Море Дьявола

К утру сквозь сон Нейтан ощутил неестественное тепло, оно исходило из-под одеяла, от мужчины. Это не было теплом обнажённого человеческого тела. Нейтану показалось это странным, он приоткрыл глаза. Анхель спал, чёрные волнистые волосы разметались по подушке, перемешиваясь с его прямыми каштановыми. Со стороны окна первые лучи рассвета проходили сквозь мужчину, не преломляясь. Нейтана это испугало. Анхель открыл глаза, в них теперь не было зрачков и тёмно-карей радужки. На него смотрели полностью чёрные глаза, как если бы он надел склеральные линзы. Нейтан не мог пошевелиться, казалось, ему вкололи укол, которым обездвиживают животных перед перевозкой. Он положил руку на обнажённое плечо Нейтана: — Я должен уйти, но я оставлю тебе подарки. Нейтана обжигало это прикосновение, он почувствовал запах горелой плоти, понимая, это горит его собственная кожа. От ужаса через силу он смог выдавить из себя всего два слова: — Н-не н-надо… — Надо, Нейтан… Ещё один луч солнца скользнул из-за импровизированной занавески, и тело Анхеля становилось прозрачнее, пока совсем не исчезло. Только тогда парень вышел из оцепенения. Он попятился назад и упал с кровати на песчаный пол. Боль наконец-то внесла немного отрезвления и дала понять, это не сон. Нейтан вскочил на ноги, передвигаться он боялся, но нужно было выяснить всё. Он подпрыгнул к кровати, резко сдёрнул одеяло, и так же быстро отошёл назад. Поднялось облако какой-то пыли. Когда всё осело, он вновь подошёл и понял, это не что иное как пепел. — Не может этого быть! Что… Что это было? Что, мать твою, ты за существо? Он сначала подумал, что это всё же ему снится, но боль от падения, рана от ожога и дискомфорт от проведённой ночи опровергали все подобные догадки. И если первое ещё можно было списать на падение после страшного сна, то второе и третье отрицать он не мог. Это было впервые, и такого он ранее не мог чувствовать, чтобы сейчас поддаться впечатлениям после сна. И это даже не сонный паралич, которым постоянно пугали друзья. Он действительно всю ночь отдавался какой-то экзотической местной нечисти, и эта самая нечисть оставила на нём отпечаток своей руки. Парень быстро оделся и выбежал на улицу, сразу сталкиваясь лоб в лоб с Оливером. — Ты чего? — спросил Оливер, сидя на пятой точке и потирая лоб, — И что с твоими волосами? — Пойдём отсюда, пожалуйста… — умоляюще произнёс Нейтан, так же сидя на песке. — Что-то случилось? Что с твоими волосами? — повторил вопрос Оливер. — Да плевать! Надо убираться отсюда! — Нейтан, у тебя вся голова седая. Что произошло? — Что? В смысле седая? — непонимающе ответил он. Оливер пытался добиться хоть какой-то ясности и снова начал расспрашивать и расспрашивать: — В прямом смысле седая! Тебя что-то испугало? Почему тебя так трясёт? Нейтан схватил прядь собственных волос и посмотрел на неё: — Твою мать, что за… Только не думай, что у меня крыша едет, ладно? Помнишь того парня, что вчера ушёл вслед за мной? — Ты вчера уходил один, — ответил Оливер. — Через несколько секунд меня догнал Анхель, помнишь, напротив нас сидел брюнет с длинными волосами? — Я серьёзно, ты вчера ушёл один, сославшись на плохое самочувствие, остальные остались. Разошлись через пару часов все вместе, и напротив нас сидели какие-то бабушки, — Оливер был не уверен в своих словах, и поведение друга его озадачило. Нельзя же резко поседеть за одну только ночь без видимой на то причины. — Как? Как я ушёл один? Да быть такого не может! Я что, попал в чей-то сон, или меня приглючило? И почему только что был рассвет, а солнце уже в зените? — Нейтан вдруг осознал, ещё куда-то делось часов шесть с момента его пробуждения до встречи с другом. — Ты ничего не ел из неизвестных ягод и фруктов? — попытался уточнить Оливер. Но его прервали: — Я понимаю, что кажусь идиотом, и ты