Подожди секунду, дай мне перевести дыхание. Напомни мне, каково это — слышать твой голос.
*****
«Моя мать покончила с собой прямо передо мной. Я не успел помочь ей… Спасти её.» Снейп рассказывает о страшных вещах. Видеть самоубийство собственной матери? Гарри вдруг становится холодно, как если бы его обнажённого бросили в сугроб… Снейп и вправду говорит об этом сейчас? Гарри слышит. Гарри слушает. Он вбирает каждое слово, сказанное Снейпом. Слова проникают глубоко, раскаленными каплями железа выжигают душу. У него действительно есть друзья: самые лучшие, такие родные и любимые. Они за него горой, никогда не оставят одного, всегда помогут словом или делом. Что будет, если Гарри умрет? Перед глазами сразу же предстаёт плачущая Гермиона, с поникшими плечами, которые дрожат, тихие всхлипы, красные от слёз глаза. Это пытка — видеть ее слёзы. Такие родные, красивые глаза Гермионы, всегда полные заботы, не должны быть такими потухшими, печальными. Гарри очень любит её и Рона, они заменили ему семью, которой у него не было. Стали братом и сестрой для него. Гарри уже представил, какой станет Рон молчаливый, хмурый, как его широкие плечи поникнут, словно он несёт на них тяжелый груз. Груз под названием «Смерть друга». Гарри внутренне ëжится. Ему не хочется, чтобы друзья так страдали. А Миссис Уизли? Она же ему действительно заменила мать. Гарри мысленно чувствует тепло ее рук, жаркие объятья, аромат выпечки, ласку, которой она окутывает его всегда. Вспоминается ее улыбка, такая искренняя, хитрый прищур, когда она заговорчески говорит о чем-то, ее попытки уложить непослушные вихры на голове Гарри, ее голос, обволакивающий любовью. Что с ней станет, если с Гарри случится что-то? Он даже не хочет это представлять. Как и не хочет представлять то, как будет чувствовать себя Сириус. Он ведь так старается быть хорошим крёстным, старается загладить вину, хотя Гарри ни в чем его не винит. Он наоборот благодарен ему за то, что тот выдержал целых двенадцать лет мучений в Азкабане, сумел бежать, раскрыл правду и сейчас не бросает его. Ему не нужны дорогие подарки от Сириуса, ему достаточно знать, что он есть. Крёстный сойдёт сума, если с Гарри случится что-то, сломается, будет винить себя за то, что не уберёг. Снейп прав. Слабость Гарри может дорого обойтись его друзьям и близким. Он сломает их, как сам сломался сейчас на миллионы маленьких осколков. Гарри не хотел, чтобы кто-то умирал из-за него. Этот груз тяжелой ношей лежит на его сердце, сдавливает лёгкие, не позволяя дышать. Задыхается. Ищет помощи. Странно видеть профессора Снейпа таким. Открытым. Простым. Его голос оказывается может успокаивать, а не только холодить душу. Взгляд может быть простым, а не только презирающим. Гарри так привык, что каждый раз, открывая рот, Снейп обливает его грязью, что слушая его сейчас, он не верит своим ушам. Если бы он мог, прочистил бы уши и встряхнул головой. Непривычно. Снейп говорит о своей маме. Мама. Такое простое слово, которым Гарри никогда ни к кому не обращался. Слово, которое тысячи раз произносили другие дети… Всё, что Гарри помнит о маме — это те, леденящие душу воспоминания о проклятой ночи. Спасибо дементорам за такой подарок. Он помнит ее голос. Тёплый. Беспокойный. Родной. Тревожный. Помнит её мольбы. Убить её, пощадить его. Любая мать способна на такое? Вопрос сам собой приходит в голову. Вот так просто взять и молить о смерти, взамен на жизнь ребёнка. А потом закрыть собой, спасти ценой своей жизни. Наверное, каждая? Разве не было бы проще, если он умер ещё тогда? Сейчас-то точно не просто. Гарри никогда не говорил об этом никому, даже Рону с Гермионой, но ему хочется услышать ещё раз голос мамы. Поговорить с ней, прижаться, почувствовать тепло ее рук на своей щеке, слушать утешающие слова над ухом, посмотреть в ее глаза, так похожие на собственные, увидеть ее улыбку, прижаться