Вишневый сок на вкус как твоя кровь

Внутри все раскалывалось на две половины. Позволить ли ему держать себя также, выслушать все его слова? Или же вырваться и убежать? Но Гермиона ведь хотела. Она до этого думала, что сильная, но, стоя в кольце его рук, поняла, что ошиблась в силе своего желания. И она осталась. Потому что иногда нужно совершать ошибки. И делать глупости. Девушка повернула голову, его теплое дыхание обожгло щеку, заставляя покрыться тонкой паутинкой румянца. Грейнджер прикрыла глаза, наслаждаясь этим легким ощущением. Что-то родное окутало сердце. — Выслушай меня. Короткая грубость, приказ, не просьба. Гермиона усмехнулась, в её голове все было иначе. Но это совсем не означало, что реальность была хуже. Она только… не знала, что услышит. Неизвестность всегда пугала больше всего. Драко ослабил хватку, позволил ей развернуться в его руках и тут же упереться носом в шею. Такая маленькая, хрупкая рядом с ним, невесомая. Он не перестанет восхищаться тем, какой невероятно аккуратной и миниатюрной она была. Казалось, что любой может сломать её кости, обидеть её, разбить крошечное сердце, а она раз за разом показывала, что сделана из стали. Ему не хотелось ни шутить, ни бросаться колкостями, только смотреть в её невероятные глаза. Гермиона сглотнула, она не решалась нарушить секундную тишину даже прерывистым шепотом. Малфой тоже не мог. Но он знал, что должен. Это его извинения должны быть озвучены. Он толкнул девушку к стене, вжимая её лопатками в холодную поверхность. Ей некуда бежать, ей придется его выслушать. — Блять, Грейнджер… — Драко вздохнул, набираясь нужных слов. Она смотрела на него так, как если бы он сказал ей, сильной Гермионе Грейнджер, что больше не хочет её видеть, еще раз разбивая сердце. Огромными глазами, в которых сверкали еще только наворачивающиеся слезы. Он чувствовал, как сбилось её дыхание. — Я не заключал на тебя споров. Я целовал тебя только потому, что хотел, — кончики его пальцев очертили линию её челюсти, большим пальцем он аккуратно провел по подбородку. — Это было мое желание, и я его выполнил. Не потому, что кто-то мне пообещал десяток галлеонов. Мерлин, что только происходило в его голове? Сердце Гермионы сжалось. — И я сказал, что это плохая идея, потому что она действительно плохая. Я не отказываюсь от своих слов. Он снова замолчал, наполняя свои легкие воздухом медленно. Была её очередь что-то сказать. И Гермиона сказала, шепотом, почти одновременно с ним. — И что дальше? — Я не знаю, — его голос сорвался на отчаянный шепот после её вопроса. И Гермиона мгновенно накрыла его губы своими. Так отчаянно в этом нуждалась. Бросилась к нему, уничтожая последние крошки логики в своем разуме, просто смахнула их со стола и забыла. К черту логику. К черту мораль. Драко дышал ей, только ей одной, не мог понять, как то, что лишает кислорода, одновременно может его давать. Её губы были бархатными… вишневыми на вкус. Ему хотелось бы её всю до последней капли себе, спрятать у себя в высокой башне и, подобно дракону, охранять свое сокровище вечность. Вторая рука снова была вокруг талии, прижимала её еще сильнее к себе. Каждой клеточкой кожи он желал чувствовать, что она рядом, что целует его в ответ. Гермиона тихо выдохнула ему в губы, отстраняясь от него. Ей нужно было немного воздуха или просто переосмыслить, что между ними происходило. Но Малфою было все равно, он не посмеет дать ей уйти. Ему хватило слухов о Уизли, от которых тошнило. Он не мог просто отпустить её. — Просто позволь мне, — его губы снова у её лица, дыхание на щеке. Он покрывал поцелуями линию челюсти, соскользнул вниз на шею, — обладать тобой, — Драко целовал слишком сильно, молился, чтобы не остались следы, но надеялся, что кожа покраснеет, — быть с тобой, — каждое слово — новый поцелуй расцветал на открытом участке. — Дай мне еще один шанс. Её губы были красными, все еще влажными после поцелуя, и Гермиона облизала их снова, она так легко вспомнила его вкус, захотела еще, хотя бы чуть-чуть, уже скучала по ощущению его мягких и одновременно требовательных поцелуев. Но сейчас от нее ждали серьезного ответа, пока коленки предательски норовили подкоситься и уронить её на пол. И вместо ответа она все-таки потянулась к Драко, зарылась пальцами в его волосах и поцеловала снова. Боже, поцеловала, еще не осознавая, что мир вокруг плывет. ~*~ В какой-то момент ему было тяжело открывать глаза и говорить себе «доброе утро», жить чем-то другим, только не мыслями о себе и не чувством вины, что расплывалось по венам. А потом появилась Гермиона и заполонила каждый уголок его памяти собой. Он нуждался в ком-то близком, кем мог действительно занять свою голову. И сейчас… Драко просто чувствовал, что ему не нужно справляться с тем, что на него легло. Ему не требовалось жить какими-то чужими желаниями, потому что она позволила ему быть тем, кем он является. Это заставляло его бояться, что в один момент он просто её потеряет. Но с другой стороны… Малфой правда чувствовал себя снова собой в какой-то мере. Она показала ему, что он может быть собой. Он провел целую лекцию, просто любуясь ею. Так же, как он делал последние дни. Но теперь, если она разворачивалась, то улыбалась ему. Аккуратно, буквально уголком своих губ, но так искренне, что крошечные морщинки собирались возле её глаз. Он ненавидел разговоры из серии «а что с нами будет дальше?». И Грейнджер, на счастье, не спрашивала. Она ускользнула из класса под его суровым взглядом, едва задев его ладонь кончиками пальцев. И все-таки она