И вот открыла глаза я, сияние предо мной Величественнее, могучее, чем горы, возвышается, Руки протянуты ввысь, звёзды, как самоцветы, Горят в перстнях, что на пальцах Его, и в короне на Его челе. Песнь света, Песнь Андрасте ★-☆-★-☆-★
Со времен войны за трон и последовавшей за ней мрачной победы прошло больше двух лет, но находиться в этих стенах все еще кажется чем-то странным. Добрая половина дворца была сожжена в попытках отвергнуть их. Карпы кои во рвах были съедены во время осады. Гобелены с символикой клана Широгане в тронном зале были разорваны на части. А теперь наступили дни, когда Широ просыпается в комфорте пуховой кровати вместе с Китом, развалившимся рядом с ним, глядя на новые перекладины и свежую штукатурку, он все еще не верит в то, что они находятся здесь. Широ снова дома, и теперь это слово больше подходит дворцу, чем когда он был лишь принцем. Горячее дыхание на его плече — желанное тому доказательство, как и ощущение того, как Кит медленно просыпается в его объятиях. Он истощен после длинной ночи пререканий с королевским казначеем, как и Широ. Они устали от споров за каждую монету финансирования, которую они хотят направить на оживление Аризианских Пустынь, где был рожден Кит — чтобы построить дороги, действующие аванпосты и дорожные станции, а также рынки, на которых зерно будет продаваться по разумным ценам. Но Широ полагает, что нет другого способа заставить колесо перемен двигаться. И когда они с Китом упираются в одном направлении, мало кому хватит терпения, чтобы переспорить их. Кит выглядит небрежно во сне, лохматый и слюнявый. А его потные длинные конечности то шлепают Широ, то обвивают его с упорством необычайно решительного осьминога. Для любовников это идеальный союз — Широ знает, что спать рядом с ним совсем не просто, а Кит всегда держит его ночные кошмары в узде. Одеяла слегка влажные, когда Широ откидывает их в сторону. Кит всегда горит, словно печь, а в их спальне все еще слишком тепло для этих тяжелых осенних одеял. Широ расслабленно проводит пальцами по голой спине Кита, касается выцветших шрамов и расслабленных мышц, а затем осторожно расчесывает влажные от пота пряди волос, прилипшие к его затылку и лбу. Они снова длинные, хоть Кит и подстригал их коротко шесть месяцев назад. Похоже, у галра волосы растут быстрее, и по мере того, как кровь Кролии набирает силу в его венах, признаки ее присутствия проявляются в любопытных причудах, которые только добавляют Киту очарования. Широ сразу вспоминает о том, как на охоте Кит улавливает запах гораздо раньше, чем псы. О его небрежной силе, когда он поднимает Широ и несет его на руках просто потому что может. Об ощущении, как когти нежно скользят по его рукам и ребрам, когда он берет Кита, нависнув над ним, тогда его клыки удлиняются, становятся острее, а глаза желтеют от страсти. Широ гладит ладонью бок Кита, прежде чем проскользнуть под одеяло, прикрывающее его талию, мягко сжимая сильное, худое бедро, чтобы немного размять мышцу. Тело Кита подтянутое, гибкое, горячее на ощупь. Прикусывая нижнюю губу, Широ лениво скользит по красивому изгибу задницы Кита. И взамен получает тихий, сонный стон. Он сжимает свою руку из звездного металла вокруг бедра Кита и притягивает его ближе, криво ухмыляясь от сонного бормотания. — Тебе лучше бы сделать так, чтобы мое раннее пробуждение того стоило, Широ. Широ отвечает тем, что оставляет дорожку поцелуев вдоль спины Кита, все больше убирая одеяло в сторону по мере продвижения вниз. Кит просто стонет и скрещивает руки под твердой подушкой, глаза все еще закрыты, он доволен тем, что его муж-утренняя-пташка берет инициативу в свои руки. — Как спалось? — спрашивает Широ, сильнее раздвигая ноги Кита и устраиваясь между ними, он быстро смазывает пальцы маслом из бутылька, что стоит на его прикроватной тумбочке. — Мне снились споры и кредитные ставки, — жалуется Кит. — Если мне придется высидеть еще шесть часов таких разговоров… — Ты высидишь, — вздыхает Широ, успокаивающе поглаживая задницу Кита, пока его муж разочарованно ворчит в подушку. — Потому что ты хороший правитель, Кит. Хороший для наших людей, для королевства. Мне повезло, что ты рядом со мной. Кит поворачивает голову в сторону, когда Широ наклоняется и проводит языком от его плеча до челюсти, и почти мурлычет. — Можешь предложить мне другую похвалу? — спрашивает он, двигая бедрами, когда палец Широ проскальзывает внутрь. — Не то чтобы я не ценил благосостояние королевства, но на данный момент… Широ утыкается носом в кожу Кита и улыбается. — Конечно, мой принц, — шепчет он, наслаждаясь тем, как Кит дрожит под ним. — Мой королевский консорт, с таким чистым сердцем. Самый сильный и верный рыцарь, которого я когда-либо знал. И самый красивый тоже. С самыми замечательными глазами. Кит фыркает в подушку, но этот звук сменяется стоном, когда Широ прижимает подушечки двух пальцев к чувствительной точке, и это разжигает удовольствие, словно пламя в печи. — Мой величайший защитник, — Широ выдыхает на покрытую шрамами кожу Кита, его собственное сердцебиение учащается из-за мягких стонов, что издает его муж, когда он добавляет третий палец. — Мой кадан-асала. Я был бы потерян без тебя. Кит стонет так громко, что Широ становится интересно, мог ли почетный караул за дверьми их спальни слышать это. Лицо Кита прижато к подушке, его слова звучат приглушенно. — Боги, просто трахни меня уже, Широ! — Разве так разговаривают со своим королем? — дразнит он, шепча в покрасневшее ухо Кита. — Ваше Величество, — стонет Кит, протягивая почтительное обращение и бросая томный взгляд через плечо. — Пожалуйста, трахните меня. — Как пожелаешь. Кит поднимает бедра и толкается назад, как только чувствует, что член Широ прижимается к нему. Он проскальзывает внутрь с первой попытки, головка растягивает нежную складку кожи Кита, его кольцо уже покраснело от пальцев Широ. Широ опускается на Кита и входит в него, испытывая вечный восторг от того, как легко ему накрыть собой мужа целиком. Даже после того, как он стал шире в плечах и выше из-за набравшей силы крови галра и многочисленных боев и тренировок, Кит все еще меньше него. Широ может положить одну руку на поясницу Кита и обхватить его узкую талию; он может нависнуть над своим супругом и вжать его в набитый пухом матрас, полностью покрывая его, как луна затмевает солнце. Широ упирается руками в матрас по обе стороны от головы Кита. Он начинает двигаться медленно, лениво, именно так, как он хотел бы делать это по утрам, когда безумный ход войны не позволял им больше десяти утомительных минут наедине. Под непрерывными движениями Широ Кит расслабленный и податливый. Его дыхание переплетается с довольными стонами, которые он никаким образом не старается сдержать, и Широ почти уверен в том, что он слышит нервный кашель по другую сторону дверей их спальни. Не то чтобы его это заботило. По крайней мере, не сейчас. Эти моменты сами по себе олицетворяют маленькие победы, вырванные из лап стольких поворотов судьбы, которые могли разлучить их раз и навсегда, но их союз сформировался благодаря немалому упорству. Было время, когда Широ не мог позволить себе даже мысли о том, что Кит может быть его любовником, это казалось таким же недостижимым, как и звезды. И теперь, когда он есть у Широ — после бесконечных головных болей и лишений, после всей этой пролитой крови, пота — он не хочет сдерживаться, когда дело касается его принца-консорта. Широ наслаждается тем, что может брать Кита всеми возможными способами, которые он, будучи принцем, погрязшим во мнении королевского дворца, не мог даже вообразить. Он старается вложить все свое обожание в каждый поцелуй, оставленный на покрытой шрамами коже Кита, намерен показать свою любовь всеми способами, на которые способны его губы и руки. Здесь Широ молится более послушно, чем в каком-либо храме. Когда Широ ускоряет темп, руками Кит вцепляется в простыни и туго их натягивает. Если появятся его когти, ткань будет порвана — добавится к постоянно растущей куче одеял для спального места Космо и охотничьих псов. Но нет ни разошедшихся швов, ни растерзанного шелка, ни разрывов на набитом перьями матрасе. Не в этот раз. Кит крепко хватается за деревянное изголовье кровати и упирается в него, изгибается и двигается навстречу движениям Широ, подстраиваясь под его неумолимый ритм. Широ знает, что Кит вот-вот кончит, он замечает внезапное напряжение, которое сменяется дрожью, Кит сильнее сжимается вокруг его члена и продолжает двигать бедрами. На