лбом к ее губам, вдохнуть аромат ее духов. Почему-то ему кажется, что они были с ароматом цветов. Да, именно цветов. Например, Лилии? Отец, избивающий маму…«Она терпела все ради сына, желая ему только самого лучшего и отдавая всю себя без остатка». Обида за профессора неожиданно прокрадывается в сердце Гарри и оседает там. Как можно было пережить такое? Хотя понятно, как. Стать ледяной глыбой. «Но её сыну не хватило смелости остановить тиранию этого мерзавца, он просто растворялся в тёмных искусствах, не подозревая, что главный человек в его жизни медленно умирает». Признаёт свою вину. Считает себя слабым. Так открыто говорит об этом ему — Гарри. Стоит спиной, потому что тяжело. Тоска огромной волной обрушивается на Гарри. Ему так больно. За себя. За Снейпа. Он никогда не думал, что сможет понять этого человека, что станет жалеть, что захочет разделить с ним боль. Ему хочется встать и подойти, сказать что-нибудь. Но так сложно, так больно. Гарри забыл, что с недавних пор тело больше не принадлежит ему, что каждое своевольное движение отдаёт болью, заставляя его кричать. Кричать так, что никто не слышит. Однако сейчас его желание оказывается сильнее. Внутри у Гарри идёт борьба с самим собой, буквально. Он пытается пересилить себя, заставить. Вот оно. Ему удаётся встать. Ноги дрожат, а самому так больно, хоть вой. Гарри видит прямую спину Снейпа, он напряжен. Смотря прямо на мужчину и не отрывая взгляд, Гарри делает шаг. Больно. Затем ещё один шаг. Новая боль. Гарри скулит как щенок, брошенный под дождь. Но он не собирается сдаваться. Ему в голову ударило, что он должен подойти и сказать. А что сказать? Снейп скорее выпьет какой-нибудь особенно опасный яд, нежели примет слова поддержки от Гарри. Но почему-то это не останавливает. Гарри как робот, которого запрограммировали, решил, что так надо, и идёт к цели. Стиснув зубы, глотая боль. А ведь это он ещё просто ходит. Когда он достигает своей цели, тело словно горит. К боли он немного привыкает, но это не надолго. Попытка сказать пару слов, дарит ему новую порцию боли. Гарри уже не может терпеть, быть сильным, это всё слишком. Но он собирает всю свою волю, а точнее то, что осталась от неё, в кулак. Последняя попытка. Говорит то, что крутится на языке всё время беседы. — Мне жаль. — Тихо, но достаточно громко, чтобы он услышал. Гарри чувствует слезу на правой щеке. Надо же, когда хочется, не получается никак всплакнуть. Снейп оборачивается и смотрит так, словно стена заговорила. В глазах читаются удивление и… Восхищение? Но Гарри сейчас не до этого всего, его разрывает. Боль медленно уходит, но всё равно кажется, что его ножом режут…*****
— Вы идиот, Поттер! — Снейп говорит эту фразу уже по привычке, но сейчас она звучит мягче. Что это с ним? Раскис? — Вы потратили столько сил, чтобы сказать это? — Заглядывает в черные глаза. Бездна. Без привычной зелени в глазах ощущается холод. — Ваши фокусы… — Вам стоит лечь спать, это поможет успокоиться. Я знаю, что вам сейчас больно. — Мужчина продолжает говорить тихо, почти шепотом, словно всё происходящее их маленькая тайная. Снейп понимает, что пойти обратно у юноши не получится. Разве что тот пройдет ещё семь кругов ада и потеряет сознание по дороге. Не долго думая, он решает левитировать Поттера на кровать. Взмах палочкой. Ничего. Ещё один взмах. Никаких изменений. «Только не это», — проносится в голове у мужчины. Щитовые Поттера работают на ура. Никакой магии не подпускают. Как не вовремя. Теперь довести его до кровати становится проблемой. Как сдвинуть то, что невозможно сдвинуть? Минуты две, Снейп ходит из стороны в сторону, проклиная всё, на чем мир стоит, изредка бросая взгляды на Поттера. Тот так и стоит, глядя в окно, только на левой щеке тоже появилась слеза. Бросив ещё пару проклятий мысленно, Снейп резко подходит к юноше и осторожно протягивает руку, как бы его