.
Но и тут не дрогнул ни один мускул на лице Смерти... Смирись, смирись!
И ты смирился.
Смирился с тем, что тебе суждено умереть вместе своей любимой…
- Бунин?
Мальчик вздрогнул и уронил листок на колени. Обернулся и даже слегка улыбнулся Смерти, хотя в голубых глазах плескалась боль.
- Я обожаю Бунина, - чуть хриплым голосом ответил он Смерти. – При жизни он тоже был замечательным, я удивился, что ты не выбрала его в кандидаты.
- Ты сам знаешь, что кандидатов выбирают не за земные заслуги.
Мальчик посмотрел на листок.
- Я могу вставить любые слова. Раньше я писал, например, «морфин» вместо «наркотики», хотя по сути своей они принимают их только ради одного, - проговорил он после небольшой паузы. Потом, помолчав ещё несколько секунд, продолжил. – Всегда один и тот же сценарий. А ведь я здесь всего пару тысяч лет. Неужели тебе не надоело за всё время твоего существования? Ничего не меняется! – в сердцах воскликнул он, обращаясь к Смерти.
- Не-е-ет, - протянула Смерть. – Меняется. Меняешься ты.
Мальчик, широко раскрыв глаза, уставился на собеседницу.- Разве сейчас ты похож на того, кем был при жизни? Кем был, когда стал кандидатом? Кем был в самом начале службы Хранителем?
- Ну…
- Нет, конечно, - не дала Смерть ответить. – Изменяешься ты. Не они, а ты.
Запрокинув голову, мальчик вспомнил своего первого кандидата. О, как было горестно, когда он ушёл! А сейчас кажется, что даже слёз просто не осталось. Вдруг от грустных воспоминаний его отвлекла неожиданно вспыхнувшая в голове мысль:
- Хранилище существует?
Смерть смерила Хранителя долгим взглядом.
- Переформулируй. Ты ведь сам знаешь, как.
- Его нет. Хранилища не существует. Я прав? – мальчик испытующе посмотрел на Смерть. Он не хотел признавать правду, ведь уже действительно знал её.
- Верно, - если бы под капюшоном у Смерти было лицо, она бы улыбнулась.
- И это всё из-за меня. Столько людей умерло из-за меня, - мальчик помолчал. – Почему? - Потому что ты особенный.
- А мой Хранитель? Он тоже был особенным?
- Конечно, нет, - возразила Смерть. – Он и все, кто был до него – лишь непрошедшие последнее испытание.
- Последнее… но ведь я уже стал Хранителем! – воскликнул мальчик в недоумении. Вдруг в мозгу вспыхнуло осознание. В голубых глазах зажглось недоумение и неверие. - Только не говори мне, что… - дальше продолжить не позволил сорвавшийся голос.
- Ты абсолютно прав, дорогой мой, - Смерть пафосно повела рукой. – Создатель считал, что каждое существо должно являть собой воплощение своей… ну… сущности. Поэтому Жизнь становится со временем всё живее, а я медленно умираю. До момента моего ухода будет столько времени, сколько я пожелаю, но судьбу не обмануть – мне суждено умереть.
- А мне суждено… - хрипло продолжил мальчик.
- Стать моим преемником, - закончила за него Смерть. – Так и есть.
- Но… кто же будет Хранителем?
- Ты сам сказал – Хранилища не существует. Соответственно, не нужен и тот, кто фильтрует попадающие туда души.
Мальчик помолчал. Слишком сложно было осмыслить всё это сразу.
- Я тоже умру? Если стану… э… твоим преемником.
- Нет, ты ведь человек. Люди представляют собой идеальное сочетание Жизни и Смерти, поэтому ты будешь вечен.
- Я могу отказаться?
Молчание стало ему ответом. Мальчик вздохнул.
- Хорошо.
Рыжие кудри скрылись под чёрным капюшоном.
