Ты освещаешь мою жизнь

      В ночном воздухе уже ощущалась прохлада, хотя октябрь, казалось бы, только начался. Впрочем, на улице было весьма комфортно, если одеться должным образом.       Именно так и поступило большинство людей, игнорируя неблагоприятную погоду ради того, чтобы провести этот чудный вечер со своей второй половинкой. Парочки всех возрастов всячески наслаждались Праздником середины осени¹: заходили во многочисленные местные киоски, наслаждались уличной едой, выпивали, запускали фейерверки с небесными фонариками и так далее.       Однако одна из этих пар выбрала для себя более уединённую обстановку.       Се Лянь и Хуа Чэн хотели отметить этот день подальше от уличной суеты. Раньше они неоднократно предавались всеобщему веселью, однако на этот раз единогласно решили изменить своей небольшой традиции.       Хуа Чэн забронировал им столик в пятизвёздочном ресторане. Их место располагалось на крыше, откуда открывался прекрасный вид на ночное небо, усеянное небесными фонариками.  — Ух ты! — воскликнул Се Лянь, когда увидел всё это. — Потрясающе! — в этот момент он заметил, что Хуа Чэн тепло улыбнулся ему.  — Я рад, что тебе нравится, гэгэ, — сказал он. — Я достаточно долго не мог выбрать между этим местом и парочкой других, однако этот ресторан, как мне показалось, тебе бы точно пришёлся по вкусу.       Се Лянь улыбнулся в ответ:  — Сань Лан всегда такой внимательный.       Их подвели к столику у стеклянных перил. Се Лянь бросил взгляд вниз, где можно было отчётливо разглядеть людской поток, непрерывно движущийся по широкой улице, освещённой машинными фарами и уличными фонарями и изобилующей ароматами от киосков с едой.       Пусть Се Ляню и не хотелось этого признавать, но в последнее время (особенно перед этим свиданием) он ужасно нервничал. Конечно, это было далеко не первое их свидание, но сегодня всё было иначе, по-особенному. Во-первых, это была их годовщина, день, когда Хуа Чэн признался ему в своих чувствах на корпоративе в честь Праздника середины осени. Несмотря на первоначальные удивление и смущение, Се Лянь принял его чувства, и с того дня с каждым годом они становились лишь крепче и крепче.       Дело даже не в том, что Се Ляню обычно было некомфортно в столь модных местах. Он неоднократно бывал в высококлассных ресторанах на корпоративах и давно уже к этому привык.       На самом деле причиной его волнения являлся сюрприз, который он собирался сделать Хуа Чэну в этот вечер. И сюрприз этот был, в принципе, весьма предсказуем.       Он хотел сделать предложение.       Се Лянь довольно долго размышлял над тем, как же всё-таки задать Хуа Чэну заветный вопрос. Все, что он мог сказать, это то, что он любит Хуа Чэна и хочет быть с этим ослепительным мужчиной до конца своих дней. Хуа Чэн дал ему намного больше, чем он мог когда-либо возместить, и он прекрасно это осознавал.       Но было на его пути две главных проблемы.       Первая проблема была в том, что Се Лянь понятия не имел, как вообще делаются предложения. Он не был уверен, что сможет превратить этот день во что-то особенное, не банальное. Для него было весьма характерно слащаво растрогаться до слёз, когда дело касалось Хуа Чэна.       Вторая же проблема заключалась в том, что у него не хватало денег на обручальные кольца. Несмотря на весьма внушительное состояние Хуа Чэна, которым он разрешал (даже настаивал) Се Ляню распоряжаться как душе угодно, потрать он эти деньги на такое, ему было бы как минимум ужасно неудобно. Ему хотелось показать, что он самостоятельно принял это обдуманное и серьёзное решение.       И вот наконец настал вечер. Заветный час приближался. Атмосфера была максимально располагающей: романтичная обстановка, у них юбилей, да и людей рядом практически нет.       Они принялись изучать меню. Из-за волнения Се Лянь был не очень-то и голоден, однако было бы преступлением не съесть что-нибудь в столь элитном месте, и потому он взял себе немного жареного риса и чайничек дорогого чёрного чая. Хуа Чэн тоже особо не хотел заказывать, но всё же выбрал себе вонтоны с холодным чаем (хотя чай он не очень любил и сам же всегда говорил, что предпочитает кофе). На десерт они заказали лунный пирог².       