ненароком не снесло опять волной. Он берёт Гарри за запястье правой руки и выжидает несколько секунд. Ничего не происходит. Тогда он посмотрит ему в глаза и говорит всё так же тихо: — Посмеете вспоминать об этом, и я вас отравлю. — Это должно было прозвучать угрожающе, предупреждающе. Но звучало далеко не так. Глубоко вдохнув, мужчина поднимает парня на руки, и несёт к кровати. Желваки идут ходуном. Благо Поттер худой и лёгкий. Он точно играет в квиддич? Уложив парня, Снейп сразу отходит на пару шагов. — Постарайтесь уснуть. Сам он возвращается в кресло, которое уже вернуло изначальную форму — ветхий стул. Приходится трансфигурировать заново. Сидя в кресле, мужчина уходит в свои мысли. Он чувствует себя странно. Это то ли пустота, то ли тоска. Снейп сам не понимает, что это. Поттер смог то, что не удавалось ещё никому на такой стадии — заговорить. Были те, кто мог написать о том, что чувствует, те, кому удавалось ходить по собственной воле, но чтобы говорить… Это ведь прогресс? В прошлом году по всему замку распространился слух о том, что Поттер имеет способность противостоять Империусу. Вечно у него всё не как у людей… Это даёт надежду на то, что противостоять болезни Поттер тоже сумеет. Спустя двадцать минут, Снейп решает проверить Поттера. Спит. Ресницы слегка подрагивают. Кошмар снится? Мужчина вновь подходит к окну, рассматривая Луну, когда левую руку пронзает боль. Внутри всё мгновенно сжимается. Бросив взгляд на Поттера, Снейп идёт к камину. Попав в свои покои, он отправляет патронус Дамблдору и направляется к антиаппарационному барьеру.*****
В Малфой Мэноре стоит гробовая тишина. Не то чтобы раньше здесь было шумно, но хоть какое-то движение ощущалось. Однако теперь все члены семьи сидят в своих покоях, домовики ютятся на кухне. В воздухе чувствуются напряжение и страх. Так бывает всегда, когда Тёмный Лорд рядом. Снейп сразу идёт в сторону зала. Он не знает, как его встретят, поэтому старается особо не медлить. Пройдя в просторное помещение, он обнаруживает, что оно пустое. Точнее в нём лишь он и… — Мой Лорд, — Снейп приседает на одно колено и опускает голову. Как он ненавидит унижаться перед ним. — Я рад, что вы вернулись. Лжёт, но другим знать не обязательно. — Северус… — Змееподобный мужчина встаёт и подходит к зельевару. Касается холодной рукой его плеча. — Где же ты был когда я призвал всех? Почему не явился? — шепчет над самым ухом. — Все эти годы я шпионил для вас, мой Лорд. И в тот день рядом был Дамблдор, если бы я ушёл, он бы начал подозревать. Я сожалею, что не смог присутствовать в тот день. — Ты так верно служишь мне, Северус? —Я готов умереть за вас. Скорее готов убить тебя. — Тогда почему же ты мешал Квирреллу? — Красные глаза смотрят прямо в чёрные. Холод пробирает до костей. — Простите меня, мой Лорд, но я понятия не имел, что философский камень нужен был вам. Я бы не посмел мешать ему, знай всю правду. Мне показалось, что камень нужен этому проходимцу для своих гнусных целей. — Встань, Северус, - Просит, но ледяным голосом, подходит ближе, не отрывая взгляда. Секунда и по залу разносится звон пощёчины. Снейп еле стоит на ногах, во рту чувствуется вкус железа. — Барти Крауч младший тоже был в Хогвартсе весь прошлый год, и он следил за тобой. - И без того красные глаза, кажется, стали ещё краснее, а голос перешёл на змееподобное шипение. — Я присматриваю за тобой, Северус. Ошибешься ещё раз, и станешь закуской для Нагайны. — Благодарю, мой Лорд. Я докажу вам свою преданность. — Поклоняется. — Обязательно, Северус…*****