была той самой. Чьи прикосновения будоражили, одна лишь мысль о том, чтобы быть с ней рядом, заставляла разум помутиться. Драко скучал по ней весь вечер, так и не поймав её фигуру среди других студентов. И всю ночь. Малфой не мог отрицать, что даже одна мысль, будто девушка просто все бросит, оставит, скажет ему, что и правда хочет быть с Уизли, его пугала. Он внезапно для себя обнаружил, что не хочет ее терять, даже тонкий шлейф её запаха был желанным, а тепло её рук хотелось чувствовать целую вечность. Она стала тем единственным человеком, который внезапно разглядел за ним что-то большее, что-то серьезнее его усмешек, сарказма, статуса и денег. Блейз, наверное, понял бы его. Он ведь наверняка чувствует с Пэнси то же самое. Драко даже не был уверен, в какой момент он натянул пижамные красные штаны, поплёлся вон из комнаты, заодно накинув на плечи красный мундир. Он хотел найти Забини, спросить совета у лучшего друга. Хотя он едва ли разговаривал с ним после того, как Малфой не сделал ровным счетом ничего, чтобы предотвратить «интрижку» Уизли с Грейнджер, друг назвал его слабаком и идиотом, который не умеет бороться хоть за что-то в своей жизни. Интрижку… Грейнджер стала бы отвечать на его поцелуй, будь она с Уизли? Они с рыжим так много времени проводили вместе, что сомнений почти не было — между ними что-то было. А сейчас эта уверенность пошатнулась, рассыпалась и превратилась в ничто. Всё это было больше похоже на отчаяние. Он не знал, как описывать, рассказывать о тех чувствах, что испытывал. Драко не умел и ухаживать за девушкой. Любить девушку. Не умел принимать стороны, которые ему не нравились, идти на компромиссы. Все в его жизни было просто раньше — он прав. И точка. А с Грейнджер ведь вряд ли так выйдет, да? Малфой шел в сторону башни, которую здесь прозвали астрономической. Отсюда открывался лучший вид на звезды, чем где-либо, и тут же проходили занятия по Астрономии. Самое романтичное место стало еще и тем, куда можно было просто прийти, подумать, посмотреть на ночное небо, когда не было занятий. Блейз любил здесь засиживаться ночами, а Драко отчасти ненавидел. Он ассоциировал его со своей беспомощностью перед огромными просторами вселенной. Красота звезд, которые светились где-то далеко, в миллиардах километров от замка, одна мысль о том, что их мир без конца и края, заставляла Драко чувствовать себя беспомощным. Как будто его поступки, вся его жизнь — лишь крупица в этом бескрайнем просторе. Это кого угодно вгонит в дурное настроение. В такие моменты он стал думать о ней. Думал, как она справляется со всем. Её гнобили в самом начале, первые курсы, а она гордо вскидывала подбородок и проходила мимо. Драко всегда было интересно, плакала ли она ночами в подушку. Она всегда выглядела безупречно, он ни разу не видел слез в её глазах, ни разу не видел её сломанной, кроме того случая на балконе, когда он буквально разглядел осколки её разбитой души. Грейнджер вставала, стоило кому-то её толкнуть. Она отвечала ударами на удары, колкостями на оскорбления. Она шла вперед, перепрыгивая через подножки, и плевать хотела на все шрамы и синяки. Она просто шла, добивалась своего, никому не позволяя себя столкнуть. Ему было интересно, являлись ли отношения, любовь для нее чем-то настоящим, истинным или это было просто очередным способом достигнуть собственной цели. Эта мысль кольнула в самое сердце, неизвестно почему. Малфой всегда считал любовь слабостью или химической реакцией, инстинктом. Он никогда раньше не думал, что ему это будет нужно. Его мнение не изменилось. Однако он чувствовал, что его принципы и его вера в них готовы пошатнуться, как и все остальные по поводу учебы и чистоты крови. Его родители не были влюблены, когда поженились, но стали семьей. Так зачем тогда вообще нужна эта любовь, если можно спокойно жить и без нее? Драко дошел до башни, дважды свернув не туда. Мысли уносили его так далеко, что в конце концов он едва ли мог соображать достаточно, чтобы ориентироваться в коридорах. Было тепло даже в том виде, в котором он ходил, ветер уже не так бушевал в стенах. Их тренировки, наверное, должны уже восстановить. Он не знал, как все будет дальше между ними. Был заинтригован и одновременно напуган. Малфой толкнул дверь в башню с силой и тут же замер. Гермиона сидела на полу в своей пижаме серого цвета из шелка с коробкой мороженого и ложкой. Смотрела на небо как завороженная. Он простоял несколько секунд, минут, часов, просто наблюдая за ней. Она была такой красивой в лунном свете. Он касался её волос, кожи рук, редкий ветер трепал кудрявые волосы. Она изредка поднимала руку с ложкой, запускала в шоколадное мороженое и облизывала. А потом снова смотрела только на небо. Может быть, она размышляла или считала звезды, рисовала в своей голове созвездия. Драко просто не мог оторваться от её умиротворенности и спокойствия. На ней не было косметики, и на голове какой-то простой хвостик. Не похоже на неё. Он шагнул вперед и выдал себя только спустя время. И тут же пожалел, когда Гермиона дернулась и резко обернулась, готовая защищаться. То ли от профессора оправданиями, то ли заклинаниями от обидчика. По его губам пробежалась легкая улыбка, которой он надеялся её успокоить. Она тут же откинулась назад на стену, у которой сидела, и вернулась к прежнему занятию. А Драко воспринял это как приглашение, как минимум она его не выгнала. Он приземлился на пол возле Грейнджер и даже не успел подумать, как она не мерзнет в этом тонком шелке, как почувствовал дымку согревающего