***
Огонь горел, страх и отчаяние в доме Хейлов полыхали. Его же привело только Безумие. Оно только рождалось, робко пробираясь наружу. Оно было так сильно, оно могло стать ужасающим. Он читал комиксы – как он поступал очень часто – Невероятный Халк вот-вот должен был превратить злого доктора в отбивную. Но потом случилось это, и он пришел за безумием, оказавшись рядом с домом Хейлов одним щелчком. «Мы пришли»: – шептал Голос. Особняк Хейлов глубоко в лесу был окружен рябиновым кругом, охотники, провонявшие аконитом, возбужденно переговаривались между собой, ожидая финала представления: они должны были убедиться, что дело окончательно завершено. Безумие кого-то из местной стаи шептало, говорило с ним, он не мог не откликнуться. – Я помогу тебе, – говорил Стайлз с Безумием. – ДА! – отвечало оно ему. – Но ты станешь моим. Ты будешь принадлежать мне. Нет, он не изображал из себя демона, но раз Безумие родилось, оно должно было стать его, иначе оно обрушится на все вокруг, а ему как местному Хранителю придется разбираться с этим. Он всегда любил комиксы про супергероев, и как только осознал свою силу, тут же решил, что должен использовать ее во благо. Голос был не согласен, но Стайлз не спрашивал. Он назвал себя Хранителем, потому что это показалось ему правильным. Неметон, имя и историю которого он раскопал пару лет назад, привлекал всякую дрянь на его территорию, так что работы у него хватало. Да и стая, что здесь жила, ему нравилась. Хейлы были дисциплинированы, они чтили правила и являлись частью этого леса, Стайлз знал, чувствовал. Позволить Хейлам умереть – сделать Неметон сильнее, он такого не допустит. Одним взмахом руки круг был разрушен, огонь и ядовитые пары отведены от Хейлов. Зато охотники вспыхнули, словно спички. Они бегали, крича в агонии, ничего не понимая, даже не пытались себя потушить. Спустя всего пару минут поляна перед домом Хейлов была полна тел, смердящих палёным мясом и волосами. Стайлз был в ужасе, Существо веселилось. Они были спокойны. Члены стаи недоверчиво выходили из дома. Они оглядывались в неверии, что кошмар закончился. Высокая темноволосая женщина, от которой шла такая сильная энергия альфы, что Стайлзу она сразу понравилась, направилась к нему. Ее уверенная походка заставляла легкое красивое ситцевое платье, пусть и испачканное копотью, развеваться на ходу, оливковые глаза смотрели на него спокойно и без страха, хотя ужасы недавнего и не случившегося еще отражались в них. – Я благодарю тебя, – сказала она. – Моя стая никогда не забудет того, что ты сделал для нас. Проси все, что хочешь. – Я не буду просить, – улыбнулся Стайлз, сверкая сверхъестественной зеленью глаз, обнажив небольшие клыки, – я уже забрал его. – Кого? – искренне недоумевала женщина. – Его! – Стайлз тыкнул пальцем в мужчину лет тридцати. Безумие уже жило в нем, но не стало ужасающим. Вдруг парень лет шестнадцати ринулся к нему с рыком и решительным выражением на перепачканном копотью, кровью и слезами лице, однако альфа остановила его. Все остальные члены стаи настороженно смотрели на него, но ничего не предпринимали. – Его Безумие мое. Он мой, – Стайлз капризно поджал губы. – Объясни нам все, пожалуйста. – Он согласился быть моим в обмен на спасение. Не так ли? – обратился он к мужчине. – Что-то такое припоминаю, – протянул он хитро и опасливо. Стайлз улыбнулся. Голос сказал, что им нужно Безумие, чтобы стать сильными, Стайлз не верил ему, но теперь видел, что Безумие было ему все-таки нужно. Оно ему нравилось. Или он, это было не важно. – Хорошо, пойдем. Он уже было развернулся идти, но был остановлен вопросом альфы: – Куда ты хочешь его забрать? – Домой. – Видишь ли, мы все очень расстроимся, если ты его заберешь. Мы все его очень любим. Стайлз кивнул в ответ. Он понимал любовь. – Но он мой, – растерялся он. – Может быть, ты захочешь остаться с нами. В нашей семье? Она протянула ему руку. От нее пахло заботой и семьей, несмотря на ужас недавнего прошлого. И она знала любовь, а еще любила Безумие, как и он. Стайлз вложил свою слегка перепачканную ладонь в ее. – Вы знаете меня? – спросил он. – Конечно, милый, – согласилась она, – ты Хранитель этого места. Неметон шепчет, он недоволен. Это хорошо. Ты очень хорошо справляешься. Стайлз улыбнулся ей. Она знала не то, о чем он спрашивал, но был доволен, что кто-то оценил его работу. Как в любом комиксе, в его жизни наступил момент, когда заслуги были замечены другими, он был счастлив. – Я Стайлз, – решил он представиться. – Я Таллия, – она улыбнулась в ответ. – Пойдем, я познакомлю тебя с семьей. Семья. Слово было теплым, и ему было тепло. Безумие смотрело на него недоверчиво, но не боялось. Питер, его звали Питер. Стайлзу было девять, ему было тысячи лет.***
– Дерек, – кричал Стайлз, пытаясь проломиться в ванную, – сколько можно, волчья твоя задница, я тоже хочу принять душ! – Жди очереди, малявка, – посмеивался поганец. Стайлз довольно улыбнулся, когда облитый ледяной водой не без его участия, Дерек вышел из ванной со зверским выражением лица. Его глаза налились голубизной. – Когда-нибудь я тебя прикопаю! – Я тоже люблю тебя, Дер-Дер, – пропел он, протискиваясь в ванную. Он услышал, как внизу расхохоталась Лора. Таллия только что-то мягко хмыкнула себе под нос, тут же переключив внимание на маленького Джоша, по-видимому, засунувшего себе что-то в нос. У него была семья. Они были хорошими, хоть и заставляли его делать порой странные вещи. Таллия потребовала, чтобы он снова ходил в школу. Дитон начал учить делать простые вещи сложными путями. Кора хотела, чтобы он защищал ее от школьных приставал, хотя сама могла их раскидать без особых усилий, но она еще верила в принцесс и рыцарей. Дерек учил сражаться с оборотнями, получая оплеуху за оплеухой, но не сдавался и надеялся на реванш. Джером рассказывал про свои былые похождения под ворчание жены и своей альфы, тут же притягивая ее в крепкие объятия, стоило ей только недовольно фыркнуть. Она была альфой стаи, но он был хозяином ее сердца. И Питер. Стайлз больше не говорил, что тот принадлежит ему – Питера подобное обижало, а Стайлзу не нравилось его обижать. Питер шутил над ним, смеялся над ним и вместе с ним. Иногда они пили чай и молчали, иногда сидели рядом у костра вместе со всей стаей. Иногда Питер был мягким, таким он ему нравился. Иногда просыпалось Безумие, и тогда Питер рычал, сверкал огнями глаз, и рвался куда-то далеко, тогда Стайлз был рядом, чтобы удержать и умиротворить Безумие. Иногда Питер язвил, тогда Стайлз научился язвить в ответ. Иногда он убегал подальше, чтобы доказать себе и ему, что принадлежит только себе, Стайлз не останавливал. Питер всегда возвращался. Еще был Скотт. Парень даже дышал с трудом, но носил в душе большую мечту о лакроссе. У Скотта не было безумия, но он все равно нравился Стайлзу. Стайлзу было тринадцать, ему было тысячи лет.***
Стая сидела за столом в полном сборе. Ужин проходил так же, как и обычно. Все гомонили, стараясь рассказать что-то друг другу, как можно быстрее, Кора пинала Лору под столом по ноге, а та делала ей страшные глаза – она застала Кору с парнем и собиралась рассказать все Таллии, обе даже не подозревали, что альфа давно уже в курсе. Джош старательно прятал под столом телефон, не имея сил оторваться от игры, и не мог заметить, как Таллия уже кидает на него осуждающие взгляды, которые скоро станут убийственными. Дерек просто строил из себя крутого парня в своей кожанке, складывая угрюмые гримасы. Джером смотрел влюбленным взглядом на свою жену, та довольно и мягко улыбалась в ответ, когда не отвлекалась на детей. Он их любил. Свою семью. И Питер. Питер привел в стаю свою спутницу. Женщина из соседней стаи была оборотнем-лисой. Она дружелюбно всем улыбалась и сверкала своими хитрыми карими глазами. Ее светлые медовые волосы безупречно лежали мягкими волнами на плечах, тонкая, но сильная фигура привлекала внимание. Лицо отличалось той особой красотой, когда по отдельности никакая черта не казалась привлекательной, но все вместе они заставляли задержать на их обладательнице взгляд. Она с искренней симпатией смотрела на Питера, державшего руку на ее бедре. Стайлз ненавидел ее. Питер убегал от него уже несколько лет. Только Безумие возвращалось. Стайлз так сильно тосковал, что не мог выразить это словами, только смотрел, смотрел на руку Питера на чужом бедре. Питер больше не сидел рядом с ним, больше не пил с ним чай, не был мягок и даже не язвил. Иногда Стайлз жалел, что знал любовь, она была мягкой и исцеляющей. Но иногда ранила хуже самой лютой ненависти. Как теперь. Ревность рвала душу, но Стайлз только коротко улыбнулся Джулии – она была ни в чем не виновата, а Питер имел право сделать выбор. После сытного ужина волки решили пробежаться вместе со своей новой возможной спутницей. Они убежали далеко в лес, оставив Стайлза и Джерома одних в доме. Джером был человеком, он был слаб. Но только физически, даже Питер слушал его, когда Джерому было что сказать. – Хороший вечер, – улыбнулся он Стайлзу. – Да уж, – буркнул он, всматриваясь в лесную чащу, в которой скрылась стая. При желании он мог знать, где каждый из стаи находится. Мог видеть их, не находясь с ними, мог чуять то, что чуяли они, мог быть рядом. Но не делал этого – живя в одном доме с кучей сверхчувствительных оборотней, волей-неволей учишься тактичности и уважению к чужому личному пространству. – Джулия показалась мне хорошей женщиной. – В ней нет ничего грязного, гнилого или зловонного, но есть плохое. Как и у всех, – пожал плечами Стайлз. – Но тебе она не понравилась, – констатировал мужчина. – Она пришла с Питером, – просто ответил Стайлз. – Ты мне как сын, Стайлз, – в ответ он лишь кивнул, он знал, что это так, – Вот что я тебе скажу про Питера. Он хитрый, своевольный, иногда трусливый, невыносимый, но он всеми силами защищает то, что любит. И вот что я скажу про тебя. Ты тоже нуждаешься в защите. Может быть, больше всех нас, несмотря на твою силу. Он просто пытается защитить тебя. Стайлз ничего не ответил. Он не хотел такой защиты, которая отбирала у него Питера. Питер его, но не принадлежит ему. – Возможно, тебе все же стоит быть там, где все, – бросил Джером, прежде чем уйти с крыльца. Стайлз еще какое-то время сидел в темноте и спокойствии леса. Но на душе у него не было спокойно и он оказался рядом с Питером всего за мгновение. Его никто не видел, он пока этого не хотел. Сильный и большой черный волк с поджарыми боками азартно гнал добычу, разделившись со своей спутницей, которая выбрала себе более легкую добычу. Волк настиг жертву, с утробным рычанием разделался с ней и теперь спокойно лежал во тьме леса. Треск ветки под лапой Альфы привлек его внимание, он тяжело после сытного ужина поднялся и пошел к ней. Таллия приняла человеческий облик, без слов прося о том же Питера. – О чем же ты хочешь поговорить, сестрица? Да еще в таком виде, – указал он на их обнаженные тела. – О Стайлзе, – спокойно ответила она. – Ты его избегаешь. – И ты знаешь, почему, – тут же ощетинился мужчина. – Он ребенок, он травмирован и невероятно силен. Ядерное оружие в нашем доме. Сердце Стайлза дрогнуло. Питер боялся его? Вот почему он больше не желал быть рядом с ним. Безумие помнило о нем и хранило верность, но Питер был гораздо больше, чем просто безумие, и он не хотел Стайлза. – Он же твоя пара, – мягко ответила Таллия. – Даже если вы раните друг друга, вы найдете путь к искуплению и прощению. По-другому быть не может. Пара. Сердце бросилось вскачь. Стайлз знал, что это значило. Теперь он принадлежал Питеру так же, как и он ему. Парень счастливо улыбнулся, от волнения он сбился с концентрации и стал видим для Таллии, стоящей к нему лицом. – Я люблю Стайлза, – сказал Питер правду, Стайлз это знал. – Но он почти что мальчик, пару лет провел в лесу и в какой-то мере мой хозяин. Все слишком сложно. Я не могу доверять ни своему сердцу, ни своему разуму. – Просто прими свою судьбу, Питер, – Таллия на прощание кинула ему взгляд и исчезла, обернувшись белоснежной волчицей. Только тогда Питер заметил его присутствие. Он обернулся к Стайлзу с нерешительностью на лице. Парень ярко улыбнулся ему и в следующий миг уже оказался на расстоянии руки от мужчины. – Я люблю тебя, – он не мог перестать улыбаться, тяжелый секрет теперь стал воздушным шариком, наполненным чистым счастьем. – Стайлз, – с мукой на лице протянул Питер. Питер был красив. Его мужественное лицо с небольшой асимметрией челюсти делало его вид немного лихим, глаза цвета прозрачного льда смотрели глубоко в его душу, мягкие губы упорно сжаты. Стайлз прижался к этим губам в порывистом поцелуе. Он никогда не целовался до этого, так что просто прижался своим ртом ко рту мужчины. Некоторое время Питер был полностью недвижим, напряжен сверх меры в попытке сдержать себя, но сдался и с полу-стоном с полу-рычанием ответил. Он мягко провел языком по губам Стайлза в каком-то волчьем, животном поцелуе, заставляя его приоткрыть рот. Их губы мягко и страстно двигались на встречу друг другу, Стайлз полностью повис на Питере, потеряв всякую ориентацию в пространстве и связь с собственным телом. Он требовательно хватался за шею Питера, жалобно стонал, беспомощно плавился в огне их общих чувств. Но Питер отстранился, его рот был в крови, сверкавшей под светом полной луны рубиновым цветом. Стайлз не сразу сообразил, а когда понял, сердце его упало, почти разбилось. Он протянул руку к своему лицу, на месте своих обычно совершенно человеческих губ и рта он нащупал уродливую прорезь, которую впервые увидел, пока Существо блуждало по его разуму, и имел удовольствие наблюдать каждый раз, когда терял над собой контроль, либо злился. Питер был полностью обескуражен, он видел Стайлза таким раньше, конечно видел, но теперь в его глазах застыл ужас. – Стайлз, Господи, это же сумасшествие, – его рука беспокойно схватилась за другую, будто в попытке помешать той коснуться парня. – Этого не должно было случиться, прости меня, – он перекинулся в волка и убежал. – Питер! – по лесу разошлось эхо мощного рыка. Это прорвался Голос. Его нечеловеческое звучание спугнуло все живое на многие километры. Стайлзу было шестнадцать, ему было тысячи лет. Его сердце разбилось.***
– Дружище, я, конечно, понимаю, миссис Блэйк пытается увести любовь всей твоей жизни, но вламываться в ее кабинет – это слишком, – шептал на грани свиста Скотт. – Скотти, да сколько можно говорить, она Дарак! – Ты теперь каждую его подружку будешь со свету сживать? – Только тех, которые могут сжить его! Скотт только тяжело вздохнул. С тех пор, как они со Стайлзом стали друзьями, его жизнь превратилась в какой-то нелепый подростковый сериал то ли в жанре мистики, то ли ужаса. Он не жаловался. – Стой здесь, – давал Стайлз последние указания, – никого не впускай, я пока от нее избавлюсь. – Ты что, убьешь ее? – глаза Скотта комично расширились. – Отправлю к Неметону, – ответил Стайлз правду, – Не волнуйся, не будет никаких следов или кровавой бани, кишок, разбросанных по округе и всего такого. – Иди уже, иначе меня стошнит! Стайлз быстро прошел по коридору и скрылся за дверью кабинета Дженифер. Она сидела за рабочим столом и была занята бумажной работой, но стоило Стайлзу войти, тут же подняла на него цепкий взгляд своих глаз. – Стайлз, – произнесла она спокойно, поднимаясь из-за стола, – я все гадала, что же ты такое, но так и не смогла понять. Расскажешь? – Да как-нибудь в другой раз, – заверил ее парень, – сейчас я пришел убить тебя. Женщина расхохоталась. Она была полностью уверена в своей безопасности и неуязвимости, но уже через минуту она извивалась в тисках его магии и воли, черная энергия клубилась вокруг нее, птицы, обезумев, выбили окна в кабинете и рвались в бой, но не могли преодолеть его преграды. – Ну и уродливая же ты тварь, – плюнула она ему в лицо. Стайлз знал, что снова не удержал человеческого вида, но ему было плевать на то, как она его видит. Дверь распахнулась, в кабинет ворвался Питер, тут же остановленный Стайлзом и его магией: черная хрень Дженифер была ему опасна. – Что ты творишь? – проорал он сквозь гул ветра вокруг них. – Она хотела принести тебя в жертву в своем ритуале. Использовать тебя, – пояснил Стайлз спокойно. – Она промышляет этим давно. – Да откуда тебе знать-то? – Я знаю все, что происходит в этом лесу. Стайлз сжал кулак, и с отчаянным воплем Дженифер растворилась в пространстве. Неметон шептал, сегодня он был доволен. Парень повернулся к Питеру, невидяще смотрящему на него. Он намеренно не стал принимать человеческий облик, он хотел отвратить Питера от себя, так было бы лучше для них обоих. – Возвращайся домой, Питер, – начал он. – Я уйду, не волнуйся. Возможно, мы даже не увидимся больше. Питер перестал появляться в особняке Хейлов. Он сбежал от Стайлза насовсем, не приняв ни своих, ни его чувств. Сердцу было больно от того, что его отвергли, но больше от того, что отобрал дом у Питера. – Что ты такое несешь? – он недоверчиво посмотрел на парня. – Дитон зовет меня в небольшое путешествие, – говорить с таким набором зубов было неудобно, но он справлялся. – Я ухожу с ним. – Надолго? – Ты не увидишь меня Питер, не бойся, – понял его по-своему Стайлз. – Ты не можешь уйти! – Не волнуйся, если что-то серьезное случится, я приду на помощь. Я знаю, все, что происходит в этом лесу. – К черту лес! Зачем тебе уходить? – требовал Питер. – Я освобождаю тебя, Безумие, – Стайлз не стал отвечать на очевидные вопросы. – Ты больше не мой, принадлежишь самому себе. Питер, научись с ним ладить, он даже может тебе помогать. Слова Стайлза тут же подтвердила вспышка света над телом Питера. За секунду до того, как оказаться перед входом в клинику Дитона, он услышал: – Стайлз! Останься! Но было поздно, Безумие было свободно, а Питер ничего ему не должен. Ему было шестнадцать, ему было тысячи лет. Он хотел найти что-то, но не знал, что искать.***
Стайлз знал, Питер часто бывает в лесу, ходит к Неметону, Питер зовет его, но Стайлз не отвечает. Он бы хотел, но впервые в жизни боялся, что у него не хватит сил. Посмотреть в льдистые глаза и увидеть там жалость. Дитон показал ему магию, он сказал, что еще до того, как Неметон смешал его с Существом, Стайлз был искрой. Если бы не это, то он бы просто не выжил тогда. И не смог бы пользоваться друидскими фокусами. Но Стайлзу было все равно. Существо и он хорошо сработались. Стайлз читал комиксы, играл в игры и болтал со Скоттом про девчонок, а Существо несло груз тысяч лет. Дитон показал ему тайные тропы между мирами, не зная которых, даже он не смог бы побывать в тех местах, где он был. Невообразимые места, захватывающие воображение, города, построенные, казалось, вопреки физике и силе притяжения. Он не зря ушел с Дитоном. – Зачем ты мне это показываешь? – спросил как-то Стайлз. – Ты же знаешь, что