лице Кита — блаженство, когда он поворачивает голову в сторону и упирается щекой в подушку, его глаза все еще закрыты, а нижняя губа сильно закушена. Но это совсем не помогает заглушить вырвавшийся из него низкий удовлетворенный стон, он вжимается в матрас при каждом толчке. — Широ… — Почти, — шепчет он в ухо Кита и щекотит его своим рваным дыханием, отчего тот извивается. Он действительно на грани — почти переступил ее, наслаждение переполняет его, и он не может себя сдерживать. Он так близок, что тонет в этом ощущении, поддается ему, и его дыхание учащается. Легкие Широ, как и все остальное тело, сжимаются, когда он кончает в Кита, его вздымающаяся грудь прижимается к острым лопаткам супруга, их кожа липкая. Кит под ним издает самый нежный звук — хныкающий вздох, такой тихий после всех его безудержных стонов. — Извини, — говорит Широ, приподнимаясь на несколько сантиметров и высвобождая Кита. Он прижимается с поцелуем к липкому от пота затылку мужа, упирается лбом в жилистые мыщцы сильных плеч. Кит пахнет мускусом и теплом — комфортом, в который Широ привык закутывать себя; этот запах останется на простынях. — Не извиняйся передо мной, — говорит Кит, извиваясь и переворачиваясь под ним на спину. Худая нога цепляется за одну из ног Широ, пятка впивается в заднюю часть его голени и удерживает его в неподвижном состоянии. Руки вяло тянутся к плечам Широ, свободно обвиваясь вокруг его шеи. — Ты знаешь, мне нравится чувствовать тебя всем телом. Кит тянется к нему губами, Широ мычит в поцелуй, его глаза закрываются. Он может провести так все утро — находиться в объятиях Кита, вместе с ним утопая в пуховой перине и шелковых простынях. Даже весь день. Но у них есть дела. Со стоном Широ выбирается из кровати первым. Обычно они вдвоем приводят себя в порядок и одеваются. Ни Широ, ни Кит не любят, чтобы с самого утра их окружали слуги. Как и во многом другом, им хватает друг друга. Пока Широ умывается и надевает свадебное ожерелье, Кит готовит его дневной наряд — угольно-черная мантия с бледной луной, укутанной в облаках, вся вышивка украшена серебряной нитью. Аккуратными движениями он помогает Широ одеться, его руки скользят по шелку и крепким мышцам, разглаживая всевозможные складки. Кит даже выбирает для Широ остальные украшения, надевает кольца на его пальцы и закрепляет браслет на его металлической руке. И наконец, Кит усаживает Широ и расчесывает его волосы. И это самое приятное: Кит нежно проводит ногтями по шелковистым прядям, собирает снежно-белые волосы и вновь их распускает. Закончив, он ловко закалывает волосы Широ в простой и элегантной манере, которая идеально дополняет его корону из белого золота и белых драгоценных камней. На себя Кит тратит куда меньше времени, и Широ полагает, что ему не требуется помощь. Ему не нужно прилагать усилий, чтобы быть красивым, он одинаково привлекателен и спросонья, и когда тратит несколько часов на подготовку к официальным мероприятиям. Он очарователен, когда чистит зубы и плюется в раковину в ванной, скривив губы, проводя языком по только что вычищенным клыкам. Обычно хватает нескольких движений расчески, чтобы привести его черные волосы в порядок, но Широ не может удержать себя от прикосновения к обрамляющим лицо Кита прядям. Или короткой прядке, что торчит на затылке словно росток, возвышающийся над изящным сапфировым венцом. С течением времени шрам на щеке Кита побледнел, но он никогда не перестанет привлекать внимание на контрасте с его бледной кожей; тем не менее, Кит носит его с гордостью. Широ нравятся темные, пепельно-фиолетовые оттенки в гардеробе Кита, элегантная в своей простоте кожа, которую он считает такой удобной. Широ нравится видеть герб Широгане на его одежде и на подаренном на их свадьбу перстне. Он ждет на кровати, пока любовь всей его жизни медленно одевается перед ним в шелк и кожу, и одобрительно напевает какую-то мелодию. Единственный вклад Широ в наряд Кита — это ожерелье, которое он надевает на его стройную шею. Темная тесьма тонкого плетения спрятана под высоким воротником его рубашки; большой рубин, сидящий во впадине между ключицами Кита, выглядывает из выреза. В завершении Широ помогает ему надеть легкий доспех, он аккуратен с каждым шнурком и застежкой. Когда они заканчивают со сборами, Кит больше похож на вассала, нежели на принца-консорта, но это ему и нравится. Широ открывает дверь спальни с резким глухим звуком — пятки сира Джеймса Гриффина ударяют о половицы, он напрягается и вытягивается в струнку, его взгляд устремляется вперед и упирается в книжную полку на противоположной стене. Невозможно не заметить легкий румянец на его щеках. — Расслабьтесь, сир Джеймс, — сухим голосом говорит ему Кит уже, наверное, в десятый раз, надевая свои темные перчатки. Широ только улыбается, когда натянутая линия плеч молодого лорда немного расслабляется. Лорд Гриффин вместе с их остальными новыми вассалами были лично отобраны сиром Йоши и сиром Вио — стойкой парой, которая покорно охраняла Широ с того дня, когда его призвали во дворец еще в детстве. Они были достаточно взрослыми, чтобы воспитывать его; они и воспитывали, по-своему, учитывая раннюю смерть отца Широ и склонность его матери передавать его под опеку различным учителям и тренерам. И их возраст и долгое время службы привели к фамильярности, которую Широ стал воспринимать как должное. Теперь же при нем служат вассалы-стажеры, они ненамного моложе Кита, и в его присутствии робеют и напрягаются. Последнее особенно характерно для Джеймса — возможно, он слишком сильно хочет показать себя в лучшем свете на новой должности, произвести хорошее впечатление, но при этом он остается таким же приверженцем порядка и справедливости, как и в дни его учебы в Гарнизоне. Широ знает о нем так много от Кита, у которого были… тяжелые отношения с Джеймсом Гриффином. Хотя время и соглашения сгладили воспоминания о прошлом неуважении. Гриффины доказали свою верность, когда Широ больше всего нуждался в их помощи, как это сделали и семьи других вассалов — Кинкейд, Ризави, Лейфсдоттир — и этого одного было достаточно, чтобы переписать не самое лучшее мнение Кита о молодых дворянах, вместе с которыми он учился в Гарнизоне. — Ваше Величество. Ваше Высочество, — обращается к ним сир Джеймс, следуя за ними. — Сир Вио поручила мне доложить вам, что атака отряда на побережье Нарахира была отбита адмиралом Вероникой Вела Ривера. Она забрала два фрегата и сожгла все остальные. Кит низко свистит, поражаясь подвигу. — Также, и сир Хэнк, и сир Пидж приняли ваши приглашения на банкет в следующем месяце, — продолжает Джеймс. — Но еще нет ответа от принцессы Аллуры и сира Лэнса. — Они придут, — уверяет Кит Широ, кончики пальцев касаются его ладони, а затем скользят вверх по внутренней стороне его запястья. — Обязательно. — Они заняты, — шепчет Широ, он уже готов к разочарованию. Это и понятно. Отдаленность вполне ожидаема, поскольку все они стремятся к своим собственным целям, своим индивидуальным мечтам. — Еще многое нужно сделать в Парашанте. — Работы хватает везде, — напоминает ему Кит. — Мы все заняты. Отсюда и твой замысел снова собрать нас всех вместе. За дверью королевских покоев стоит наготове сир Ина. Ее мечтательное выражение лица омрачено резкостью, приобретенной в ходе войны. Ее поразительно точный взгляд на численность войск и умение читать их движения сделали ее ценным советником у военного стола при составлении планов сражений. Юная стражница почтительно склоняет голову при виде королевской пары. — Посланник от Коливана прибыл к вам ранним утром, — говорит сир Ина Киту. — Новости касаются Сендака. Широ застывает при упоминании этого имени, на его лбу выступает холодный пот. Рука Кита обвивается вокруг его предплечья, мягкие пальцы мнут плотный хлопок, его ладонь гладит напряженные мышцы. Он не говорит ни слова. Ему и не нужно. — Сначала завтрак? — спрашивает Широ, его тревожность практически улетучилась благодаря успокаивающим прикосновениям Кита. Он чувствует, как тиски вокруг его легких ослабляются, паника, кипящая под его кожей, утихает словно пенистый прилив, возвращающийся в море. — Сначала завтрак, — соглашается Кит.***