заклинания. Его уголок губ дернулся в ухмылке. Гермиона поднесла ложку к своим губам, приоткрыла рот и облизала её полностью. С таким удовольствием на лице. У Драко перехватило дыхание, пока он за этим наблюдал. Он почти чувствовал, как её язык собирал последние капельки с металла. И как вкус шоколада вспыхивает на кончике. Он не смог оторвать взгляда, пока девушка не вытащила ложку и не протянула её ему. Малфой пару раз моргнул в непонимании, а Гермиона просто повернула ведерко мороженого в его сторону и так и не обронила ни слова. Драко не стал спрашивать, просто захватил немного десерта и сунул себе в рот. Да, это было вкусно, спорить было трудно. И было что-то в том, как они сидели тут, на холодном полу, в ночи. Никто так и не решился нарушить молчание. Секунды превращались в бесконечность рядом с ней. И эта тишина была комфортной, она не сдавливала легкие. Ему было одинаково приятно говорить с ней и молчать, и это осознание удивляло. Многих девушек он бы заткнул, настолько бессмысленными были их речи. Других же было не разговорить. Гермиона говорила достаточно, идеально, всегда по делу, и молчание её было прекрасным дополнением. Он протянул руку ладонью вверх, устроил на своем бедре рядом с её, и она улыбнулась. Её ресницы затрепетали, когда она прикрыла глаза. Все еще такая безумно красивая. Она убрала ладонь со своей коленки, вложила к нему и переплела их пальцы. И по телу разлилось тепло, которое никто из них никогда раньше не чувствовал. Тепло от того, что кто-то был рядом. Не друг, не подруга, не семья. Кто-то еще. Но кто-то важный. Они встретились взглядами, и все внутри Драко перевернулось. Он утонул в том, как она на него смотрела. Он наконец-то понял, где слабость Гермионы Грейнджер. Столько времени искал, а по итогу нашел в самом неожиданном событии его жизни. Доверие — вот, в чем была её ошибка. А потом она опустила голову на его плечо. И это был момент, который разрушил всю его жизнь. Все, во что он до этого верил, знал, все его слова в её сторону. Они рассыпались, когда она вот так легла прямо на него. Драко держал её ладонь, слушал её дыхание. Никогда не чувствовал себя лучше и спокойнее. Даже учитывая все, что происходило. Родителей, Лорда, Поттера с его утверждениями, назревающей войны, турнира. Малфой сидел рядом с ней, а потом поднял руку и обнял за плечи. И никаких слов не нужно было. Он искал на небе линии. Может быть, чтобы найти там свое и её имя, где-нибудь рядом. Потому что правда решил в какой-то момент, что всё происходящее было не просто так. Она ведь появилась ровно в тот момент, когда была ему нужна, с её здравомыслием, искренностью, твердостью. Мороженое закончилось, небо посветлело, а новый день в виде солнца уже показывался на горизонте. Гермиона сопела у него на груди. Он все еще помнил, как она спала в библиотеке, и сейчас она спала в его руках. В этом было что-то необыкновенное. Её доверие заставило его задуматься о том, чтобы никогда его не предавать. Будь он проклят, если позволит себе его нарушить. Она заснула на его плече, как будто он был её домом, местом её спокойствия. Малфой шел, чтобы поговорить со своим лучшим другом. А провел ночь в компании девушки. Может он даже мог бы назвать её своей. Его. Его девушка. Он опустил голову, зарылся носом в эту копну непослушных кудрявых волос и прошептал тихо, нарушая её сон. — Скажи мне номер комнаты. Гермиона нахмурила во сне брови, недовольно шмыгнула носом, просыпаясь. — Двести четвертая. И почти сразу уткнулась в его грудь, не намереваясь больше просыпаться и уж тем более куда-то идти. Драко улыбнулся. Он переместил её в своих руках осторожно, подхватывая и прижимая к себе сильнее. Такая маленькая и хрупкая все ещё. Как она умудрялась разбивать его на осколки так ловко и морально, и физически? Он шел медленно, но понимал, что подъем уже скоро. Она не выспится, ей пригодится зелье. В голове летала тысяча и один вариант, как ей его оставить. Гермиона схватилась за край его мундира, прижалась к теплой коже и, казалось, никуда больше не собиралась. Малфой боролся с собой, чтобы её отпустить. Он прошел по коридорам быстро, чтобы его не заметили, остановился у её комнаты и коленом толкнул незапертую дверь. Или она всё продумала, или забыла. В любом случае, он зашел внутрь, и в нос ударил знакомый запах. Драко успел пробежать по её комнате глазами, перехватить девушку в руках покрепче и сделал несколько шагов к кровати. Все внутри было как у него. И всё равно по-своему. И рамки с фотографиями на столе, и засушенный букетик белоснежных цветов на подоконнике, и точки звезд на потолке. Он аккуратно опустил Гермиону на кровать и укрыл одеялом. А она свернулась клубочком, сильнее укутываясь. Малфой провел руками по её плечам, удостоверился, что она в порядке, и нехотя вышел из комнаты. Блять, как же он не хотел уходить. Он шагнул за дверь и запер её заклинанием. А потом наложил заглушающее, чтобы её не потревожил подъем. ~*~ Нежность. То, чего Гермиона никогда не могла ожидать от такого человека, как Малфой. Он был каменным, жестким. Ходили слухи, что у него никогда не было серьезных отношений, только интрижки, что он безжалостно разбивал сердца девушкам. Вообще много всего она слышала о нем. Думала, что знает его всего. Но вот никак в ее планы не входило то, что на её тумбочке появится букет прекрасных ярких подсолнухов. Едва ей стоило повернуть голову в сторону, все мысли, все планы, желания исчезли. Яркое пятно в такой серой комнате дарило ей тепло. Необъяснимое, непонятное. Гермиона