Часть 1
23 сентября 2021 г. в 07:00
Взгляды нескольких дюжин пар глаз одновременно сошлись на щуплом, бледном и будто слегка трясущемся пареньке. Гудевшая сверху лампа закончила свою басовую партию и принялась потрескивать на регистре сопрано. В ее свете, медведеподобный преподаватель, казалось, пытался обнаружить в ярко зеленых глазах студента то, чего в них не было.
— Но при чем же здесь мэр, Константин?
— Мне кажется, все здесь присутствующие меня прекрасно поняли, Евгений Васильевич.
— Но я что-то вас не слишком понимаю, уж извините, — он помолчал какое-то время, и продолжил: — Ладно, давайте вернемся назад к моему вопросу. На что все-таки, как вы думаете, уходит большая часть бюджета в таких индустриальных городах, как Обручков?
Несколько глаз однокурсников снова перекатилось в сторону Константина, однако тот молчал.
— Какие идеи? — тяжело вздохнул Евгений Васильевич.
Сверху, за сопрановым потрескиванием лампы вновь последовало басовое гудение.
— Могу сказать, что всем было бы намного лучше, если хотя бы какая-то часть бюджета уходила на новые лампы в кабинетах истфака.
— А вы все острите, Константин, — преподаватель ухмыльнулся. — Но, кажется, никто совсем с ваших шуток не смеется?
Домашнее задание Константин не делал, после пар его всегда ждали более важные дела. Забрав из дома свой небольшой чемоданчик и выслушав от матери насколько же хорошо на нем смотрятся классические костюмы, несколько раз в неделю он направлялся на улицу с загадочным названием Шашкобагайки и садился в синюю машину. После салона автомобиля было тяжело видеть свой идеально выглаженный пиджак в несколько удрученном состоянии, однако все же он эти поездки очень любил: слушая русский рок и наблюдая за умирающей осенней природой он ощущал себя частью интеллигенции, что отличалась от всего этого суетливого и пропитанного банальностью поп-культуры большинства.
В близлежащей деревне Семково, славившейся своими коровниками и сельхоз удобрениями, синяя машина останавливалась около дома по адресу Солнечная 4 и высаживала Константина. Участок был не примечателен, однако все же выглядел весьма приятно: за черным металлическим забором красовались аллеи из гладко выбритых маленьких кипарисиков, а газон был всегда подстрижен идеально ровно. За дверью коттеджа на четвертой Солнечной его всегда ждали коллеги, и сегодняшним субботним утром в доме оказалась Ева Горникова. Они были почти ровесники, однако девушка окончила учебу еще несколько лет назад. Сегодня Ева надела новый косплейный костюм. По короткому зеленому платью, светлому парику и банту на голове, Константин сразу узнал в ее образе Евы Сонию Невермайнд из Данганронпы, однако скрыл то, что был знаком с данной франшизой. Несколько лет назад он был поражен этой игрой, однако теперь, когда она вышла в мейнстрим, в его глазах Данганронпа умерла.
— Кофе закончился? — спросил у Евы Константин после нескольких минут просмотра верхних полок на кухне.
— Да, мы с Романом Павловичем его сегодня допили. Но вроде там должно быть еще где-то новое.
— Новый.
— Что?
— Новый.
Ева проигнорировала его нападки и поднялась на верхний этаж. Без ее помощи, к сожалению сонного Константина, новую банку кофе он найти не смог и, расстроенный ушел переодеваться. Его личная комната была на втором этаже. Большая часть мебели там имела розовый оттенок, а на окнах висели плотные, не пропускающие свет гардины. С прошлого раза остался тусклый запах роз — Константин любил зажигать в своей комнате аромасвечи.
Он включил компьютер и подключил к нему свой розовый геймпад. После запуска системы, тут же открылся браузер. Константин несколько растерялся из-за незнакомо выглядящего сайта, однако быстро вспомнил, что недавно на нем поменяли интерфейс. Решив оценить работу дизайнеров, он принялся рассматривать страницы сайта.
Добро пожаловать на Вебкам*** — крупнейший вебкам сервис Восточной Европы. Здесь Вас ждут более пяти тысяч моделей, количество которых увеличивается с каждым днем. Наш сервис позволяет выставлять фильтры для лучшего поиска необходимого контента. Всего в несколько кликов Вы сможете найти модель Вашей мечты! А если Вы сами желаете стать моделью, то в нашем сервисе, благодаря Вашей плодотворной работе, Вы можете взобраться на вершину Вебкам Олимпа и получать приятные денежные бонусы!
Пролистав ниже, Константин увидел тот самый чарт. Его вершину составлял Вебкам Олимп — самые популярные и высокооплачиваемые модели. Weaboobitch, politicalnyaslut, InFlorenscence, gothmaiden и BothBrocken — с ними всеми, за исключением второго места, Константин был лично знаком и знал каждого по имени. Он зашел на страницу politicalnyaslut и увидел, что новый дизайн не слишком на нее повлиял. "Можем вместе поиграть в Nintendo, посоревноваться в Just dance или обсудить пропадандитскую политику Геббельса, выбирай! Только ради тебя помурлыкаю в микрофон~" — твердило описание. С фото профиля на него смотрела красивая девушка в розовом парике с небольшой, но заметной родинкой над губой. Константин вынул из чемодана детскую присыпку и силиконовую накладную кожу, на которой красовалась женская грудь. После часового сбора, Константин больше не узнавал себя в зеркале — на него с той стороны смотрела politicalnyaslut. Последним штрихом была плиссированная юбочка и чулочки с кошачьими подушечками, на случай, если кто-то попросит показать ножки.
До стрима оставалось еще двадцать минут и Константин был мучим скукой. Ева уже работала в соседней комнате, и он решил понаблюдать за этим процессом, как никак именно она находилась на вершине Вебкам Олимпа.
После подключения к ее стриму, экран тут же залился зеленым светом светодиодных лент, висевших вдоль стен. Платья на Еве больше не было, лишь расстегнутая на несколько пуговиц полупрозрачная блуза. Изгибы ее шеи напоминали о мраморных статуях античности, глядя на нее захватывало дух. Через блузку слегка были видны ее розовые соски. Ева мягко прошлась рукой по своей груди и спустилась вниз. Константин решил последовать ее примеру. Он приподнял собственную юбку и опустил руку в трусы, попутно зажигая перед экраном новые аромасвечи. Запахло терпкой лавандой. С каждым вздохом Евы, Константин чувствовал будто внутри поднимается волна. Она начала облизывать свои пальцы и ему, казалось, становилось все тяжелее дышать. Мимолетно взглянув на время, он удостоверился что успеет закончить начатое. И вот Ева слегка откидывается на своем стуле, и стрим тут же зависает. Константин в недоумении прильнул к экрану. Он обновил страницу, но ничего не изменилось. В попытках уловить хотя бы какие-то звуки из соседней комнаты, он прислушался, но лишь тишина окружала его. Поднявшись со стула, Константин вышел в коридор и, встав на носочки, пытаясь не издать ни звука, подошел к двери комнаты Евы. Ни звука. Впрочем, интернет подключение — это не самая стабильная вещь на свете. Однако, когда Константин вернулся назад в свою комнату, то никаких проблем с интернетом он не обнаружил. Картинка все так же оставалась неизменной. Когда он открыл общий чат стрима, то понял, что был не единственным, у кого возникла такая проблема. Значит стрим завис у Евы?
Заходить в комнату моделей во время трансляций строго запрещалось, но, кажется, в этот раз сбой был довольно серьезным, возможно им вместе будет проще разобраться. Константин снова на цыпочках прокрался к двери и тихо распахнул ее. В глаза сразу ударил зеленый светодиодный свет. Ева сидела на стуле неподвижно, в полураскрытой блузке и парике с большим бантиком. Она не обратила внимание на то, что он вошел.
— Стрим завис? — прошептал Константин.
Ответа не последовало. Он почувствовал, будто его сердце опустилось глубоко на дно.
— Ева? — он не узнавал собственного голоса.