День проходит в суматохе собраний, встреч и затяжных разговоров, которые начинались достаточно невинно в коридорах дворца. Широ так погружен в королевские дела, что и не замечает, как солнце скользит по небу, колокола пробивают час. Он спешит с одной встречи на другую, Гриффин ставит галочки в его плотном графике, в то время как Лейфсдоттир внимательно изучает каждого придворного и знатного человека, которого они встречают. Все трое оказываются застигнутыми врасплох, когда где-то в полдень появляется Кит, чтобы забрать Широ на обед. Он выходит из тени соседнего зала, а за ним следует еще один Клинок; на его плече сидит ястреб, а в руке — корзина для пикника. Широ не утруждает себя оправданиями, он молча следует за Китом по многочисленным лестничным пролетам дворца и обращает внимание на направленные на них взгляды обитателей дворца. Вокруг Кита царит атмосфера необузданности — своевольная и свободная, по своей природе он больше подходит для полетов верхом на драконе, чем для деревянных залов и королевского двора — и послушно сидящий на его плече Ханарио только подчеркивает это. Неудивительно, что проходящие мимо слуги смотрят ему вслед, только через несколько мгновений замечая идущего на буксире короля Аруса. Но Кит знает его от и до, все самые хорошие и плохие стороны; знает его еще с тех самых пор, когда он был просто доверенным стражником и близким другом, осведомленным об особенности Широ забывать о себе во время работы и пропускать приемы пищи. — Твои вассалы должны были остановить тебя, — жалуется Кит, как только они оказываются на крыше вместе с остальными ястребами и их недавно построенными клетками. — Сказать им всем отвалить, чтобы ты мог поесть. Йоши и Вио никогда бы не позволили тебе работать так много без перерыва. — Гриффин пытался сделать так, чтобы я укладывался в график. Это не его вина, что каждый день у нас столько дел, — Широ вздыхает. — И это я должен был сказать что-нибудь. Это просто… выскользнуло из головы. После того, как Кит расстилает покрывало, Широ опускается на колени и помогает ему разложить продукты из корзины. Этот обед сделан Клинками под их вкус — шашлык, обильно покрытый галранскими специями, тушеные овощи с сушеными фруктами, темный хлеб и орехи с медом. — Никогда не понимал, как можно так делать, — шепчет Кит, пока они вместе отдыхают под полуденным солнцем, обедая, и их ястребы кружат рядом с ними. Сидя на вершине дворца, свесив ноги между планками побеленных перил, окружающих крышу, они могут видеть на многие мили вперед. — Иметь доступ ко всей еде, которую только можешь пожелать, и просто… ходить голодным. За каждым приемом пищи я заранее обдумываю, какими будут следующие два приема пищи, — говорит он, показывая два пальца. Широ печально улыбается резкой разнице в обстоятельствах их детства. На территории дворца шестью этажами ниже он может видеть Красную и седеющего Шабрана в их загоне, вокруг них прыгает их самый юный жеребенок. — Мне просто никогда не приходилось думать, как и откуда мне достать еду для следующего раза, — Широ пожимает плечами, вспоминая несчетные часы и поздние ночи, когда его самые заботливые слуги приносили еду в его покои или кабинет даже без его просьбы. — Хотя сейчас я думаю об этом чаще. Год, проведенный в заключении, был низшей точкой его жизни, тяжелой борьбой за выживание; год войны против Заркона в Дайбазаале тоже полон ужасных моментов. А после — гражданская война в Арусе, отчаянные попытки прокормить себя и армию, пока все вокруг горит… Кит кивает. — По крайней мере, сейчас дела обстоят куда лучше. Широ тяжело выдыхает и кивает вместе с ним. — Излишки риса и зерна в этом году, — говорит он, подмигивая. Такое происходит впервые за две зимы, это предвещает более спокойные и безопасные дни. Он надеется, что все вокруг станет легче. Кит улыбается, снимая зубами с шампура кусок жареного мяса. Это калаба из стада крепких, но глуповатых зверей, которых Коливан подарил им из запасов Марморы. По большей части, они используют огромных волов, чтобы кормить верховых драконов Клинков, но голодные времена приучили Широ к жесткому, плотному мясу, которое галра — включая Кита — так любят. Ястребы тоже не едят его. Но это не останавливает Широ от очередной попытки угостить их, на ладони он протягивает небольшой кусок калабы, чтобы Соруш мог его рассмотреть. Ястреб растерянно смотрит на его, после чего жалобно щебечет. — Знаю, знаю. Это не ваше обычное угощение, — Широ нежно проводит пальцем под ее подбородком, почесывая темно-коричневые перья, а затем усаживается обратно и наблюдает за тем, как они с Азраэлем отпрыгивают и вместо этого подходят к Киту. — У него нет ничего лучше, — обращается Широ к птицам. Но они, тем не менее, подкрадываются к Киту, медленно и сонно моргая, прижимаются к его вытянутым ногам. — Животные меня любят, — Кит пожимает плечами, пережевывая оставшийся шашлык и поглаживая лоснящиеся перья. Широ только улыбается. Это правда. И он хорошо знаком с этим чувством — непреодолимое влечение к Киту, которое он не может и не будет отрицать.***
— Кого в итоге ты пригласил на банкет? Кит сидит на кровати, скрестив ноги, он полураздет и окружен различным оружием. Его волосы беспорядочны после дня полетов с другими Клинками и разведки вдоль границ королевства. — Друзей, — отвечает Широ, — и семью. Настоящую семью. Он имеет в виду не его кровных родственников из Долины Нарахира, зная, что Кит это понимает. Не людей, которые всегда видели его как препятствие на их пути к трону, или же как более слабого преемника его матери с железной волей, или как разочарование их родословной за свадьбу с простолюдином вроде Кита. — Остальные паладины, Аллура, Коран, — хрипит он, вспоминая письма с печатями, которые он разослал более месяца назад. — Твоя мама и Коливан, конечно же. Холты. Некоторые сестры и братья Лэнса, плюс Мики, Хьюли, Йоши и Вио. Я уже дал Мэтту список для распространения среди стражников. Уверен, он сможет сделать еще одну копию для Клинков, хотя я и сомневаюсь в том, что остались еще убийцы, которые хотели бы прийти по наши души. Кит старается не реагировать на это, но подергивание уголка его рта выдает его — сначала веселье, потом раздражение и решимость, выраженная стиснутой челюстью. — Неужто думаешь, что они научились, — вздыхает он, и не без оснований. Кит и его Клинки предотвратили дюжину заговоров и выследили вдвое больше потенциальных убийц, и он беспощаден, когда речь идет об угрозах жизни и здоровью его мужу. — Но один мудрый и прекрасный принц однажды сказал мне, что лучше заранее проявить осторожность, чем потом плакать о ее отсутствии. Широ улыбается сам себе, наблюдая за тем, как Кит методично чистит и полирует каждый из своих кинжалов, уделяя особое внимание клинку из люксита, который изначально принадлежал его матери. Этот металл неестественного лавандово-серого цвета мерцает силой, что способна прорваться сквозь магию и жестокие проклятия. Однажды он прошел сквозь плоть Широ, отрубил его проклятую руку, что создали галра, и разрушил проклятие Хаггар, захватившее над ним контроль. Это спасло его. Кит спас его. Широ снимает тяжелую мантию, расшитый шелк падает вокруг его ног, а сам он ступает по кедровому полу к кровати. Его рука сжимает подбородок Кита и аккуратно поднимает его голову. Пальцы из звездного металла касаются кончиков шелковистых прядей; пальцы его левой руки поглаживают гладкую, выцветшую кожу шрама на его щеке. — Что? В чем дело? — спрашивает Кит, худая рука обвивается вокруг широкого запястья Широ, большой палец поглаживает тыльную сторону его большой руки. — Ничего. Просто любуюсь тобой, — говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать Кита в лоб, в переносицу, в его мягкие и приоткрытые губы. Мычание Кита сомнительно, но он все равно улыбается под поцелуями. — Я рад, что ты нашел предлог для приглашения всех друзей. Прошли месяцы с тех пор, как мы все собирались в одной комнате. Я… Я скучал по этому. Даже по Лэнсу. Широ фыркает и легко смеется, он убирает несколько клинков Кита в сторону, а затем растягивается рядом с ним на кровати. Одеяла новые, простыни только что выстираны и пахнут сладкими цветами османтуса, которые распускаются по осени во дворцовых садах. — Я тоже с нетерпением жду этого. Прошло слишком много времени. И я не хочу, чтобы мы видели друг друга только тогда, когда нам нужно вести войну. Кит приглушенно хмыкает. Он аккуратно возвращает свои кинжалы и метательные ножи в ножны, а затем кладет их на комод. С гораздо меньшей опрятностью он выпутывается из оставшейся одежды и плюхается на кровать вместе с Широ. Рядом с Широ. На Широ. — Удобно? — спрашивает он, когда Кит перекидывает ногу поперек его живота и обвивается вокруг него как осьминог. Теплая щека трется о его плечо. — Да.***