моргнула пару раз, чтобы удостовериться. Да, они все еще были здесь. Ей не снилось. Она протянула руку и коснулась нежных лепестков кончиками пальцев. Ни записки, ни слова, ни заклинания патронуса. Просто цветы. И тот факт, что он принес её сюда, хотя Грейнджер точно помнила, что засыпала на его плече в башне. Она улыбнулась, чувствуя, как сухие губы трескаются. ~*~ В четверг это были черные тюльпаны. ~*~ После продолжительных штормов на улице заметно потеплело. Из-под снега полезла зеленая трава, на деревьях появились почки. Забавно, что это было уже практически в конце мая, когда в горы Северной Европы только начинала приходить весна. Форма теплых мундиров сменилась на жилеты и белые рубашки, а высокие сапоги на ботинки попроще. Так что Драко, расстегнув все пуговицы алого жилета, уже шел по дорожке к полю для тренировок. По традиции те, кто сдавал на отлично зачет первого семестра, получали красную форму до конца года. Те, кто тренировался для турнира, сдавали особый зачет, но форму получали ту же. И хотя красный почти всегда входил в список нелюбимых Малфоем цветов, он был рад носить жилет именно такого цвета и избавиться наконец от необходимости сдачи экзаменов на ближайшие полгода. По пути ему встретилась целая группа «стеночников», что шли в сторону замка. Высокомерные придурки, не иначе. Среди них ему встретилось смутно знакомое лицо. Рыжие волосы, высокий хвост, веснушки и… он никак не мог понять, где он видел девушку из их числа раньше, ведь редко пересекался с дозорными. В любом случае, забивать себе голову ей он не стал. Он шел к друзьям, лениво закатывая рукава рубашки от того, что ему становилось жарко. Иронично. Температура едва поднялась выше 10 градусов, а здесь это уже считалось жарой. Драко окинул глазами трибуны, нашел группу своих идиотов и сразу же направился к ним. Тео держал огромное ведро со сладостями, из которого вся компания таскала их, что-то громко обсуждая. Малфой приземлился рядом с Блейзом, толкнув друга бедром, вытащил из ведра парочку кусочков ягодного мармелада и направил взгляд на арену. — Что за шоу? — Грейнджер сдает после Дианы, — Тео кивнул головой в сторону девушки на лошади. Со спины её было узнать крайне трудно, но вот когда она повернулась на лошади, Драко мгновенно поймал её глазами. Привычный черный мундир она сменила на кожаный плащ того же цвета, черные брюки с высокими сапогами на шнуровке, выглядывающий из-под плаща черный корсет, перчатки на руках. И волосы, привычно кудрявые, убранные в очень строгий пучок, идеально приглажены. В этом была вся Грейнджер. Пока все сдавали экзамены и думали лишь о знаниях, но никак ни о красоте, она приводила в порядок всё: от мыслей до грязи на ботинках. Астория вытащила сладкое перо и облизнула его кончиком языка. — Волнуется до ужаса. Все кроме неё уже сдали. Конечно, Драко знал, что она переживает. Он оставил ей букет прекрасных черных тюльпанов утром в надежде, что они хоть немного её подбодрят. Но судя по тому, как сильно она сжимала губы, в очередной раз проезжая круг на лошади, это не помогло. Одна из студенток сдавала последний зачет по прыжкам на лошади после основного испытания сейчас в середине арены. Видимо, закрывала какие-то долги. Малфой задумчиво наклонил голову в сторону. Весь курс разом ошибся, когда решил, что у всех будут одни и те же задания, как обычно. Профессора продумали всё и дали каждому потоку сдающих испытания для Турнира, не только разные вопросы на устных экзаменах, но и разные упражнения по подготовке. Сложность повышалась по мере номера группы. Драко тоже был в числе тех, кто писал экзамен в группе с Грейнджер, поэтому он мог примерно представлять, что ждет её. И те, кто сдавал последними, были поистине несчастны. Они были теми, кто и так умел все, а потому вопросы для них были самыми каверзными, а упражнения самыми сложными. Индивидуальный подход к каждому… Но говорить друг другу об испытаниях было строго запрещено, под угрозой исключения все молчали. — Она в ужасе, — заметил Блейз, сморщив нос, когда Гермиона опробовала первый прыжок. Она развернулась, гордо высиживая на лошади, и тогда Драко заметил. Цветок черного тюльпана с красным отливом, приколотый к лацкану её кожаного пальто. Это было ярким нарушением — надеть еще какой-то элемент на форме. — Грейнджер, порви их всех! — закричала Пэнси, вскидывая вверх руку. Вся компания почти синхронно подхватила, хлопая и выкрикивая её имя, что вызвало её слабую улыбку. Но самым важным был взгляд Малфоя, который она поймала. Она смотрела только на него почти пять секунд, прежде чем моргнуть и сосредоточиться на своей задаче. — Смотрите, кто здесь, — удивление сквозило во фразе Дафны. Друзья огляделись, пытаясь понять, куда смотреть. И тогда девушка указала на вошедшую на арену группу профессоров. Во главе которых шел Игорь Каркаров. Драко метнулся глазами к Гермионе, которая остановилась возле старта и спокойно оглядела пришедшего директора. — Так вот почему она так нервничала… — протянула Астория. — Думаешь, она знала, что они придут посмотреть? — полюбопытствовал Малфой, откидываясь на спинку кресла. — Возможно, — туманно ответила девушка. — Выходит, слухи не врут, — добавил Тео, вскинув брови и пережевывая очередную порцию попкорна. — Последние всегда самые лучшие. Драко тихо ругался в своей голове, все еще не отрываясь от Грейнджер. Она с силой сжала поводья, и он почти почувствовал, как они врезаются в кожу её мягких ладоней. Он чувствовал её даже на таком расстоянии. ~*~ Кончики её пальцев искрились от