в порядке вещей

когда тэхен открывает глаза, в узком окне над кроватью еще темно. на блеклом экране телефона высвечивается 6:17, и он сонно думает, что ему еще спать и спать, но из ванной доносится раскатистый храп — и тэхен понимает, что его планы как обычно мало заботят жизнь. всё в порядке вещей. он бесшумно встает и так же бесшумно одевается. сестра спит — или притворяется, что спит, всё одно. проходя по коридору, ким нехотя приоткрывает дверь в ванную — и его тут же накрывает волной кислой вони. ёбаная свинья дрыхнет прямо на голом кафеле. тэхен отворачивается и, поморщившись, чуть быстрее, чем следовало бы, идет к выходу. снаружи свежо. тэхен вдыхает эту свежесть будто выплывший на берег утопающий — жадно, ненасытно; отойдя от дома на десяток метров, он сам не зная, почему, срывается на бег и не может остановиться, пока ноги от усталости не станут ватными. он находит себя на вокзале, мучимый отдышкой посреди пустого перрона. в паре путей от него лениво ползет грузовой поезд, и тэхен тут же отворачивается: он проводил взглядом уже достаточно поездов, уже достаточно он намучился мечтой запрыгнуть в последний вагон и не вернуться. или хотя бы лечь на рельсы. эта перспектива тоже изо дня в день становится только заманчивей. мотнув головой, он достает телефон, чтобы набрать пару сообщений юнги. ему нужно отвлечься. нужно развеяться. а у того всегда есть в запасе парочка развлечений как раз на такой случай. «хочу повеселиться», — коротко, но юнги поймет. тэхен присаживается на ступени, не ожидая скорого ответа — время по-прежнему раннее, — но тот приходит почти мгновенно. «на нашем месте». тэхен чуть улыбается собственным мыслям, поспешно поднимаясь — «буду минут через двадцать». ноги от усталости, казалось, чуть-чуть подрагивают, но тэхен и не думает сбавлять шаг. город возвращается к жизни — небо постепенно светлеет, гаснут фонари, а по мокрым дорогам тащатся первые автобусы. он совсем не привык отрывать взгляда от земли, но сегодня что-то было по-другому — он смотрел по сторонам, разглядывал редких прохожих. может, потому что наушники сломались. не исключено, что и кулаки у него так чешутся по той же причине. наконец знакомый дворик, знакомая баскетбольная площадка. знакомое лицо. юнги встречает его, лениво махнув рукой, и тэхен отвечает ему кивком. они обычно мало разговаривают, и ким бы соврал, сказав, что ему это не нравится. прислонившись к стене, он немного демонстративно хрустит костяшками, разминая кулаки. он не может видеть, но слышит усмешку юнги — и усмехается в ответ. не выдержав, тэхён все же спрашивает: — ну что, какие планы? — пока — никакие, — юнги пожимает плечами и тянется во внутренний карман. — имей терпение, веселье само нас найдет. причин не доверять юнги у тэхена не было, только вот с терпением назревали большие-большие проблемы. прикрыв глаза, он попытался себя успокоить. щелчок зажигалки. мгновение — и нос щекочет терпкий запах табачного дыма; тэхен хмурится, тело саднит вчерашними побоями — отец тогда учуял запах сигарет и решил проявить «заботу». поразмыслив секунду, он поворачивается и протягивает руку к юнги. тот окидывает его взглядом, в полной мере выражающим немой вопрос. тэхен чуть ведет плечом, и несколько смущенно выпаливает «дай». если его все равно в итоге поколотят, то пусть хотя бы за дело, верно? мина уговаривать не нужно. он протягивает ему пачку, и, дождавшись, пока тэхен вытянет сигарету, дает прикурить. когда ким затягивается, дым жжет горло, а грудь стискивает надрывный кашель. юнги наблюдает за ним — очень внимательно, — и вдруг громко и хрипло смеется. — думал, это так просто, а? — он улыбается, и, пусть тэхена все еще сотрясает кашель, от этой улыбки ему тут же становится немножко легче. — не думал, — отвечает он чуть сипло, — вообще ни о чем не думал. ответа не следует. между ними снова воцаряется тишина, прерываемая лишь сдавленным кашлем. тэхен затягивается снова и снова; привкус во рту странно-горький и совершенно мерзкий. наконец, помятый окурок летит вниз. ким втаптывает его в потемневший асфальт и в последний раз откашливается, но тут же оборачивается, чувствуя на себе тяжелый взгляд. юнги смотрит пристально — буравит взглядом, — и долгие несколько мгновений тэхен гадает, зачем, пока тот наконец не заговаривает: — больше не пробуй. тэхен только морщится. не очень-то и хотелось. на горизонте брезжит первое солнце. его лучи пробиваются сквозь сетку, огораживающую двор, и тэхен нехотя думает, что так всегда — все светлое и теплое где-то там, за забором, за колючей проволокой. маячит на горизонте, дразня и заставляя на что-то надеяться. звон уведомления прерывает его неглубокое размышление. юнги бросает взгляд на телефон и усмехается. — я же говорил, — он поднимает взгляд; в глазах у него — и это заставляет тэхена едва ли не потереть в предвкушении руки, — пляшут чертики. — пошли, нас ждут. вечером тэхен придет домой с фингалом, разбитым носом и кучей ссадин. он устало подумает, что хочет спать, спать и еще раз спать, но на пороге его встретят кислая вонь, слезы сестры и отцовская ругань — и тэхен в очередной раз поймет, что его планы как обычно мало заботят жизнь. всё в порядке вещей.