Для Широ каждый час, когда Кита нет рядом с ним, будто бы тянется вдвое дольше. Это загадка пространства и времени, все существующее идет медленнее, когда они вдали друг от друга; но Пидж просто закатывает глаза всякий раз, когда он предлагает ей использовать свой королевский грант для исследования этого вопроса. Этот конкретный день ползет особенно медленно. Голоса вокруг Широ гудят без перерыва, и ни один из них — тот сладкий, с хрипотцой, который он так жаждет услышать. Нет руки, что покоилась бы на его, нет такого привычного прикосновения к спине, нет запаха драконьего дыма и лесного воздуха, которые могли бы успокоить его. Но под руководством Кита десятки Клинков и еще больше арусианских шпионов. У него есть целая сеть разведчиков, которой необходимо руководить, и множество угроз, которые нужно отслеживать. У него есть свои обязанности перед людьми его матери, перед его родиной в бесплодных Аризианских Пустынях, перед наследием его отца. А тем временем Широ приходится бороться со всем Арусом. Он проводит утро за встречами с различными советниками, обсуждая все: от тарифов на кодификацию новых законов и до уменьшения разрыва между знатью и простолюдинами. Йоши и Вио принуждают сделать паузу для быстрого обеда, у них обоих железная воля даже перед лицом нетерпеливых сановников, в обед Широ выслушивает прошения как от простолюдинов, так и от знати. Он служит посредником в споре между двумя враждующими северными лордами, чтобы избежать кровопролития. И даже спустя пять часов Широ все еще заточен в белом дереве и серебре своего трона, окруженный небольшой группой мелких лордов, недовольных тем, как меняется арусианское общество. Что делает неожиданное появление его мужа еще более приятным. Высокие двери тронного зала широко распахиваются, удивленный шепот проносится среди десятков придворных и просителей, которые все еще находятся в зале. Один из стражников, стоявших у входа, с трудом сообщает о внезапном прибытии принца-консорта, в спешке спотыкаясь о список титулов. — Все вон, — объявляет Кит, войдя в помещение со следующим за ним Космо, его голос звучит звонко и неоспоримо, отражаясь о мрамор и белый дуб. Он держит свою маску Марморы в одной руке — она темная и безликая, ее странной формы отверстия для глаз все еще слабо светятся. — Возвращайтесь завтра. Он подходит к трону с уверенностью, которой нет ни у кого другого, его шаги длинные и уверенные, противоположные потоку людей, спешащих к выходу. А Широ только и остается смотреть на него с тихим трепетом. Любовь всей его жизни снова приходит спасти его. Подол длинного темного плаща Кита плавно колышется вокруг его колен, чуть выше голенища гладких ботинок. Сшитый по индивидуальному заказу шелк хоть и арусианского производства, но сделан в цветах и стиле Марморы — глубокий, сумрачный фиолетовый, местами почти серый, в отличие от чистого королевского оттенка дома Широгане. И за всей этой мягкой, красивой тканью находится гибкая броня, скрытые клинки, сильное и стройное тело. И Широ не единственный, кто ценит его красоту. К великому раздражению Кита, присутствие во дворце Клинков Марморы вернуло маски в моду среди знати. Шрамы тоже, но Широ также несет ответственность за это. Нередко можно увидеть, как дворяне сочетают и то, и другое, надевая элегантные полумаски с нарисованными шрамами, обрамленными жемчугом или драгоценными камнями. Широ заметил, что придворные тоже имитируют стиль Кита, их одежда теперь сделана по образцу его красивых, но практичных нарядов. Исчезли замысловатые и показные платья и мантии. Вкус принца-консорта вернул в моду сдержанные и элегантные образы, а более смелые придворные стараются имитировать особенности одеяний галра. В королевском дворе Широ приходится прятать за рукой улыбку при виде тех же лордов и леди, которые когда-то насмехались над Китом, что всегда был рядом с ним — теперь же они соперничают между собой, чтобы произвести на него впечатление, выглядеть как он и привлечь его внимание. Кит не замедляется, когда доходит до возвышения, легко перепрыгивая три ступени платформы. Он, однако, уважительно кивает Йоши и Вио, которые разделяют понимающий взгляд. — Мы будем снаружи, — говорит сир Вио, понимая намек, она оглядывается через плечо, когда они с Йоши уходят. По пути она гладит Космо, рука плавно скользит вдоль спины огромного волка. — Прямо за дверьми, — добавляет Йоши. Он щелкает себя по уху, а затем предостерегающе указывает на них обоих; он смягчается перед Космо, сладко насвистывая волку, и достает угощение из кармана. — Они правда думают, что я возьму тебя прямо здесь, на троне? Сейчас? — Кит с легким недоверием наблюдает, как двое вассалов уходят, а Космо следует за ними. Широ может только гримасничать. — Справедливости ради… — Это было всего раз, — прерывает его Кит, как будто это все меняет. Широ ворчит под нос, когда Кит бесцеремонно опускается на его колени, они оба сидят на троне. Одна рука инстинктивно ложится на обтянутое кожей бедро Кита; другая же крепко обвивается вокруг его талии. — Спасибо, что пришел за мной. Прости, я пропустил ужин, — извиняется Широ. Но Йоши и Вио позаботились, чтобы я пообедал. — Хорошо, — улыбается Кит, довольный услышанным. — И все в порядке. Я тоже задержался. Врек только совсем недавно вернулась с новостями из Дайбазаала. — Новостями? — спрашивает Широ. — По поводу Сендака? Хаггар? — По поводу Лотора, — говорит Кит, его губы сжимаются в недовольную линию. — Он попросил Клинков покинуть дворец в Дайбазаале. Разница в приоритетах. Недостаток доверия. Широ уже чувствует легкий приступ надвигающейся головной боли. — Если в Дайбазале все пойдет плохо, Клинки всегда смогут укрыться в Арусе. — Я знаю, — говорит Кит, наклоняясь, чтобы поцеловать его в лоб. — И Коливан тоже, но, надеюсь, до этого не дойдет. И все же… Я бы хотел разведать место в горах, чтобы в ближайшее время построить надлежащую арусианскую базу. Климат в Дайбазаале… ну, мама говорит, что это чайник, готовый вскипеть. Широ массирует висок прохладными металлическими пальцами. Лотор должен был стать способным лидером, готовым исправить ошибки империи и выследить оставшиеся угрозы ее старого режима, а верные генералы и глаза и уши Марморы рядом с ним должны были помочь ему в этом. Вместо этого он стал настолько одержим преследованием Хаггар и волшебным царством Орианд, что Сендак все еще буйствует в сельской местности, собирая под своим командованием недовольных галра, которых, Широ уверен, бывший военачальник приведет к порогу Аруса при первой же возможности. — Уже слишком поздно для этой Крал Зеры? — раздраженно бормочет Широ, голос такой же сухой, как и ответное фырканье Кита. Он не готов к еще одной войне. Как и все они. Доспехам Вольтрона сопутствует тяжелая ноша ответственности, сила, которую они шестеро договорились использовать, чтобы останавливать разрушения и кровопролития так долго, как они могут держать оружие в своих руках. Но у них есть время. По крайней мере, немного, и Широ верит, что Лотор все еще хороший союзник в глубине душе — хоть и на данный момент он одержим делами своей семьи. Кит ерзает на его коленях и заправляет выбившуюся звездно-белую прядь за ухо Широ; сейчас волосы этой неудобной средней длины, они постоянно каким-то образом попадают ему в лицо. — Коливан тоже расстроен. Не беспокойся, Широ. Я позабочусь о том, чтобы Сендак сгорел задолго до того, как он достигнет земель Аруса. Широ печально улыбается. — Если бы я выполнил свою работу и уничтожил его в той финальной битве… — Если бы он не отвернулся и не сбежал от имперской армии, ты обязательно сделал бы это, — отвечает ему Кит. — Но позволь мне сделать это для тебя, Широ. Он не стоит твоего времени, слез или чего угодно другого. И кроме того, — на его лице появляется диковатая улыбка, — Он мог бы стать бесплатной едой для Атааши. Мы с трудом успеваем выращивать калаб, чтобы удовлетворить ее потребности. — Хорошо, что они бесполезны для всего остального, — ворчит Широ. — У меня есть и хорошие новости, — Кит ждет, пока Широ поднимет голову, пальцы скользят вдоль его челюсти прежде чем он обвивает свои руки вокруг плеч короля и прижимается к нему так сильно, что Широ стонет. Его губы касаются уха Широ, когда он шепчет: — Скоро ты станешь отцом. Широ замирает под Китом, затаив дыхание. Его мысли вращаются так быстро, что голова начинает кружиться. Он мягко прижимает руку к животу Кита и нежно нащупывает… ну, он даже не знает, что он должен чувствовать сквозь многослойные шелковые ткани и укрепленную кожу, но он пытается. — Не я, — Кит фыркает, шлепая