того, какой ток бежал по венам. Гермиона будто оказалась в своем худшем кошмаре. Она была в панике и на грани обморока от того, как на неё посмотрел директор. Он пришел в середине сдачи другой девушки, а Грейнджер была последней. Значит ли это, что они пришли посмотреть лично на неё? Даже такая мысль вводила в состояние на грани истерики. Драко не помогал тем, как явно её рассматривал. Друзья, пришедшие посмотреть будто фильм в маггловском кинотеатре — тоже, хотя их присутствие в такой важный для неё день несомненно было приятно. Гермиона подозревала, что вряд ли её выгонят из-за неудачи. Это было промежуточное тестирование, а не итоговое. И теоретическая часть была сдана на оценку «Превосходно» с пометкой «была бы оценка выше, Мисс Грейнджер, я бы поставила её» от Мадам Руссо. Но проблема в том, что Дурмстранг ценил не теорию и не знание наизусть всех типов жаброслей. Здесь ценилось умение применять знания на практике. И вот с этим у неё, как она думала, были проблемы. В спортивной части. Дуэли тоже были сданы на превосходно. Ей предстояло испытать на себе всю радость быть физически неподготовленной. Профессор Бона еще раз напомнил ей, что она зря себя так оценивает. Её форма пусть и далека от стандарта аврора, это не означало, что у неё совсем не было преимуществ. Из того, какой маленькой, низкой и хрупкой она была, Гермиона должна была уметь извлекать выгоду. Грубая сила — не её преимущество, и тем более оно не должно являться её тактикой. Но вот хитрость… Она перевела взгляд на девушку, что заканчивала свою аттестацию, проезжала сквозь лес. Диана была прекрасно сложена. Высокий рост, тонкие руки, длинные ноги, такая тонкая талия и изящные формы. Идеал, по-другому и не скажешь. Её волосы были убраны в высокий хвост и развевались с каждым новым порывом северного ветра. Вот она вполне могла сдать любые испытания в лесу и в воде. Сильная, хитрая, умная. У неё были все шансы поехать на турнир, Гермиона же чувствовала, как эта возможность ускользает прямо сквозь её пальцы с каждой минутой. Директор стоял ровно, переговариваясь и с Мадам Руссо, и с еще несколькими профессорами из группы подготовки. Двое из числа приглашенных были ей смутно знакомы, но вот сами имена она вспомнить никак не могла, а уж тем более должности. Но спустя несколько секунд на неё снизошло озарение. Бартемиус Крауч Старший находился на её аттестации. Человек, который занимался Турниром. Глава отдела Магического Сотрудничества. И что не менее важно. Людовико Бэгмен. Глава Отдела Магических Игр и Спорта. Они стояли там. Дыхание окончательно покинуло легкие. Бона внизу окликнул зависшую на месте Грейнджер, и она двинулась вперед на несколько шагов ближе к старту. Диана проезжала мимо и остановилась рядом в непозволительной близости, хватая её за локоть и притягивая к себе. — Не думай о них, слышишь? Они здесь не только ради тебя, — она звучала строго, но заботливо. Её брови чуть приподнялись. — Просто представь, что их там нет. Ты прекрасно справлялась на тренировках, так что справишься и сейчас. Но только если отключишь свои эмоции и сделаешь все правильно. Ты готова. Главное, не паникуй. Гермиона слабо кивнула девушке и моргнула несколько раз, впитывая в себя каждое её слово. — Я подслушала кое-что, — Диана быстро посмотрела на тренера и наклонилась еще сильнее. — После прыжка справа земля чуть мокрая, учти это. В лесу будет мишень, которая выскочит, когда ты уже проедешь, она восьмая по счету. Прыгай, не думая, когда увидишь обрыв. И не пытайся разбить лед ногами, воспользуйся заклинанием, — взгляд Дианы метался меж её глаз, в конце концов, после очередного кивка, она улыбнулась. — Давай, Грейнджер. Ты справишься. Диана отстранилась и как ни в чем не бывало поехала на лошади дальше в сторону выхода и получения своей красной формы, так и оставив Гермиону с кучей вопросов. С большим количеством вопросов. Что за мишени, что за обрыв, что за лед? Она моргнула пару раз, глубоко вдохнула и выдохнула. Профессор внизу кивнул на трассу. — Тебе нужно будет проехать по тропе в лесу. Ты будешь знать, куда ехать, там не заблудишься. Стреляй по всем мишеням, что увидишь. Чем больше сможешь поразить, тем лучше. В конце тропы слезь с лошади и иди пешком, пока не достигнешь водопада. Дальше сама. Она кивнула. Значит, в конце трассы будет обрыв. С которого она должна будет прыгнуть. Страх зажегся слабым огоньком внутри. Ничего подобного друзья ей не рассказывали, а значит такое задание только для последней группы. Слухи оказались правдивы. На её долю выпало все самое сложное. ~*~ — Дерьмо, — выдохнула Астория. — Дерьмо, — подтвердил Тео. Драко осмотрелся и прищурился. Диана что-то нашептывала Грейнджер. Он не верил сейчас никому и надеялся, что девушка не позволила себе соврать Гермионе насчет испытания ради собственной выгоды. Зато он увидел, как она заметно сосредоточилась на задании и отключила свои переживания. ~*~ Гермиона набрала в легкие побольше воздуха, прикрыла глаза. — Начинай, как будешь готова, — добавил профессор и отошел на несколько шагов назад. Они же не будут стоять тут вечность. А ждать придется именно столько, ведь к такому вряд ли кто-то вообще был готов. В какой-то книге магглов о вампирах она читала, что они умеют отключать эмоции. Совсем, как по щелчку. Чтобы не чувствовать ничего: ни страха, ни любви, ни совести. Только пустота. Грейнджер хотела бы также. Она снова втянула воздух, сильно, задыхаясь от такого количества кислорода, выдохнула и открыла глаза. Главное, не паникуй. Ты готова. Гермиона