Ожидая, пока принесут ужин, они погрузились в мирную беседу.  — Запустим в этом году фонарик, гэгэ? — спросил Хуа Чэн, внимательно наблюдая, как его возлюбленный наконец постепенно расслабляется. — Они продаются в лавке прямо через дорогу.  — Конечно! — Се Лянь ухмыльнулся. — В конце концов, мы просто обязаны отметить такой праздник.       Хуа Чэн мягко усмехнулся. Даже спустя столько лет этот смех заставлял сердце Се Ляня биться чаще.  — Разве мы ещё не начали это делать? — он ухмыльнулся.       Се Лянь почувствовал, как покраснел:  — Н-ну да, но… Ты ведь понял о чём я.  — Как захочешь, гэгэ. — сказал Хуа Чэн, и на мгновенье Се Ляню показалось, что его единственный не скрытый копной волос глаз игриво сверкнул. — Я сделаю всё, что ты захочешь.       Се Лянь хихикнул:  — Мне кажется, что скоро можно будет заводить счётчик. — поддразнил он. — Клянусь, ты говоришь это почти каждый день.       Хуа Чэн притворно надул губы.  — Но это правда! — он почти перешёл на хныканье. — Да если бы гэгэ захотел, я, чёрт побери, запустил бы в небо хоть три тысячи фонарей!       Смех Се Ляня стал громче.  — Три тысячи! Не смеши. Разве же в этом городе наберётся столько? — задумчиво спросил он.  — Здесь больше трёх тысяч жителей. — пожал плечами Хуа Чэн, вновь ухмыляясь. — Не воспринимай всерьёз, гэгэ.       Се Лянь кашлянул.  — Может быть, если мы запустим всего один фонарь, — предположил он. — их общее число достигнет трёх тысяч?       Хуа Чэн хохотнул.  — Хах, звучит неплохо. Так и сделаем. — он улыбнулся широко и как всегда обворожительно.       В этот момент наконец подали еду, и их разговор на какое-то время прервался. Единственное, что они обсуждали — насколько хорош вкус блюд и какая здесь необычная посуда (фарфоровый чайный сервиз был украшен замысловатым узором из лунных фаз).       Се Лянь был по-настоящему счастлив. Он наслаждался прекрасной едой в компании человека, которого любил больше всех на свете. Хуа Чэн делал для него всё, что мог, и Се Ляню хотелось хотя бы частично отплатить ему тем же. Хуа Чэн всегда был для него идеалом. Ну или по крайней мере настолько близким к совершенству, насколько это вообще возможно.       Хуа Чэн первым закончил есть.  — Эта еда была чертовски хороша. — заметил он, промакивая рот салфеткой. — Но я не уверен, что смогу осилить ещё и лунный пирог. — добавил он.  — Хах, понимаю. — усмехнулся Се Лянь. — Я уже сыт, хотя ещё даже не доел основное блюдо.  — Если хочешь, я могу немного тебе помочь. — со смехом сказал Хуа Чэн. — Хотя я бы предпочёл съесть тебя, гэгэ.       Се Лянь вновь залился краской.  — Т-тебе не следует говорить такие вещи в публичных местах! — пробормотал он, стыдливо опустив голову.  — Ох, прошу тебя, гэгэ. — вздохнул Хуа Чэн. — Я ведь уже столько раз пробовал тебя.  — Я тоже тебя пробовал, знаешь ли! — Се Лянь насупился… И только спустя пару секунд осознал, к чему клонит Хуа Чэн, отчего покраснел ещё сильнее. — Забудь! Я такого не говорил! — чуть ли не прошипел он, затыкая самому себе рот палочками.       Хуа Чэн рассмеялся, но промолчал.       Когда Се Лянь, наконец, почти доел свою порцию, Хуа Чэн внезапно встал со своего места.  — Сань Лан? — удивлённо спросил Се Лянь, глядя на Хуа Чэна. Выглядел тот, мягко говоря, взволнованно.       Но тут же неловко улыбнулся.  — Мне нужно в уборную, — сказал он, отодвигая свой стул. — Это не займёт много времени.  — О, хорошо. — кивнул Се Лянь, доедая рис. «Я сделаю это, когда Сань Лан вернётся.» — сказал Се Лянь сам себе, сжимая пальцами в кармане крохотную бархатную коробочку. — «Тогда нам не придётся сразу есть десерт»       Он терпеливо ждал возвращения Хуа Чэна, рассеянно рассматривая улицу внизу. Думая о том, что ему предстояло сейчас сделать, он нервничал всё больше и больше, однако пути назад не было. Не сейчас. Не тогда, когда он наконец набрался решимости.  — Извини за ожидание, гэгэ. — сказал Хуа Чэн, садясь обратно на своё место.  — Всё в порядке! — настойчиво заверил Се Лянь, не до конца осознавая, что его партнёр уже вернулся. Он быстро достал обе руки из карманов и положил их на стол перед собой. — Эм… — он замялся, не зная, что сказать.  — Может, уже попросить, чтобы принесли лунный пирог? — спосил Хуа Чэн, делая глоток прохладного чая.  — Н-нет, наверное лучше подождать ещё немного. — промямлил Се Лянь.  — Да, пожалуй ты прав. — согласился Хуа Чэн.       Стоит ли мне начинать? И как мне об этом спросить? Я хочу выйти за тебя? Ты выйдешь за меня? Что вообще говорить? Ох, неважно, просто скажу какую-нибудь глупость и перейду к делу. Это должно сработать.       Се Лянь сделал глубокий вдох.  — В общем, Сань Лан, я…  — Вообще-то, гэгэ, есть кое-что…       Какое-то время они молча смотрели друг на друга в замешательстве, после чего дружно рассмеялись.  — Прости, Сань Лан! — с улыбкой извинился Се Лянь. — Ты первый.  — Нет, я уверен, что то, что хотел сказать гэгэ, куда важнее. — пригласительно кивнул Хуа Чэн.  — Да навряд ли! Я подожду. — настаивал Се Лянь. — Прошу, продолжай.       Его сердце колотилось с бешеной скоростью, хотя отчасти он был даже рад, что Хуа Чэну есть о чём поговорить. Это давало ему дополнительное время на то, чтобы собраться с мыслями… Ну или хотя бы попытаться это сделать.       Хуа Чэн прочистил горло, после чего медленно наклонился вперёд и осторожно взял руки Се Ляня в свои, не разрывая при этом зрительного контакта с ним.  — Гэгэ, — начал Хуа Чэн. — Я знаю, что это очень эгоистично с моей стороны, но всё же я хотел бы задать тебе один вопрос…  — Конечно… — сказал Се Лянь, немного озадаченный его действиями.  — Но прежде всего я хотел бы повторить тебе кое-что. — продолжил он. Его руки слегка заметно задрожали. — Я люблю тебя, гэгэ. Я люблю тебя больше, чем могу передать словами. Ты освещаешь мою жизнь ярче, чем три тысячи фонарей освещают небеса. Возможность быть рядом с тобой — величайшее благословение для меня, и каждый миг, что мы проводим вместе, я чувствую, что могу взорваться от переполняющего меня счатья. И… Ну…       Хуа Чэн вновь поднялся со своего места и перешёл к стороне стола Се Ляня. Се Лянь не понимал, что происходит: удары сердца отдавались в ушах столь громко, что слова Хуа Чэна были для него едва различимы.  — Сань… Сань Лан? — прохрипел Се Лянь. Горло внезапно пересохло.       Одним плавным движением Хуа Чэн опустился перед ним на одно колено и отпустил одну из его рук. После чего достал из кармана маленькую бархатную коробочку. Осторожно открыв её, он достал оттуда два серебряных кольца, каждое из которых было инкрустировано бриллиантами.       Если бы не сильнейшее потрясение, Се Лянь бы задохнулся.  — Гэгэ, — произнёс Хуа Чэн, делая глубокий выдох. — я хочу провести с тобой остаток своей жизни. Ты выйдешь за меня?       Се Лянь застыл на месте. В его голове проносились миллионы разных мыслей, однако ни одну из них он не мог сформулировать и озвучить. Всё, что ему оставалось — лишь смотреть вниз, на напряжённый взгляд единственного глаза, устремлённый на него. «Ответь ему» — подсказывал мозг — «Скажи «да». Ты ведь тоже хочешь этого, верно? Ну же! Говори!»       Хуа Чэн, дрожащими руками отпустил вторую руку Се Ляня.  — Гэ…  — Д-ДА! — выкрикнул Се Лянь, возможно, чуть громче, чем следовало бы.       Хуа Чэн сделал паузу.  — Гэгэ?       Се Лянь бросился к нему, крепко сжимая в объятиях любовь всей своей жизни.  — Конечно же выйду, — задыхаясь, сказал Се Лянь, целуя Хуа Чэна в шею. — Конечно же я выйду за тебя, Сань Лан.       Хуа Чэн засмеялся, отвечая на объятие.  — Я люблю тебя, гэгэ. — прошептал он. — Я так сильно люблю тебя.  — Я тоже люблю тебя, Сань Лан. — проговорил Се Лянь в ответ. Он поцеловал Хуа Чэна в щёку и хотел было в губы, но Хуа Чэн жестом остановил его.  — Гэгэ, — прошептал он. — на нас люди смотрят.  — Ах! — воскликнул Се Лянь, в который раз за вечер краснея.       Он медленно поднял голову и понял, что все остальные посетили ресторана всё это время смотрели на них. Он заставил себя неловко улыбнуться им.  — Эм… — он был слишком смущён, чтобы здраво рассуждать.       Несколько человек рассмеялись. Один или два выкрикнули свои поздравления.       Се Лянь всё так же неловко поблагодарил их, после чего Хуа Чэн поднял их обоих на ноги.  — Оставь это до момента возвращения домой, хорошо? — слегка поддразнивающим тоном сказал Хуа Чэн.       Се Лянь хихикнул:  — Д-да, я знаю…       Они молча сели обратно.  — Ох! Кольцо! — внезапно вспомнил Се Лянь, протягивая руку вперёд.       Хуа Чэн усмехнулся, взял одно из колец, аккуратно надел его на палец Се Ляня и с нежностью поцеловал один из бриллиантов.       Затем уже Се Лянь протянул руку и достал из коробки второе кольцо, и, скопировав действия Хуа Чэна, надел кольцо и ему на палец. Он также его поцеловал, правда чуть более небрежно.       Хуа Чэн немного покраснел, что было зрелищем весьма редким. Обычно его бледное лицо было лишено каких-либо оттенков. Но в такой момент даже ему не удалось подавить нахлынувшие эмоции.       В этот момент подошла официантка и поинтересовалась, будут ли они десерт. Хотя оба они были уже не голодны, всё же отказаться от лунного пирога и не съесть хотя бы по кусочку было бы крайним расточительством, и потому они согласились.  — Итак, гэгэ, что ты хотел мне сказать? — спросил Хуа Чэн, как только официантка ушла.       Се Лянь накрутил прядь волос на указательный палец.  — Ты не поверишь, — сказал он, усмехаясь. — но…       Он сунул руку в карман пальто, достал свою собственную коробочку и положил на стол. Его лицо вновь залилось краской.  — Великие умы мыслят одинаково³? — неловко улыбнулся он.       Хуа Чэн молча перевёл взгляд с Се Ляня на коробку и обратно. Через пару мгновений он не выдержал и фыркнул от смеха, после чего тут же прикрыл рот рукой.  — Почему мы с тобой такие? — всё ещё посмеиваясь, спросил Хуа Чэн.       Се Лянь хихикнул:  — Честно говоря, понятия не имею, — ответил он, убирая коробку обратно в карман. — Но должен признаться, я немного разочарован.  — Ты ведь сам велел мне говорить первым. — шутливо сказал Хуа Чэн. — Хотя, если хочешь, мы можем начать всё заново и сделать как ты хотел. — предложил он с блеском во взгляде.  — О, нет, не волнуйся. — сказал Се Лянь. — Просто… — вздохнул он, ощущая себя немного ничтожным. — Я хотел надеть на тебя обручальное кольцо. — признался он.  — А кто сказал, что я должен носить только одно кольцо? — спросил Хуа Чэн. — Давай наденем оба. Они будут символизировать наши взаимные чувства… Или что-то вроде того. — проговорил он.       Се Лянь с любовью улыбнулся Хуа Чэну, и Хуа Чэн с такой же любовью одарил его ответной улыбкой.       Они быстро съели десерт и решили сразу же отправиться домой. Запуск фонарика мог подождать и до следующего года. Им сейчас было не до него.       Стоило им оказаться за дверью дома, как Хуа Чэн прижал Се Ляня к стене и принялся глубоко и страстно его целовать. Се Лянь отвечал на поцелуи, прижимаясь к Хуа Чэну.  — Гэгэ… Гэгэ, я люблю тебя… — задыхаясь, проговорил Хуа Чэн между поцелуями.  — Ммм… — с трудом произнёс Се Лянь. — Я тоже… Сань Лан… Я люблю тебя. Я люблю тебя всем сердцем, всей душой и всем телом. Я люблю тебя от начала и до конца вселенной. Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя…       Се Ляню было трудно устоять на ногах, не смотря на то, что он фактически оказался зажат между Хуа Чэном и стеной. Он, безусловно, любил целоваться, но в то же время ему хотелось большего…  — С-сань Лан… — отстранившись, дабы набрать воздуха, прошептал Се Лянь. — Я…  — Что случилось, гэгэ? — спросил Хуа Чэн. Его лицо раскраснелось и слегка вспотело.  — Мы… Нам не стоит заниматься этим здесь… — Се Ляню наконец удалось перевести дыхание.       