его по руке, — Широ. — Я уже ни в чем не уверен! Каждый месяц ты рассказываешь мне о новой черте галра, — спорит Широ в недоумении. — Это разумное предположение! — Широ, пожалуйста. Если бы был хотя бы малейший шанс, что я могу выносить ребенка, то с твоей помощью это случилось бы уже несколько лет назад. Это правда, но Киту не следовало говорить это вслух. С красным лицом Широ переходит в защиту. — Ну, никто больше не может носить моих детей… — Это Атааши, — смеется Кит, рукой вороша его серебристые волосы и заправляя их под прекрасную бело-золотую корону. — Прошлой ночью она отложила кладку яиц. Насест скоро оборудуют в инкубаторий. — Ох, — вздыхает Широ, обхватывая сияющее лицо Кита. — Кит, это чудесно! Целый выводок детенышей? Полагаю, нам лучше попросить у Коливана больше калаб. — Отец, должно быть, один из драконов Клинков, — соглашается Кит, пожимая плечами, — так что это вполне справедливо. Широ фыркает и легко улыбается. Он сомневается, что Коливан проявит меньше энтузиазма в поддержке усилий Кита по созданию нового инкубатория. Разведение драконов — трудное дело и редко бывает успешным — целая кладка такой идеальной драконицы, как Атааши, — это чудо, которое вызовет восторг у лидера Клинков. — Спасибо, что принес хорошие новости, — говорит Широ, хватая руку Кита, чтобы оставить поцелуй на ладони в перчатке. — Это именно то, в чем я нуждался после такого длинного дня. — У тебя есть время, чтобы выслушать последнее прошение? — спрашивает Кит, все еще играясь с волосами Широ. Он улыбается, смотря на Кита, потерянный в его глазах, таких темных и глубоких, что Широ мучил королевского портретиста по поводу их цвета в лучшем случае полчаса. — Я бы сдвинул звезды с их места для тебя, если бы мог. — К твоему счастью, я хочу чего-то попроще. *** Требуются деньги и небольшой отряд каменщиков, но за две недели Широ добивается того, что драконий насест перестраивают в настоящий инкубаторий. Его комнаты и коридоры высечены в самом камне горы, что служит поддержкой для дворцового комплекса. Высокая, извилистая лестница принимает как Клинков, так и любопытных арусианских исследователей, надеющихся поближе изучить живых драконов. Атааши довольна новым просторам, чтобы расправлять свои крылья. Осторожно, по одному яйцу за раз, она переносит свою кладку в самый далекий угол инкубатория. И только через несколько дней один из дежурных Клинков отправляет известие во дворец, прерывая совместную встречу с представителями северных домов. — Мы должны быть там, когда они вылупятся, — настаивает Кит, стул скрипит по камню, когда он немедленно встает, и Широ не может не согласиться. Но он также чрезвычайно благодарен за то, что находится в комнате со своими самыми преданными сторонниками, поэтому он извиняется за себя и своего принца-консорта. Лорды на северной границе помнят времена, когда Широ сражался вместе с ними в качестве принца, свою первую битву на их стороне он вел в свои шестнадцать лет, и их непроходящая любовь к нему — одно из его величайших благословений. Их верность сохранилась даже за время его отсутствия и плена в Дайбазаале, за время его участия в войне против Империи Галра на чужой земле и гражданской войне против его генералов-узурпаторов и некоторых членов рода Широгане. И теперь они остаются такими же лояльными, дюжина северных дворян добродушно подбадривают их обоих, когда они уходят, чтобы навестить Атааши. Кит хватает Широ за руку, пока они бегут по территории дворца, оставляя позади посты лучников, сады и небольшой лес, что стал совсем бесплодным в ожидании зимы. Их стражники на этот день — Кинкейд и Ризави — тихо пыхтят позади них, стараясь нагнать, они держатся за мечи, чтобы не дать им раскачиваться из стороны в сторону. Кажется, нужно сделать тысячу шагов, чтобы преодолеть лестницу, но Широ уже считал их ранее, и знает, что до вершины всего четыреста-семьдесят-шесть ступеней. Четыреста-семьдесят-шесть. На половине пути он слышит, как Ризави произносит множество ругательств себе под нос; Кинкейд только вздыхает. Наверху, задыхаясь, Широ прислоняется к Киту. Клинки, стоящие у входа в насест — они больше, сильнее и выносливее, чем большинство людей, — смотрят на них, любопытно склонив головы. Широ берет Кита за руку, когда они проходят мимо стражников и углубляются в недавно перестроенный инкубаторий, оставляя Кинкейда и хрипящую Ризави у входа. Благодаря недавним изменениям потолки в помещении стали выше, а коридоры — шире. Еще свежая пыль оседает на их кожаной обуви и окрашивает ее в бледно-серый. В самой дальней комнате в гнезде со своей кладкой покоится Атааши. Она рычит при виде Кита, раскрывает челюсти и звонко мурчит. Ее извилистый хвост возбужденно скользит по каменному полу, а красные, похожие на драгоценные камни глаза светятся обожанием. Широ по пятам следует за своим мужем, держится к нему близко. Атааши заботится о нем — следуя примеру Кита, — но ее привязанность к нему ничто по сравнению с тем, что она испытывает к своему наезднику и хозяину. — Все хорошо, Широ, — говорит Кит, прислоняясь к ее чешуйчатому носу и поглаживая ее щеку. Медленно и терпеливо он притягивает Широ ближе, ободряя его погладить массивную драконицу. Широ кладет руку на гладкий, мускулистый изгиб шеи Атааши и восхищается тем, как она выросла под внимательной заботой Кита. Ее чешуя успокаивающе теплая под пальцами Широ, гладкая и твердая, как монеты. Он чувствует вибрацию каждый раз, когда она мурлычет от поглаживаний Кита. Находиться к ней так близко — это честь, и Широ знает это. В своих письмах Коливан ясно дал это понять. Доверие дракона, который в миг может разорвать на куски, несет за собой еще и ответственность. И Широ чувствует это, когда Атааши поднимает сложенное крыло, открывая им гнездо, выдолбленное из камня и устланное пеплом. Внутри него лежат шесть темных, тусклых яиц, похожих на пористые камни, они грубые и неровные. И на одном из яиц Широ видит тонкую трещину. Он резко втягивает воздух, когда скорлупа на мгновение выпячивается. — Он старается, — мягко говорит Кит, уже влюбленный в маленькую жизнь внутри этого яйца. Когда Кит опускается на колени на краю гнезда, Широ следует его примеру. Он садится рядом с Китом, скрещивая ноги, пепел и серая пыль покрывают его штаны и черный плащ. Позади них, на безопасном расстоянии от матери-драконицы, собираются остальные Клинки. Кинкейд и Ризави где-то среди них, потерянные в лесу более чем двухметровых галра. Голова Атааши извивается позади Кита и Широ, своим теплым дыханием она обдувает затылок и плечи Широ. Она тоже ждет и наблюдает. Прямо на глазах у Широ на остальных яйцах появляются паутинки тонких трещин. Этот процесс длится больше часа, маленьким детенышам хоть и трудно выбираться из скорлупы, но они справляются с этим. Первый из них появляется с высоким, щебечущим писком, липкий, покачивающийся и очаровательно неуклюжий, он сразу же бежит в сторону Кита, стоит ему только выпрыгнуть из скорлупы. Этот детеныш белый — абсолютно, кристально-белый, как внутренняя поверхность скорлупы его яйца, с опаловым блеском на чешуе. И красными глазами. Те же звездчатые рубины, что и у его матери. Атааши нежно шипит, когда Кит поднимает ее первого детеныша и подносит его ближе к ней, чтобы она могла коснуться его носом, широко раздувая ноздри. Так же они поступают и с остальными детенышами, они вылупляются более похожими на свою мать по оттенкам чешуи. Двое из них пестрые — красный с черным; еще одна — малиновая с белыми пятнами; а другой — почти полностью красный с небольшими черными точками. Один за другим они вылезают из своих яиц и ползут через пепел к неясным очертаниям Кита и Атааши, пища от волнения. Лишь один детеныш все еще в яйце, треснувшая скорлупа изгибается там, где он пытается выбраться. Спустя несколько минут безрезультатных попыток Кит осторожно опускает остальных детенышей на землю и наклоняется к гнезду, чтобы помочь маленькому дракону. Он аккуратно проталкивает ноготь в трещину, чтобы раздвинуть разломанные части скорлупы. Они ждут и наблюдают за тем, как последний детеныш пытается выбраться наружу. Он, наверное, уже истощен из-за всех этих усилий. Широ без задней мысли протягивает руки к яйцу и только после этого переводит взгляд на Атааши. Она обращает на него внимательный рубиновый глаз, медленно и задумчиво моргает. Дряблая кожа на ее горле дрожит, когда она издает низкий щебечущий звук. Широ полагает, что это одобрение. Он вскрывает скорлупу так осторожно, как только может, разрывая гибкую