Она застыла в той самой позе, словно выточенная в камне мраморная статуя. Константин подошел к ней и, казалось, каждый шаг забирал у него силы. На мгновение он увидел на экране волосы своего розового парика, плиссированную юбку и чулочки, но в тот же момент дернул мышкой, закрыл стрим и выключил камеру. Трясущимися руками он пытался нащупать пульс на шее Евы, лихорадочно вспоминая расположение сонной артерии с картинки в учебнике по биологии. Он схватил ее запястье и принялся искать пульс там, но тут же выругался, удивившись своей недалекости и прислонил ладонь к груди Евы. Сердце не билось. К горлу подступил рвотный рефлекс, но с трудом Константин все же сумел его сдержать. Не отдавая себе отчет, он в одно мгновение оказался в своей комнате, набирая номер Романа Павловича. Шли гудки, но они не прекращались. Константин слышал стук своего сердца в ушах. Роман Павлович не брал трубку. Не оставляя надежды, Константин набрал его снова. Гудки. Третий раз. Гудки. Четвертый раз. Чертовы гудки. Пятый раз. Идиотские сраные гудки. Шестой раз. Конченные ублюдские гудки. На его глаза начали наворачиваются слезы. Седьмой, восьмой, девятый, тринадцатый, пятнадцатый раз. Константин всем сердцем возненавидел этот короткий, отвратительный, все время повторяющийся звук. Бросив телефон на пол, он упал вместе с ним. Из глаз текли слезы. Он не мог вызвать скорую, он не мог вызвать полицию. Но что если Еву еще можно спасти? Вдруг счет идет на минуты? Но что же случилось? Ей стало плохо, или может… Константина объяла паника, он начал беспорядочно вдыхать воздух. В глазах возникли черные пятна и принялись все больше и больше разрастаться, пока полностью не перекрыли его зрение. В ушах невероятно сильно звенело, а тело отказывалось слушать какие-либо команды.
Ярчайший свет возник перед его глазами. Константин никогда не был религиозен, однако первая мысль как никак возникла у него о последнем суде. Когда наконец зрение восстановилось, он обнаружил что в его глаза светили фонариком.
— Рефлекс есть, — сказал женский голос, будто сдавленный подушкой. — А, так он еще и глазами шевелит! Судя по всему, он уже в сознании.
Словно через труднопроходимые дебри к нему в сознание назад пробивались мысли. Худощавое, с непропорционально большими карими глазами бледное лицо девушки, нависшей над ним выглядело знакомым.
— Сейчас ты попробуешь ответить на мои вопросы, если можешь, хорошо?
Константин слегка кивнул
— Как тебя зовут?
— Константин.
— Как твоя фамилия?
— Гарцев.
— Сколько лет?
— Двадцать один.
— Мои имя, фамилию знаешь?
— Вера Мерник.
— Все, вроде порядок! — девушка поднялась с корточек и подошла к стоящим по отдали. Знакомые голоса неразборчиво доносились до Константина. Вера Мерник также была его коллегой по Вебкам Олимпу, из дуэта BothBrocken, располагавшемся на пятом месте топа. Свою популярность они, вместе с ее напарником Александром Казанцевым, заработали благодаря выполнению платных запросов клиентов, которые часто отличались невероятной дикостью, на грани БДСМ и реального садизма.
— На наличие черепно-мозговых проверила? — послышался сзади холодный и расчетливый голос Казанцева.
— Да все с ним в порядке, Александр Дмитриевич. Мальчик наверное от гипервентиляции сконфузился, посмотри на его лицо, явно же бился в истерике.
— На вашем месте я бы не был в этом так уверен, Вера Валентиновна.
В коридоре послышались шаркающие шаги и в дверном проеме появилась худощавая фигура в черном. Копна светлых кудрявых волос обрамляла приятное лицо молодого человека. Он улыбнулся и поправил свой септум. Виктор Кривицкий или gothmaiden занимал третью строчку Вебкам Олимпа. По словам Виктора, его необычной внешностью он обязан своему деду — нигерийскому студенту, еще в шестидесятые годы однажды посетившему СССР. С Кривицким Константин познакомился раньше всех, впрочем, и нахождением в вебкам сфере студент был ему обязан. Виктор делал упор на создании образа готической девушки-геймера, создающий скорее не порнографический, а эротический контент. Как Кривицкий, так и Гарцев, имея от природы женственные черты лица и высокий голос, использовали данные преимущества для продвижения в индустрии. Об их половой принадлежности зрителям известно не было.
Виктор печально взглянул на лежащего на полу Константина.
— Господа врачи, у вас, кажется, человек на полу лежит, не находите?
— Он в себя приходит, — фыркнула Мерник.
— Лучше его не трогать до приезда скорой помощи, — Казанцев затянулся сигаретой.
Александр Казанцев, по его рассказам работал врачом в частной клинике. Каким врачом и в какой клинике — Константин не знал, да и в целом с BothBrocken он пересекался не часто. Александр был рослым молодым человеком, часто выглядел словно карикатурный "темноволосый молодой бизнесмен", сошедший со страниц эротических романов.
— Да, что ж, видимо нам придется пригласить дорогих фельдшеров в удивительный мир вебкама, — Кривицкий почесал подбородок. — Раз уж наши дорогие врачи не хотят работать.
— Вить, ты же понимаешь что у нас нет ни нормальной аптечки, ни носилок. В этой ситуации мы бессильны, — Мерник затянулась от сигареты Казанцева.
— При том у нас труп в соседней комнате, — отметил Александр. — Что прикажете с ним делать?
— Закопать на заднем дворе, какие еще могут быть вопросы? — сказала Мерник, глупо посмеявшись.
Константин с трудом поднял туловище с пола.
— Ожил! — театрально воскликнул Кривицкий, держа при этом возле уха телефон.
— Ева действительно, — прошептал Константин. — Умерла?
Ответа не последовало, Гарцев лишь словил на себе жалостливые взгляды своих коллег. Из телефона Виктора вновь раздавались те самые гудки, оставшиеся в памяти Константина незаживающим шрамом. Вызов закончился и Кривицкий покачал головой:
— Роман Павлович, ну что же вы, дорогой, так с нами поступаете!
— Не может быть что он нас кинул! — запротестовала Мерник.
— Я звонил ему когда, — Гарцев вздохнул. — Когда все случилось. Он тоже не поднимал.
Константин наконец поднялся на ноги, но тут же уселся на свое кресло.
— Я сваливаю отсюда нахер, — сказал он дрожащим голосом.
— При всей моей любви к тебе, Костя, — начал Кривицкий. — На твою юбочку в конце стрима обратили внимание все. Смотри, скоро на нее обратят внимание и правоохранительные органы.
— Витя, — воскликнул Гарцев. — Ты на что, черт возьми, намекаешь?
— Кость, ну тут большим умом блистать не нужно, чтобы понять на что он намекает, — развела руками Мерник.
— Я ее не убивал! Она уже была мертва, когда я пришел!
Подняв голову вверх, Константин встретился взглядом со своим приятелем Кривицким и будто его не узнал.
— Ты ведь понимаешь все, наедине остаются модели с первого и второго места Вебкам Олимпа и, о ужас, модель с первого места умирает, а модель со второго мелькает в конце ее стрима…
— Витя, я что похож на полного идиота?! Это же самое тупорылое убийство, которое только можно совершить!
— Ну послушай, голословить и называть тебя уже убийцей я не собираюсь, но свое положение ты и без меня должен понимать. Когда здесь будут менты, то они тобой определенно заинтересуются.
— Жопа тебе, Кость! — отметила Мерник.
— Можно и так сказать, — согласился Кривицкий.
Казанцев потушил сигарету и выбросил окурок в окно.
— Нам необходимо обязательно дозвониться до Романа Павловича, — вздохнул он. — Насколько мне известно, у него есть свои люди в полиции. Иначе мы рискуем быть скоропостижно задержанными за распространение порнографического материала.
— Нужно к нему ехать домой тогда, — Мерник скрестила руки. — Я, в целом, могу этим заняться, я сегодня на машине.
Она взглянула на свои наручные часы.
— Где-то в три может и вернусь. Надеюсь.