мне не веришь… — Нейт, я верю, честно. Мы с тобой прошли через такое, минимум по разу спасли друг друга. Я не могу тебе не верить. Может, что-то произошло? Рассказывай, как ты всё помнишь. — Я не знаю, что это было, но, чёрт… Этот старый индеец… Мне стало плохо, песня будто загоняла меня в транс. Я ушёл, а Анхель пошёл за мной. В общем, дело дошло до секса. А с утра он растворился в воздухе, а в кровати остался один пепел, — Нейтана передёрнуло, когда он вспомнил момент исчезновения Анхеля. Оливер наконец-то поднялся и повернулся к жилью друга: — Пойдём, показывай. Парни зашли в хижину, кровать была заправлена. Нейтан застыл у самого входа: — Я не заправлял кровать. — Нейт, слушай, я тебе верю. Но, может, это последствия сотрясения мозга? — Я уже не знаю, что это… Клянусь, что не выдумываю. — Я верю тебе. Ты вроде адекватный, не думаю, что ты просто так будешь рассказывать настолько интимные вещи, — произнёс Оливер. — Да уж, тем более, учитывая, что это был мой первый раз… — прошептал Нейтан и снова рванул из хижины. — Слушай, может, спросить у Джеммы? — предложил ему друг, догоняя. — М-да… не так я хотел провести утро после первого секса, ох, не так! — повертел он головой, — но, делать всё равно нечего, надо всё узнать. Оливер привёл Джемму, несколько минут Нейтан, краснея и пытаясь не провалиться сквозь землю со стыда, рассказывал ещё и ей. — Мы можем как-то выбраться отсюда? — добавил он, обращаясь к Джемме и закончив свой рассказ. — Отсюда нет выхода, — ответила девушка. — Никто не пытался сбежать? — спросил Оливер. — Пытались. Но что-то будто затягивает сюда. И, кажется, это что-то сегодня провело ночь с Нейтаном, — с сожалеющим лицом сказала Джемма. — Как это затягивает? — спросил Нейтан, проигнорировав её последнюю фразу. — Отсюда почти все пытались выбраться, но то лодку прибивало к берегу, то она разваливалась, и потом волны приносили тела. Поговаривают, здесь обитает какое-то древнее существо, которое будто не пускает обратно на большую землю. Оно одиноко, и не хочет выпускать отсюда никого. Нам нужно к нашему летописцу, Акайо Накасиме*. Он может помочь найти ответы. — Летописец? — переспросил Оливер. — Мы называем его так в шутку. Здесь история острова записывается, и каждые десять лет знания, документы и записи передаются на хранение более молодым, чтобы ничего не забывалось. Здесь никогда не теряют надежды, что нас найдут, а история может кому-то пригодиться, или найти родственников, или хотя бы перезахоронить ближе к родине, — Джемма вздохнула, — Акайо — мой хороший друг, он тоже из Японии, правда возрастом намного старше, но мы общаемся, наших земляков здесь больше нет, и только японец поймёт японца в некоторых вещах. Оливер обнял её за плечо. Через десять минут вся троица сидела на потёртых, поломанных по краям циновках в хижине Акайо Накасиме. На вид он был молодой японский дедушка в самом расцвете сил. Он разглядывал парней любопытными добрыми глазами, разливая из старой нагретой на костре кастрюли по половинкам кокосовых орехов чай на всю компанию и выслушивая историю краснеющего от стыда Нейтана. Парень думал, тяжело будет рассказывать это Джемме, но уважаемому пожилому человеку рассказать о своих ночных приключениях оказалось сложнее. — Как, ты говоришь, его зовут? — переспросил летописец. — Анхель Гастос, — повторил Нейтан. — Анхель Гастос? Да, парень, ты влип, — Акайо сел рядом и принялся чертить на песке имя, — это испанское или латиноамериканское, пишется как Аngel Gazos, — это похоже на Аngell Sargazos — то есть, Ангел этого самого места, где мы сейчас находимся. Он не появлялся несколько веков. Ангелом его прозвали во времена конкистадоров. Местным казалось, он охранял остров от вторжения чужаков. Но, на самом деле, история началась далеко не с этого. Она уходит в прошлое во времена до нашей