внутреннюю подкладку, которая так раздражала маленького детеныша. И он действительно крошечный. Меньше всех остальных, угольно-черного цвета и с тонкими конечностями. Он слабо пищит и вылезает из скорлупы, после чего плюхается в гнездо, его брюхо и лапы сразу же покрываются белым пеплом. Его красные глаза поднимаются на три возвышающиеся над ним фигуры, и он издает звук, очень отдаленно похожий на рык. И затем он карабкается в сторону Широ. — Я… о-ох, привет, — шепчет Широ, когда детеныш цепляется маленькими коготками за ткань его штанов и изо всех сил пытается подняться к нему на колени. Он обнимает руками тело маленького детеныша, все еще покрытое остатками яйца и присыпанное пеплом, и улыбается, как только крошечный дракон сворачивается на его ладони и сразу же расслабляется. Он уже истощен от такого короткого путешествия, красные глаза закрываются, когда Широ большим пальцем проводит по задней стороне его шеи. Маленькие гребешки там еще даже не образовали шипов, они все еще мягкие и податливые. — Он любит тебя, — произносит Кит, ухмыляясь. И в этот момент на нем сидят пятеро остальных детенышей, все они борются между собой, чтобы устроиться на его плечах или прижаться к его горлу. У Широ нет слов. Даже доверие своего коня и ястребов он терпеливо зарабатывал через множество укусов и осторожное недоверие. Сухая чешуя касается его уха, щеки, его челюсти, Атааши прижимается к нему носом, все еще низко мурча. Один из ее рогов почти царапает Широ, когда она наклоняет голову, чтобы понюхать маленького детеныша у него на коленях и слизать пепел, покрывающий его чешую. — Полагаю, в ближайшее время мы не вернемся на собрание, — говорит Широ, пока Атааши обвивается вокруг них, защищая как своих детенышей, так и людей, которым она доверяет заботу о них. Наблюдатели в пещере понимают ее намек и отступают, когда дракон, наконец, устраивается. — Или на какую-либо другую сегодняшнюю встречу. — Да, — шепчет Кит, не особо расстроенный таким раскладом. Он откидывается на чешуйчатый живот Атааши и устраивается поудобнее, скрещивая руки на груди, чтобы помочь улечься детенышам, ползущим по его груди. Широ может только улыбаться — Кит не оставляет ему другого выбора со своими блестящими глазами и сияющей улыбкой, пока детеныш с белой чешуей пытается забраться под его кожаный жилет. — Поздравляю, — шепчет Широ, наклоняясь, чтобы поцеловать улыбающегося Кита в щеку, еще ближе прижимая маленького дракона у себя на коленях. — Полагаю, мы теперь отцы.***
Кит не любитель вечеринок. И никогда им не был. Ни когда Широ был еще принцем, а сам Кит — обычным простолюдином, ставшим рыцарем под его крылом. Ни во время гражданской войны, когда для поддержания союзов требовалось посещать общественные мероприятия знати. Ни даже после свадьбы, когда они обязаны были навещать своих вассалов и приходить на праздники в их честь. Но он с нетерпением ждет момента, когда вновь сможет увидеть всех своих друзей на сегодняшнем банкете. Все они разошлись своими путями, и с тех пор, как они последний раз собирались все вместе, прошли уже месяцы, которые ощущаются самыми затяжными годами. Но в данный момент королевский двор по-прежнему полон гостящих лордов, леди и низшей знати всех мастей. Они, естественно, не приглашены на приватную вечеринку паладинов и их ближайших союзников, но это не мешает им весь день парить вокруг Широ, словно так они надеются заработать его благосклонность. Многие из них после этого разойдутся по домам и будут ворчать на короля и его налоги, его опережающий время образ мышления и его мужа, что человек лишь наполовину. Но при дворе им необходимо держать лицо. Кит вздыхает. Он проскальзывает сквозь толпу знати точно так же, как делал это когда-то давно на городских рынках в попытках обокрасть их, и занимает свое место рядом с Широ. Он не всегда может спасти своего мужа от обязанностей правителя — не всегда может увести его или прогнать толпу — но Кит может вытерпеть это, находясь рядом с ним. Он берет Широ за руку и улыбается, в то время как его король вежливо разговаривает с послом из Дайрсмуида. Это не так неприятно, как ожидал Кит, застрявший в эпицентре бури. Но командирское положение в Клинках и правление подле Широ сделали его более выдержанным, он совсем не похож на того тощего воришку, что впервые оказался в стенах дворца. Возможно, что и отношение двора к нему стало более теплым. Может быть. Немного. Кит определенно замечал… некоторые вещи. Маски, которые странно напоминают те, что традиционно носят Клинки. Мода на темные цвета, сумеречный и лиловый. Обновленные рисунки драконов, легкая рябь благоговения, эхом разносящаяся по белокаменным улицам столицы, когда они с Атааши скользят над ними. Он давно уже не слышал насмешек в свой адрес. И, конечно же, никто больше не решался оскорблять его, Широ провел четкую линию, переступить которую вряд ли кто-то решится. Люди все еще пялятся на него, особенно когда Кит ходит в компании Клинков или своего волка, но… Ему кажется, что эти взгляды менее враждебные, а более любопытные. Сироты, которых Кит навещает, показывают ему своих игрушечных драконов и задают бесчисленные вопросы о том, каково это — летать. Сейчас придворные восхищаются его способностями в рисовании и живописи, они были очень удивлены, когда узнали, что это принц-консорт перекрасил ширмы в банкетных залах дворца после осадного огня, покрыв стены оленями, лошадьми и рычащими львами. Стражники, которые знали его как хулигана, которого принц Такаши притащил во дворец, теперь улыбаются ему при встрече. Придворные, что отказывались признавать его, когда он служил рядом с Широ, теперь стремятся беседовать с ним при любой возможности. Например, как сейчас. Ужасный военачальник галра все еще держит свой взгляд на Арусе, так ведь? Видели последние модные тренды из Неварры? Это правда, что Крепость Парашант сейчас перестраивается? Вы слышали, как в простонародье начали называть созвездие Возлюбленных? Прибытие их друзей, наконец, смещает внимание и бесконечные разговоры с королевской пары. Кит слышит тихий вздох облегчения Широ, который едва ли не теряется среди возбужденного бормотания, когда аудитории объявляют появление принцессы Аллуры и ее спутников. Аллура выглядит ослепительно в своем бело-голубом платье, что блестит при свете свечей и камина. Они с Широ приветствуют друг друга, как старые друзья, платье развевается, когда он осторожно поднимает ее и кружит. Они держатся близко друг к другу, пока Аллура ведет его по краю комнаты, восхищаясь изящно раскрашенными ширмами и недавно переделанными гобеленами, прежде чем остановиться перед королевским портретом, на котором Кит и Широ изображены в полных официальных регалиях. — Ах, это же мой любимый паладин-полугалра! — восклицает Коран и заключает Кита в крепкие объятия. Он делает шаг в сторону, берет Кита за плечи и отступает. — Подожди-ка тик. Кит, ты снова стал выше? — Всего на пару сантиметров, — признает Кит и смеется, когда Лэнс немедленно встает рядом с ним, чтобы сравнить их рост. — Замечательно, — бубнит Лэнс, руки твердо упираются в бока, когда он смотрит на макушку Кита. — Стало еще больше Кита. — И я рад видеть тебя, Лэнс, — тянет Кит. Он прищуривается и наклоняет голову, изображая затруднение. — Хотя это и сложно с такой высоты. — Ха. Ха. Очень смешно. По крайней мере, я все еще выше Пидж, — Лэнс вздыхает, оглядывая большой тронный зал и рассматривая украшения, которые были изменены в соответствии с сезоном. Повсюду царят осенние краски и цветы, блестящие яблоки и сушеная хурма сложены в элегантные керамические чаши. — Как к тебе относятся во дворце, принц-консорт Кит? — Словно я дома, — говорит Кит, хотя это, по большей части, заслуга Широ, нежели кого-то или чего-то другого. — Словно я принадлежу этому месту. Словно, возможно… люди приняли то, что я останусь здесь. — Ну, да. Надеюсь, что это так, ради их же благополучия, — фыркает Лэнс. — Широ ясно дал понять, что у них нет другого выхода. Тебе повезло, — добавляет он, толкая Кита локтем в бок. Кит слегка толкает его в ответ. — Прошло много времени с тех пор, как я летал в Парашант. Как идет жизнь в Аризианских Пустынях? — Пыльно, но волшебно, — вздыхает Лэнс, запрокидывая голову. — То есть, чрезвычайно пыльно. Моя кожа еще никогда не была такой сухой, — жалуется он, поглаживая свои щеки. — Но ради принцессы Аллуры я готов на все, как тебе хорошо известно. А она полна решимости использовать свою магию, чтобы нейтрализовать урон, нанесенный Зарконом, когда