Но в три она не вернулась. Внутри Константина нарастала невероятная тревога, его, будто объятого невероятным холодом, колотило. Не помогало даже одеяло, в которое он завернулся. Втроем, они сидели за столом на кухне, Казанцев — выкуривая уже перевалившую за десятичный номер сигарету, Кривицкий — то и дело переключаясь от одной соц сети на другую, содействуя своей интернет зависимости, а Гарцев — нервно наблюдая за двигающейся стрелкой часов.
— Костя, — начал Виктор, не отрываясь от телефона. — Ты же понимаешь что ты тут главный подозреваемый?
— Зачем вы его пугаете раньше времени? — Казанцев несколько высокомерно взглянул на Кривицкого. — Разве вы не видите — он весь дрожит?
— Это я его пугаю?! Да упаси боже! Я ему наоборот помочь хочу, Саня, блин.
— Меня будут судить за убийство? — будто зачарованно спросил Константин.
— Не факт, — Казанцев сверкнул глазами. — Зависит от того как пойдет дело. Но пока ваша ситуация действительно выглядит удручающе.
— Тебе нужен адвокат, — Виктор наконец оторвался от экрана. — И лучше как можно скорее.
— Я никого не знаю, я-я даже не знаю что говорить следователю. Неужели все должно было так закончиться…
— Так, Костя, не размазывайся как сопля сейчас, а, возьми себя в руки. Сейчас найду тебе адвоката. У меня, понимаешь, — Виктор поднял палец вверх. — Связи есть.
Он быстро долистал до нужного номера и протянул телефон Константину.
— Запиши его пока себе в контакты, а я ему сейчас звякну. Алексей Геннадьевич Буйневич, запиши, запиши давай!
С трудом сконцентрировавшись на задании, Константин записал номер в свой телефон. Кривицкий тут же вскочил и отошел в сторону лестницы на второй этаж.
— Леша, слушай, такая вот есть тебе просьба… — его приглушенный голос слышался из коридора.
— Я написал Лонжевичу обо всей ситуации, — Казанцев затушил сигарету.
— InFlorenscence?
— Да. Он меня послал.
— Что, просто так, ни с того ни с сего?
Александр пожал плечами.
— Он странный, — Константин напрягся.
Казанцев сделал жест рукой, означавший "50 на 50".
— Ваш товарищ Виктор, например, от него без ума. В целом для него это характерно, однако Лонжевич на самом деле, если не брать во внимание некоторые моменты, человек достаточно добрый.
— Тогда почему этот добрый человек тебя посылает, когда ты рассказываешь ему о чьей-то смерти?
— На этот вопрос у меня, к сожалению, нет ответа.
К половине шестого Константин уже перестает боятся и в целом его судьба больше его не слишком беспокоит. Кажется, мысль о смерти Евы более его не пугала, а была скорее угнетающе надоедлива. Гарцев сделался невероятно раздражительным и ушел в гостиную от своих коллег. С кухни послышался голос Веры Мерник — она записала голосовое сообщение Казанцеву.
— Я не знаю насколько вам слышно, но тут пилят дверь. В общем-то я приехала к дому Романа Павловича через полчаса как выехала, но никто мне, соответственно, не открыл. Сидела я долго, а потом к соседям зашла. Сказали, мол, утром он приехал, машина в гараже, все как надо. Звонили ему еще несколько раз, но телефон уже был вне зоны действия сети. А соседи говорят мол, тут недалеко его тесть живет, давайте ему позвоним. Ну а тесть тоже не в зуб ногой, так что по итогу вызвали слесаря, ломаем дверь. Тесть этот жутко перепугался, ходит из стороны в сторону, сесть не может. В принципе, я думаю вы понимаете, что ничего хорошего мы явно за дверью не найдем. Но зато этот Степан Семенович, тесть конечно, вызвал к вам полицию. Следователь Рунин — наша крыша, так что не стесняйтесь, про вебкам он послушает без зазрений совести, так сказать. Ждите его в гости, а мы как дверь вскроем, я сразу напишу.
Через сорок минут явился следователь вместе со скорой помощью. Таким образом, по составленной благодаря трем очевидцам официальной версии следствия, девушка погибла во время трансляции, на которой она показывала свой костюм для косплея. Второй косплеер, гражданин Гарцев, находился в соседней комнате во время ее смерти.
Константина отпустили под подписку о невыезде. Оказавшись дома перед перепуганной матерью, он не смог ничего ей сказать. Мать переходила на крик, пытаясь узнать у него что же случилось, но изнеможенный Гарцев лишь через время сумел найти силы на то, чтобы тихо прошептать что его подозревают в убийстве. Мать проплакала всю ночь.
Наутро Константина разбудил звонок от Алексея, адвоката, чей номер Гарцев вчера записал. Кривицкий подсуетился чтобы адвокат сам связался с Константином, ожидая что подозреваемый сам не изъявит ему позвонить. Они договорились встретиться дома у Гарцева. Константин поднялся, при этом будто ощущая боль в каждом суставе. На кухне в полном одиночестве сидела мать, он ее никогда такой не видел: впалые щеки, черные круги под опухшими от слез глазами.
— К нам сегодня придет мой адвокат, — устало сказал Константин, наливая себе стакан воды.
— Как это произошло? — голос матери дрожал.
— Я был в гостях у друга, в соседской комнате умерла девочка.
— Костя, кто эти твои друзья? Все эти деньги, которые ты получаешь, они тоже от них?
— Не нагнетай.
— Зачем тебе эти деньги, Костя?! Зачем тебе эти деньги, если они к такому приводят?!
— Да ничего ни к чему не приводит! Это случайность, конченная случайность, в которой я оказался! Мне, знаешь, от твоей истерики сейчас лучше не станет!
Мать в слезах убежала в свою комнату и хлопнула дверью. Константин открыл общий чат со своими коллегами, в который не заходил со вчерашнего дня. Длинное голосовое сообщение от Мерник возбудило длинную дискуссию. Гарцев включил его.
— В общем, если кто не в курсе, мы вчера ломали дверь в дом Романа Павловича вместе с его тестем. И… Да, мы нашли его труп. Когда я увидела состояние Степана Семеновича в момент, когда мы открыли дверь, я думала один трупом это все не закончится. Еле откачала старика из этого состояния, слава богу инфаркт мужика не хватил. Так вот, Роман Павлович попал на вскрытие к нам ибо умер по месту прописки. Что я могу сказать, — она вздохнула. — Это не была естественная смерть, о чем в принципе было догадаться не сложно. Не было у него никаких патологий, которые могли так просто его убить. Передали вот сейчас судмедэкспертам. Не знаю что там о себе думает Рунин и другие его товарищи, но как по мне тут убийство на лицо. В зависимости от заключения судмедэксперта и действий сами понимаете каких органов, к нам всем еще могут прийти в гости, так что готовьте попки, пацаны, Степан Семенович не даст этому делу просто так уйти в небытие.
За окном светило солнце, его лучи лениво вздымались над горизонтом, как обычно это бывает поздней осенью. Гарцев ждал пока полуживая кофемашина наконец-то дольет кофе в его капучино. Раньше он порывался купить новую, но все откладывал. Теперь на эти деньги ему придется покупать свою свободу, в лице адвоката Буйневича.
Буйневич пришел примерно в два часа дня, обнаружив Константина в крайне удручающем состоянии. На Гарцева адвокат не произвел впечатления хорошего специалиста: пускай он пришел в строгом дорогом костюме, его длинные, черные и слегка растрепанные волосы никак не могли удержаться в его будто интуитивно собранной прическе. Длинное бежевое пальто адвоката выглядело так, будто его стоимость была примерно наравне со стоимостью новой хорошей кофемашины. Буйневич стянул свои короткие сапоги и с улыбкой взглянул на Константина. Тот в некоторой растерянности не нашел ничего лучшего, как предложить ему чая.
— Простите, я вас не расслышал, — слегка скривился Алексей.
— Я могу сделать вам чая, — сказал на повышенных тонах Константин.
— Ах, чая! Да, конечно, но куда мне тогда лучше пройти?
— Кухня здесь.
В маленькой красной кухоньке, на небольшеньком стульчике, внушительных размеров адвокат выглядел чрезмерно громоздко. Он был атлетического телосложения, но занимал так много места, что Константину даже стало тесно находится с ним в одной комнате. Гарцев поставил на стол перед Буйневичем чашку с черным котиком.
