Счастливые мысли

Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Ёнджун стирает с щеки тёплую слезу большим пальцем и задвигает канцелярский нож обратно. На сегодня хватит. Ножик летит на плитку ванной, пока парень надевает штаны. Порезы неприятно жжёт от контакта с одеждой, но для Ёнджуна эта боль отдаёт удовлетворённой улыбкой на лице. Всё по плану. Это ведь даже приятно. Когда голова вылезает из ворота футболки, он встречается взглядом со своим отражением в зеркале. Глаза в глаза. О чём ты мечтал в детстве? Пожимает плечами, однако всё же делает попытку вспомнить. Точняк, он хотел себе дом из мармелада и уметь летать. Какие глупости. Но сейчас тоже как-то хочется, если честно. У себя в комнате, подходит к столу и кладёт нож обратно в ящик под столешницей. Затем берёт в руки две книжки, что лежали на краю, да закидывает их в старющий синий рюкзак с дыркой возле молнии. Сегодня Ёнджуну нужно отдать их своему другу, так как прочитать он их не прочитал, а Субин за сохранность книг волнуется и просит вернуть поскорее. Выходит из квартиры, почти забыв закрыть дверь на ключ, и думает о том, что стоило всё-таки сегодня поспать. Чёрт, голова теперь болеть будет весь день. На улице солнце нещадно палит, отчего Ёнджун только морщится больше. Поганый настрой на день, честное слово. Заходит в ближайший продуктовый и берёт энергетик. Как раз по акции, денег хватит. О чёрт, эта холодная банка из холодильника так хороша, хочется плакать от счастья. Счастье. Ты испытываешь счастье? Ёнджун только пожимает плечами едва заметно. Если счастье заключается в том, чтобы чувствовать приятные ощущения, то он счастлив каждый день. Иногда по вечерам, иногда рано утром. Или же глубокой ночью, когда тихо. Когда везде становится тихо, ну то есть как полное отсутствие звуков. О да, это точно полное счастье. Парень выходит из магазина и тут же открывает эту шикарную холодную банку. Ровно три глотка и он чувствует, как желудок противно скручивает, заставляя ощутить приступ тошноты. Точно, он же не ел ещё ничего. Стой, а когда ты ел в последний раз? Вроде, позавчера вечером, когда мама принесла ему в комнату тарелку рамёна. Такую большую тарелку, что Ёнджун аж от счастья светился. Ох, у его мамы получается самый вкусный рамён на планете, он даже не сомневается. По дороге к парку он выпивает банку до дна, да выкидывает в ближайший бак, не забыв смять её напоследок. Когда жесть мнётся — тоже приятно, тоже счастье. Ёнджун отыскивает взглядом нужную лавочку, возле которой он всегда встречается с Субином, и видит нужный силуэт на ней. Боже, на улице жара такая, а он рубашки с длинным рукавом натягивает, ну не чудак ли? Ладно, Ёнджун тоже наверняка не лучше в своих широких чёрных штанах и запятнанной футболкой размером в два с четвертью Субина, если тот встанет в линию. — С тобой всё в порядке, Ёнджун? Ты выглядишь не очень… Огромные глаза, доверху наполненные беспокойством, смотрели на него снизу вверх. Ох, он такой очаровательный, когда вот так переживает, ну просто милота. А ещё эта его деликатность с выбором слов. Субин, моя ты прелесть, я знаю что выгляжу, как полнейшее дерьмо, пожалуйста, прекрати так смотреть. — Порядок — это удел душнил, а я больше прохладу люблю. Субин смотрит немного встревоженно, но молчит, да губы свои приоткрытыми держит. Боже, ты так очарователен, ну и что ты вообще забыл возле такого человека? Тебе бы в свитера пастельных тонов кутаться, да какао своё попивать, а не ошиваться возле раздолбаев. Он вообще мальчик своеобразный на самом деле, как Ёнджун заметил. Необычный такой, даже потерянный немного. Ходит тут по асфальту одинокий, да места себе в мире никак найти не может словно. Наверное, поэтому они вместе и держатся. Оба такие необычные, обществом не принятые, да и болтающиеся без дела и целей. А вместе болтаться интереснее, даже если вы и из разных миров немного. Они вдвоём и болтать часами могут о всякой ерунде, и фильмы смотреть у Субина дома, и переписываться ночью. Вполне мирные ребята вместе, что скажешь. И Ёнджун в компании Субина более податливым становится и способным на всякие эмпатичные вещи. Может и худи одолжить другу, если тот замёрз поздно вечером, и купить ему любимое печенье по пути в гости. Субин, кстати, миндальное любит очень. Ёнджун оказывается снова на пороге дома и задумывается о том, что хотел бы жить с Субином вместе. С ним не только обниматься во время просмотра фильма приятно, он ещё и чистюля редкостный, всю