он стер с лица земли Алтею. Пока что ей удалось залечить небольшой участок земли размером с сад. Коран выращивает на нем помидоры, я посадил лимонное дерево, а Аллура… Аллуре удалось вырастить джуницвет. Кит щурится. — Я думал, они исчезли, когда пала Алтея? Лэнс пожимает плечами, криво улыбаясь в восхищении. — Ну, мы думали, что драконы тоже вымерли, так ведь? Кит мычит и перекатывается на пятки, гадая, есть ли шанс, что они снова увидят живых львов хотя бы раз в своей жизни. Возвращение Аллуры, кажется, сделало возможным все и вся — Империя Галра рушится спустя десять тысяч лет, Аризианские Пустыни снова становятся зелеными, Алтея постепенно возрождается из пепла того, что сотворил Заркон. — Не могу дождаться увидеть это, — говорит Кит, его улыбка искренняя. — И твое лимонное дерево. Лэнс резко выпрямляется и словно бы становится на пару сантиметров выше, его грудь слегка выпячивается при проявлении интереса. — Мы пошли дальше и, кстати говоря, выделили в саду по небольшому участку для каждого. Хэнк пытается вырастить несколько редких галранских длинных бобов, а Пидж говорит, что кто-то в университете обещал принести ей плотоядную росянку. Она хочет посмотреть, повлияет ли на нее магия Аллуры. Кит морщится, представляя росянку, которая стала очень большой или очень плотоядной. Или даже оба варианта. — Действительно звучит как идея Пидж. — Ваши с Широ участки расположены рядышком, разумеется, — продолжает Лэнс, взмахивая рукой. — Когда полетишь в следующий раз, возьми его с собой и то, что вы захотите посадить. Аллура была бы рада, если бы у нас было живое напоминание обо всех нас в одном месте. — Хорошо, — легко соглашается Кит. У него нет идей, что посадить, но он верит, что Широ выберет что-то милое для них обоих. — А как идут дела с Аллурой? — Хорошо. Хорошо, — отвечает Лэнс, его голос становится на ноту выше. Он прочищает горло. — Мне нравится проводить с ней время, и я думаю, что она тоже рада моей компании. Не то чтобы в Парашанте было много вариантов. По сути, это я, Коран или долгоносики. — Если бы она была не рада твоей компании, она бы не попросила тебя остаться в качестве королевского рыцаря, — подмечает Кит. — И, как один человек, влюбленный в члена королевской семьи, другому… может быть, я мог бы дать тебе несколько советов? — Кит, — Лэнс невозмутимо смотрит ему прямо в глаза, его щеки внезапно становятся еще краснее. — Я ценю это, правда, но ты — последний человек, которому нужно давать романтические советы. Извини, но я не планирую тосковать по Аллуре шесть лет, прежде чем наконец сделать свой ход. — Ну, это сработало, — Кит пожимает плечами, следуя за Лэнсом, чей стон эхом разносится в тесноте зала, они пытаются выбраться наружу, чтобы поговорить с меньшим количеством любопытных ушей вокруг. К тому времени, как Мэтт и пара других королевских вассалов приглашают их к ужину, звезды уже выступают на небе. Кит замечает их сквозь щелевые окна, предназначенные для лучников, когда они поднимаются по лестничным пролетам. Осенний холод сквозняком скользит через узкие щели. В столовой очень тепло, ее согревает большой камин в дальнем конце комнаты, а длинный стол ломится от еды. Кролия и Коливан сидят рядом, увлеченно беседуя. Коран и Холты уже играют в алкогольные игры, а для Мэтта отведено место между Пидж и Энсевеном, Клинком, с которым он сблизился. Хэнк уже пытается объяснить Веронике и нескольким воспитателям Широ одно из своих последних инженерных достижений. А Аллура и Широ сидят рядом, серебряновласые и прекрасные, и звонко смеются. Принцесса оживленно рассказывают историю, которая, судя по ее активной жестикуляции, включает в себя множество ударов и резких движений. Кит закатывает глаза на дрожащий вздох Лэнса, и наклоняется, чтобы расстегнуть ботинки, прежде чем ступить на новый татами на полу. Он занимает свое место справа от Широ, усаживаясь, скрестив ноги, между мужем и своей матерью. Это приватный ужин в семейной обстановке, и такое Кит любит больше всего: никаких формальностей, никаких правил и давления. Он отклоняется в сторону, когда его мама и Коливан протягивают руки, чтобы наполнить его тарелку жареным мясом в соусе из острого перца чили, они оба уверены, что ему еще есть куда расти. Широ дополняет его блюдо жареной тыквой и маринованными овощами со своей тарелки, выбирая только самые лучшие кусочки. Когда он не кормит Кита прямо с палочек, происходит именно это. — Прямо перед нами, — жалуется Лэнс с другого конца стола, пялясь на Кита — Бесстыдники. — Давайте признаем, что это далеко не самое худшее, что видели сидящие за этим столом, — говорит Пидж, прежде чем проглотить небольшую миску теплой лапши за один присест. — Или слышали, — добавляет один из вассалов Широ, получая сочувствующие взгляды и тихий смех от всех в этой комнате. — Как ваш верный король, — говорит Широ в перерывах между пережевыванием, — я предлагаю вам поговорить о чем-нибудь другом. — Прислушайтесь к этому, — соглашается Кит, чокаясь своим бокалом с вином с бокалом Широ. Тема разговоров плавно переходит на их недавние подвиги: Хэнк с помощью Аллуры использует алтеанскую инженерию для новых защитных изобретений; Пидж с темными кругами по глазами все еще работает над диссертацией; Лэнс служит Аллуре и Корану, пока они работают над, казалось бы, невыполнимой задачей — возрождением Аризианских Пустынь. И где-то между Коливаном, восхваляющим успех нового инкубатория, и сиром Хьюли, тихо теряющим сознание после вызова Кролии на соревнование по выпивке, рука Широ находит руку Кита под столом и сжимает ее.***
Глубокой ночью их компания разделяется. Лорд и леди Холт направляются в их гостевую комнату первыми, тяжело зевая, и вскоре за ними следует воспитатель Широ, Мики, и его стареющие вассалы. Мэтт в какой-то момент ускользает с Энсевеном, пока сестра Лэнса крепко обнимает Аллуру прежде чем пожелать всем за столом спокойной ночи. Кит улыбается, когда мама целует его в щеку и затем уходит с Коливаном, они жаждут проверить детенышей Атааши в насесте. И потом их остается лишь семеро, как это частенько бывало и раньше, когда они выживали в Аризианских Пустынях и Империи Галра. А сир Хьюли лежит без сознания, растянувшись на татами. — За наших невероятных хозяев, что столь же великодушны, сколь и прекрасны, — говорит Коран, поднимая свой бокал к центру стола. Тост встречают теплым и сонным бурчанием. Лэнс пытается поднять свой бокал, не расплескав содержимое; Хэнк уже лежит лицом на столе и стонет. — Надеюсь, мы сможем провести нашу следующую встречу в Парашанте, когда вернем крепости ее былую славу, — добавляет Аллура, по-прежнему демонстрируя идеальное равновесие, несмотря на то, что она выпила столько же бокалов, сколько Широ и Кит вместе взятые. — Мы бы с удовольствием показали бы вам достигнутый прогресс, каким бы маленьким он ни был. — Он не маленький, — запинаясь, произносит Лэнс. Он делает глубокий вдох. — Ты удивительная. Невероятная. Я словно наблюдая за богиней во время твоей работы. Аллура сжимает руки и выглядит одновременно тронутой и обеспокоенной тем, как Лэнса шатает из стороны в сторону, словно он вот-вот потеряет сознание и упадет на татами рядом с сиром Хьюли. — Ох, Лэнс… — И я бы хотел показать вам свои идеи интерьера крепости, — вмешивается Коран, будто бы нетронутый вином. Очевидно, если всю жизнь пить нунвил, что-либо менее алкогольное становится неэффективным. — Слой свежей штукатурки, элегантные хрустальные люстры, и я думаю… цвет морской волны. Да? Нет? — Я чувствую себя морской волной, — бубнит Пидж, согнутая рука прижата к ее рту. И, конечно же, ее кожа имеет неприятный, слегка болезненный оттенок от всего выпитого. — Думаю, пора закругляться, — решает Широ, стол отвечает ворчанием и разочарованными стонами. — Вы, конечно, можете оставаться здесь сколько угодно. Я бы хотел, чтобы дворец был для всех вас вторым домом, всегда. — Увидимся за завтраком, — говорит Кит, пока они помогают друг другу подняться, пьяный помогает еще более пьяному. Его собственные ноги слегка дрожат, но это ничто по сравнению с состоянием некоторых его друзей, — Или, может быть, за поздним завтраком. Дайте нам больше времени, чтобы выспаться. — Поздний завтрак звучит замечательно! — бодро говорит Аллура, без особых усилий вынося Лэнса из столовой, даже несмотря на то, что варадерианский рыцарь висит у нее на руках, как безвольная лапша. Такой компанией они бродят по гостевому крылу, по очереди смеясь и шепча друг другу. Широ и Кит провожают всех своих друзей