— Что ж, Константин, благодаря Виктору я узнал некоторую информацию о вашем деле, однако мне бы хотелось услышать и ваше видение событий.
— В общем… С университета я приехал на Солнечную 4…
Буйневич вынул из своего кейса записную книжку и стал конспектировать.
— А на чем вы приехали?
— Синий Ниссан Мурано, машина, принадлежащая нашему начальнику Роману Павловичу Бестоцкому.
— Вы вели ее сами?
— Нет, у меня нет прав. Роман Павлович всегда нанимал шофера.
— А шоферу можно было заходить внутрь коттеджа?
— Без понятия. Как минимум я ни разу не видел, чтобы такое было.
— Вы видели, как он уехал в тот день?
— Нет, но даже если и так, в дом никак не проникнуть, если нет ключей от ворот и от самого коттеджа.
— Ладно, расскажите тогда, пожалуйста, что же было дальше, — Алексей то и дело щелкал ручкой, что крайне раздражало Константина.
— На первом этаже я встретил Еву Горникову. Погибшую, получается… Потом пошел на второй этаж…
— Никого в доме кроме госпожи Горниковой вы не наблюдали?
— Черт, ну я как бы не проверял.
— Ладно, но возможно вы с ней разговаривали?
— Да, говорили немного, но ни о чем таком речи не шло.
— А о чем шло?
— Сейчас не вспомню.
Буйневич тяжело вздохнул и наклонился, опершись на стол.
— Что же было дальше?
— Я переоделся в рабочую одежду и, так как времени еще хватало, решил посмотреть стрим Евы. Тоесть, мне было просто интересно, она ведь на первом месте ну, на Вебкам Олимпе, — эти слова вгоняли Гарцева в краску, но Буйневич лишь кивал со своим натянуто-дружелюбным выражением лица. — И потом я подумал что стрим завис, подошел к комнате Евы, Горниковой, точнее, потом вернулся в комнату, а потом… Открыл дверь к ней и… Она была мертва… Я-я выключил стрим и начал звонить Роману Павловичу.
— Бестоцкому?
— Да, но он не поднимал и-и я упал обморок. Открыл глаза когда рядом была Вера, точнее Мерник, Казанцев и Кривицкий. Вам наверное известны эти люди.
— Да, конечно, — Алексей откинулся на стуле и взглянул на свои записи. — В целом, могу сказать, что по вашему рассказу, значительных улик, доказывающих вашу вину, быть не должно, как минимум пока мы не узнаем причину смерти Евы Горниковой. Время ее смерти предположительно записано на камеру, эта же камера вас запечатлела. Пока это единственная улика против вас. Таким образом мы можем подать ходатайство о применении меры пресечения в виде личного поручительства.
— И что это все значит?
— Как минимум то, что вы сможете выходить из дома. Знаете ли вы каких-нибудь законопослушных граждан, которые могли бы за вас поручиться?
— Моя мать? — Константин развел руками.
— Чудесно. А можно ли мне с ней поговорить?
— Говорите на здоровье. Только она со вчерашнего дня ревет не переставая.
— Что же вы так с ней. У нее горе.
— У меня горе, а у нее разочарование. Ее комната в конце коридора направо.
— Большое спасибо.
Буйневич вышел из кухни и Константин наконец-то смог вздохнуть спокойно. Он сам не мог себе объяснить почему молодой адвокат вызывал в нем такое негодование. Разблокировав телефон, Гарцев тут же увидел сообщение от Кривицкого:
— Как тебе Леша?
— Конч какой-то, — ответил Константин.
Кривицкий посмеялся, и тут же спросил:
— Почему? Он он очень хороший специалист.
— Да я не знаю, он какой-то вылизанный, аж противно, как кей-попер какой-то.
— Ты имеешь что-то против азиатов?
— Нет, но против кей-попа и слащавости его исполнителей — да.
— Значит в следующий раз у меня в гостях будем слушать именно его.
— Если будет следующий раз.
На кухне снова оказался Буйневич все с тем же дружелюбно-натянутым лицом.
— С вашей матерью мы все обсудили, она согласна стать вашим поручителем, — он достал из кейса стопку бумаг. — Сейчас мы будем заключать с вами договор.
— А если я не хочу его с вами заключать?
К удивлению Константина, лицо адвоката так и не изменилось.
— В таком случае я попрошу вас заплатить за консультацию.
— Ладно, неважно, давайте ваш договор.
— Прошу, — Алексей протянул ему стопку.
Константин подписал все необходимые документы, но на душе будто наоборот стало тяжелее. Теперь его должен представлять этот вылизанный господин, к которому кроме отвращения он ничего не испытывал.
— Скажите еще, Константин, какие были у вас отношения с Романом? Я просто к тому, что по рассказам Виктора обо всей этой ситуации, можно предложить что есть шанс объединения этих двух дел в ближайшее время.
— Нейтральные у нас были отношения. Ничего особого сказать о нем не могу, мы почти не общались. Иногда мы ходили там в кальянные, у нас это было чем-то вроде корпоративов, но не более.
— Возможно между вами были какие-то ссоры?
— По мелочи может и были, но всего не упомнишь.
Попрощавшись с адвокатом, Константин почувствовал, будто груз упал с его плеч. Оставшийся вечер Гарцев посвятил общению с бутылкой виски с верхней полки.
Проснулся на следующий день он в двенадцать, голова раскалывалась: Гарцев спал на столе лбом вниз. На экране телефона сразу высветились три пропущенных от Буйневича, но Константин решил не перезванивать этому метросексуальному молодому человеку. Чем меньше он с ним контактировал — тем меньше адвокат его раздражал. Однако открыв сообщения, он вновь увидел это слащавое лицо.
— Ходатайство подписано, — твердило сообщение. — Теперь вы можете выходить под поручительство вашей матери.
Константин ничего не ответил, быстро собрался и вышел из дома. Матери он ничего не сказал, в целом ее видеть абсолютно не хотелось. Она за его 21 год успела отправить его жизнь своим перфекционизмом. В школьные годы она прямо до выпуска продолжала проверять его домашнее задание и заставляла переписывать, если что-то было не так. Однако, чем старше становился Константин, тем больше он протестовал против ее диктатуры. Ей очень хотелось чтобы сын был юристом, мать все твердила о том что это очень престижная профессия и он должен был соответствовать ее видению. Поступить на юриста он не смог, но, несмотря на свои попытки, и не хотел. Он был счастлив изучать историю, но мать не утихала о том, что его выбор был неверным. Со временем Константин научился затыкать ей рот деньгами.
Холодный, пробирающий до костей ветер напоминал прохожим что, несмотря на яркое солнце, была уже поздняя осень. В соседней брежневке был расположен небольшой магазинчик крупной обручковской торговой сети "Мой Маркет". В таких местах на окраине города обычно из всех возможных полок, полки алкоголя занимали больше всего места. Кажется маркетологи понимают, что люди на окраинах города нуждаются в нем больше иных продуктов. На водосточной трубе, из которой стекала в огромную лужу зеленоватая жижа, весел яркий плакат. "Свободный Обручков" — твердил яркий лозунг. "Политика в нашем городе, — думал Константин. — Что-то новое". От света люминесцентных ламп в магазине болели глаза. Он быстро схватил бутылку виски и двинулся на кассу, но тут же раздался звонок телефона. Это была Вера Мерник.
— Ну что, Костя, уже чувствуешь запах
свободы?
— Ага, если бы.
— Слушай, у меня к тебе предложение, может заедешь сейчас ко мне? Поболтаем немного.
— О чем?
— Ну ты понимаешь о чем, Костя. Приходи, все узнаешь.
— Ладно, какой адрес?
— Кольничкова 5, 24. Жду, — она повесила трубку.
Вместе с бутылкой виски в руке Константин примчался на такси на упомянутый адрес. Это был длинный дом в центре города, построенный еще в 50-ые в стиле сталинского ампира. Как и полагается многим центральным домам, со стороны проспекта он выглядел впечатляюще, а во дворе напоминал самую обычную хрущевку. В подъезде пахло сыростью и мочой, лифта не было. С сильной одышкой Константин поднялся на четвертый этаж и быстро оказался в квартире Мерник.
