Spring Won't Bloom Again (So We Wither in Winter Cold)

Баджи мертв. Он умер одиннадцать лет назад. Чифую об этом помнил. Каждый раз, выглядывая утром в окно,он смотрел, как капли росы сбегают вниз по стеклу, и вновь вспоминал Баджи, при смерти плачущего у него на руках. Постаравшись, Чифую мог бы даже почувствовать вкус соли на языке. Баджи давно мёртв, а сейчас Чифую сидел в объятиях убийцы. На самом деле, лишьтеоретическиубийцей. В этом убеждал себя Чифую ночами, когда сердце разрывало от боли, а Казутора успокаивал, гладя по голове и перебирая пальцами волосы Мацуно. ( Я ненавижу тебя. Я знаю). Когда Казутора вышел из тюрьмы, он понял, что чувствует себя куда лучше без вечно окровавленных рук и стертых костяшек. Как раз в это время рядом оказался Чифуя с желанием помочь (мало чего сделаешь с чувством вины, комплексом героя и кровью на своих руках) и Казутора, нуждающийся в спасении (от самого себя? От призраков прошлого?). Этому суждено было произойти и все это понимали. Казутора готов был поклясться, что любит Чифую. Он отрастил волосы, изменил свою личность, поменял стиль и все в угоду Мацуно. Во имя любви, как он утверждал. Лезть в шкуру Баджи оказалось сложно и больно. Но Казутора будет молчать пока не сдастся. Чифую любил Казутору. Временами. В перерывах между жуткой болью и кошмарами. Ночью он просыпался в холодном поту, с мокрыми от слез глазами и хватался за руки Казуторы, расцарапывая их до крови. Я ненавижу тебя и ты этого заслуживаешь. Я ненавижу тебя, ненавижу. Ты забрал его у меня. Казутора позволял ему это. Казутора позволял ему потому, что алкоголь может дезинфицировать раны, но не может вернуть Баджи. Никакая дозировка Лоразепама не сотрёт картину смерти Баджи из памяти Чифуи, и Казутора знал это. Ведь из его головы тоже. Они оба знали какого это, любить Баджи Кейске. Его смех был выгравирован на них, подобно долго не заживающей татуировке. Его гордость, злость, сумасшествие. Два мальчика, вынужденные попрощаться с ним так рано восхищались каждому его изъяну. Единственным различием было лишь то, что один из них знал, какой вязкой была его кровь, а другой как стремительно остывало его тело. (Чифую? Да? Как думаешь, он был бы рад? Чему? Всему этому. Чифую тяжело вздохнул, чувствуя как рёбра тесно сжимают лёгкие.–Ты знаешь, что он был счастлив. Он бы проклял нас. Хорошо). Наступало и хорошее время. В такие дни рука Казуторы в руке Чифую лежала мягко (не чувствуя привычных мозолей Баджи), а рука Чифую в руке Казуторы (не чувствуя давно выученных рубцов Баджи). Они по особенному подходили друг другу. Мацуно нравилось лежать в объятиях Казуторы. Нравилось чувствовать рядом с собой человеческое, живое тепло. Чифую любил Казутору. И этого было достаточно. Разве нет? Баджи мёртв. Он будет мёртв на следующее утро, когда Чифую снова проснётся от собственного крика.Он будет мёртв, когда Казутора будет обнимать Мацуно и принимать всю ненависть, любовь и вину. Баджи мёртв и он уже не вернётся. У них остались лишь суровый зимний холод, чувство вины и кости друг друга.