по комнатам, желая каждому спокойной ночи. И в конце концов они вдвоем поднимаются по лестнице на шестой этаж, кивая паре королевских стражников и Клинков, когда приближаются к королевским покоям. У входа в их спальню они замечают Врек, в ее руках извивается и корчится темный и гладкий, словно застывшие чернила, детеныш дракона. — Я ждала вас больше часа, — жалуется высокая галра Киту на галранском, с трудом удерживая детеныша, как только тот замечает Широ. — Уже поздно. Мы были с друзьями. Зачем ты принесла Катари из гнезда? — спрашивает Кит, его рука тянется, чтобы погладить маленького драконлинга. Но это совсем не успокаивает возбужденности Катари. — Кролия попросила меня. Она сказала, что он скучает по твоему партнеру, — отвечает Врек на общем арусском, бесцеремонно протягивая Катари Широ. — Не переставал кричать. И не давал остальным детенышам спать. Подняв вверх брови и слегка надувшись, Широ прижимает к себе чернокожего дракона. Катари удовлетворенно щебечет, когда металлический палец касается его носа, щекоча, пока из ноздрей не поднимается крошечный клубок дыма. — Доброй ночи, командир, — говорит Врек, прежде чем уйти, она ударяет кулаком по груди, отдавая честь. Но все же останавливается, ее желтые глаза скользят с Кита на Широ, который бубнит какую-то чушь маленькому дракону. — И удачи. — Ты слишком сильно с ним нянчишься, — дразнит Кит, когда они проходят мимо Лейфсдоттир и Ризави. В их темной спальне он начинает снимать одежду. Кровать выглядит такой мягкой и привлекательной, особенно теперь, когда все выпитое вино дало о себе знать и сделало его сонным. — Он же ребенок, — бубнит Широ на выдохе, подбородок прижимается к груди, когда он посылает воздушный поцелуй мурчащему дракону. От этого зрелища в горле Кита появляется комок, а его лицо озаряет улыбка. Он провел годы в битвах вместе с Широ. Наблюдал, как он борется с болезнью и ограничениями своей матери. И еще долгие годы скучал по нему, искал его, прижимал к себе, пока его свежие раны заживали и становились шрамами, пока по ночам его терзали кошмары. Несмотря на все это, Широ всегда находил в себе нежность, доброту, заботу; мирное время позволяет ему проявлять эти чувства часто и открыто, и Кит рад этому. — Где он будет спать? — спрашивает он, уже зная ответ. — Между нами, где будет чувствовать себя в безопасности, — говорит Широ, перебрасывая малыша дракона с руки на руку и стягивая с себя одежду. Он наклоняет голову, когда брови Кита поднимаются в безмолвном воодушевлении. — Кит, если ты укладываешь Космо к нам в постель каждый раз, когда за окном гроза, я буду приносить Катари, когда он скучает по мне. — Пока он не станет слишком большим для спальни, — Кит смеется, проскальзывая под одеяло, через мгновение к нему присоединяется Широ. Сейчас на теле его мужа осталась лишь тонкая серебряная цепочка на шее, с которой свисает резной зуб дракона. Один из зубов Атааши, когда она еще была поменьше. Кит потратил несколько недель, чтобы вырезать узор на жемчужной кости во время привалов на миссиях, совершенствуя дизайн, предназначенный только для Широ — звезды и лев в серебрянном цвете. Он надел это ожерелье на шею Широ во время их свадьбы, его пальцы дрожали, пока он пытался разобраться с застежкой на глазах у нескольких десятков друзей и союзников. И с тех пор Широ носит его каждый день. — Драконы не вырастают настолько большими, — отмахивается Широ, слова становятся вялыми из-за тяжелого сна. Он зевает, и детеныш тут же подражает ему, широко раскрывая зубастые челюсти. — И Космо тоже уже не щенок. Кит должен согласиться с этим. Его волк продолжал расти после их возвращения в Арус, питаясь по более разнообразной и стабильной диете, чем в Дайбазаале, и теперь каркас кровати протестующе скрипит каждый раз, когда Космо подпрыгивает, чтобы свернуться калачиком рядом с ними. Но это не идет ни в какое сравнение со взрослым драконом, который будет стараться прижаться к своему любимому человеку… Кит рад, что Широ любит детенышей, особенно этого. Было время, когда он боялся и думал, что Широ, возможно, никогда не увидит в драконах Марморы никого, кроме монстров — шрамы на плече Широ от безжалостного укуса дракона, полученные на Арене во время сражения с голодными и жалкими созданиями, которых галра захватывали ради кровавых зрелищ. Но Широ всегда быстро прощал, быстро протягивал доверчивую руку, давал второй шанс. Кит знает это по собственному опыту. Лежащий между ними Катари прижимается к Широ, положив чешуйчатую голову ему на грудь. Гребни на его спине все еще мягкие и податливые, Кит аккуратно его поглаживает, а шипы легко сгибаются под его нежными движениями. Маленький дракон удовлетворенно мурлычет, его красные прищуренные глаза закатываются, пока он греется в тепле и безопасности их постели. Словно чешуйчатый кот, с удивлением заметил Широ, когда Катари впервые свернулся у него на коленях. Как огнедышащий котенок. И как только Катари засыпает, Кит перемещает руку на щеку Широ, касаясь распущенных призрачно-белых прядей. Белые волосы, снежные брови, морозные ресницы. Кит назвал его избранником богов, когда Широ впервые увидел свое отражение с новым цветом волос в зеркале и отчаялся, последние следы его угольно-черных волос исчезли. Сейчас это прозвище еще более актуально, поскольку волосы Широ падают прямо ему на плечи, гладкие и воздушные, как нити тутового шелкопряда. Все это произошло не так уж и давно. Не так много времени прошло с их первой встречи — в переулке недалеко от дворца, очаровательный принц и отчаянный воришка, их пути переплелись в крепкий узел, который легко можно было разрубить простым ударом меча. Но вместо этого они здесь. Вместе. — Знаешь, ты нашел меня, когда я был потерян, — шепчет Кит уснувшему Широ, ночь воспоминаний за столом с их друзьями сделала его сентиментальным. Десять лет назад Кит спал в переулках, на крышах, сворачивался клубком на затхлом сене, пока его не выгоняли на улицу; теперь он спит в одной постели с королем, и сам являясь уважаемым лидером, окруженный любовью друзей и семьи, он не мог и мечтать о таком после смерти отца. — Ты первым спас меня. Серый глаз приоткрывается, бледные ресницы трепещут. — Я бы сказал, что это ты нашел меня. Кадан-асала, — добавляет Широ мягче, Кит тает от галранского обращения. Он усмехается, мелко и неровно. — Во всяком случае, твой ботинок определенно нашел мое лицо. Кит хмыкает, беззаботно водя пальцами по подбородку мужа, на котором он когда-то оставил ужасный синяк. — И ты никогда не забудешь это, ха? — Нет. Никогда. Как я могу? — бормочет Широ сквозь сон. — В тот день ты изменил мою жизнь. Изменил судьбу всего королевства. — Меня бы не было здесь без тебя. Я не был бы тем, кто я есть, — хрипит он. — У меня так же, — Кит издает мягкий, удовлетворенный звук и подбирается ближе к Широ. Его рука опускается на бедро мужа и сжимает его. Кит укладывает голову под подбородок Широ и глубоко вздыхает. Он никогда не чувствовал себя безопаснее, чем в объятиях Широ, уткнувшись носом в равномерно пульсирующую точку на его горле. Рука из звездного металла обнимает его за плечо, а другая рука прижата к спине, словно щит; Широ прижимает Кита к себе как можно ближе и утыкается носом в пушистые волосы на макушке. А потом холодные ступни скользят по икрам Кита, отчего он извивается под одеялом. Катари между ними щебечет и шуршит. Он перебирает короткими лапами и тонкими крыльями, медленно поднимаясь все выше, пока не устраивается в узком пространстве между грудью Широ и впадиной на шее Кита. И, наконец, снова удовлетворенный своим положением, он фыркает и успокаивается, нежно стуча хвостом по ребрам Кита. Ровное дыхание Широ щекочет макушку его волос; уверенное биение его сердца успокаивает и Кита, и Катари. — Спи спокойно, Широ, — говорит ему Кит, ожидая, что Широ уже заснул. Это был длинный день, но хороший, и утром, без сомнения, его будеть ждать Лэнс, готовый к спаррингу с ним и Аллурой. — Мой король. Мой кадан-асала. — Мой принц, — выдыхает в ответ Широ, мягко, словно шепот призрака. Его хватка ослабевает, когда сон, наконец, берет над ним власть, но не раньше, чем он успевает сказать еще несколько слов. — Мой рыцарь. Моя любовь. Тот, кому принадлежит мое сердце. Последняя фраза звучит невнятно и скомкано, но Кит знает форму слов Широ наизусть. Несколько мгновений спустя он следует примеру Широ и погружается в сон, отставая всего на несколько секунд — они вместе даже во сне, крепко переплетаясь в этом королевстве и царстве снов.