Почему ты шепчешь, соперник?..

– Эй Какаши, надень мой жилет, я же вижу, как ты дрожишь! Ну что ты так недовольно на меня смотришь? С шиноби Дождя надо было поаккуратнее, ведь знал же, что они только и ждут, когда вода окажется поблизости, – Хатаке жмурится и чихает. – Будь здоров, соперник! А давай кто быстрее до гостиницы, чтобы ты согрелся наконец? – недовольное сопение в ответ. Гай тормозит сам и останавливает за воротник Какаши. – Нет, так не пойдёт, – Майто выпутывается из жилета, – вот, возьми. Гаю не нравится, как зависает в непонимании его соперник, поэтому он быстро берёт дело в свои руки и стягивает с него с него сначала жилет, а потом, немного поколебавшись и форменную водолазку. Хотя, точнее будет сказать пытается стянуть, потому что как только горячие ладони касаются живота, Какаши приходит в себя и резко отстраняется. – Ты чего творишь? – на удивление спокойно спрашивает он, хотя сердце вопреки воле пропускает удар или даже два. – А? – Гай недоумевая смотрит на свои ладони и, понимая, что пытался сделать, стремительно краснеет, принимаясь быстро-быстро махать руками перед собой, – А-кхэм, Какаши, я… П-прости, ты и сам можешь снять водолазку, я не настаиваю, просто ты так завис неожиданно, вот я и подумал… – Хватит тараторить, Гай, – перебивает его Хатаке, и, цепляясь за прилипшую к телу холодную и мокрую ткань тянет её наверх. Так и не давая предательскому румянцу опуститься на щёки, Какаши как можно быстрее забирает у Гая сухой жилет и отворачивается, прячась от любопытного взгляда. Ну что за ребячество? Им же уже почти под тридцатку, а ведут себя как дети малые. Но Какаши торопится и слегка дрожащими пальцами застёгивает на себе молнию жилета. Его жилета, Гая… Такого же краснеющего придурка. – Надеюсь, ты не заставишь меня снимать ещё и штаны, и ковылять до номера в одних трусах? – Какаши пытается отвлечься и несвойственно ему глупо шутит, но Гай улыбается в ответ и тянется за мокрыми вещами в руках Хатаке. – Ну, знаешь… Если бы у меня был запасной комбинезон, я бы для тебя его не пожалел, – теперь смеётся Какаши. Тихо и немного глухо, вероятно, представив себя в этом зелёном чуде портновского искусства. – Доброе утро, Какаши! – Гай сидит за столом и жуёт онигири, наблюдая, как мрачный Хатаке выползает из ванной. Ответом служит лишь тяжёлое молчание. – Эй, соперник, – Майто быстро подходит к нему, хватая за запястье, – доброе утро! – улыбается он, обыкновенно сверкая зубами. Какаши смотрит на него как на врага народа, выдергивает руку и быстрее движется к выходу. Растерянный и, чего уж греха таить, расстроенный Гай так и приземляется обратно на стул. И почему он мог так отреагировать? Гай судорожно перебирает варианты, как и когда мог обидеть Какаши, чтобы тот не просто его игнорировал, но и так смотрел. В голову ничего не приходит, что расстраивает ещё сильнее. Онигири уже не хочется, поэтому Гай снова подрывается с места, и бежит к двери, чтобы окликнуть Какаши, но окликать уже некого. Конечно, вот ещё минут пять в ступоре бы посидел, и точно дождался бы… Странно это. Гаю становится неожиданно тяжело от мысли, что Какаши зол на него, и теперь будет избегать. Хатаке обнаруживается в столовой. Он буравит взглядом тарелку с рисом, не в силах запихнуть в рот ни кусочка. – Йо, Какаши, – с недавнего инцидента энтузиазма поубавилось, – можно я подсяду? В ответ тот лишь безразлично смотрит на него и молчит. Гай теряется: – А, ну… то есть ты не против?.. Шиноби тяжело вздыхает и снова пристально смотрит на рис. Майто неловко устраивается на стуле напротив. – Так… что случилось? Почему ты не в духе с утра пораньше, неприятные