пять раз

      — Давай прогуляем? Хенджин улыбается лишь уголками губ, заглядывая в душу веселыми искорками в глазах. У Сынмина что-то в груди рассыпается. Хван смотрит слишком искренне по-детски.       — Я не уверен, что это хорошая идея, — младший опускает взгляд на открытый учебник биологии перед собой, делая вид, что повторяет материал, скрывая смущение от внимательных глаз. — Родителям пожалуются и нас накажут.       — От одного прогула ничего не будет, Минни, обещаю. Пойдееем, ну пожалуйста? — он чуть дует губы, сложив брови домиком. Выглядит чертовски мило и трогательно.       — Тебе разве проблем не хватает? Да и зачем тебе я? Не ты ли говорил, что я зануда, м? — подняв взгляд, чуть наклоняет голову, с подозрением глядя на одноклассника.       — Да брось, ты мне до конца жизни это припоминать будешь? Я так к тебе относился, потому что мама вечно сравнивала меня с тобой, будто ты ангел во плоти, — Ким фыркает. — Но сейчас-то я знаю, что ты совсем другой. Да и мы вроде как друзья, разве нет?       Друзья… Болючее слово, особенно, когда это говорит объект влюбленности. Сынмин давно уже ни на что не надеется — знает Хенджина лучше кого бы то ни было, понимает, что ловить ему здесь нечего. Хенджину не нравятся такие, как Сынмин. Популярным парням надо встречаться с популярными девчонками, а ничем не примечательным мальчикам — с учебниками, а девочку (такую же скромную и тихую) найти перед выпускным или после школы. Собственно, тут все было по канонам. Только вот ничем не примечательный мальчик из школьного хора по уши влюбился в одноклассника, на которого вешались все кому не попади.       — Друзья… ну если считать за дружбу то, что я почти всегда даю тебе списать и мы изредка ходим домой вместе, то да, мы такие кореша, что любой обзавидоваться может. — он ядовито фыркает и Хван усмехается этому ответу.       — Если прогуляешь со мной, то докажу, что мы правда кореша, идет?       — Все еще не понимаю, зачем тебе это… — хочется верить, что он правда нужен Хенджину не только за домашку.       — Чтобы провести время вместе и не тухнуть на этой треклятой биологии. Уф~ пойдем уже!       Хван запихивает вещи младшего в его рюкзак и, прихватив свой, свободной рукой хватает за запястье, выводя из кабинета, пока звонок еще не прозвенел. До начала урока есть пара минут и в любой момент их может заметить учитель, от чего Сынмину не по себе. Потому что он тот самый сын маминой подруги: милый, умный, ответственный отличник, к тому же  талантливый, всегда опрятный, вежливый и «не то что мой оболтус». Ему безусловно это льстило. Быть где-то лучшим всегда приятно. Поэтому сейчас страшно и нервозно лишь от мысли, что весь вот этот вид образцового мальчика рухнет из-за одного прогула, на который он даже не соглашался. Как минимум вслух.       Хенджин же был его противоположностью, но не кардинальной. Если Сынмин был тихим и прилежным, то Хван всегда был на виду и редко когда затыкался. Он обаятельный, интересный и будем честны, смазливый. Его победа в генетической лотерее сыграла ему на руку. Девочкам (да и не только им) он всегда нравился. Высокий, с пухлыми губами, статными чертами лица, плавной походкой и чарующим голосом. Он словно тот самый парень из сопливых дорам, которые Сынмин терпеть не может, но которые любит Хенджин. И самое главное — Хван знал насколько красив и мог без зазрения совести этим воспользоваться. Потому что быть первым в чем-то — чертовски приятно.       Покинув здание скрытыми путями и полупустыми коридорами, они выходят на свежий воздух. Сегодня отнюдь не солнечно — облачно и серо, но небо не затянуто угрюмыми черными тучами, что предвещают о скором дожде. Кажется, дождь сегодня не обещали, но едва ощутимая духота все же оседала на коже.       — И что мы будем делать? — запястье Сынмина все еще находится в цепкой пятерне Хенджина. И будь его воля, он бы хотел, чтобы их пальцы переплелись, но не сделает этого, потому что они — друзья.       — Доказывать, что мы с тобой кореша, забыл? — он улыбается в своей манере, приподнимая лишь уголки губ. Сынмин, если честно, ловит себя на мысли, что парень улыбается так только ему и никогда не видел, чтобы старший смотрел на кого-то также, как на него. И в груди снова что-то рассыпается.       — Думал, ты шутишь.       — Мой друг не верит, что мы друзья, а я должен молча это принять? — тихо усмехается и останавливается на пешеходном переходе, дожидаясь зеленый свет.       — Просто ты никогда и не показывал, что мы больше, чем просто одноклассники. Мы ведь дружим только из-за того, что наши мамы дружат. — Ким принципиально смотрит на носы кед. Потому что чувствует на себе сметенный взгляд Хенджина. Он сболтнул лишнего. Точно сболтнул лишнего. Забыл про маску и теперь как открытая книга, как оголенный нерв, и все сейчас пойдет под откос. А еще он смотрит в пол, показывая, что это правда тревожит, хотя он очень не хочет показывать это. Пиздец.       — Ты правда так считаешь? — голос, на удивление, серьезный и взволнованный. — Правда думаешь, что мы дружим только из-за наших мам?       — Я так не думаю, я знаю. Это очевидно. — закапывает себя еще глубже. Сейчас, дорогой Ким Сынмин, очевидно лишь то, насколько же ты заебался от всей этой неопределенности в жизни.       — И как же это проявляется?       — Мы никогда не гуляли вместе, никогда не ночевали друг у друга и не разговаривали дольше получаса. — думает Сынмин. — Ты сам говорил, что я скучный и неинтересный. Ты приходишь ко мне лишь тогда, когда тебе что-то от меня нужно. Это не дружба, Хенджин, это ты общаешься со мной, потому что выгодно иметь хорошие отношения с отличником. Потому что у отличников мало друзей из-за учебы и ты как бы делаешь мне одолжение тем, что иногда бываешь рядом. А я, блять, так хочу с тобой хотя бы дружить, быть хотя бы приятелями. Делиться всякими новостями и слушать тебя. Пускай даже про очередную девчонку из параллельного класса. Сука, просто дружить. Но вслух он произнесет только:       — Забей. И забрав руку из цепких пальцев, двинется навстречу зеленому цвету, половину которого они благополучно простояли на тротуаре. А Хенджин последует за ним.       — Так куда мы идем? — сделать вид, что этого разговора не было, будет лучшим решением… да.       — Пойдем на наше место?       Твою мать… оно ведь правда есть. У этих двоих действительно есть свое место. Оно было в тихом уголке парка напротив дома Хванов. Они нашли его случайно, когда родители впервые отпустили их одних поиграть. Им было около пяти лет и до сих пор оба о нем помнят. Хотя, казалось бы, для чего — они уже давно не общаются так же, как тогда, не гуляют и не бесятся вместе. И нормальный человек забыл бы об этой локации напрочь, но не они. Так странно…       —… Ну, хорошо, пойдем, — Сынмин кивает, поняв, что дружба ведь действительно была, просто оба о ней забыли.       Добираться было совсем недолго — около пятнадцати минут ходьбы и перед ними растилался парк своей густой зеленью деревьев и газона. Сынмин наверняка не знал, до сих пор ли был этот тихий и незаметный закуток в парке, потому что в последний раз он там был с Хенджином перед шестым классом. Прошло уже пять лет, наверняка это местечко заросло травой и пробраться туда будет сложно.       — Давно ты там был в последний раз?       — Пару дней назад. — обыденно отвечает Хенджин, пожав плечами, идя впереди.       И в Сынмине в третий раз что-то рассыпается. Он… не забыл? Он ходит туда и может даже быть, что регулярно. Значит, сегодняшний прогул урока биологии был специально для похода в это место? Чтобы напомнить о том, что было раньше? Или просто чтобы побыть там вместе? Минни слишком много думал. Это всегда было его проблемой, потому что надумывал о слишком много и часто не в то русло. Поэтому дружба с Хваном оборвалась однажды.       — Тут… так хорошо. Я даже забыл, насколько здесь спокойно.       — И ветра нет. — улыбается Хван, устраиваясь на мягком газоне.       — И ветра нет, — хмыкает и, последовав примеру старшего, садится на теплую траву.       Сынмин разглядывает плотные дымчатые облака, что не давали ясному небу и шанса появиться сегодня. Ветра действительно не было — деревья и высокие кусты защищали от некоторых порывов. Шатен прикрывает глаза, растворяясь в тихих завываниях слабого ветерка, разрешая пробираться сквозь неплотную ткань школьной рубашки и ласково трепать волосы. Тихо и спокойно. Не лезут лишние мысли и впервые за долгое время в голове пустая тишина.       — Я не хочу забивать, ясно? — эту самую тишину разрывает негромкий голос Хенджина, что все это время наблюдал за младшим. И если честно, Ким почти забыл о том разговоре.       — Почему?       — Хочу понять, что я делаю не так, что не заслуживаю дружбу с тобой. Сынмин, распахнув глаза, смотрит на одноклассника с неподдельным удивлением.       — Я много думал и… хочется, чтобы все было как раньше, понимаешь? Чтобы мы ходили друг к другу в гости, вместе гуляли, приходили сюда и болтали, как в детстве. — парень опускает голову и раглядывает свои ладони, грустно улыбаясь. — Знаешь, тут без тебя совсем по-другому… уныло и холодно. В четвертый. В четвертый раз за день, нет, за последний час в Сынмине что-то трескается, рушится и надламывается. За последний час Хван Хенджин умудрился сделать это четырежды. Младший давно не видел парня таким… разбитым? Он словно действительно скучал по тем временам, когда они тесно общались и делили один секретик на двоих, зная, что никто никого не предаст. Хенджин все так же смотрит на свои ладони сутулясь, пока Сынмин тихо наблюдает за ним.       — Почему ты думаешь, что якобы не заслуживаешь мою дружбу?       — Ты сам мне это сказал в шестом классе…       Когда он поднимает голову, то с ужасом понимает, что сделал больно именно он, а не ему. Потому что глаза напротив слезятся и явно не от ветра. Да, он действительно сказал это, но не знал и даже подозревать не мог, что эти слова Хван будет нести с собой в течение стольких лет. Только сейчас он понял, почему они перестали общаться. Господи, какую дрянь он тогда вывалил на друга, ничего толком не понимая. Тогда думал, что так будет лучше, что теперь его не будут отвлекать от учебы и Хенджин сам возьмется за ум.       — Я иногда до сих пор вспоминаю, как ты кричал, и понять не могу: чем я тебя так обидел, что выслушал все это… — старший усмехается и поправляет волосы, прервав зрительный контакт.       — Я… ты меня не обидел. Если честно, я уже не помню, что наговорил тебе тогда… Мне… мне жаль, я не хотел… не думал, что это так сильно тебя ранит. — Хенджин лишь кивает в ответ, но прекращает, когда прохладные пальцы Сынмина нежно обхватывают его ладонь. — Я бы тоже хотел все вернуть. Правда… Мне очень пусто без тебя и… я скучаю.       — Серьезно?.. — в ответ кивки и пальцы сжимаются немного крепче. — Тогда, мы можем снова стать друзьями?       — Да, почему бы и нет, — Сынмин улыбается и, устроившись ближе к Хенджину, мягко обнимает, прижимая к себе.       Они сидят так пару минут и вскоре звучит раскат грома, после которого на землю обрушивается стойкий поток ливня. Приходится быстро хватать свои вещи и выбегать из их тайного места к выходу из парка. Лучше идеи не приходит, как скрыться от сильного дождя дома у Хенджина, потому что это самое ближайшее место. Но, по сути, вслух это никто не обсуждал.       Рубашки и брюки насквозь промокают под массивными каплями, неприятно прилипая к коже, в кедах хлюпает, а волосы липнут ко лбу. Но так хорошо, если быть предельно честными. Сынмин давно не ощущал такой легкости и беззаботности. Они могут сейчас простыть и заболеть, если не поторопятся, но так плевать. Так плевать… Когда тебя за руку крепко держит друг, утягивая следом за собой в сторону дома, хочется, чтобы весь мир сейчас остановился и не мешал.       — Минни, перебирай ногами быстрее! — Хенджин говорит громко из-за шума воды, разбивающейся об асфальт, машины и крыши домов, когда Ким тормозит. Крепче сжимает руку в своей ладони, утягивая к себе.       — На нас итак ни одной сухой нитки, хён! — младший улыбается, не желая двигаться с места, просто смотрит за быстрыми каплями.       — Я не хочу, чтобы ты заболел. Пойдем скорее?       После скромного кивка, они продолжают бежать к дому и, спустя недолгие копошения у двери, они скрываются за ней, наконец оказываясь под крышей. С них не то что капает, скорее льется вода, заставляя коврик перед дверью безжалостно мокнуть. Хван запирает дверь и вымученно улыбаясь смотрит на друга — он выглядит как промокший щеночек, от чего старший тянет улыбку ярче. Сынмин же в свою очередь видит, как длинные волосы прилипли к лицу напротив, потеряв укладку, а легкий макияж давно растекся по вороту рубашки. Наверняка и его собственная выглядит сейчас так же. От понимания ситуации становится смешно и сдерживаться впервые за долгое время совершенно не хочется.       — Ты чего? — Хенджин все так же улыбается, наблюдая за смеющимся парнем.       — Ты выглядишь просто ужасно! Словно кота ледяной водой окатили… — он все еще держит его за руку, слыша тихие смешки в ответ.       — А ты как щеночек,       Потрепать по голове сложновато, но удается, от чего только веселее. И Сынмин правда так искренне смеется, что сердце уходит в пятки, вызывая тепло по всему телу, несмотря на то, что одежда из-за влаги холодная и кожа покрывается мурашками. Когда Ким более-менее успокаивается, то смотрит в глаза напротив и почти замолкает, продолжая улыбаться. Встречается с этой теплой улыбкой напротив.       — Что?       — Ничего… — выходит интимно-тихо и Хван нежно проводит свободной ладонью по влажной прохладной щеке. — Я так давно не видел твоей улыбки…

Ким Сынмин разрушается из-за Хван Хенджина в пятый раз.