Вера встретила его в большом махровом халате. Ее квартира была довольно пустой, от высоких потолков в комнатах появлялось эхо.
— Ты ко мне с презентом? — спросила Мерник, обратив внимание на виски.
— Нет, это я себе, просто некуда положить было.
— Я вижу ты не лучшим образом сейчас соображаешь, — засмеялась она. — Ладно, я дам тебе пакет, пойдем на кухню.
Обстановка в темной маленькой кухне напоминала интерьер баров из вестерна. Вера поставила чайник.
— Я сделаю тебе зеленый чай, все-таки полезно как-никак, а то видок у тебя неважный. Но не мудрено, не мудрено.
— Ты мне что-то хотела сказать?
— Да, — она обернулась и оперлась руками о кухонную тумбу. — И я хотела чтобы мы были только вдвоем. Ты ведь понимаешь, что это все не просто несчастный случай?
— Наверное, скорее всего.
— Не наверное, а точно. Где твой энтузиазм? Это тебя обвиняют в убийстве, а не меня в конце концов!
— Давай без нравоучений и поближе к делу.
— Черт с тобой, Костя. В общем… Я почти сто процентов уверена, что Роман Павлович был отправлен и, судя по тому как и в каких условиях умерла Горникова, вывод напрашивается сам собой.
— Хорошо, я могу предположить, за что могли убить Бестоцкого, но Ева тут при чем?
Темные тучи затянули ясное небо и в комнате стало темно как ночью. Мерник зажгла свечу, поставила ее на стол и стала рядом, зловеще смотря Константину в глаза.
— Зачем весь этот театрализм, Вера?
— Объясняй тебе, не объясняй — все равно не поймешь. Сам ведь мне свечу подарил, дай мне теперь с ней немного поразвлечься.
— Я спрашивал, при чем тут Ева?
— Ах, Ева! Все довольно просто. Я начну немного издалека. Знаешь, мы с Александром Дмитриевичем уже как бы, своеобразные ветераны вебкама. Так вот, мы как раз застали появление Вебкам Олимпа и знали многих, кто должен был в него попасть.
— Это как-то слишком издалека…
— Тихо, слушай дальше! За все время существования Вебкам Олимпа, мы собрали много инфы, о которой Бестоцкий умалчивал.
— Можно я здесь покурю?
— Даже не думай! У меня вон — она указала на потолок. — Пожарный извещатель. Слушай меня, Костя, это очень важно! Думаю ты помнишь, что после того дня, когда у тебя взлетели просмотры, тебе написал администратор.
— Да, и?
— Они всегда анализируют данные о пользователях и просмотрах и связываются с теми, у кого хорошие результаты.
По старому подоконнику начал капать дождь.
— Только не это, — протянул Константин.
— Все, не ной только, я дам тебе зонтик. Слушай дальше. Администратор дает тебе рекомендации о том, что лучше делать, что приносит больше просмотров, но это не последняя его функция. Он в первую очередь собирает на тебя досье и, если у тебя хорошая статистика и ты уже в Обручкове, или готов в него переехать, то считай что ты уже на Вебкам Олимпе.
Дождь начинал стучать по подоконнику словно по барабану, и Вера закрыла окно.
— Зачем ты открывала окно, если здесь и так холодно?
— Слушай, это ты тут в гостях, а не я, так что давай веди себя как-то поскромнее. Я думаю ты помнишь ваши разговоры с администратором, верно? Она никогда не включает камеру, но ее голос не сложно запомнить. Так вот, я думаю ты помнишь и то, что когда ты доходишь до шестого "предолимпного" места, то вместо администратора с тобой связывается Бестоцкий.
— Да, помню такое, — вздохнул Константин.
— Так вот это не во всех случаях так. Наш учредитель появляется только тогда, когда они рассчитывают вытянуть тебя на Олимп. Если нет, то снова появляется та самая администратор. Часто твое восхождение на Олимп начинается задолго до шестого места, они механически поднимают тебя в топ.
— Зачем?
— Так выгоднее. На сайте конечно написано что Вебкам Олимп это "самые популярные модели на ресурсе", но это не совсем так. Это те модели, чью популярность подняли с помощью рекламы и те, кем Бестоцкий мог лично управлять.
— Мной никто не управлял.
— Потому что было еще рано. Сначала они поднимают тебя к верху и говорят, мол "еще совсем чуть-чуть, теперь тебе нужно показать немного больше". Ты ведь понимаешь, что вебкам предполагает что ты будешь раздеваться полностью?
— Но я оказался на втором месте не раздеваясь полностью.
— Я же говорю тебе, ты оказался на втором месте потому что им было выгодно тебя поднять. Еще чуть-чуть, и они бы сказали, что ты должен полностью раздеваться в привате.
— Но как это вообще возможно? Тогда же зрители поймут, что я не девушка.
— Для этого и существует модератор. Ты видел сколько стоит приват у Кривицкого? Перед тем, как потратить столько денег, человек бы хотел удостовериться в том что он конкретно получает. И тут как раз в игру и вступает модератор, который принимает решение пропускать клиента в приват или нет. Но это только что касается Кривицкого.
— Ты кажется должна была рассказать о том, при чем здесь Ева.
— Все взаимосвязано, Костя, все взаимосвязано! Я пытаюсь тебе дать понять как много делает модератор и администратор, особенно если учесть, что это один и тот же человек! Так вот, когда она появлялась вместо Бестоцкого на последнем собеседовании, то она представлялась. "Марина Ломейко, соучредитель Вебкам***". Соучредитель, Костя, понимаешь! А теперь соразмерь работу, которую выполняет учредитель и соучредитель!
— Хорошо, но где в этой истории Ева?!
— Ева не первый год на вершине Олимпа. Думаешь это все просто так? Думаешь просто так она самая рекламируемая модель на ресурсе? Я не знаю какие конкретно у них были отношения с Романом Павловичем, но я уверена, что всю новую информацию узнавала в первую очередь она. Если бы убили только Бестоцкого, то Ева бы сразу поняла все планы Ломейко и просто бы ее сдала. Не выгодно оставлять ее в живых. Ломейко явно считала, что никто из нас не знал о ее существовании кроме Горниковой и Кривицкого.
— Хочешь сказать, что соучредитель убил учредителя?
— Я в этом уверена! Смотри, еще скоро новые улики против тебя появятся, вот увидишь!
— Не хочется верить в это…
— Но ты же понимаешь, что это все было совершено с расчетом на то, чтобы тебя подставить?
— Возможно, но не слишком ли для соучредителя рискованно совершать такое убийство?
— Может быть и рискованно. Но можешь ли ты себе представить, какие деньги она способна благодаря этому получить? Я бы рискнула.
Константин с недоверием посмотрел на Веру.
— Ну я не соучередитель. Еще и клятву Гиппократа давала, мне нельзя.
После разговора с Верой и зеленого чая, уставший Константин вернулся домой. Самым обидным моментом этого вечера было то, что виски осталось забыто у Мерник. Разогрев в микроволновке полуфабрикатное мясо, Гарцев с неохотой прожевал его, закончив смотреть при этом видео о величайших не пойманных серийных убийцах. Приходили уведомления из их университетского чата, однако Константин их игнорировал: в ближайшее время в университете он не появится.
Около восьми вечера он лег спать, чувствуя что силы были уже на исходе. Подушка под его головой быстро намокала — Гарцева захлестнули эмоции. С трудом погрузившись в сон, он видел сны о серых прямоугольных чудовищах, пожирающих личность.
Разбудила его мать через несколько часов. Она протягивала ему телефон, который Гарцев забыл забрать из кухни. Звонил Кривицкий. Константин поднял, и мать быстро вышла из комнаты.
— Слушай, Костя, — Виктор говорил как обычно на стримах, женским голосом. — Леша сказал что ты уже можешь выходить из дома. Предлагаю это дело обмыть, так сказать, сам знаешь где. Приходи как politicalnyaslut.
— Боже, Кривицкий, мне сейчас не до того, чтобы девочкой притворяться, зачем весь этот маскарад?
— Понимаешь, дорогой, тебя иначе сюда бесплатно не пропустят. Неужели тебе не хочется выпить на халяву? Нужно ведь всего лишь немного приодеться.