Снейп возвращается в свои покои глубокой ночью. Первым делом он отправляется в душ, чтобы смыть с себя его мерзкие прикосновения. После собраний он всегда чувствует себя каким-то грязным. А за Поттером наверняка есть кому присмотреть. Сейчас ему вообще не до него. Нужно сообщить Дамблдору сведения, полученные на собрании. Директор, как и ожидалось, не спит. Снейп в очередной раз застаёт его за чтением достаточно толстого фолианта. Зельевар чувствует, что Дамблдор не договаривает что-то, но сказать об этом пока не решается. — Доброй ночи, Северус. — Директор мягко улыбается. — Как все прошло? — Доброй. Хорошо, если это можно так назвать. По крайней мере, я жив. Он не доверяет мне, сказал, что присматривает. Дамблдор хмурил брови, а в глазах так и читается сложный расчёт. Он словно занимается ментальной арифметикой. — Тебе нужно будет снова добиться его доверия. Иначе твое нахождение в Ордене может стоит жизни. — Я не боюсь смерти, Альбус. Главное, чтобы она была не напрасной. — Директор опускает свой взгляд. Снейп замечает в его глазах сожаление. — Тебе удалось что-нибудь выяснить? — Да. Он хочет заполучить… Его. — Мышцы лица сокращаются с невероятной скоростью. Снейп просто ненавидит затрагивать эту тему, а ещё больше ненавидит себя. — Пророчество открывается только тем, о ком говорится в нём. Ему придется самому пойти в Министерство, что крайне маловероятно. — Поттер тоже является одним из главных героев этой пьесы. Он попытается использовать его, и это больше похоже на правду. — Всё лето Гарри будет под присмотром, а потом он приедет в Хогвартс. Отсюда он вряд ли сумеет попасть в Министерство. — Это одна сторона медали, Альбус. — Зельевар наклоняется вперёд. — Неизвестно, что будет в новом учебном году, и как себя будет вести ваш золотой мальчик. И кстати, говоря о нем… Он заговорил. — Это замечательно, мальчик мой! — Директор сияет, услышав новости о Гарри. — Уверен ты добьешься нужного результата. Гарри сильный, он справится. — Очень надеюсь. — Наземникус попал в Мунго. — Как бы между прочим сообщает директор. Взгляд голубых становится проницательным. — На него наложили два сильных проклятия. Он не мог говорить и всё, к чему прикасался оставляло сильные ожоги. — С его образом жизни это не удивительно. — Снейп говорит безучастно, но мысленно гордится собой. — Это ведь не твоих рук дело, Северус? — Конечно нет, Альбус.*****
Вернувшись в дом к Поттеру, Снейп застаёт наимилейшую картину. Люпин сидит у кровати Поттера на полу, держа юношу за руку. Оба безмятежно спят. Однако стоит Снейпу сделать два шага, как Люпин просыпается. Волчья натура не подводит. — Здравствуй, Северус. — В свете Луны волчьи глаза особенно впечатляют. Шрамы на лице внушают толику страха и уважения. — Полнолуние, а ты тут. Полакомиться решил? — Холодная усмешка проходится по лицу зельевара, а черные глаза встречаются с желтыми. — Твои зелья очень помогают и… — Избавь меня от благодарностей, Люпин. — Снейп не даёт ни разу договорить оборотню. У него тоже своего рода чуйка есть, и он знает, когда волк сворачивает не туда. — Ты не можешь вечно затыкать меня. — Люпин не замечает, как повышает голос. — Советую не повышать голос. Ты разбудишь Поттера, а он своего рода бомба замедленного действия. И мне не нужно вечно затыкать тебя, достаточно будет того времени, пока мы в Ордене. — Не факт, что к тому времени мы оба будем живы. Мне надоело носить это клеймо, я… — Надоело носить клеймо говоришь?! — Снейп перебивает его и опасно щурится. Этот волчара смеет думать, что знает какого это носить клеймо. — Решил извиниться и отмыться от всего? Твои лапки погрязли, Люпин. Скажи спасибо своей шавке. Римус стоит сжимая и разжимая кулаки. В его жёлтых глазах играют языки пламени, но они предназначаются не для Снейпа, а для него самого. Северус прав, он погряз в этом ещё тогда. Уходил всё глубже каждый раз, когда позволял мародерам рукоприкладство по отношению к Снейпу. Он просто трус, который не мог остановить собственных друзей, боясь быть непонятым ими, и особенно им. Сириус бы не разделил его энтузиазма и перестал бы смотреть в его сторону. По крайней мере, тогда так казалось… — Можешь идти Люпин. — Я хочу остаться с Гарри, присмотрю за