с силой хлестнула поводьями по своей лошади, ударила пятками по бокам. И рванула вперед. Только вперед. ~*~ Драко даже не был уверен, кому он молился больше. Богам или самой Грейнджер. А может это было одним и тем же. Он был уверен в ней больше, чем в ком-либо. Если он сдал испытание, если даже чертова Багнольд, которая как известно плевать хотела на всю эту историю с турниром и не готовилась совсем, сдала. То лучшая ученица академии не могла все завалить. Он просто надеялся, что они не поставят ей какое-то сумасшедшее задание. Надеялся, впиваясь в глаза Каркарова, который разговаривал с Руссо. Грейнджер безусловно была одной из лучших студенток Дурмстранга, но чтобы на неё пришли посмотреть люди из Министерства магии Англии во главе с директором? — У него явно какие-то планы на неё, — Тео заметил, куда смотрит друг, и кивнул. — Не просто же все это так. — Я думаю, это потому, что она магглорожденная, — отозвалась Тори, запрокидывая голову и упираясь в колено Нотта. — Бэгмен по слухам жуткий расист, возможно, он захотел посмотреть, как грязнокровки справляются с заданиями. — И ради этого ехать из Лондона? — Пэнси фыркнула. — Великая честь даже для неё. — Думаю, что дело в какой-то проверке. Вряд ли Министерство заявилось сюда ради Грейнджер, Пэнс права, — Блейз кивнул и перевел взгляд на Гермиону, что скрылась в темном лесу на лошади. ~*~ Ей нужно было отключить совершенно все эмоции и чувства, которые только существовали в её душе — сомнения, страх, панику, неуверенность, боль. Есть задача, а она солдат, и ей нужно ее выполнить. Гермиона хлестнула поводьями по лошади еще раз и отпустила их, вытаскивая лук и стрелы из-за спины. Натянутая тетива, внимательное изучение деревьев глазами. Грейнджер подалась вперед, ускоряясь, пригнулась под слишком низкой веткой и тут же заметила первую мишень. Резкий выстрел ровно в алый круг по центру. Девушка подхватила еще одну стрелу, быстро выставляя ее на место прежней. Мишень справа. Новая стрела. Слева, прикрытая ветками. Ладонь слегка сводило от того, с какой силой она сжимала основание лука. Еще одна мишень слева. Высоко в воздухе, и первый промах. Она выстрелила мимо красного центра, попадая лишь в границу. Еще одна справа. Гермиона зашипела, когда сучки от веток задели её волосы. Проезд в лесу меж деревьев становился все уже, ей пришлось практически лечь на лошадь, которая неслась вперед с сумасшедшей скоростью. Прыжок через бревно и свет вдалеке. Грейнджер выстрелила в особо маленькую мишень впереди и вспомнила слова Дианы. Гермиона наклонилась назад, удерживаясь только на весу над лошадью, вытянула лук перед собой и прищурилась. Едва она проехала под деревом с зацветающими розовыми бутонами, мишень выскочила, и девушка тут же выпустила стрелу. Точно в цель, ни минуты промедления. Как минимум первый этап был пройден, Грейнджер выпрямилась, закрепила лук сбоку на седле и перехватила поводья. Дыхание постепенно восстанавливалось, у неё было несколько свободных минут. Проход все еще был достаточно узким, но ехать можно было спокойно. Девушка сбавила скорость, приближаясь к выезду, и окончательно остановилась, когда деревья расступились. Она слезла с лошади, игнорируя боль в ногах, и сделала ровно два шага вперед. Больше она сделать и не смогла бы. У неё под ногами была огромная пропасть, в которую падала вода. Водопад шумел, брызги попадали на одежду и Гермиона чувствовала, как волосы вьются от влажности. Ветер тут же ударил своей силой, выкрадывая у неё крошечные искры спокойствия. Она оглянулась на лошадь, подхватила поводья и привязала к дереву, чтобы бедное создание не сорвалось с обрыва. Стянула с плеч кожаный плащ, оставаясь в корсете с легкой защитой на руках. Подумала о том, что у неё наверняка ограничено время, поэтому проверила крепление палочки на бедре, оставила плащ на лошади и посмотрела вниз. От высоты кружилась голова, а еще больше она кружилась от осознания, что Гермионе нужно спрыгнуть вниз. Земли видно не было нигде вокруг, значит в принципе глубина должна быть довольно большой. Гермиона растерла ладони, пробежалась по технике заклинания головного пузыря на случай, если ей придется долго не дышать под водой и чуть отошла от обрыва. Дурмстранг действительно мог убивать своих студентов, никаких сомнений по этому поводу у девушки не оставалось уже давно. По школе часто ходили слухи, что студенты прошлых курсов погибали на различного рода заданиях. Грейнджер закрыла глаза, сжала руки в кулаки, разбежалась и оттолкнулась ногами от земли. Люди не летают, даже самые светлые и чистые создания не владеют крыльями. Дышать было нечем, ей пришлось задержать дыхание, вытягивая руки вперед и направляя их вниз к воде. Она летела всего, наверное, несколько секунд, вода от водопада ударила ей в живот, руки немели, рассекая воздух. И тут внизу, как в замедленной съемке, по краям озера вода начала становиться льдом. Льдом прозрачным, таким толстым, что никакой удар не разобьет. В душе зародилась сумасшедшая паника, она даже не знала, что сделать. До падения оставалось всего ничего, лед стремительно покрывал всё и двигался к центру. Гермиона попыталась дотянуться до палочки, но у нее ничего не вышло. Всего секунда до падения, до ледяной воды в легких. Девушка втянула воздух последний раз, за мгновение до того, как лед окончательно покрыл воду, оказалась под ним. По щекам больно ударило холодом, по всему телу пробежалась дрожь. Толстый слой идеального прозрачного льда заполнил всё, закрывая Грейнджер от остального мира. Она