— Черт с тобой, ладно. Жди тогда, а то я сегодня как раз забыл виски у Мерник, пить нечего.
— Забыл виски у Мерник, — Виктор рассмеялся. — Прекрасная история. Я буду тебя ждать!
Таксист остановил машину чуть дальше чем обычно, так как по обыкновению во дворы постсоветских домов весьма проблематично въехать. По дороге к машине Константин увидел новое граффити на земле. Это были неаккуратно написанные, слегка подтекшие буквы "МСЧВН". Сев в машину, он меньше чем за полчаса добрался до клуба "Fever dream".
Запах алкоголя сразу вонзился в нос, когда Гарцев переступил порог клуба. Красный и фиолетовый свет заполнял обитый темным деревом зал. Константин искал взглядом Кривицкого, но видел вокруг лишь посетителей, которые наблюдали за ним с интересом. От выражения их лиц становилось страшно и, когда он обнаружил Кривицкого, то быстро, не смотря по сторонам пошел к нему.
— Костя! — от Виктора уже изрядно пахло алкоголем. — Я так рад тебя видеть!
Кривицкий не был в своем обычном готическом наряде, на нем было красное вечернее платье, прикрывавшее стыки накладной груди и его настоящей кожи, и черная шуба из черных перьев.
— Я еще не пришел, а ты уже напился! — сказал Константин и сел рядом на диван.
— Ну а как иначе, — вздохнул Кривицкий. — Моего друга обвиняют в убийстве, разве это не повод?
— Видимо для тебя да.
— Конечно! Я тут уже заказал тебе коктейль с виски. Восполним твою потерю хоть так!
— Спасибо, — Константин усмехнулся и отпил немного из стакана.
— Вы разговаривали сегодня с Лешей?
Гарцев отрицательно покачал головой.
— Почему?
— Зачем? Он написал все, что нужно в сообщении.
— Почему он тебе так не нравится? Очень приятный мальчик, разве нет?
— Нет. Он странно ведет себя и странно выглядит, это пальто, эти волосы.
— Коктейли от мужчин за вон тем столиком, — официант поставил два бокала на стол.
— Ой, большое спасибо, — улыбнулся Виктор и, когда официант отошел, наклонился ближе к Константину: — Но ты ведь сам хотел отрастить волосы, а теперь говоришь, что это странно выглядит.
— Больше не хочу.
Виктор громко и рассмеялся.
— Да ты завидуешь ему, да? Боже, Костя, ну ты даешь!
Гарцев поднялся и уже начал выходить из-за столика, но Кривицкий схватил его за руку.
— Подожди, мы же даже нормально не выпили! Боже, милый мой, не обижайся же ты так сильно. Расслабься, посмотри, нам купили еще только по коктейлю, это не дело!
— Не хочу я твоих коктейлей.
— Ну допей хоть уже начатый!
Тяжело вздохнув, Константин вновь опустился на диван и принялся за свой коктейль. От слов Кривицкого сердце будто сжалось.
— Что вы обсуждали с Мерник? — поинтересовался Виктор, потягивая уже второй коктейль.
— Она рассказывала о Вебкам***. Это правда, что нас механически подтягивали на Вебкам Олимп?
— Ничего себе, какие знания. Да, это правда.
— Мерник еще говорила о Марине Ломейко, соучередителе ресурса. Вы, кажется, знакомы.
— Да, она мой модератор. Но как это Веры касается?
— Она предполагает, что именно Ломейко причастна к этим двум убийствам.
— Это еще почему?! С чего она взяла?
— Вера рассказывала, что на Марине лежит и администрация, и модерация, и соучередительство. Не слишком ли много для одного человека, особенно если учесть как мало при этом делает учредитель?
— То есть Мерник думает, что из-за обиды на Бестоцкого Ломейко взяла и прикончила его вместе с Евой?
— Не из-за обиды. Из-за денег.
— Ой, Кость, не забивай этим бредом себе голову. У Ломейко кроме Вебкам*** еще два бизнеса, это не тот человек, который в деньгах нуждается.
— Как она тогда успевает, имея два бизнеса, заниматься и администрированием и модерацией ресурса?
— Боже, — Виктор закрыл глаза и потер переносицу. — Сказки это все. Городские легенды, если хочешь. Устное народное творчество, переходящее из уст в уста о том, что каждый администратор это Ломейко. Это не так, она только модератор у некоторых из Вебкам Олимпа.
— У кого-то еще кроме тебя?
— У Лонжевича. Он кстати и меня послал, когда я ему писал. Милый мальчик.
— Он ведет себя подозрительно.
— Еще как! Но я уверен что к нашему делу он не причастен.
— Почему ты так думаешь?
— Вообще, я его очень хорошо знаю. Он мальчик странный, немного ненормальный, но в целом милашка.
— Ненормальный? Это что еще должно значить?
— Ой, там ужасная история. У него были очень богатые родители а время, можешь себе представить, девяностые. Феде, как и младшему его брату, просто не повезло родиться в тот период. Он возвращался со школы, а какие-то местные криминальные авторитеты того времени его взяли и схапали. Украли ребенка! Потом потребовали выкуп просто огромный! Родители конечно пошли в ментур… Простите, в полицию. Потом вместе с силовиками они поехали на встречу, но, опять не повезло! Никакая слаженная работа органов им не помогла, их обоих пристрелили. Федю спасли, но ты можешь себе представить, как на ребенка это повлияло.
— Похоже на какую-то небылицу.
— Может и похоже, но потом он еще целый год был под присмотром органов. Брат его был у бабушки в каком-то залупинске, еще родители его туда припрятали.
— Ладно, давай вернемся к нашей проблеме.
— Твоей, — хихикнул Кривицкий. — Хочешь, я тебе расскажу свою версию того, что случилось?
— Ну давай, — вздохнул Константин.
Официант принес еще четыре коктейля, Кривицкий вновь с улыбкой его поблагодарил.
— Точно не будешь коктейли?
Гарцев отрицательно покачал головой.
— Ладно, в общем... Здесь все кроется в отношениях между Бестоцким и Горниковой. Как ты думаешь, почему она была все эти годы на первом месте?
— Расскажи.
— Она его жена. Понимаешь? Однажды утром я такой иду на На Солнечной 4 и вижу: посылка, "Бестоцкой Е. С.". Мне кажется этим все сказано.
— Может ли это быть мать Романа Павловича?
— Нет, она умерла уже где-то лет как пятнадцать назад, точно нет. Просто Ева наша уже давно не Горникова, а Бестоцкая. Если бы ты поболтал с Лешей, а не был токсичной жопкой, то ты бы об этом уже знал. Я видишь, сам догадался, и оказалось, был прав.
— Хорошо, они женаты. И?
— Будешь грубить — обижусь и вообще тебе ничего рассказывать не буду! Понимаешь, Бестоцкий хотел семью, детей, а Бестоцкая хотела денег, славы. Рома может сначала с этим и мирился, но со временем понял что его любовь Еву не исправит, вот он и расстроился после очередного скандала, ее убил и сам выпилился.
— Звучит еще более фантастично, чем версия Мерник.
— Как знаешь, — Кривицкий развел руками. — Пойдем потанцуем, а то я устал сидеть!
Спустя пару песен на танцполе Константин стал ощущать, что ему стало легче на душе. Он наблюдал за Кривицким, за его мягкими движениями. Лицо Виктора в красно-фиолетовом свете было по-особенному красивым, его голубые глаза и темная кожа, его свисающие на лицо высветленные кудри. Незаметно для себя Гарцев словил себя на том, что любуется своим приятелем. Виктор в свое время и привел его в вебкам. Имея от природы высокий голос, который окончательно так и не сломался в подростковом возрасте, Константин его очень стыдился. После долгих поисков, он наконец нашел не слишком дорогие курсы постановки голоса, там он и встретился с Кривицким, автором этих самых курсов. Еще на занятиях у них сложились очень близкие дружеские отношения и Виктор поделился тем, как имея ту же самую проблему с голосом, что и Константин, он смог неплохо заработать. Тогда Гарцев и решил начать заниматься вебкамом.
Кривицкий заметил на себе пристальный взгляд Константина и слегка улыбнулся.