новости получил? На этот раз Какаши даже не удостаивает его взглядом, только берёт наконец в рот комочек риса и, нахмурившись, отворачивается к стене. – В Конохе проблемы, и я не в курсе? – Гай машинально чешет затылок, – или тебе дама сердца отказала? Ни за что не поверю! – он снова улыбается и заискивающе смотрит на своего вечного соперника. – Смотри, вон у того столика довольно милые официантки, не хочешь познакомиться? – Гай многозначительно играет бровями, – спорим, у меня получится быстрее? Они точно не устоят перед весной юности! Какаши тихо усмехается, но, посмотрев на друга, коротко мотает головой и встает из-за стола. Да что ж с ним такое? Гай уже места себе не находит, чего только не думает. Ну, хорошо, что соперник на него хотя бы не злится. Вроде бы. Он крайне комично застывает и погружается в собственные мысли, обнимая голову руками и прикрыв глаза. Какаши полностью занял его голову, не намереваясь даже на секунду уступать более насущным вещам. Хотя куда уж насущнее-то? Лучший друг в абсолютно странном для него состоянии, не разговаривает с ним, сбегает вот так просто, ничего не объяснив… Гай больше ему не интересен? От этой мысли снова режет где-то в районе груди. Шиноби поднимается со стула и выходит на улицу. Вообще, они с Какаши планировали сегодня осмотреть город, сходить вечерком куда-нибудь выпить и вообще отдохнуть нормально, но… Что ж, город не должен стать менее красивым без его кампании, так ведь?.. Нет, не так. Без Хатаке улицы будто серые, люди угрюмые, а торговцы вкусностями – алчные и назойливые. С Какаши, конечно, ничего бы толком не изменилось, но они бы смогли разбавить обстановку хотя бы разговорами и шутками… Гай, с трудом скрывая недовольство, устраивается на скамейке у храма и снова погружается в свои мысли, как вдруг совсем недалеко он видит знакомую седую макушку и буквально замирает. Майто даже не осознает, как направляется следом за Какаши, прячась за углами домов. Шпионить за своим же лучшим другом… Дожили. А вот мысли о том, что лучший друг, вообще-то, такой же профессиональный ниндзя, и слежку ему раскрыть, как пальцем щёлкнуть, затуманенную голову так и не посещают. Он стоит у какого-то странного прилавка, протягивает продавцу записку… Так, стоп, записку? Это ещё зачем? Продавец в ответ пожимает плечами в незнании, а расстроенный, видимо, Какаши отправляется дальше. Сейчас важно не потерять его из виду. Сердце почему-то колотится как бешеное. Не задумал ли его соперник что-нибудь запрещённое? Нет! Какаши не мог, а сомневаться в нём – глупость! Гай хлопает себя по щекам за такие мысли, и не замечает, как Хатаке скрывается из виду. Чёрт! Где-то в нескольких метрах раздается кашель, на что Гай рефлекторно оборачивается. Не далеко успел уйти, значит. Какаши снова протягивает записку продавщице, а та почему-то сочувственно ему улыбается и указывает направление вдоль по главной улице. Здесь следить будет одновременно и сложнее, и легче. С одной стороны, больше народу, проще затеряться, а с другой – меньше всяких углов и подворотней. Что ж, и не с таким справлялись, прорвёмся. Гай осторожно идёт за своей вынужденной целью, не подходя ближе десяти метров. Пока всё чисто, вокруг только кафешки да магазинчики, но вот Какаши останавливается напротив какого-то явно выделяющегося заведения и заходит внутрь. Отсюда не особо видно… Зелёная вывеска, нарисованный рядом на стенде лист… Аптека?! Гай остановился, как вкопанный посреди дороги. Зачем его сопернику понадобилось идти в аптеку? Ему нездоровится? Так они же всегда таскают с собой на миссию небольшую сумку с медикаментами на такой случай. Значит, дело