дотянулась до бедра, чтобы достать палочку, но обнаружила, что не может ее найти. Она оглянулась вокруг, но оружия нигде не было. Ни на бедре, ни в воде. Воздух заканчивался. И как ей теперь выбираться из-под толщи льда? Девушка перевернулась вниз головой и несколько раз ударила по поверхности, но лед даже не шелохнулся. В голове снова всплыл совет Дианы перед стартом. Не пытайся разбить лед ногами, воспользуйся заклинанием. Она не упомянула волшебную палочку, только волшебство. Шестеренки в голове крутились также быстро, как стрелки часов отсчитывали секунды до смерти. Гермиона прижалась обеими ладонями ко льду, затем макушкой, прикрыла глаза и на последнем дыхании шепнула прямо в воду. Лишь бы сработало… — Диффиндо! Лед под пальцами мигом треснул, исчезая в пространстве. Грейнджер ухватилась за край и на руках подтянулась наверх. Глоток такого желанного воздуха обжег легкие. Все тело уже буквально замерзало, почти не функционировало, и сердце уже будто начало замедлять свой темп. Она вылезла на лед и улеглась спиной, заставляя себя дышать. Было больно, холодно, мозг отключался. Слева от неё что-то засветилось, Гермиона повернула голову и заметила, что рядом с ней лежит палочка. Пробегая по всем колдомедицинским заклинаниям, ей удалось найти какое-то в своей памяти для повышения температуры. После чего она высушила свою одежду, поднялась на ноги и огляделась. Водопад исчез, солнце светило так же, как обычно, а лед под ногами постепенно превращался в сухую серую землю с выступавшей местами травой. Все это походило на какую-то арену, где условия меняются по щелчку распределителя. Гермиона посмотрела наверх, где все еще виднелся край обрыва. Проследила глазами вниз по каменной стене, увитой лианами. Она вздохнула, выдавая тихое «черт» себе под нос. Единственный путь наверх шел только через эту стену, похоже. Она поправила перчатку на руке, убрала палочку на бедро и подошла к камням. ~*~ — Пэнси! — прошипели почти одновременно Драко и Тео, склонившись к земле. Девушка взмахнула волосами, подняв бровь, обернулась на них и скривила губы. — Что вы задумали, идиоты? Нотт кивнул на ту сторону арены, где все еще стоял Каркаров, Руссо и несколько других профессоров. Паркинсон прикусила нижнюю губу, следя за направлением кивка друга, и чуть отодвинулась от Блейза. — Вы ненормальные, — успела прошептать девушка, прежде чем Тео и Драко успели скрыться меж скамеек, убегая к профессорам. Малфой опустил голову ниже всяких скамеек, чтобы пройти незамеченным, как и Нотт, но вероятность быть обнаруженными была слишком уж велика. Проходя как раз там, где профессоры могли заметить их присутствие, они переглянулись. И что делать теперь, черт побери? Тео толкнул его в бок, но Драко лишь отмахнулся рукой, ожидая удачного момента, когда можно будет проскочить незамеченными. И ровно в момент, когда Руссо, особенно пристально смотревшая чуть правее от них, решила отвернуться и они почти сдвинулись с места, с другой стороны арены послышался грохот. Пэнси выругалась, особенно громко сбегая вниз за упавшей вниз сумкой. А Драко и Тео воспользовались моментом и тут же оказались возле стены, за которой стояли учителя, замолчавшие на секунды. Паркинсон виновато улыбнулась им и поднялась на прежнее место. — Ученикам разве можно здесь вообще находиться, Каркаров? — выдал один из служащих министерства судя по мантии и портфелю в руке. — У них свободные несколько дней между экзаменами и учебой. Им можно находиться где угодно, — хмуро ответил директор. — Вы закончили проверку? У меня еще куча работы по подготовке своих подопечных, — язвительно отозвалась Руссо. Драко почти видел, как она закатила глаза. — За вашими уроками мы бы тоже хотели понаблюдать, профессор. Женщина едва слышно цокнула в ответ, после чего разговор стих. Малфой и Нотт переглянулись. Тео только пожал плечами и кивнул обратно в сторону друзей. Они стали пробираться назад к Пэнси, Астории и Блейзу. ~*~ Гермиона подпрыгнула, чтобы зацепиться за одну из лиан на обрыве, крепко сжала на ней пальцы и подтянулась вверх. Тут же зашипев от тяжести собственного веса, она опустила голову вниз и нащупала ногой выступ. Первый шаг был сделан, так что это не должно было быть так уж сложно. Девушка нащупала следующий выступ скалы, зацепилась пальцами, но тут же соскользнула. Руки потели от легкого волнения. Она вытерла ладонь об брюки, еще раз потянулась и приподнялась еще на несколько десятков сантиметров. Все тело неприятно жгло от того, как крошечные шипы растений впивались в кожу сквозь ткань, но, по сравнению с остальным шоком и страхом смерти, это буквально было мелочью. Гермиона просто надеялась, что это последнее из испытаний. По крайней мере Диана больше не упомянула ни об одном из подвохов. Камни посыпались вниз, когда она сделала еще один рывок и зацепилась за особенно шаткий выступ наверху. Но рядом ничего подобного не было, поэтому пришлось опираться на него. Мерлин, за такие экзамены Грейнджер искренне ненавидела Дурмстранг. Она посмотрела вниз, где земля снова приобретала новую форму и, судя по ключам, бьющим снизу, собиралась снова наполниться водой. Времени снова было не так уж и много. В этот момент, подтягиваясь и царапая колено о жесткий рельеф скалы, она подумала о Драко, его слегка испуганном взгляде, которым он ее провожал, и особенно сильно подпрыгнула вверх. Мышцы ныли, риск упасть был достаточно высок. И как раз тогда, когда половина пути уже была пройдена и карабкаться без всякой страховки по скалам осталось совсем немного, Гермиона