— Я встречусь завтра с Буйневичем, — громко сказал Гарцев, пытаясь перекричать музыку.
— Ничего себе! Как ты быстро изменил о нем свое мнение…
— Не стоит срываться на нем, он ведь просто делает свою работу.
— Вау, здравая мысль!
Слабость объяла Константина, его начало тошнить. Зубы начали тереться друг о друга, жажда усилилась и стало очень жарко. Кривицкий положил ладони на щеки Константина. Его голубые глаза будто смотрели глубоко внутрь, туда, куда Гарцев никого не хотел впускать. Тошнота стала сильнее, Константин рванул в туалет. Его вырвало. В зеркале туалета он смотрел на себя зачарованно, будто видя по ту сторону кого-то совсем ему не знакомого. На него смотрела красивая девушка, даже очень красивая. Кто же ты, девушка, что с тобой случилось? Приглушенная музыка пробивалась сквозь дверь. Отражающаяся за ним в зеркале комната будто увеличивалась в размерах. Он взглянул в глаза девушке. Зрачки были расширены. Константин вышел из туалета и тут же столкнулся с Кривицким.
— Что такое? — настороженно спросил Виктор.
— Мне что-то подсыпали в коктейль.
— Что? Но я ведь пил второй точно такой же и со мной все в порядке.
— Я не знаю, но мне лучше вернутся домой.
— Хорошо, но давай я посажу тебя в такси, — Кривицкий осмотрелся. — Кто-то здесь хочет нами воспользоваться.
— За нами следят?
— Пока не вижу, но лучше пойдем.
Сев в такси, Константин сразу же заговорил с водителем. Ему стало искренне интересно, почему у того весел медвежонок на зеркале заднего вида. Разговорившись с ним, он узнал о семье таксиста, о том, что медвежонка этого попросила повесить его дочь и что в этом году она пошла в школу. Уже оказавшись у дома, Гарцев набрал сообщение Буйневичу. Он извинился за то, как себя вел и предложил встретиться на следующий день. Адвокат ничего не ответил, так как было уже полвторого ночи. Проходя мимо нового граффити, Константин подумал о том, что очень бы хотел поговорить с Кривицким, обнять его. Гарцев позвонил Виктору.
— Представляешь, — начал Константин. — У меня во дворе новое граффити.
На другой стороне Кривицкий тихо хихикнул.
— И что же это за граффити?
— Тут буквы "МСЧВН", как ты думаешь, что это значит? — Гарцев зашел в подъезд.
— "МСЧВН"... Мать… Мать сосет член…
Константин непривычно для себя громко рассмеялся.
— Ну ты даешь, Кость, это была одна из худших шуток, которые я когда-либо шутил, — прошептал Виктор.
Вернувшись домой, Гарцев бросил трубку, без сил упал на кровать и заснул.
Было раннее утро, комнате было темно, словно ночью. Мать стояла над Константином, скрестив руки. Ее покрытый морщинами рот выглядел так, будто вот-вот и она вцепится сыну в горло.
— Где ты был ночью?
Гарцев лишь молча смотрел на нее, понимая что любой ответ на этот вопрос будет неверным.
— Я тебя спрашиваю где ты был ночью?!
— Что ты хочешь услышать?
— Какой же ты бессовестный! И вот думаешь как мне, когда тебя обвиняют в убийстве, а потом ночью ты просто берешь и пропадаешь?!
— Не обвиняют, а подозревают.
Она дала Гарцеву пощечину.
— Не груби матери! Зачем ты ушел? Почему не связался с адвокатом?
— Не хочу.
— Господи, какого же ты мне кретина послал на голову! Алексей Геннадьевич такой прекрасный молодой человек, вот повезло его родителям. Только вот приходится ему работать с такими как ты, бедному мальчику.
— Прекрасный молодой человек? — голос Константина сорвался. — Ты говорила мне, что если бы я отрастил волосы, то ты бы меня обрила, а теперь называешь Буйневича прекрасным молодым человеком!
— Зато ты посмотри какой он специалист! Адвокат! А кто? Будущий учитель истории?
Ничего не ответив, Константин отвернулся к стене.
— Собирайся, на допрос пойдем, тебя вызывают.
— Я пойду один.
— Нет, не пойдешь! Я несу за тебя ответственность, поэтому мы идем вместе. А потом ты встретишься с Алексеем Геннадьевичем.
На допросе не спрашивали почти ничего нового, лишь уточняли уже известные факты. Мать успела начать плакать в участке, заставив молодого помощника следователя с лемурьими глазками понервничать. Как только Гарцев вместе с матерью вышли из участка, он свернул за угол и быстро скрылся, несмотря на ее отчаянные крики о том, чтобы он остановился. Константин сел в парке около озера и закурил. Он написал Буйневичу и договорился о встрече в соседнем кафе. Проверив банковский счет, он понял что денег на ближайшие полгода должно хватить, если ему повезет не сесть.
На другом берегу старушка кормила хлебом уток, несмотря на большой красный знак, это запрещающий. Гарцев тяжело вздохнул, откинулся на скамейке и прикрыл глаза рукой. Закончив первую сигарету, он почти тут же принялся за вторую. На одном из соседних деревьев красовался еще один плакат "Свободный Обручков". Константин прикрыл глаза и задремал, пока его не разбудил своим звонком Буйневич.
Внутри кафе напоминало по интерьеру кукольный домик. Адвокат заказал себе эспрессо и вишневый пончик, а Гарцев взял лишь капучино.
— Я очень рад, что вы смогли найти время на встречу, Константин. За это время открылось несколько фактов, которыми мне бы хотелось с вами поделиться.
— Рассказывайте.
— Насколько я понял из слов Виктора, вы разговаривали с несколькими представителями Вебкам Олимпа об этой ситуации.
— Можно и так сказать.
— Это похвально. Если вдруг у них имеются какие-либо важные показания, ваш разговор может дать им больше мотивации не скрывать их от следствия.
— У них нет никаких показаний, только сплошные догадки.
— О том, только догадки ли это, известно лишь этим людям. Можете поделиться тем, что вам они рассказывали?
— Кривицкий говорил мол, что это убийство на фоне ревности, можно сказать, и что на самом деле Бестоцкий и Горникова женаты. Мерник уверяла, что убийца это соучередитель Вебкам*** Марина Ломейко.
— Что ж, Виктор был частично прав. Я думаю, так как вы уже сегодня были в участке, вы знаете об объединении дел Бестоцкого и вашей коллеги. Главной причиной для этого была не только причина смерти, но и то, что тем утром, за несколько часов до нее супруги Бестоцкие были вместе. Поэтому да, догадка Виктора была верна в этом плане.
Заказ принесли. Капучино на голодный желудок было пить не слишком приятно, Константин почувствовал тошноту.
— Но Кривицкий говорил о том, что Роман Павлович сам убил Еву, а после совершил самоубийство, — отметил Гарцев.
Буйневич задумчиво покачал головой.
— Маловероятно, сейчас расскажу почему, — он откусил пончик и прожевал его. — Я говорил, что утром они были вместе, так вот, об этом свидетельствует местоположение его телефона. Вы говорили, что после того, как обнаружили Бестоцкую мертвой, то звонили Роману, верно?
— Да, он не брал трубку.
— По показаниям Веры Мерник, когда она ему звонила, номер был уже вне зоны действия сети. Это же подтверждается и тем, что последний раз местоположение телефона удалось определить приблизительно в тот период, когда ему звонил Виктор. После этого телефон кто-то выключил и, на месте преступления, в доме Бестоцкого, он так и не был найден.
— Но почему вы не можете предположить, что он сам мог избавился от телефона чтобы он никому после его смерти не достался?
— Опять же, — Алексей зажал пончик между тремя пальцами и большим, при этом выставив вперед указательный. — Маловероятно. По предварительному постановлению, смерть произошла из-за влияния неустановленного ядовитого вещества. Если бы Бестоцкий хотел уничтожить свой телефон перед смертью, то он бы скорее сделал это сразу, так как действие многих ядов может быть непредсказуемыми и смерть, возможно, наступит раньше, чем он он того предполагал. И при всем при этом, разве самоубийца стал бы садиться в машину, после принятия смертельной дозы ядовитого вещества, чтобы отправиться домой?
