Beautiful

- Пожалуйста, поешь! Я тебя о многом прошу?! — женщина устало протирает лицо и не сдерживается, повышая голос. - Да отвали ты от меня! Юнги накидывает рюкзак на плечо и выбегает из квартиры, вытирая рукавом черного свитера слезы на скулах. Открыв дверь подъезда, Юнги пошел по выученному наизусть пути, опустив голову вниз. Руки вцепились в лямки рюкзака, с подбородка капают кристальные слезы, а желудок умоляет Мина съесть хотя бы крошку хлеба. "Вот чего она пристала? Раньше и дела не было до меня, а сейчас пытается показывать себя хорошей матерью"— размышляет Юнги, ступая по асфальту. Через пять минут парень заходит в маленький магазин около своего учебного заведения, покупает упаковку мятного ментеса за карманные деньги, и заходит в школу, сразу же направляясь в кабинет. Он не оставляет свой черный свитер в гардеробе, как следовало бы, лишь подходит к лестнице. Ему холодно даже тогда, когда холодно. - Юнги, сходи, пожалуйста, к учителю труда и возьми у него документы, — женщина средних лет улыбается ему, — скажешь, что от меня. Услышал Мин от классного руководителя, как только зашёл в кабинет. Этой женщине он отказать не мог: она относится к нему, как к родному сыну. Вздохнув, парень кивает, оставляет рюкзак на предпоследней парте и снова выходит в коридор, спускаясь на первый этаж. Он понятия не имеет, сколько раз споткнулся об подножки и толчки от других одноклассников, потому что привык. - Э, чухча, сколько бутылок твоя мамка сегодня выбухала?— дикий гогот бьёт по вискам, а дыхание замедляется с каждым шагом. Снова. Он научился прятать эмоции и блокировать обиду от новых издевательств. По крайней мере, Юнги так успокаивает самого себя. *** Мин открывает дверь в аптеку и достает из заднего кармана джинс купюру, становясь в очередь. Запах медикаментов раздражают нос, из за чего парень натянул воротник свитера на лицо. Перед ним стоят две бабушки, которые, на удивление, справляются быстро, вопреки всем стереотипам, и уходят. - Что вам, молодой человек? — Фармацевт приветливо улыбается и поднимает взгляд на подростка. - Упаковку бисакодила, — Юнги подходит к кассе и засматривается на гемотоген. Девушка кивает, уходит в сторону и достает из белоснежного ящика упаковку мочегонного, пробив на ней штрих код и введя сумму в чек. Она кладёт таблетки около тарелки для монет и вновь поднимает взгляд на юношу. - Что нибудь ещё? — улыбчиво спрашивает девушка. - Нет, спасибо, — Юнги качает головой и смотрит на злосчастные таблетки, которые в ближайшее время не дадут ему нормально и вздохнуть. - Тогда с вас пятнадцать тысяч, — фармацевт закрывает чек и протягивает его покупателю. Юнги отдает купюру, ждёт пару минут сдачу и, забрав ее вместе с лекарством, выходит из аптеки и, наконец, делая глоток чистого воздуха. Кинув упаковку в рюкзак, Мин направляется в сторону дома, но, вспомнив о чем-то, останавливается. Он достает большие наушники из рюкзака, надевает их и, подключив к телефону, включает первую попавшуюся музыку из плейлиста. Заиграла песня Кино - Спокойная ночь, которую Юнги нашел из тиктока. Русская музыку никогда не привлекала его, но под эту песню, особенно под конец, Мин любит выйти на балкон и закурить. Лёгкий удар по спине заставил парня вздрогнуть и выйти из своих мыслей, из за чего телефон чуть не выпал из широкого кармана джинс. Стиснув зубы, Юн обернулся и, увидев парня с тысячной купюрой в руке, решил, пока что, не начинать конфликт, и лишь вопросительно поднять брови. - Я сильно тебя испугал? Прости, — мужчина, совершенно забыв про вежливое обращение, улыбается и делает небольшой шаг назад, чтобы не стоять к парню впритык. - Вы что-то хотели? - Юнги проглатывает некоторые слоги, из за чего парень напротив снова улыбается, показывая солнечный блеск в глазах. - Ты обронил, — тот протягивает Мину купюру и не прекращает улыбаться, разглядывая лицо напротив, даже не стесняясь этого. От пристального взгляда Юн чувствует жар в щеках, из за чего быстро кланяется, забирает купюру и быстрым шагом направляется в сторону дома, что был уже совсем рядом. - Ты красивый! — прокрикивает незнакомец. И Юнги взрывается фейверком, как только забегает в свою комнату и падает на кровать, перед этим стянув с себя свитер и джинсы, оставшись в длинной футболке. Мать сидела где-то на кухне, в квартире воняет алкоголем вперемешку с сигаретами, но в его комнате витает запах диффузора и лёгкого персикового табака. Впервые за четыре года он услышал эти два слова в свой адрес. Красивый? Юнги? Нет, тот парень точно солгал. Соврал. Обманул. Либо же ему послышалось. Или тот незнакомец просто вежливый. Может, тот просто посмеялся над ним. Или он его не разглядел? Не заметил прыщи на щеках, сальные волосы, потрёпанный свитер и жир, что словно вытекал с его тела. Юнги думает о чем угодно, но не о том, что его и вправду считают красивым. — Милый, я приготовила твою любимую гранолу с сухофруктами и орехами, - Мать слегка стучит в дверь и говорит шепотом, видимо, от алкоголя голос охрип. Юн прикрывает глаза и тяжело вздыхает, кладя голову на руки, что обнимают худые ноги. Слезы неприятно скатываются по щекам, а после падают на обнаженные колени. Сердце стучит так быстро, будто пытается выскочить из груди, потому что... - Я не хочу, — тихо отвечает он и прикрывает рот ладонью, пытаясь сдерживать вырывающиеся всхлипы. ...