услышала писк. Тихий, очень неразборчивый, больше похожий на писк сразу нескольких существ. Она замерла с одной ногой в воздухе, покачиваясь от неслабого ветра, и прислушалась. Это было похоже на стайку кого-то крошечного, но очень суетливого. И едва ей стал различим звук, она распахнула глаза от ужаса. Грейнджер резко оттолкнулась ногами, стараясь зацепиться как можно выше, затем еще раз, но руки были слишком скользкими. Со страхом она пыталась как можно скорее добраться до края и залезть на плоскую поверхность, но все равно не успела. Когда краем глаза Гермиона заметила что-то синее сбоку, она отпустила скалу одной рукой и тут же схватилась за ближайшую более-менее мягкую лиану, обворачивая свою руку вокруг неё. Зашипев от легкой боли в ладонях, она проверила насколько высока вероятность, что та порвется от её веса. Надоедливая Корнуэльская пикси показалась в ту же секунду, хватая девушку за волосы и оттягивая ее на себя. Следующая потянулась уже за ремень на талии, равновесие было нарушено. Третья маленькая засранка попыталась отцепить руку Гермионы от лианы. Нога соскользнула с камня, и Грейнджер громко закричала, практически срываясь в пропасть. Повисшая лишь на одной руке, девушка второй дотянулась до палочки, и та едва не попала в руки четвертому существу, что тоже вынырнула из ниоткуда. Локтем оттолкнув пикси, держащуюся за пояс, Гермиона дернула волосами и избавилась от такой же за спиной, и только потом смогла носком нащупать какую-то опору. — Экспеллиармус! — одна из них отлетела в сторону, но вот другая тут же ухватилась за кончик. Девушка попыталась оттолкнуть ее, бросить то же заклинание, но она крепко схватилась с намерением отобрать оружие. И тогда Гермиона задумалась, какие заклинания из всех им можно использовать. На последнем задании Руссо указала, что на территории школы они могут использовать любую магию. То, чему она учила, входило чаще в раздел тёмной, поэтому неудивительно, что она давала на нее разрешение. Но вот насколько тёмной магией им было позволено пользоваться? Не думая больше ни секунды, она прошептала ослепляющее заклинание, мощнейший поток света ударил пикси прямо в глаза, и она, вереща от боли, отлетела назад, ударилась о скалу и тут же без сознания понеслась в пропасть. Она не была готова к нападению пикси, ни одно здравое заклинание или идея не шли ей в голову. Гермиона вообще не думала, что на этом испытании будет что-то кроме смертельного риска разбиться головой об лёд. Она не знала, дадут ли ей дополнительные баллы за креативные мысли, но простые заклинания или сложные заклинания и примитивный ход. Грейнджер выбрала первое. Она взмахнула палочкой, практически крича. — Иммобилюс, — и все пикси разом застыли. Прекратился ветер, лиана, на которой она почти висела, прекратила шататься. Гермионе понадобилось немного усилий, чтобы снять одну из тварей со своих волос, отпихнуть каждую на безопасное расстояние, закрепить палочку обратно на бедре и полезть дальше. Руки тряслись, коленки тоже норовили подкоситься и сбросить девушку назад в воду. И когда последний рывок был сделан, она просто влезла на мягкую траву, раскинула руки в сторону и лежала, пытаясь отдышаться. Она знала, что время течет и течет, совершенно никого не спрашивая, и вероятно с нее уже сняли немало баллов за промедление, но несколько секунд она не могла заставить себя встать и пойти дальше. И только когда дыхание восстановилось, а дрожь в руках немного унялась, Грейнджер поднялась, накинула на плечи мантию, влезла на лошадь и поехала обратно. Хватит с нее на сегодня. Она устала до ужаса. Поездку назад она тоже решила не делать слишком быстрой, практически лежа на лошади она ехала обратно. И осознавая, что она только что пережила, Гермиона задумалась о самом турнире. Насколько там на самом деле страшно. Её сердце продолжало отбивать совершенно сумасшедший ритм, в горле застряли слезы. Да, это было привычно. Да, еще на первом курсе в качестве испытания они прыгали со скалы на подушку из заклинания, чтобы доказать, что они достойны. Да, Гермиона висела на 5 курсе минуту на выступе башни, чтобы сдать тест. Но это… было, кажется, выше всяких её сил. Она погладила свою лошадь по шее, запуталась пальцами в мягкой гриве и закрыла глаза. Не плачь. Не плачь. Там директор. Там комиссия. Учителя. Не смей. Это твоя слабость. Свет показался скорее, чем хотелось бы, заставляя ее лишь слегка, совсем немного прищуриться. Грейнджер прикрыла свои глаза ладонью, выезжая из леса. Это закончилось. Все, больше не будет. Она увидела профессора Бона, Каркарова и Руссо вдалеке, но больше никого. Нет, была еще одна фигура, которую она никак не могла узнать издалека. Она направилась к ней. Коричневая форма, черные волосы, чуть смуглая кожа. Гермиона подъехала к профессору, и тот улыбнулся, радостно сообщая ей результат. — Я говорил, что ты справишься. Слова будто нож по сердцу. Больно до ужаса и так чертовски тяжело их слышать. В груди стало тяжело, даже вдохнуть не получалось нормально, и все поплыло перед глазами. Она видела, как тот, кого она никак не могла узнать, протянул ей руку, помог слезть с лошади. И когда она наконец проморгалась, смахнув пелену длинными черными ресницами, она увидела перед собой Виктора Крама. — Ну привет, волшебница. Гермиона не знала и не слышала больше ничего. Она громко всхлипнула и уткнулась ему в грудь, захлебываясь собственными рыданиями. Обхватила его талию руками, прижимая как можно сильнее к себе. И чувствовала лишь испепеляющий взгляд Малфоя на своем плече.