эры. Жители по какой-то причине покинули остров в спешке, и одна семья забыла или специально оставила здесь маленького сына. Звали его Hell Sargas. — Саргассов Ад… — прошептал Нейтан. — Да. Говорят, что само название ада произошло от его имени. Раз в несколько десятилетий нужна была жертва, которую он выбирал сам. Это не было так, как в сказках, когда злой дракон раз в тридцать три года выбирал на съедение самую красивую принцессу, жертва выбиралась рандомно, по крайней мере, закономерности жители острова не замечали. Это зло убивало двумя способами: выпивало из жертвы жизнь, и наутро человека находили поседевшим, состарившимся и трясущимся от ужаса, и в течение недели он умирал, или на утро жертву находили съеденной до костей. — Чёрт… И почему я такой везучий? — Нейтан вцепился в свои волосы. — Ты… — Джемма побледнела, глядя на парня, и показала в угол — Подойди к зеркалу… Нейтан подошёл и увидел в большом, потрёпанном временем осколке, волосы вновь стали каштановыми, ран на лбу и виске больше не было, он спустил ворот рубашки до плеча, ожог, оставленный Анхелем, тоже исчез. — Я ни черта не понимаю… — Кажется, он сделал тебя своим преемником, или вроде того… И убивать тебя не очень-то и планировал… — предположил Оливер. — То есть, как вампир заражает вампиризмом? — скептически спросил Нейтан, сузив глаза. — Ну, типа того… — подтвердил друг, — и наградил регенерацией, ну, по крайней мере, на это похоже. — Подождите… Он говорил что-то о подарках… — вспомнил Нейтан. — Скорее уж о дарах… Ты же понимаешь, что вот такая регенерация это практически дар вечной жизни? — сказал Акайо. — Тогда пристрелите меня сразу, — зло проговорил Нейтан, понимая, что встрял. Встрял по самую макушку. Чем обернётся такой «подарочек», он даже не представлял, но предполагал, что это будет нечто вроде расплаты. — Я думаю, это вызовет его гнев… Поэтому, тебе придётся смириться с жизнью, — произнёс летописец. — А самое поганое, это то, что, кажется, я в него втюрился… — со злостью сказал Нейтан. — Благодари судьбу, что не забеременел, — подколол его Оливер. Джемма не выдержала и звонко расхохоталась, заражая смехом всех остальных. Затем её любопытство взяло верх, и она спросила: — Как ты влюбился? Говорят, что он страшный. — Да нет, в том-то и дело, что он ни черта не страшный, — развёл руками Нейтан, чувствуя себя каким-то подопытным кроликом, — Я как-нибудь нарисую и покажу. К вечеру решено было отправиться в открытое море и поискать там обломки затонувшего лайнера, и, может, дождаться там спасательный отряд. Парни побросали в шлюпку свои вещи и готовились вытащить её с берега. Вдруг мимо головы Оливера что-то просвистело, упав в лодку, переведя взгляд, он увидел тряпичную сумку, он оглянулся, прямо напротив стояла Джемма. Он вопросительно посмотрел на неё, всё ещё не веря, она не шутила, говоря о том, что едет с ними. — Ты думал я вру? — спросила она смеясь, и убежала к провожающему её Акайо и держащему какие-то мешки, — пойдёмте, я просто готовила еду и воду в дорогу, поэтому и пропала. — Вот это девчонка, — восхищённо проговорил Оливер себе под нос. Они забрали еду у летописца и поблагодарили его за помощь. Джемма попрощалась с другом со слезами на глазах, но они оба понимали, девушке нужно выбираться с острова, пока она молодая, и вся жизнь ещё впереди. Сев в лодку, Джемма и Оливер смотрели куда-то вперёд, Нейтан же решил ещё раз оглядеть остров. У самого начала тропического леса стоял Анхель, одетый в одежду времён конкистадоров. Он приложил руку к груди куда-то в районе сердца, потом к губам, отправил ему воздушный поцелуй и растворился в воздухе, секундой позже ветер поднял вверх воронку из серого пепла. Акайо Накасиме — имя означает «умный человек, хранитель», фамилия — «остров». Всё вместе использовано в значении «хранитель острова»