— Возможно. Если он террорист, то да.
— Но был ли Бестоцкий террористом?
— Не знаю, — Константин устало вздохнул.
— Маловероятно, — Буйневич снова откусил пончик и запил его кофе. — Бестоцкий не знал, что его отравили, однако в его телефоне было что-то, что убийце не было выгодно, чтобы знало следствие.
— Значит убийца забрал телефон уже после смерти Романа?
— Верно. Но здесь есть еще один важный момент. У убийцы были ключи от его дома. Виктор, кажется, говорил, что иногда Бестоцкий мог доверить их кому-то из Вебкам Олимпа, чтобы вы могли выполнить некие его личные поручения.
— Это правда.
Буйневич кивнул и вновь откусил пончик. По его руке потекла вишневая начинка. Он тут же схватил салфетку и начал ее вытирать.
— Прошу прощения, — сказал он.
— Ничего страшного.
— Так вот, моя версия заключается в том, что в этом точно замешан кто-то из Вебкам Олимпа. Убийца имел доступ к ключам как от дома Бестоцкого, так и от коттеджа на Солнечной 4 в Семково, и мог оставаться в этих местах незамеченным.
— Но разве в Красном холме, таком дорогом районе, нет скрытых камер? В чем проблема их проверить, на них же точно должен быть виден убийца, если он приходил за телефоном в дом Бестоцкого?
— Вы правы, они есть, но угол обзора, мягко говоря, не слишком хороший. На них действительно виден человек в черном, приехавший на такой же черной машине без номеров, однако тяжело даже сказать, заходил ли он внутрь дома.
— А что по поводу камеры наблюдения на самом доме?
— Об этом убийца тоже позаботился. Он очень хорошо знал как с какой стороны подойти к дому, чтобы остаться максимально незамеченным, так и каким образом отключить камеры наблюдения, стерев при этом видео.
— И при наличии всех этих фактов, я до сих пор подозреваемый?
Алексей лишь развел руками, доедая пончик.
— Я бы вам, Константин, посоветовал продолжить общаться с вашими коллегами на тему вашего дела, но немного иначе. Ваша позиция сейчас защитная, вы злитесь, вы негодуете. Вы не похожи на жертву, вы похожи на того, кто ищет оправдание. И это может настораживать окружающих. Поверьте, они будут более настроены говорить с вами откровенно, если будут испытывать к вам сострадание, а не подозрение. Люди не любят тех, кто агрессивно защищается.
— Вы думаете они что-то недоговаривают?
— Определенно. Поговорите с каждым из них, узнайте их алиби. Признайтесь наконец в том, что вам нужна помощь.
— Но ведь вам известны их алиби, зачем еще раз это узнавать?
— Это только то, что они сказали следствию. Но вопрос в том, насколько это правдивые сведения.
— Но что насчет Марины Ломейко? Могла ли она быть тем человеком, заснятым на камеру?
— Ее вызывали на допрос, у нее неоспоримое алиби. Если она и связана с этим делом, то убивала она не самостоятельно, а чужими руками.
Они распрощались и Константин вернулся назад в парк. Он подошел к тому месту, где в Парковое озеро впадала речка Обручка. Подойдя к воде, он взглянул на чернеющую болотистую гладь и незаметно выбросил в нее дополнительные ключи от дома Бестоцкого.
Сделав еще несколько кругов под русский рок вокруг парка, Константин решил последовать совету Буйневича и назначил встречу с Александром Казанцевым.
Холл частной клиники на проспекте поразил Гарцева своим интерьером, напоминающим скорее отель, чем медицинское заведение. Около рецепции его встретил Казанцев и они вместе поднялись к нему в кабинет.
— До трех у нас есть время, — сказал Александр, заполняя какую-то документацию. — У вас есть ко мне вопросы?
— Мне бы хотелось поговорить о том дне. Боюсь, это дело могут по итогу мне пришить и хотелось бы максимально уменьшить такую возможность.
— Мне понятны ваши страхи, — Казанцев затянулся электронной сигаретой. — Однако, я здесь вам, к сожалению не помощник. С вечера пятницы, когда мы с Верой Георгиевной покинули Семково, до момента, когда мы вместе с ней приехали туда после происшествия, я не видел ни Евы, ни Романа. Очень не хочется вам врать и голословно говорить о том, что я имею хотя бы малейшее понятие о произошедшем.
— Можете сказать где вы были тем утром?
— Здесь, в этом же кабинете. Об этом же я говорил и следователю, подтверждения имеются.
— Но ведь не может быть такого, что у вас нет совсем никаких идей о том, что могло произойти. Вы намного дольше знакомы с Бестоцким, чем я, и мне, — Константин тут же осекся. — Хотелось бы найти хотя бы какую-то зацепку. Меня ждет огромный срок и мне даже не хочется представлять что делают в тюрьме с теми, кто выглядит как я.
Казанский тяжело вздохнул и застыл, сжимая в руке электронную сигарету.
— Как только господин Кривицкий рассказал мне о том, что случилось на стриме, мне вспомнилась одна история. Тогда я работал еще в больнице, и был у меня друг, Аранский, он работал в судмедэкспертизе. К ним поступил мужчина. Обстоятельства смерти его были странными: он пересекал на машине пограничный пункт и, после первого досмотра, в своей собственной машине его нашли мертвым. Тогда Аранский, вместе со своими коллегами, также как и в нашем случае, довольно быстро решил, что смерть произошла вследствие действия неких отравляющих веществ. И, спустя несколько недель, Аранский приходит к выводу, что реальной причиной смерти стала передозировка дигоксином. Далее следствие заходит в тупик, а судмедэксперт быстро покидает страну.
— Вы знаете кем был тот мужчина?
— К сожалению, это мне не известно. Однако, зная доктора Аранского, могу сказать о том, что в его планах не было миграции за границу.
— Похоже на то, как будто в этом деле был политический мотив.
— Соглашусь с вами. Однако я думаю вы понимаете, что если в нашем деле он действительно присутствует, то вероятнее всего, сколько бы ни было пунктов, вас оправдывающих, вас посадят.
— Не хочется в это верить.
— Это ваше право.
— Мое право, — Гарцев тяжело вздохнул.
Телевизор больше не дарил те же впечатления, что и в детстве, когда Константину казалось, что он совершает преступление, смотря взрослые передачи. Сюжет рядового отечественного сериала о девушке, переехавшей из провинции в большой город, проходил мимо него, картинки на экране исчезали из его памяти так же быстро, как и появлялись перед глазами. Дым от сигареты клубился у экрана, принимая причудливые формы. Раздался звонок в дверь. Константин дернулся, однако не сдвинулся с места. Стоявший по ту сторону не переставал звонить. Тихо подойдя к двери, он взглянул в глазок и повернул замок.
— Что случилось? — спросил он у промокшего Виктора.
— Мимо вот проходил, решил зайти.
— Ну заходи.
Кривицкий тут же принялся осматривать квартиру, заглядывая в дверные проемы.
— Эй, Вить, обувь!
— Ой, да, сейчас. Мне у тебя нравится, евроремонт, значиться!
— Мать еще несколько лет назад сделала.
Сняв свои ботинки с высокой платформой, Кривицкий поставил их на коврик у входа. Он не был высокого роста, однако когда он был в ботинках, создавалось именно такое впечатление.
— Ты чего без зонтика? — поинтересовался Гарцев.
— Так… Получилось, — Виктор втянул носом. — Да и вообще не люблю зонтики, носить эту капающую поклажу за собой еще, фе.
— Ну я тебя в мокрой одежде тут не посажу, нужно тебя во что-то переодеть.
— Вот это будет кошмар, Костя, моя рука ж как твоя нога, на меня из твоих вещей ничего не налезет.
— Ну давай я хотя бы что-нибудь поищу, не сидеть же тебе в трусах.
Константин отдал ему трикотажные серые спортивные штаны и большую майку. Они сели на кухне, Виктор завернулся в одеяло. По телевизору продолжал идти тот самый сериал.
— И что, как тебе сериальчик? Я, если что, твои вкусы не осуждаю, не думай, — