Разноплановые

      – Мне скучно! – опечаленно взвыл Майк, откидываясь на спинку стула с таким обиженным видом, будто бы в обязанности Леонарда входило развлекать его.       – И что? – задал резонный вопрос сидящий напротив парень, лишь на мгновение отрывая взгляд от экрана телефона, чтобы посмотреть на собеседника.       – Ну, развлеки меня как-нибудь!       – Я похож на шута?       – Не-ет, но ты же, типо, второстепенный персонаж! Разве ты не должен развлекать меня?       – Надо же, – без особого старания изобразил удивление Лео, откладывая телефон в сторону, и закинул ногу на ногу. Теперь он разглядывал Майка более пристально, хотя взгляд всё ещё оставался несколько безучастным. – Стоило поделится с тобой сокровенным, как ты сразу начал мной манипулировать, да ещё и так неприкрыто и неумело. Браво, ты действительно идеальный кандидат в главные герои книги. Майкла смутило такое замечание со стороны друга (отчасти оттого, что он не мог распознать, сарказм это или нет), и он опустил голову так, что чёлка закрыла ему глаза. В такие моменты он особенно походил на маленького мальчишку, а не на подростка на середине обучения в средней школе. Низенький, худенький, сладенький, с гладкой детской кожей без единого следа переходного возраста и слегка вьющимися светлыми волосами, которые по бокам прикрывали маленькие ровные ушки, а спереди свисали криво обрезанной чёлкой. Будто бы парикмахер стриг его с закрытыми глазами и случайно сотворил эталон притягательной небрежности. Леонард взял со стола чек и ещё раз сверил номер на нём с теми, что были на экране над кассой в столбце «Готовы». Растерянный Майк сделал вид, что делает то же самое, но на самом деле он лишь глуповато пялился на список из номеров, хлопая большими глазками с длинными ресницами, и судорожно пытался вспомнить номер их заказа. Заметивший это Лео не смог сдержать ухмылки и мысленно повторил: «Идеальный».       – Чтобы расставить все точки над нужными буквами, – продолжил он, тем самым обращая на себя внимание Майка, – хочу пояснить тебе своё положение в этой системе координат относительно тебя, ведь ты, как мы установили, её центр. Да, всё в этом мире крутится вокруг тебя, и я не исключение. Но моя задача – это не потакать тебе и твоим прихотям, а находится с тобой в конфронтации. Будь я чуть повыше рангом, меня можно было бы даже назвать антагонистом, но я всё же больше на твоей стороне. Я скорее здравый смысл. Как сверчок в Пиноккио.       – Ты грубее и мрачнее, чем сверчок, – заметил Майкл, чуть ёрзая на стуле, что было верным признаком возвращения энергии и любопытства. Лео лишь пожал плечами.       – А у тебя нос короткий. Но я уверен, что в ослика ты всё ещё можешь превратиться.       – Могу?       – Конечно. Метафорически, – Леонард убрал телефон в карман, взял чек и встал со стула. – Если того захочет автор. С этими словами парень удалился в сторону кассы, оставляя Майка наедине с его мыслями по поводу всего сказанного.       На фоне дизайна кофейни, в которой они решили задержаться, выполненной в пастельных тонах, Лео выглядел инородным тёмным пятном. По крайней мере, в сравнении с тем же Майклом, который идеально вписывался в атмосферу. Леонарду как будто забыли рассказать, что эмо-мальчики вышли из моды некоторое время назад. С другой стороны, подобное сравнение было немного некорректно: парень не создавал впечатление мрачного, но где-то в глубине очень ранимого подростка. Ну, или Майк просто так неумело считывал характер людей.       Нет, Лео не был тьмой, он скорее походил на космос. Мудрый космос, в сине-зелёных глубоко посаженных глазах которого читалось Великое Знание о Вселенной, доступное лишь ему одному. Кто-то считал его высокомерным зазнайкой или же просто странноватым, но, чем дольше Майк общался с Леонардом,тем больше ему казалось, что в каждом его действии, движении,в каждом тёмном (и, возможно, крашенном) волоске на его голове был какой-то особенный подтекст, тайный смысл. Было ли это правдой или же просто умелой манипуляцией со стороны его друга, Майкл не знал и не очень-то хотел узнавать. Ему просто нравилось задавать Лео вопросы и получать на них ответы. Вот и сейчас молоденький мальчишка весь извёлся: в его голове зрели сотни слов, которые он хотел бы построить в десятки вопросов и задать их Леонарду! И Майк бы обязательно сделал это, если бы идущий к нему друг, со стаканчиком кофе в одной руке и бумажным пакетом в другой, не опередил его:       – Пошли.       – К-куда? – споткнулся о собственные мысли Майкл, в недоумении хлопая глазками.       – На улицу, – ответил Лео с такой интонацией, как будто это было очевидно. – Уже вечереет, надо двигаться в сторону твоего дома. Хорошие герои не гуляют допоздна, если не хотят найти себе приключений раньше времени.       – А зачем мы тогда занимали столик?       – Я не хотел ждать стоя. Это так плохо?       – Ну, нет, но это всё равно неправильно! Мы вполне могли бы подождать у стойки! А вдруг кто-то хотел присесть, а мы заняли место? – заволновался Майк и огляделся по сторонам, пытаясь взглядом найти в полупустой вечерней кофейне хоть одного несчастного ожидающего покупателя.       – Ты такой сладкий, аж тошно, – цокнул Леонард, но совершенно беззлобно. Будто бы просто хотел избавится от приторного привкуса на языке, вытерев его о нёбо. – Расслабься. Ты мыслишь слишком подробными категориями для этой вселенной. Оставь это литературной условности, она не даст тебе стать плохишом. А теперь пошли, – видимо, так и не сумев убрать сладость с поверхности языка, Лео решил её запить и сделал глоток из стаканчика, после чего направился к выходу, предварительно потрясши соблазнительно пахнущим выпечкой пакетом перед носом у друга, – или пирожное не получишь.       Последняя фраза, в общем-то, была ни к чему, Майк и так без лишних раздумий встал и пошёл за Леонардом. Тем не менее, подобное обращение, видимо, никак не задело парня. Напротив, Майкл даже заулыбался, сочтя пирожное приятным бонусом к прогулке в компании хорошего друга.              Возможно, Лео думал, что, заткнув рот Майка пирожным, сможет заставить его ненадолго замолчать. В принципе, первые пару минут всё так и было: они молча шли вверх по улице, Леонард потягивал не самый вкусный кофе, а светловолосый парнишка с наслаждением уминал эклер, оглядываясь по сторонам. Улица, по которой они шли, не была центральной, но машин по ней проезжало много, поскольку это был чуть ли не единственный путь, по которому можно было безопасно объехать ремонтируемый участок главной дороги. Тротуары не были предназначены для большого потока пешеходов, проще говоря, по ним мог идти всего один человек, поэтому второму приходилось идти по дороге, если он хотел шагать рядом с первым. И, по какой-то неясной причине, тем, кто шёл по дороге, постоянно оказывался именно Майк. Лео брёл без каких-либо волнений (его в принципе было сложно вывести из душевного равновесия), в то время как Майку приходилось то и дело прижиматься к нему или пристраиваться позади, чтобы пропустить очередную машину.Однако их обоих, видимо, устраивало такое положение: Майку не впервой было вертеться юлой вокруг кого бы то ни было, а Лео за время их общения уже привык к этому. И к бесконечному потоку вопросов он тоже привык, потому не особо удивился, когда его друг, прожевав ещё один кусочек эклера, вдруг выдал:       – А чем отличается главный герой от второстепенного?       – Количеством времени в книге, – без промедлений ответил Леонард, как будто заранее подготовился к этому вопросу. – Тебе отведено 2/3 всего текста. Оставшуюся треть мы делим между собой и получаем по куску в зависимости от степени нашей важности для сюжета.       – А ты уже успел выяснить, что это за сюжет?       – М-м, пока нет. У меня есть намётки, жанровая направленность, я даже предполагаю, что наш автор – женщина… Девушка. Девочка, скорее. Но, сколько бы лет я не занимался этим, я всё равно не смогу быть до конца уверен в том, что нас ждёт. Пока приходится довольствоваться знанием концепции.       – И что тебе даёт эта «концепция»? – округлил глазки Майк и снова прижался к Лео, завидев вдали машинные фары.       – То же, что даёт учёным знание о мире. Понимание Вселенной – ключ к познанию самого себя и своих возможностей.       – А какие у тебя возможности?       – У меня? Никаких. Я же второстепенный, – пожал плечами Леонард и, проследив взглядом за проехавшей мимо них машиной, легонько оттолкнул Майка от себя. – Максимум, что я могу – это указать главному герою на то, что он капнул кремом от эклера себе на одежду.       – Ой! Где? Куда? – тут же заволновался Майкл, и Лео ткнул пальцем в небольшое пятно на клетчатой рубашке друга. Стоит отметить, что у Майка вообще никто никогда не видел вещей без узоров. Всё было в клетку, в полоску иногда даже встречались вещи в пятнышку или в горошек, что лично Леонарду, гардероб которого состоял исключительно из однотонной одежды холодно-тёмных оттенков, казалось моветоном. А Майклу нравилось. А вот что ему совсем не нравилось, так это грязные пятна на рубашках. – Ну как же так! А вдруг не отстирается? У тебя нет влажных салфеток?       – Салфеток нет. И отстирается, не переживай, – спокойно продолжал вещать Леонард, ни на секунду не затормозив. – У тебя когда-нибудь бывало такое, чтобы что-то не отстирывалось?       – Эм, ну-у… – задумался Майк, кое-как поспевая за другом. –Теперь, когда ты это упомянул, я не уверен…       – А я тебе о чём? Литературная условность.Тебе не нужно переживать за бытовые вещи, она сделает всё за тебя. Всё в этой вселенной на твоей стороне.       – Что, прямо-таки всё-всё? – лукаво усмехнулся Майкл, в то время как Лео, видимо, не увидел в этом ничего забавного.       – Разумеется. Если уж мы начали говорить о возможностях, то ты – это тот, у кого их больше всего.       – Ой, что, правда?! – обрадовался парнишка, быстро запихал остатки эклера за щёку и, интенсивно прожевав пирожное, принялся чуть подпрыгивать на месте от восторга. – А какие? Я могу летать? Или проходить сквозь стены?       – И это первое, о чём ты подумал? – хмыкнул Леонард и закатил глаза. – Как же примитивно…       – Неужели… – Майкл издал удивлённый вздох, решив, что понял что-то непостижимое человеческому разуму, и, приблизившись к другу вплотную, произнёс полушёпотом. – Я могу воскрешать мёртвых?       Лео медленно моргнул, с расстановкой глядя на друга, и не сдержал усмешки.       – Если ты пытался выглядеть таинственно, то, боюсь, у тебя не вышло. Это больше походило на флирт. Хотя, для кого-то вроде тебя это не удивительно…       – Так что же я могу?! – не унимался Майк, которому хотелось узнать ответ так же сильно, как и не хотелось слушать о предсказуемости своих действий. Леонарду это, очевидно доставляло удовольствие, потому что он вновь сделал глоток кофе, не торопясь отвечать, в то время как искры любопытства в глазах друга сверкали всё ярче и ярче.       – Много чего. Это не такие «суперсилы», которые ты привык видеть в комиксах или в фильмах… Ну, или в мультиках, я не уверен, какой вид культурного досуга тебе ближе. Проще говоря, не думаю, что это значимо для тебя, а для автора уж тем более, но ты один во всём этом мире способен влиять на вселенную своими действиями…       – Ну чего ты меня мучае-е-ешь? – заныл от нетерпения Майкл и двумя руками схватился за плечо Лео. Не ожидавший этого темноволосый парень пошатнулся и чуть не выронил стаканчик, после чего остановился и бросил на друга слегка раздражённый взгляд. Тот тут же отпустил плечо и поднял руки в примирительном жесте. – Ну, не смотри на меня так! Ты ж понимаешь, что я ничего не понимаю в твоих заумных словах! Ты мне это, пример какой-нибудь дай, чтобы я понял.       – Пример? Ладно, хочешь пример – будет тебе пример, – кивнул Леонард, возвращаясь в привычное невозмутимое состояние, и огляделся по сторонам. – Посмотрим, хм… Можно начать с очевидного. То есть, очевидного для меня, конечно же: ты даришь всем вокруг тебя личности.       – Дарю личности? – не совсем понял Майк, сводя бровки к переносице. – Как это?       – Ну смотри, – начал объяснять Лео, продолжая движение вверх по улице, – ты никогда не замечал, что лица и фигуры людей вокруг тебя слегка размыты, пока ты не обратишь на них внимание?       – Ой, ну, эм, я не знаю… – забормотал Майкл и попытался оглядеться, чтобы проверить, являются ли слова друга правдой, но Леонард остановил его, легонько похлопав по спине.       – Сейчас бесполезно проверять. Теперь, когда ты думаешь об этом, ты будешь неосознанно концентрироваться на людях и так и не увидишь того, что я имею в виду. На данный момент тебе лучше принять мои слова, как аксиому, и послушать дальше. До какого-либо контакта с тобой люди не имеют личности. Они даже не картонные и не топорные, их просто нет. Это тоже относится к разряду литературной условности, хотя я думаю в ближайшее время пересмотреть свою классификацию, ведь это понятие выходит слишком широким. Такой феномен имеет место быть по той причине, что существование такого числа личностей бесполезно для произведения, а тексту книги важно быть квинтэссенцией всего важного для истории. А история – это, напоминаю, некоторая линия в системе координат, названной вселенной, и линия эта связана с центром системы, коим являешься ты...       – То есть, ты говоришь, что человеки появляются только тогда, когда я с ними заговориваю? – сделал свой вывод торопливый Майк, в очередной раз перебивая и сбивая Лео с мысли. Леонард ещё раз провёл языком по нёбу, на этот раз беззвучно.       – Люди. И да, примерно это я и пытался до тебя донести.       – Кру-уть! – обрадовался Майкл и решил немедленно опробовать свою новоприобретённую способность. На его счастье, им на встречу шла молодая девушка в серой толстовке. Она была сосредоточена на музыке, что играла у неё в наушниках, и не замечала двух парней. Чтобы привлечь её внимание, Майк помахал ей рукой и лучезарно улыбнулся. – Хей!       Немного озадаченная девушка оторвала взгляд от тротуара и, поняв, что обращаются к ней, вытащила один из наушников из уха. Довольный светловолосый парнишка продолжил:       – Привет, Ненси!       Девушканесколько раз изумлённо моргнула. В её глазах читалось, что она готова поклясться, что не знает стоящего перед ней человека и понятия не имеет, почему он так уверенно к ней обращается. Музыка из наушника, очень походившая на какую-то из песен МеганТрейнор, аккомпанировала неловкому молчанию.       – …вообще-то я Сьюзан, – наконец выдавила из себя «Ненси», и Майк почувствовал, как его уши краснеют от стыда.       – А, о-ой, извини, я перепутал тебя с подругой! – тут же начал оправдываться парнишка, смущённо улыбаясь, в ответ на что-то Сьюзан издала неоднозначный нервный смешок.       – Да ничего, бывает, – тихо ответила она и с этими словами направилась по своим делам, втыкая наушник обратно в ухо.       Леонард и Майкл тоже пошли дальше, на этот раз молча. Ну, почти. Майк смог различить тихий, сдержанный смех со стороны Лео, и его лицо тут же вспыхнуло ярче прежнего.       – Чего ты смеёшься?! – рассердился парнишка и обиженно надул губки, отворачиваясь от друга. – Ты обманул меня! Ты выставил меня дураком!       – Дураком ты сам себя выставил. А я тебя не обманывал, – покачал головой Леонард, всё так же улыбаясь краешками губ, и чуть потянул на себя Майкла за рукав, указывая в ту сторону, куда ушла девушка. – Я не говорил, что ты определяешь её личность или же имя, это в любом случае делает автор. Но ты подарил ей ту личность, которую для неё выбрал автор. Только подумай: ещё минуту назад она была никем, пустым местом, а теперь у неё есть имя Сьюзан, она любит поп-музыку и даже идёт в каком-то осознанном, осмысленном направлении. Разве это не уникальная способность, давать людям стать кем-то?       – Хе-хе, ну знаешь, когда ты говоришь, что угодно может стать очень значимым! – вновь заулыбался Майк. Леонард отпустил его рукав и отвернул голову, отпивая кофе. Пускай Майкл и не видел выражение лица друга, он отчего-то был уверен, что Лео засмущался, и это показалось ему чудесным. Ну и как на него обижаться? – Хотя тут ты, наверное, прав. Это очень круто. Я и не думал, что могу делать что-то такое! Мои мысли о суперспособностях книжного гг отличались от этого.       – О чём же ты думал? Если это, конечно, не секрет за семью замками, – поинтересовался Леонард, и Майк как-то сразу весь ужался в размерах, смущённо покусывая щёку изнутри.       – Мхмхм… Нет, я не скажу тебе… Ты смеяться будешь, – забурчал парнишка, вжимая голову в плечи. Лео посмотрел на него и приподнял одну бровь, полнясь скепсисом.       – Когда это я над тобой смеялся?       – Да всегда! Вот даже сейчас, с этой Ненси, которая Сьюзан!       – Глупости. Я смеялся над ситуацией, а не над тобой. И да, иногда ты ведёшь себя очень предсказуемо и забавно, но насмехаться над тобой – я надеюсь, ты знаешь разницу между понятиями «смеяться» и «насмехаться» – никогда не входило в мои планы. Это было бы непозволительной наглостью со стороны второстепенного героя, ты так не считаешь?       – Ну, может быть, – согласился Майкл, хотя в глубине души всё ещё ощущал, что им снова умело манипулируют, и выдохнул, чуть расслабляясь. – Я думал, что могу менять буквы.       – Менять буквы? Интересная формулировка, – задумчиво закивал Леонард, потирая подбородок. Майк снова напрягся, не понимая, действительно ли Лео делает ему комплимент или прикидывается. – Не расскажешь поподробнее о том, что ты имеешь в виду под этим?       – Ну, типо, я подумал, что раз всё вокруг, как ты говоришь, сделано из слов, а слова из букв, значит и наши с тобой разговоры тоже из букв. А в книгах, когда герой говорит громко, его слова пишут большими буквами. Значит, если говорить достаточно громКО, ТО МОИ СЛОВА БУДУТ ПИСАТЬ БОЛЬШИМИ БУКВАМИ! – конец своего объяснения Майкл произнёс так громко, что кто-то в одном из домов выглянул в окно, дабы убедится, всё ли в порядке. Леонард, правда, от этого нисколько не шелохнулся, продолжая изучать друга взглядом.       – Во-первых, я никогда не говорил, что всё вокруг нас состоит из слов, эта формулировка никогда не могла зародится в моём разуме или слететь с моих уст, но, если тебе так удобнее воспринимать и принимать происходящее, то пускай будет так. А во-вторых, да, ты прав, громкость голоса влияет на то, напишут ли твои слова строчными или же заглавными буквами. Также интонация вкупе со смысловым посылом иногда влияет на то, будут ли твои слова написаны курсивом или же даже полужирным начертанием. Однако, насколько мне известно, наш автор не очень любит пользоваться подобным или играться шрифтами. А вот заглавные и строчные буквы – это он… Вернее, она – даю голову на отсечение, что, после такой речи, она выделила это слово курсивом – за милую душу.       – Ну, то есть, играясь с громкостью голоса, могу делать всякие стрёмные штуки, тИпО вОоОООооТ тАК?       – Именно. А ещё ты можешь делать в о т т а к в о т, так она напишет твои слова п о б у к в а м. Всё это стилистические особенности. Я не стал о них перед тобой заикаться, потому что они никак не влияют на вселенную, это простотакое своеобразное развлечение, и не только ты этим владеешь. Я тоже могу, как ты выразился, «менять буквы». Надо запомнить, неплохо звучит, просто и элегантно… Помимо этого, как человек, изучающий этот вопрос не первый год, я могу довольно точно определить, сколько конкретно заглавных и строчных букв написал автор. Если у меня, конечно, будет на руках запись речи, рабочий компьютер и несколько часов свободного времени.       – Да-а уж, иногда я забываю, насколько круто ты шаришь в таких штуках! – рассмеялся Майкл, и Леонард тоже не стал сдерживать кроткой улыбки. Общение им обоим доставляло удовольствие. Майк просто обожал обсуждать Теорию Лео, в такие моменты мысли в его голове разгонялись до скорости света. Ему хотелось спросить всё и сразу, и из-за этого иногда выходило так, что слова слетали с языка Майкла прежде, чем он успевал их обдумать.       – Погоди-ка! Я только сейчас понял! Ты говоришь, что люди не существуют, пока я с ними не заговорю…       – Или хотя бы не обратишь на них внимание. Более-менее оформленная внешность – это уже больше, чем ничего.       – Да-да, я понял! Я про другое! Если всё так, как ты говоришь, то как же ты сам существовал всё это время? Ну, то есть, ты часто говоришь, что «занимаешься этим уже много лет», но как все эти много лет ты мог быть, если мы не были знакомы? Фух, хе-хе, надеюсь, я понятно всё сказал!       – Да. Я понял тебя, – коротко ответил Леонард и еле заметно закусил губу. Рука с изрядно остывшим и уже почти пустым стаканчиком кофе дрогнула. Бодрый настрой Майкла испарился. Этот, казалось бы, не очень сложный вопрос словно выбил его друга из колеи. Заволновавшийся Майк уже хотел было сказать, что отвечать совсем не обязательно, но Леонард продолжил говорить раньше, чем он успел это сделать. – Ты, должно быть, хочешь указать мне на то, что такое положение вещей не вписывается в мою Теорию О Главном И Второстепенных Героях. Или же на то, что по крайней мере себя я неправильно идентифицирую в рамках этой Теории. Я тоже очень много думал об этом, ещё задолго до знакомства с тобой. Возможно, где-то в глубине души мне хотелось в этом расхождении с постулатами Теории обнаружить свою причастность к главенствующей роли, но нет, тот факт, что я второстепенный, очевиден и неоспорим. Поэтому, чтобы прекратить душевные терзания, а принял для себя за истину версию, в которой я встретился с тобой в далёком детстве. В детском саду или на игровой площадке, может в магазине игрушек… В одном из тех мест, где дети обычно встречаются. И именно тогда ты якобы подарил мне личность, обратив на меня внимание. Конечно, я никогда не смогу наверняка узнать, правда это или нет, поэтому я по сути могу придумать вообще всё, что угодно, но этот вариант мне понравился больше всех остальных. Теперь, когда я вновь думаю об этом, я не могу не признать, что эта вымышленная история также являлась одной из главных причин, почему мнетак сильно хотелось тебя найти.       Когда Майк спросил то, что спросил, он рассчитывал на очередную околонаучную лекцию, объясняющую всё в этом мире с позиции того, что все люди являются героями одной книги, но такое откровение… Подобного он никак не ожидал. Леонард практически никогда не позволял себе высказывать что-то из глубин души. Это было такой редкостью, что Майкл даже иногда забывал, что Лео тоже человек. И оттого тема личности его друга становилась порой даже в разы интереснее, чем сама Теория.       – …«одной из главных причин»? А какие у тебя ещё были причины искать меня? – осторожно уточнил Майк, боясь спугнуть момент близости. Обдумывание ответа на этот вопрос снова заняло у Леонарда некоторое время.       – Много разных. Часть из них абсолютно банальны или корыстны. Поэтому я не думаю, что тебе стоит их знать.       – Чего это? Думаешь, я посмеюсь над тобой? Разве не ты мне только что рассказывал про разницу между «смеяться» и «насмехаться»? – чуть захихикал Майк, надеясь, что лёгкий юмор поможет Лео расслабиться и разрядит обстановку. Результат оказался неоднозначным: Леонард посмотрел на друга и улыбнулся ему одной из самых печальных улыбок, которые Майкл когда-либо видел. Его космические глаза, в глубине которых хранилось то самое Таинственное Знание о Вселенной, тоже были полны болезненной грусти.       – Нет. Я боюсь, что ты обидишься и больше никогда не станешь со мной общаться.       – Что? Но зачем мне делать что-то подобное? – недоумевал Майк. Теперь рассуждения Лео казались ему гораздо менее логичными, чем обычно. – Я не буду этого делать, обещаю. Мы же друзья! Если это что-то важное для тебя, то ты можешь этим со мной поделиться, и мы это обсудим! Я не стал бы переставать с тобой общаться из-за таких глупостей!       – Ты не можешь знать, глупости это или нет. Ты ведь ещё даже не осознаёшь, о чем я говорю. И, к слову, никогда не разбрасывайся такими серьёзными обещаниями в общении с второстепенными героями. Ты их обнадёживаешь и этим, сам того не осознавая, разбиваешь им сердце, – Леонард наконец-то допил уже совершенно остывший кофе и хотел было положить стаканчик в пакет из-под пирожного, чтобы выбросить в ближайший мусорный бак, но вдруг остановился, внимательно разглядывая что-то. – …Знаешь, я ведь пил кофе в той кофейне весь год, с момента её открытия. Я заходил в неё по пути в школу, каждый день покупал стаканчик кофе и был уверен, что он мне нравится. Но только встретившись с тобой я начал по-настоящему ощущать его вкус. Изнаешь что? Он гадкий. Даже не сладкий и не горький, скорее какой-то солёный. Тем не менее, он такой, какой есть, потому что автор его таким описал. Видимо, она не очень любит кофе, но это и не важно. Важно то, что этот кофе получил вкус, потому что ты его попробовал. И ощущать этот вкус я, как и все в кофейне в тот день, начал по той же причине.       Когда Майк подошёл к другу ближе, то смог увидеть, что он рассматривал надпись, сделанную маркером на боку стаканчика. «Леонард». Сам Майкл не заметил в ней ничего такого, но Лео отчего-то вновь улыбнулся грустной улыбкой и провёл по буквам большим пальцем.       – Ты понимаешь, к чему я веду? Иметь что-то, например, вкус – это очень здорово, но «иметь» и «ощущать» – это ведь тоже два совершенно разных понятия. Это касается всего, даже моего имени. Оно было со мной всю жизнь, я знал, что это моё имя, меня им звали мама, бабушка, одноклассники… Но по-настоящему своим я ощущаю его лишь тогда, когда ты его называешь, – стаканчик всё-таки отправился в пакет, а Лео обернулся к Майку, и светловолосый впервые ощутил такое сильное смущение и дискомфорт в компании друга. Впервые за всё время их многочисленных разговоров о «главных» и «второстепенных» он так близко подошёл к пониманию того, что значили эти слова для самого Леонарда. Это захватывало и пугало одновременно.       – Я… Я не понимаю… – пробормотал Майкл, желая отвести взгляд от друга, но оказываясь не в силах этого сделать. Что-то неведомое приковывало взор парнишки к глазам Лео, которые казались гораздо темнее, чем обычно. Словно звёзды в космосе начинали угасать.       – О, конечно же ты не понимаешь. Я и не надеялся, что ты поймёшь, – спокойно закивал Леонард и отвернулся, тем самым спасая Майка от гипнотического действия своих глаз. – В конце концов, мы живём слишком разными категориями. Ты даже не представляешь, как это много – 2/3 текста. Ты буквально всю жизнь живёшь, мыслишь, чувствуешь, ощущаешь себя. Что уж там, у тебя ведь даже наверняка была возможность пережить одно событие несколько раз.       – Несколько раз?       – Да, представь себе. Ты когда-нибудь испытывал то, что называется «дежавю»? Или же, например, такое чувство: тебе говорят о каком-то событии в прошлом, а ты был уверен, что всё происходило не так?       – Ну, да, раза два бывало, может три…       – Вот видишь. Это значит, что автор переписал какую-то сцену с тобой. Я слышал о таком, но напрямую никогда не ощущал. Не думаю, что это по-настоящему чувствовал хоть один человек в этом мире, кроме тебя. Ты мог прожить несколько вариантов одной сцены. Была ли у меня хоть одна сцена до знакомства с тобой? Я очень в этом сомневаюсь, – Леонард несколько раз сдержанно хихикнул над своей шуткой, но Майку ни смех, ни шутка не показались весёлыми. Слова друга заставили его всерьёз задуматься. Неужели их восприятие мира и правда настолько разное? Он ведь никогда толком не обращал на это внимания. Рассказы про книжных героев – это, конечно, очень здорово, но что же происходит в голове у человека, который сознательно окрестил себя героем второго, если не третьего, плана?       – …ты считаешь автора виноватым в этом? – неожиданно для себя предположил Майк. – Ты злишься на него? То есть, на неё.       – Раньше злился, – признался Леонард, не видя в своих словах ничего зазорного. – Злился сильно и долго, ещё до того, как что-то про неё узнал. Я тогда был маленьким и ещё не думал ни о какой концепции устройства мира. Я даже не понимал в полной мере, кто она такая. В нашем доме из высших сил признавали только Бога, поэтому и я называл её также. И уже тогда я имел смелость ненавидеть «Бога». Винить её во всех своих проблемах казалось лёгким решением. Она была виновата, когда я получал плохую оценку, когда мне не покупали собаку, когда отец ушёл из дома… Но я повзрослел и понял, что это бессмысленно. Ненавидеть «Бога» так же бессмысленно, как и называть её «Богом». Для Бога она слишком наивна и глупа.       – Э-эй, а ты уверен, что тебе стоит так о ней отзываться? – заволновался Майк и поднял глаза на стремительно темнеющее небо, будто бы надеялся увидеть в нём лицо той, о ком говорил Леонард. – Если у неё и правда есть такая власть, как ты говоришь, разве не может она сделать с тобой что-то за такие слова?       Лео лишь отмахнулся и засунул свободную руку в карман.       – Нет, ничего она мне не сделает. В худшем случае удалит мои слова или нашу прогулку целиком, чтобы мы оба про это забыли. Она не тронет меня хотя бы по той простой причине, что я выполняю те правила игры, которые она установила. Я принял свою роль, своё окружение, свою возможную участь. Единственное, что я делаю «не по задумке» – это изучаю этот мир, чтобы вынести из его законов для себя максимальную выгоду. Полагаю, ей это даже льстит. Разве тебе не было бы приятно, если бы кто-то старательно пытался разобраться в игре, которую ты придумал?       – Ну, наверное… – неуверенно пробормотал Майк, почёсывая затылок, и пристроился позади Лео, так как увидел вдали ещё одну машину. – Правда, я всё ещё не совсем понимаю… Как ты понял, что автор – девушка? И откуда ты вообще берёшь все эти штуки, типа «литературная условность» и «основные черты произведения»? А ещё…       Лео остановился. Майк тоже замер и замолчал. Парень оглянулся на друга через плечо. Выражение его лица было хмурым и мрачным, что сильно озадачило Майкла. К чему такая реакция? Разве он что-то сказал не так?       – …чтобы хорошо понимать книгу, в которой ты находишься, нужно самому читать много книг, чем я и занимался, – Леонард повернулся к Майку всем телом и подошёл к нему на несколько шагов ближе. Мрак в его лице сменился холодной проницательностью. – Если предположить, что наша книга хоть где-то выкладывается или печатается, то жанр этого произведения ближе всего к youngadult. Но что-то – если быть конкретнее, факты – мне подсказывает, что наша книга пишется либо в стол, либо для очень узкого круга лиц. Пишется молодой девочкой-подростком, того же возраста, что и мы с тобой. Возможно, это даже её первая книга, может и нет, но она явно не профессиональный писатель и не планирует им быть. Это хобби, у неё нет цели понравится широкой публике, она пишет, что называется, «для себя», и это самое страшное. Потому что «для себя» она может написать вообще что угодно. Если честно, я был очень удивлён, когда узнал, что ты не девушка, потому что такие люди, как наш автор, зачастую списывают главных героев с себя.Однако, проанализировав тенденции в различной литературе подобного рода и сравнив их с тем, что происходит в нашем мире, я пришёл к выводу, что такое отклонение вполне имеет место быть. Но вот от одного клише наш автор точно отходить на собирается, – Леонард приблизился к парнишке вплотную и, чуть наклонившись к нему, медленно проговорил ему прямо в лицо, – ты будешь страдать. Очень.Много. Страдать.       – Страдать? Много? – изумлённо повторил Майк, прижимая руку к груди. Его глаза округлились, а сердце заколотилось. – Я-я не хочу страдать!       – Ты ничего с этим не можешь сделать, – хмыкнул Лео, выпрямляясь, – это решать не нам. Девочки любят, когда главные герои страдают. Но, если тебя это обрадует, ты не будешь страдать вечно. В конце тебя, скорее всего, ждёт хэппи энд, и ты уж точно не умрёшь. Чего не скажешь, например, обо мне.       – Что это значит?! – испугался Майк, совершенно не обрадованный тем, в какую сторону пошёл ход мыслей Лео, и схватил друга за руку, тем самым будто бы пытаясь вразумить его. – Не говори такие глупости! Даже думать о них не смей! Мы не умрём!       – Ты не умрёшь, – невозмутимо возразил Леонард.       – Не умру! И ты тоже!       – Я не бессмертен.       – Ну, если уж на то пошло, то и я то же!       – Нет. Ты буквально бессмертен.       – Не бессмертнее тебя!       – О, правда? – Лео жутковато ухмыльнулся, и Майк не успел ничего ему ответить прежде, чем Леонард вырвал свою кисть из его рук и сильно пихнул его в сторону. Следующие события пронеслись перед глазами Майкла с бешенной скоростью: падение на землю, ослепляющий свет, скрежет тормозов…       Когда зажмурившийся от страха Майк открыл глаза, он обнаружил себя лежащим на дороге перед чёрным автомобилем, остановившимся буквально в метре от него.       – Ты что творишь, придурошный?! – заорал не менее напуганный водитель, высовываясь из окна машины. Ещё не до конца осознавший произошедшее парнишка ошарашенно смотрел на мужчину, хлопая глазами, на которые грозились навернутся слёзы. А тот всё не унимался. – Чего под колёса кидаешься?! Жить надоело?!       – Я… Я не… Это… – лепетал Майк, пытаясь сесть и чувствуя, как язык заплетается. Он перевёл взгляд на Лео, который всё так же спокойно стоял на тротуаре с бумажным пакетом в руке, будто бы ничего необычного не произошло. Переполняемый различными не самыми приятными чувствами, Майкл указал пальцем на друга, если его так можно было назвать в контексте этой ситуации. – Э-это всё он! Он меня толкнул на дорогу!       – Ты его толкнул?! – ярость водителя переключилась на Леонарда, но даже это не заставило последнего шелохнуться. Всё, что он сделал – это пожал плечами и ответил:       – А вы вовремя остановили машину. Видите, как хорошо мы сработали в команде.       У мужчины не осталось культурных слов, которые можно было бы сказать в адрес этой парочки. Им повезло, что водитель, видимо, куда-то сильно торопился, а потому не стал устраивать длительный скандал с последующей лекцией на тему ПДД и просто сел обратно за руль, крикнув напоследок. – Пшли прочь! Идиоты…       Майк не стал сопротивляться. Он отполз с дороги и, сидя на тротуаре, проследил взглядом за тем, как уезжает вдаль потенциальный виновник его смерти. Хотя, это утверждение было не совсем верным, ведь настоящий виновник в тот момент стоял рядом с ним и протягивал руку, чтобы помочь встать. С трудом собрав мысли в кучу, Майкл ударил Лео по протянутой руке и встал, взглядом метая в его сторону молнии.       – Ты с дуба рухнул?! Что это сейчас было?! – завизжал парнишка, надеясь получить от друга какое-то внятное объяснение. Очень зря.       – Я доказал тебе истину своих слов.       – Ты почти убил меня!       – Но не убил.       – Потому что тот мужчина вовремя нажал на тормоз!       – Именно. Он вовремя нажал на тормоз как раз потому, что ты не можешь умереть. Литературная…       – НИКАКАЯ ЭТО К ЧЁРТУ НЕ УСЛОВНОСТЬ! ЭТО СЛУЧАЙНОСТЬ!       – Случайности не случайны.       – ДАЖЕ НЕ СМЕЙ ЦИТИРОВАТЬ МОЙ ЛЮБИМЫЙ МУЛЬТИК ПОСЛЕ ПОДОБНОГО! – голос злого Майка надрывался от крика, было очевидно, что его слова были написаны заглавными буквами. Его визг не столько взволновал, сколько удивил Лео, хоть он этого и не показывал внешне.       – Почему ты так реагируешь? Ещё совсем недавно ты просил меня подкреплять речь примерами, и этот пример был самый наглядный. Ты – главный герой, ты должен дойти до конца и в конце быть счастлив, поэтому ты бессмертен. В отличие от второстепенных героев, которые…       – Я даже не собираюсь тебя слушать! – отрезал взбешённый Майк, понимая, что каждое слово Леонарда его лишь сильнее раздражает, и, обогнав друга, быстрым шагом направился дальше вверх по улице.       – Майк? Ты куда? Майк, постой. Подожди! – раздался позади него растерянный голос Лео и его последующие шаги.       Майклу в тот момент больше не хотелось разговаривать с Лео, для начала ему не помещало бы переварить то, что случилось. Его друг толкнул его под машину! Минуту назад Майк мог умереть, просто из-за того, что Лео свято убеждён в правдивости своей теории! Такой поступок походил больше на поведение помешанного фанатика, нежели рационального, логичного и мудрого человека, коим считал Леонарда Майкл. Случившееся переворачивало образ Лео в глазах Майка, и ему нужно было немного тишины, чтобы обдумать это. Однако отчего-то очень напуганный темноволосый парень не собирался оставлять его в покое.       – Майк! Да погоди же, Майк!       Ноги Лео были длиннее, чем у Майкла, поэтому он быстро догонял последнего. Из-за этого Майку пришлось перейти на бег. Он не мог сейчас видеть и слышать Лео, он хотел попасть домой. Дом был совсем близко, Майку просто нужно было добежать. И у него это даже почти получилось: добравшись до нужного здания, Майкл вбежал по ступеням на крыльцо, достал из кармана ключи и ткнул ими в замочную скважину. Поворот, щелчок, и вот он дома, просто открыть дверь и…       – МАЙК, ПОЖАЛУЙСТА, ВЫСЛУШАЙ МЕНЯ! ПРОШУ!       Майк остановился, так и не повернув дверную ручку. Он и сам не знал, почему. Не то чтобы он хотел слушать Лео или надеялся услышать от него что-то конкретное. Просто Лео никогда раньше так не кричал при нём, и это должно было что-то значить.       Парнишка обернулся, и увидел, что его друг стоял внизу ступеней, опираясь на перила, и тяжело дышал. Видимо, Леонард редко бегал. Он был весь взъерошенный, запыхавшийся и очень напуганный. Пальцы Майка всё ещё сжимали дверную ручку, словно он был готов в любой момент скрыться в доме. Лео же молча смотрел на него снизу-вверх, с надеждой в глазах ожидая разрешения объясниться. Быть может, это было глупо, вестись на такое, но нетипичное для Леонарда состояние не могло не возыметь на искреннего Майка должного эффекта. Он вздохнул и отпустил ручку.       – Я слушаю.       – Прости, – это было первое слово, которые вырвалось из уст Лео. Он отвёл взгляд и поправил волосы рукой, голос его стал тихим и спокойным, как и прежде. Это сделало парня чуть более похожим на привычную рассудительную версию себя, но его немного неловкие жесты, поза, выражение лица указывали на то, что Леонарду на самом деле было стыдно за то, что он сделал. – Прости меня, Майк. Я знал, что это напугает тебя, что тебе будет неприятно. Я не должен был так себя вести. Дело в том, что надо мной взяло верх глупейшее чувство на свете: обида. Я обиделся на тебя, потому что понял, что ты не веришь мне…       – Я тебе ве-… – попытался возразить Майкл, но Лео прервал его жестом руки.       – Не переубеждай меня, пожалуйста. Этим ты сделаешь больнее нам обоим, –он слегка улыбнулся. – Ты не веришь мне. Как и все люди в этом мире. И это не повод вести себя так, как я повёл. Да и, ко всему прочему, мне в принципе не нужно было вываливать всё это на тебя в надежде, что ты поймёшь. Мне стоило быть умнее и сдержаннее, я должен был увидеть это раньше и принять, как принял всё остальное. Мои заблуждения не должны являться причиной твоего дискомфорта. Я обещаю, что такого больше не повторится, – Леонард смотрел на друга с искренней мольбой в космических глазах, и Майк буквально чувствовал боль и страх, которыми сверкали звёзды в их глубине. – Пожалуйста, не оставляй меня. Второстепенный персонаж никто без главного героя.       – …Я не оставлю тебя, Лео. Я тебе обещал, – с пониманием кивнул парнишка, видя, как свет звёзд в душе Лео внимал этим словам. Лео верил ему. Парень подался вперёд, желая подняться к другу вверх по ступенькам, но Майк отступил назад, покачав головой. – Погоди. Это не отменяет того, что мне нужно чуть-чуть подумать. Это касается не только твоих действий, но и твоих слов. Я теперь не знаю, что и думать про тебя… Ну и, да, из-за тебя я только что мог умереть. Это не смешно!       – Я и не смеюсь, – согласился Леонард, снова становясь серьёзным. Он с пониманием относился к чувствам Майка, которые сам же и вызвал.       – Просто дай мне немного времени, ладно? Пожалуйста – Майк вздохнул и снова положил руку на дверную ручку.       – Хорошо, я понимаю, – Лео ненадолго замолчал, будто бы желая сказать что-то ещё, но не решаясь. – …эм, если ты не хочешь видеть меня в ближайшее время…       – Я тебе напишу, – прервал друга Майк, и Леонард медленно кивнул. Такое решение устраивало их обоих.       – Ладно.       – Тогда, пока?       – Пока.       Такой важный разговор обрывался очень неловко, но Майк не знал, что ещё можно сказать. Зато Лео знал. Как только парнишка отвернулся, чтобы войти в дом, он услышал тихое:       – Погоди, Майк.       – Что такое? – он снова обернулся к Леонарду. Тот потёр локоть, с трудом сдерживая смущённую улыбку.       – Посмотришь мне вслед?       – …да. Да, конечно, – кивнул Майк, удивляясь тому, что Лео не забыл об этой их традиции даже в такой ситуации. – Дай мне минуту.       С этими словами Майкл наконец-то открыл дверь и скрылся за ней.              Дом встретил его знакомым уютным коридором. У обувной обуви стояла только одна пара зелёных туфель, а значит дома была только сестра, и то не факт. Зная её, она просто могла забыть убрать обувь. Как бы то ни было, Майк присел на пуфик, разулся двумя быстрыми движениями и прислонился затылком к стенке, тяжело вздыхая. Да уж, тяжёлый выдался вечерок…       – Опять допоздна гуляешь? – вспомнишь лучик, вот и солнышко. Сестра стояла в дверном проём, опершись плечом о косяк. Её волосы были слегка растрёпаны одежда помята, очки на носу сидели криво. Всё указывало на то, что приход младшего брата прервал её сладкий вечерний сон.       – Не так уж и поздно. Родители вон тоже ещё не пришли, – парировал Майк, и сестра закатила глаза с довольной ухмылкой.       – Ой, нашёл отмазку! Тебе просто повезло! – хихикнула она, и Майкл тоже постарался выдавить из себя улыбку.       – «Ага, а ещё мне сегодня повезло прийти домой. Меня могли бы сейчас от шин отскребать, – мрачно подумал парнишка в это время, и краем глаза заметил, что у сестры в руке был телефон, а в одном из ушей – наушник. Это тоже навеяло определённые ассоциации. – Интересно, а её личность тоже я ей подарил?»       – Погодь, только не говори мне, что ты опять гулял с тем стрёмным готом! – вдруг нахмурилась сестра, и Майк чуть стушевался. Он прекрасно знал, что она не любила Лео, но сегодня впервые увидел объективные причины для такого к нему отношения.       – Он скорее эмо, чем гот…       – Майк! – сестрёнка сердито цокнула и покачала головой. – Он же чок-ну-тый! Над его байками уже даже в старших классах смеются! Смех смехом, но чёрт знает, что у него в башке творится! Вдруг он решит тебя убить?!       – Не решит, – уверенно отрезал Майкл, не зная, кого хочет в этом убедить, себя или сестру, и встал с пуфика. – Мы это уже обсуждали.       – Ну не дуйся, братик, – тут же смягчилась сестрёнка, пытаясь приобнять брата, – я же просто переживаю за тебя.       – Я знаю, – вздохнул Майк, но в руки ей не дался и направился в свою комнату, засовывая руки в карманы. – Просто дай мне пару минут, ладно? Я немного устал.       – Окей, как скажешь. Как отдохнёшь, загляни в личку, я тебе ссылку кинула на одну нарезку!       – Обязательно.              Наконец-то Майк добрался до своей комнаты. Закрыв дверь, он потёр холодными пальцами глаза, собираясь с мыслями, и направился к окну. По пути он краем глаза взглянул на себя в зеркало и вспомнил про пятно от крема на рубашке       – «Надо будет забросить в стирку, когда закончу. Должно отстираться. Литературная условность…»       Уже и правда темнело, зажигались фонари. А Лео всё стоял у крыльца, ожидая, когда же увидит в окне лицо Майка. И вот, наконец, это случилось. Дождавшись того, чего он хотел, Леонард с улыбкой кивнул, выбросил пакет в мусорку рядом с домом Майка, развернулся и пошёл вниз по улице. Майкл облокотился на подоконник и продолжил смотреть ему вслед, попутно пытаясь понять, что же именно он думает по поводу Теории Лео и его личности.       Неужели Майк и правда верит в то, что они все являются героями книги, а сам Майкл так и вообще главным её героем? Нет, это было глупо и абсурдно, при малейшем обдумывании этой мысли хотелось смеяться. Как такое вообще могло когда-либо казаться ему правдивым? Но в обществе Лео казалось. В обществе Лео всё вообще было как-то не так, как обычно.       Злость в его сторону куда-то пропала. Оно и понятно, даже с таким странным поведением, Леонард не создавал впечатление плохого человека. Конечно, теперь в глазах Майка он не был таким уж мудрым и вездесущим, зато был глубоко несчастным. Для Лео эти истории ведь не просто небылицы, он искренне верит в Теорию. А значит верит и в то, что Майк – главный, а он сам – второстепенный. Какую же роль он тогда отводит себя во всём этом? Почему он говорит о смерти и страданиях? Зачем он так часто упоминает, что он не может ничего, а Майк может всё? Что творится в голове у «второстепенного героя»?       Майклу стало стыдно. Из всех вопросов, которые приходили к нему в голову, эти, самые главные, почему-то всегда посещали его разум в последнюю очередь. Почему он не может просто задать их Лео? Почему он вечно про них забывает? Неужели это происки того самого автора, о котором Лео не устаёт говорить?       «Нет, это глупо». Эту фразу в контексте описания общения с Леонардом можно было использовать бесчисленное количество раз.       Майкл ещё раз вздохнул и подпёр щёку рукой. Лео продолжал удалятся от его дома.       Майк обязательно спросит его при их следующей встрече. А следующая встреча будет, обязательно будет, просто не завтра и не послезавтра. Им нужен небольшой перерыв. Неудивительно, что перед перерывом Лео захотел отхватить себе побольше строчек текста. Что ж, если это сделает его друга счастливым, то Майк был не против посмотреть ему вслед до тех пор, пока он совсем не скроется из виду. Чтобы автор ещё хотя бы раз десять написал, как по вечерней улице, освещённой фонарями, Лео уходит, и уходит, и уходит, и уходит, и уходит, и уходит, и уходит, и уходит, и уходит, и уходит...