ним. — Для этого есть я. — Снейп не успевает обдумать, прежде чем сказать, но не жалеет. Ему не нравилось, что Поттер проводил весь третий курс в компании оборотня. Это могло плохо влиять на и без того безбашенного мальчишку. За Поттером не наблюдалась любовь к насилию сокурсников, но компания одного из мародеров вряд ли могла научить его чему-то нормальному. — Ему снятся кошмары. — Я возьму его за ручку, — очередная усмешка. Не найдя слов для возражений, Люпин покидает дом на Тисовой улице. А Снейп устраивается в уже знакомое кресло. Может трансфигурировать его в кровать?*****
Утром следующего дня Снейп успевает поесть и выпить чай, прежде чем Гарри просыпается. Не так вкусно как в Хогвартсе, но это лучше, чем ничего. Он попросил Молли приготовить и для Поттера что-нибудь лёгкое, но питательное. За эти дни юноша не проглотил ни кусочка. Это не удивительно, так как его организм готовится к самоуничтожению, зачем ему еда? Поднявшись в комнату, он застаёт Поттера сидящим на кровати. И без того лохматая голова юноши сейчас вообще похожа на ëршик… Снейп, левитировав стол, переносит его к кровати и ставил тарелку. Молли и вправду собрала всё самое питательное: шпинат, колечки банана, орехи, черника, ломтики авокадо и огурцов. Остаётся накормить Поттера. — Вчера вы сделали то, что не удавалось другим больным. Это говорит о вашей силе духа. Но сегодня вы будете делать то, что удавалось другим — Мужчина говорит спокойно и медленно. — Ваша задача на сегодня - поесть и, если получится, изложить чувства на пергаменте. Взгляд чёрных глаз направлен куда-то в сторону, но Снейп знает, что Поттер слышит его. Это почему-то внушает уверенность. — Вы знаете, что спасение утопающего — дело рук самого утопающего. Однако вы не один, и я буду оказывать вам помощь. Тем не менее я не сумею помочь вам, пока вы сами не захотите помочь себе. Ваша болезнь напрямую связана с психикой, и я советую вам перестать терзать себя. Снейп берёт стул и садится напротив Гарри, устремив свой взгляд на него. Тот не замечает мужчину, словно он муха какая-то. — Вы намного сильнее этого, Поттер. Заберите то, что принадлежит вам. Не позволяйте контролировать себя, возьмите ситуацию в свои руки. Вы должны выжить, потому что… — Потому что что? Что такого он должен сейчас сказать ему, чтобы достучаться? Дальнейшие слова вылетают сами собой, — Потому что вы прожили ещё слишком мало. У вас всё впереди. «Боже, что я несу? Пусть это окажется кошмарным сном!» — Вам нужно поесть. Сосредоточьтесь. Около минуты ничего не происходит, Гарри просто сидит. Снейп собирает открыть рот, как замечает движение. Правая рука юноши медленно поднимается, его заметно трясёт. Зельевар не отрывает взгляда от юноши. Сильный. Рука замирает над тарелкой, но всё ещё дрожит. На глазах снова выступают слёзы, они горошинами скатываются по щекам. Снейп не раздумывая берёт Гарри за левую руку. — Не позволяйте управлять собой. Больно сейчас, но легче потом. — Слегка сжимает ладонь юноши. Дрожь только усиливает, кажется, что Поттер сейчас опустит руку. Поток слёз усиливается, и если бы Гарри мог говорить, то рыдал бы сейчас в голос. — Слушай мой голос! — Снейп говорит громче, пытаясь достучаться. — Подумай о своих друзьях, не сдавайся. Слушай мой голос! И Гарри слушает. Все слова профессора эхом отдаются в голове, он повторяет их как мантру. Но всё ещё больно, так хочется сдаться, опустить руку, и ждать своей смерти. Это выше его сил, ему это не нужно. Но голос Снейпа не позволяет сдаться. Такой ледяной всегда голос сейчас словно искра, что разжигает пламя жизни глубоко в душе Гарри. Он держит его за левую руку, и если бы Гарри только мог, то обязательно сжал бы ее в ответ. Так стало бы проще бороться с самим собой. — Это все в твоей голове. Отпусти чувство вины. Мгновение и Гарри опускает руку. Опускает, чтобы взять ягоду черники и поднести к губам…