здесь не совсем обычное. Что же это могло бы быть… – Гай, – совсем рядом раздается смутно знакомый, но почему-то надломленный шёпот, – Зачем ты следил за мной? – рука на плече заставляет обернуться, а на ушах оседают всё те же хриплые нотки. – К-какаши? – Гай округляет глаза в изумлении, пока соперник за рукав оттаскивает его от центра улицы, – а почему ты шепчешь, соперник?.. – Майто невольно копирует его манеру и тоже приглушает голос. В ответ Хатаке едва слышно выдыхает и понуро заглядывает в чужие глаза: – Охрип я, – резюмирует он, казалось, ещё тише и надрывнее. – Во имя Третьего… так что ж ты мне сразу не сказал-то, а? – Гай с силой трясёт его за плечи, – я бы купил всё необходимое, а ты бы отлежался спокойно в номере! Какаши отводит взгляд. На самом деле, можно понять, почему он молчал всё утро, ведь для шиноби, как считает Хатаке, недопустимо показывать хоть малейшую слабость, а, уж тем более, такую неприятную болезнь. – Эй, соперник, – Гай, прочитав грусть в глубине карего глаза, прекращает трясти и так слабое тело пред собой, и аккуратно прикасается к его подбородку, обращая на себя внимание, – ты не станешь в моих глазах слабее от того, что вдруг заболел, поверь. Да и злиться на себя уже поздно, та что просто отпусти это, – от тёплых глаз напротив и уверенного тона Какаши слегка расслабляется, – пойдём в номер, хорошо? В ответ Хатаке кивает, и они вместе возвращаются назад. Гай укладывает его на постель, укрывая одеялом, на что тот пытается что-то недовольно бурчать. – Голос свой прекрасный побереги, соперник, – Гай смотрит по-особенному тепло, говорит мягко, даже и мысли не придёт, что этот же самый человек может быть бесстрастным шиноби. Пока Майто увлечённо звенит ложкой, размешивая для Какаши какую-то гадость в кружке, тот устраивается поудобнее и прикрывает глаза. – Не спи пока, Какаши, – шиноби чувствует, как совсем рядом приминается под тяжестью чужого тела матрас, – выпей сначала вот это, – Гай протягивает Хатаке горячую кружку с какой-то бурдой мутно-травянистого цвета, а потом придвигается ближе, осторожно касаясь тыльной стороной ладони его виска. Глаза его резко округляются, а брови подпрыгивают, морща лоб. – Соперник, да ты весь горишь… – выражение лица Гая меняется на скорбное и сочувственное, – и я сейчас не в хорошем смысле, – руки он, на удивление, не отнимает, только нежно проходится по серебристым волосам, видимо, даже не осознавая этого. Заметив лёгкое смущение на лице Какаши, Гай чуть ли не отпрыгивает от его кровати и принимается махать руками и суетится. – С-соперник, я ничего такого не имел ввиду, просто мне показалось, что твои волосы очень мягкие, а ещё, что тебя сейчас нужно как-то успокоить, вот я и подумал, что… боже, что я несу?.. – он несильно стукнул себя по лбу, заглядывая в глаза Хатаке в поисках поддержки. Какаши легко улыбается и манит к себе Гая двумя пальцами. Он уже успел выпить содержимое кружки, и теперь снова сидел в маске, но без привычного глазного протектора. Казалось, что всё это время он изучал Майто шаринганом, попутно прожигая ещё и заинтересованным, слегка насмешливым взглядом. Гай нерешительно подходит, снова присаживаясь рядом, ещё несколько секунд Какаши задумчиво смотрит на свои руки, перебирая собственные же пальцы, легонько царапая и теребя ногтевые пластины, а потом, решившись, аккуратно берёт ладонь Гая и подносит к собственным волосам, подластившись будто котёнок. Майто от подобной ласки несдержанно выдыхает, не в силах пошевелится, или даже набрать воздух в лёгкие. Он расслабляется только спустя секунд пять под уверенным и довольным взглядом Какаши. – Соперник, – непривычно