Он лучше умрет, чем съест тарелку тысячи калорий. - Нельзя так себя ограничивать, Юнги, — женщина вздыхает и снова стучит по двери, но та остаётся закрытой. - Ни тебе решать, что я буду есть, а что нет, — грубо отвечает Мин, рявкнув на мать. Женщина, сдавшись в этой бессмысленной борьбе, уходит на кухню, оставляя Юнги разрываться от слез и эмоций, что уже почти покидают его. Мин подрывается с кровати, достает из под шкафа электронные весы и встаёт на них. Опускает взгляд вниз, смотря на на колеблющуюся цифру. 52,5 кг. Плюс сто грамм. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Только не это. Ебаный Ким Тэхен, который заставил его вчера съесть чипсы. Закрыв рот рукой, Юнги сдавливает крик и падает на колени, смотря на цифру на весах. Он хватает их и швыряет в сторону, надеясь, что те разобьются, но они стойки выдерживают удар о рабочий стол. Юнги поднимает голову и видит себя в зеркале, которое стоит около шкафа, и лишь сильнее начинает плакать. Хочет отвести взгляд и накрыть это зеркало какой-нибудь тканью, лишь бы никогда не видеть себя. Это не Юнги. Он понимает это только через пару минут, когда сидит к зеркалу впритык и рассматривает каждый свой изъян. Там мальчик, что прогнулся под мнение общество и теперь страдает от этого. Там мальчик, что не знает о счастливом детстве, потому что видел только бутылки алкоголя и пьяного отца. Там мальчик, что будет ненавидеть себя до конца своей уёбищной жизни. Юнги даже не удосужился прочесть инструкцию к лекарству, поэтому, достав упаковку из рюкзака, глотает сразу четыре таблетки, не запивая их, и садится на кровать. Тело до сих пор дрожало даже после того, как истерика прошла, оставив за собой лишь следы слез на щеках. Сдержав рвотный рефлекс от противного привкуса, Юн облокачивается спиной о стену и достает из под подушки красный канцелярский нож. Он поднимает широкую майку до груди, подносит лезвие к животу, но останавливается, потому что нет места. Порезы разной длины и глубины располагаются почти на всей поверхности, некоторые из них до сих пор на зажили. Но это для него не проблема, поэтому Мин опускает лезвие к обнажённому бедру, на котором уже было четыре шершавых шрама, и прикрывает глаза. Юнги жмёт на лезвие канцелярского ножа и резким движением доводит его до колена, из за чего слегка хмурится. Эпителий порвался, выпуская кровь наружу. Кинув нож под подушку, Юнги ложится меняется свое положение и ложится на матрас, накрывается одеялом и отворачивается лицом к стене, игнорируя капли крови, что пачкают простынь. Он себя ненавидит. *** Громкий крик, а после глухой стук отрезвляет Юнги, и тот выбегает из комнаты на кухню, где видит тело матери на полу. Она лежит в неестественной позе. Кровь с ее губы капает на белый паркет, образовывая алую лужа. Кончики пальцев начинают дрожать, дыхание прерывается. Он убил ее. Упав перед матерью на колени, Юнги судорожно прикладывает два пальца к шее и ищет пульс, в голове молясь всем богам, что бы всё обошлось. - Мама... - Отойди от нее, сейчас скорая приедет Отец выходит из коридора и кладет руку на плечо сына, кидая сочувственный взгляд на жену. Подняв взгляд, Юн попытался сдержать злость, что медленно сковывала его. - Ненавижу!— Мин подрывается с пола и толкает отца в грудь, из-за чего тот ударяется спиной в бетонную стену. В глазах сына он видит лишь ненависть, из-за чего просыпается совесть, которая не показывалась все те года, когда он бухал, как чёрт. - Лучше бы ты сдох! Юнги надрывает голос, крича на отца, пока тот поднимает жену на руки и выносит ее из квартиры, услышав сирену скорой помощи. - Сдохни... *** Мин пытается забыть тот день как страшный сон, но воспоминания навечно застыли в его голове. Отец умер спустя год, теперь мать, которая осталась жива после рукоприкладства мужа, пошла по его стопам. - Милый, ты куда? — тихо спрашивает женщина. Она выходит из своей комнаты, как только слышит тихий шепот Юнги в коридоре, и держит в руке бутылку темного пива. - От тебя подальше, - рявкает Мин и обувает мартинсы, на которые он заработал год назад, работая вожатым в детском лагере. - Что я сделала, что ты так общаешься со...— женщина вздыхает и с болью смотрит на единственного сына, не успев договорить, как тот перебивает ее. - Ты скоро сдохнешь, как и отец, если не прекратишь бухать,— Юнги равнодушно смотрит на мать, которая на эти слова лишь нахмурилась и отвернулась. - Пошел вон, - тихо говорит она сыну и уходит обратно в комнату, открывая новую бутылку пива. Юн лишь хмыкает и выходит из квартиры, оставляя мать в компании будущего, которое она сама выбрала. Солнце уже давно зашло за горизонт, давая власть луне и звёздам. Вот только не всегда последние могли гореть. Они светятся всегда, от чего ночью могут остыть, восстанавливая силы. Так и Юнги. Он светил и днём и ночью, а после сил гореть не осталось, и он потух, словно свеча. Вот только он не звезда, поэтому не смог загореться снова. Для него солнце и луна пропали, а без них он светиться не сможет.