свою комнату в порядке держит. Завидно порой бывает до жути. А ещё Субин мягкий, тёплый и заботливый. Ну прямо смесь самого приятного на планете. Как чистый плед перед сном или как любимый мультик из детства. Такой близкий и родной. Ёнджун сваливает рюкзак с плеча в угол комнаты, да плюхается в постель с уставшим видом. Хочется… Чего же хочется? Какой-нибудь объёмности для жизни что-ли. А то всё вокруг такое картонное, серое и неприглядное, что аж тошно. Неприятное всё какое-то. И солнце из окна неприятное, и противные голоса прохожих, и даже обои в комнате неприятные. Скучные, угловатые и бесвкусные. Беда, одним словом. А вот рамён у мамы приятный. И жжение от порезов. И руки Субина на талии приятные. Ох, как же хочется чего-нибудь интересного. — Эй, всё хорошо? Субин смотрит взволнованно, когда Ёнджун подходит к нему, чуть покачиваясь, изнемождённо будто. Подхватывает парня под локоть и доводит до лавочки, осторожно усаживая. Садится рядом и поглаживает по плечу, не отрывая взгляда, ожидает ответа. — Да желудок болел так противно, я таблеток выпил… Речь у Ёнджуна расслабленная, а сам он выглядит как-то слишком уж уставшим. Под глазами мешки жуткого тёмного оттенка, который походил на цвет его волос уже. У Субина сердце мучительно сжимается от вида такого своего друга, уровень беспокойства разметает все толковые мысли о том, как же поступить в этой ситуации. А Ёнджун улыбается слабо и кладёт голову на плечо Субина. –…Видимо, переборщил с викодином. Ёнджун посмеивается да закрывает глаза. У него в теле сейчас такое странное сочетание приятного и отвратного, что хотелось то ли хохотать от души, то ли сдохнуть безболезненно. Всё хорошо? Он думает о том, как было бы прекрасно чувствовать эмоции правильно, как Субин например. У того на лице всегда вся палитра видна, которую он ощущает. И говорит об этом так правильно и убедительно, что Ёнджун завидует ему в очередной раз. Потому что у того внутри будто всё устройство прогнило и заржавело, поэтому сбоит вечно. Работает всегда неправильно, изломанно. И все эмоции, что получаются, словно срок годности потеряли и уже не могут свои функции выполнять. Всё неправильно, всё не так. — Что я могу для тебя сейчас сделать? Голос у Субина тихий и нежный, и Ёнджуну хочется закутаться в эту нежность да уснуть самым спокойным сном. И руки у Субина такие тёплые, заботливые, обнимают его сейчас и заставляют чувствовать что-то приятное. Он отвечает, не задумываясь. — Давай вместе поедим токпокки? — Конечно. А если взять сегодня билет на поезд да и умотать на другой конец страны? Или вселенной? Вдруг там интересней будет, чем в этом пыльном и мятом Сеуле? С этими пыльными и комковатыми людьми? Ох, как приятно думать об этом побеге. Так и ненароком в жизнь воплотятся мечты. Всё хорошо? Картонная тарелка с токпокки тёплая и приятная, а вот запах еды мерзотен и вызывает у Ёнджуна приступ бензиновой тошноты. Он закрывает измученные веки да зажмуривается посильнее, желая вырвать себе глаза, лишь бы зудеть перестали. Но вырвать получается не глаза, а на наивно чистый кошеный газон. Светло-зелёные короткие травинки прогибаются под давлением мерзко пахнущей реальности. Ноги слабеют, но нежные руки Субина уже подхватили парня за талию и помогли сесть на лавку. Руки. Счастье. Перед глазами плывёт картинка ретро тонами, а в ушах тихо играет блюз. Мысли во все стороны разлетелись, оставив место тёплому кайфу, который заставлял содрогаться периодически от озноба. Образы, образы, образы. Бьются вдребезги на яркие осколки. Осколки впиваются в ладони, в плечи, в глазные яблоки, застревая там. Ёнджун смотрит в глаза Субину, такие бездонные, с горстью медовых звёзд в глубине. В голове воет сирена так, будто это последний час в жизни парня, и все системы внутри в аварийном режиме. Поломанные системы, которые чуток подлатал Субин на досуге. Всё хорошо? — Хэй, может мне скорую вызвать? Ёнджун берёт тяжёлую биту в трясущиеся руки да сносит эту сирену к херам собачьим. Внутри взрывается сверхновая салютом и поджигает внутренности парня. Стенка желудка прогорает, запекается по краям и вонзает стальной кинжал под печень. Ледяные и обкусанные губы впиваются в мягкие и красивые губы Субина. Они такие удивительные, такие приятные для Ёнджуна. А приятно = счастье. Поэтому он проводит влюблённо языком по нижней, осторожно притягивает послушного парня к себе за плечи, и сходит с ума окончательно. Такой бардак. И это точно последний час в его жизни.