тихо произносит Гай, с нежностью перебирая светлые пряди и слегка массируя горячую и влажную кожу головы, – нужно всё же выпить жаропонижающее, – он всё-таки убирает руку под разочарованный вздох и тянется к сумке, поднося через пару секунд в одной руке стакан воды с тумбочки, а в другой – таблетку. Какаши доверчиво приоткрывает рот, принимая лекарство. – Хочешь чего-нибудь перекусить? – Гай возвращает пятерню в светлые волосы. Хатаке отрицательно мотает головой. – Ты весь день ничего не ел, кроме того комочка риса, нельзя же так, – голос Майто сочится теплотой и заботой. Какаши хмурится и, проводя ладонью от собственной шеи до ключицы, слегка царапает последнюю. Злится. Гай в ответ только вздыхает, понимая, что сейчас любой приём пищи для его дорогого соперника – дело очень болезненное и отступает с навязчивой идеей позаботиться о нём по максимуму. И с каких пор в его голове такие нежности к Какаши? А ведь даже и не вспомнить толком. Кажется, ещё с юности. Ещё давно хотелось вот так свободно копаться в чужих волосах и сидеть рядом на кровати, другое дело, что соперник всегда переводил все его робкие устремления в шутку до этого момента… По мере того, как Гай погружается в свои мысли, лицо его делается до смешного сосредоточенным, и лежащий рядом Какаши просто не может не усмехнуться тихо. Он неожиданно приподнимается на локтях и опрокидывает на себя Гая в неловком объятии. Тот нервно икает от неожиданности и ещё пару секунд лежит абсолютно не шевелясь, а потом осторожно спрашивает, всё ещё не пытаясь вырваться: – Ты чего, соперник? Всё в порядке?.. Какаши кивает, хитро склоняя голову набок и чуть ослабляет хватку, давая замершему Гаю полностью упасть на него. Смуглые ладони сами оказываются по обе стороны от головы Какаши, а лица – непозволительно близко друг к другу. – Ой… – Гай комично округляет глаза и густо краснеет, отодвигаясь назад, как только может, а Какаши беззвучно смеётся, невольно раскачивая его на себе. – Какаши, – Гай выдыхает испугано, не узнавая свой голос и пытаясь неуклюже сползти с него на другую сторону кровати, – пусти, а?.. Л-лучшие друзья не должны ничем подобным заниматься, тем более ты болеешь! – подаёт голос последняя крупица разума. Руки копирующего ниндзя медленно спускаются ниже, к пояснице, уверенно ползут к ягодицам. Гай в ответ максимально напрягается, и под разочарованный вздох Какаши, резко вскакивает, издавая неопределённые громкие звуки и вмиг оказывается на другой стороне комнаты. – Я… – заикается Гай, – мне нужно срочно вскипятить чайник! – он буквально вылетает за дверь, резко её закрывая. Уже на другом конце коридора Гай пытается отдышаться и сползает по стене, сжимая в руках ковёр. Сердце стучит быстро-быстро, а во рту непривычно сухо. «Так, – он пытается собрать мысли в кучу, – Какаши только что пытался… – получается не очень, – пытался соблазнить меня?! – от собственной догадки сердце ещё сильнее ускоряется в неясной эмоции, – а я, получается… сбежал? Каков шиноби, а… в любом случае, – удары сердца эхом колотятся о барабанные перепонки, – в любом случае, – повторяет он в голове, как будто это должно как-то помочь, – я… был не против? Мне определённо понравилась его близость, – от решения хоть какого-то из множества вопросов становится легче, сердце бьётся чуть ровнее, – но теперь… мне нужно и правда поставить чайник, а то вернуться без горячей воды будет действительно неловко». И Гай медленно идёт в сторону маленькой кухоньки на этаже, пытаясь успокоить дрожь в руках. Через несколько минут он уже сидит на табурете и, под бульканье воды в чайнике, пытается понять, а дальше-то что делать? Нет, он не ребёнок, и прекрасно понимает, к чему всё идёт, да и, вроде, они оба хотят этого, но вот после…Не превратится ли эта слабость в круговорот неловкости и стыда? Не разрушится ли их дружба? На этой мысли сердце, и так бьющееся чересчур резко, неприятно тяжелеет в груди. Совсем не хотелось бы, ведь Какаши – один из самых дорогих для него людей, как ни крути. Нельзя сейчас всё разрушить своими необдуманными поступками. А чайник кипит уже неприлично долго. Ещё пара минут, и кипеть уже будет нечему, поэтому Гай выключает электроплиту и наполняет кружку. Он неловко стучит в номер, поздно понимая, что сейчас Какаши чисто физически ответить не сможет, поэтому легонько бьёт себя по лбу и заходит, приземляя кружку на столик и стараясь не смотреть на соперника. Молча размешивает пакетик той самой травянистой бурды. Тишину разбивает лишь звон металлической ложки, но почему-то больше не уютно, никто под руки не ворчит, да и сам Гай напряжён как струнка и почти не дышит. Шаг. Ещё шаг. Он наконец устремляет виноватый взгляд на соперника и протягивает ему кружку. – Прости, что сбежал, – спокойно произносит Гай, отводя взгляд в сторону, – я испугался, – честно, как подобает настоящему шиноби, сознаётся, – но… это не значит, что ты мне не нравишься, или что-то такое, – Гай снова смотрит в глаза, которые отвечают ему тёплым вниманием. И тут он замечает – маски на месте нет, Какаши спокойно сидит и пьёт бурду из кружки, слегка морща нос при глотках. Гай сглатывает слюну. Неужели настолько доверяет? Понимая, что пауза выходит дольше, чем хотелось бы, Гай сбивчиво продолжает, – нравишься, и очень, но знаешь, – взгляд Какаши становится ещё более заинтересованным, – я очень боюсь разрушить нашу дружбу, – в голосе сквозит горечь, – поэтому давай лучше не… Договорить Майто не успевает, его руку с жаром накрывает рука Какаши, успевшего отбросить пустую кружку на простыни. Горячие пальцы сжимают его собственные, похолодевшие от волнения, а потом тянут ближе. Уже не так уверенно, как в первый раз, а будто спрашивая разрешения. Гай не сопротивляется, позволяя Какаши приложить их руки к груди, где почти также бешено, как и его недавно, бьётся сердце. Гай тянется ближе уже сам, не отнимая руки. Он наклоняется к любимому сопернику и бережно целует в лоб, про себя подмечая, что температура спала. Внутри всё скручивается от новизны ощущений, и Гай пододвигается ещё ближе, уже дыша в чужие губы. – Можно? – шепчет Гай. Голос стал ниже, чуть хрипел. – Нужно, – подобным же чуть надорванным шёпотом отвечает Какаши, вкладывая в это слово всё, что он мог вложить сейчас. Гай облизывает губы, а после аккуратно накрывает пылающие уста напротив своими. Поцелуй выходит максимально нежным, текучим как мёд. На языке ярко ощущается вкус травянистой дряни, Гаю даже становится немного жаль Какаши, но эта мысль быстро теряется на фоне всепоглощающей нежности. Гай медленно отстраняется и чуть поднимает лицо, чтобы вдохнуть запах волос соперника чуть выше лба. Мятный гостиничный шампунь приятно дополняет аромат самого Какаши, и Гай улыбается. – Ты мне очень дорог, Какаши, я хочу, чтобы ты это знал, – Гай наконец полностью залезает на постель и укладывается рядом. Его диван у входной двери не понадобился. Гай снова улыбается, своим мыслям, а Какаши незаметно подползает ближе и обнимает его за талию. – Давай завтра устроим соревнование, кто последний проснётся? – Какаши шепчет заискивающе, – проигравший спускается за завтраком… Гай мягко смеётся, раскачивая голову Какаши на своей груди. – Твоё желание – закон, мой любимый вечный соперник, – и целует Хатаке в макушку.