внутри меня. – Теперь я знаю, что Ногицуне тоже захочет уйти, когда придет ваше время. – Почему? – Теперь он тоже знает любовь, семью, дружбу. Он не захочет вернуться в пустоту. Голос раздраженно рыкнул, но согласился. Когда стая альф пришла в город, Стайлз не особо обеспокоился: Хейлы были образцовой стаей, значит, ничего им не грозило. Но ошибся. Появившись в последний момент, он увидел свою семью против стаи пришлых, готовых броситься в последний бой. Никто из Хейлов не удивился его появлению, они знали, что Стайлз не бросит их в беде. – Стая Хейлов ничем не нарушает правил, – сказал он, – зачем вы здесь? – Хейлы умрут, – сказал слепой альфа. – Так мы решили. – Умрете только вы, если не остановитесь сейчас. – Маленький друид, ты угрожаешь нам? – ухмыльнулся здоровяк за спиной слепого. – Да, – кивнул Стайлз, сбросив человеческий облик. Альфы бросились к ним, но Стайлз не позволил им подобраться к стае. Путь каждого из них закончился в тот день. Кого-то убили самые нетерпеливые члены стаи, кто-то отправился к Неметону. Стайлз устал, все-таки альфы были сильны, возвратить человеческий облик не хватало сил. Перемещаться в пространстве тоже не получалось. Так что он просто, не оборачиваясь, устремился в лес. – Стайлз, – окликнула его Таллия, и, нагнав, обняла со спины, – мы же видели тебя раньше, помнишь? И это ничего не меняет. – Конечно, братишка, – неловко стукнул его по плечу Дерек. – Возвращайся домой. Мы соскучились. Особенно кое-кто. – Дер-Дер, не лезь, – шикнула Лора. – Верно, Стайлз, не бросай нас, мы твоя семья, а ты наша – Лора дело говорит, – вмешался Джером. – Стайлз, – Питер единственный обошел его и теперь стоял лицом к нему. Стайлз отвернулся. Питер крепко ухватил его за руку и потащил в лес. Стая не шла за ними, но Стайлз знал, что все стоят на самом краю опушки в напряженном ожидании. Наконец, сочтя пройденное расстояние достаточным, Питер остановился. Он взял лицо Стайлза в свои руки, не давая тому отвернуться. – Что ты делаешь? – недовольно спросил он. – Я так соскучился, – невпопад сказал Питер и поцеловал его лоб. – Что ты делаешь? Питер игнорировал его, покрывая лицо легкими поцелуями: нос, щеки, веки, даже уродливую пасть, которую Стайлз не мог скрыть. – Я больше не принадлежу тебе. Мое безумие теперь только мое. Я не твой. Магически. Но мое сердце и душа, если они тебе еще нужны, они твои. Как и я. Возьмешь обратно? Стайлз слушал и знал, что каждое слово правда. Он просто не мог поверить в то, что только что услышал. Парень отступил на шаг, просто пребывая в растерянности, но Питер расценил это по-своему, и притянул Стайлза обратно в тиски своих объятий. Он уверенно наклонился, чтобы поцеловать, но парень отвернулся. – Ну что такое? Не хочешь меня? – мягко спросил Питер. – Хочу, – честно ответил Стайлз, – но не смогу убрать сейчас все это, – он провел рукой перед своим лицом. – Я знаю, тебе неприятно. – Я люблю в тебе все, – никто в этом лесу не мог соврать Стайлзу, Питер говорил правду. – Почему ты тогда сбежал? – Ну, уж точно не из-за твоей очаровательной улыбки! – Эй! – недовольно вскрикнул Стайлз. – Ладно-ладно, я просто испугался всего. Ответственности, твоего возраста, обстоятельств твоего взросления, да и нашей встречи. – Хорошо. – Так что, теперь мне можно тебя поцеловать? – Нет, – Стайлз взял Питера за руку и повел обратно домой, – ты весь изранишься. – Тогда обещай мне парочку, когда вернешь себе способность целоваться. – Ладно, обещаю, – улыбнулся Стайлз. В льдистых глазах Питера светилось тепло, его рука держала руку Стайлза, а дома их ждала семья и бесконечная вереница подколов. Стайлз был счастлив. Неметон недовольно ворчал. Ногицуне присматривал симпатичный десерт по случаю восстановления семейства в полном составе.