Хуа Чэн что-то пробормотал, Се Ляню не удалось расслышать. Он быстро избавился от своей обуви, затем помог сделать то же самое Се Ляню.  — Давай своё пальто, гэгэ. — сказал Хуа Чэн, помогая ему избавиться от верхней одежды. После он снял и своё пальто, повесил всё это на вешалку и продолжил целовать Се Ляня.  — Сань Лан, — с трудом простонал Се Лянь. Всё его тело горело, умоляя прикоснуться к нему в одном определённом месте.  — Я знаю, гэгэ. — выдохнул Хуа Чэн.       Он подхватил Се Ляня на руки и понёс его наподобие невесты. Се Лянь покраснел ещё сильнее, и, прижавшись к его груди, вслушался в его учащённое сердцебиение.       Не теряя времени, Хуа Чэн сразу направился в спальню, где практически бросил Се Ляня на кровать.       После чего Се Лянь утонул в его ласках, прикосновениях, нежном шёпоте всевозможных комплементов и всему остальному, что обычно сопутствовало прелюдиям. Хуа Чэн всегда заставлял его чувствовать себя потрясающе в постели, и даже не смотря на изначальные колебания в плане секса, сейчас Се Лянь был полностью уверен, что со своим парнем в постели он готов на что угодно. Нет. Со своим женихом       Когда оба окончательно вымотались, они слегка отстранились друг от друга и улеглись рядом. Се Лянь с интересом наблюдал за Хуа Чэном, который, в свою очередь, разглядывал кольцо на вытянутой к потолку руке.       Вдруг Се Лянь удивлённо выдохнул:  — Сань Лан, почему ты плачешь? — осторожно спросил он.       Хуа Чэн несколько раз растерянно моргнул, после чего коснулся своего лица.  — Какого чёрта? — вслух возмутился он, пытаясь вытереть слёзы, однако они продолжали стекать по щекам. — Я… Я не… — пробормотал он, поворачиваясь на бок, дабы Се Лянь не смог разглядеть его лицо.       Се Лянь улыбнулся, сел на кровати и нежно поцеловал Хуа Чэна в щёку.  — Ну чего ты упрямишься? Я не стану тебя осуждать. — тепло сказал Се Лянь, поглаживая Хуа Чэна по волосам.  — Я знаю… — тихо ответил Хуа Чэн. — Просто всё равно немного смущающе.       Се Лянь усмехнулся:  — Разве может быть что-то более смущающее, чем то, чем мы с тобой сейчас занимались? — поддразнил он.       Хуа Чэн повернулся на спину, осторожно обнял Се Ляня и прижался к его ключицам.  — Я думаю, я просто… Очень счастлив. — вздохнув, сказал Хуа Чэн. — Мы ведь действительно наконец собираемся пожениться. И я проведу остаток жизни вместе с тобой. Я понимаю, что это, наверное, звучит глупо, но это и вправду моя сбывшаяся мечта. — на его губах появилась слабая улыбка.       Се Лянь поцеловал его в макушку.  — Вовсе это не глупо. — заверил он. — И Сань Лан, знаешь что?  — Что, гэгэ? — тихо спросил Хуа Чэн.  — Я чувствую абсолютно то же самое.       Всё это действительно было больше похоже на сон. И Се Лянь прекрасно понимал чувства Хуа Чэна, потому что и сам испытывал нечто подобное. Но всё же эта была реальность: они обручились. Они собираются пожениться.       Се Ляня совершенно не беспокоило, сколько времени займёт весь процесс бракосочетания. Главное, что в конце концов это рано или поздно случится. В любом случае Хуа Чэн будет с ним и до, и после этого.       Се Лянь очень долго ждал этого момента. В прошлом ему приходилось долго и упорно работать в ужасных условиях, преодолевать всевозможные жизненные преграды, переносить тяжкие утраты. Но теперь он наконец рядом с любимым человеком, который принимает его таким, какой он есть, и они собирались официально объявить об этом миру.       На первый взгляд они казались совершенно разными людьми, в то время как на самом деле были во многом похожи. Возможно, именно это и привлекало их друг в друге больше всего.       В ту ночь они, как обычно, уснули в объятиях друг друга. Проснувшись утром, они оба всё ещё были не до конца уверены, что произошедшее вчера вечером было реальностью.       Однако кольца на их пальцах служили тому главным подтверждением. Подтверждением их взаимной, неугасаемой любви, которая с каждым годом будет лишь усиливаться, освещая их жизнь подобно трём тысячам фонарей, освещающих ночные небеса.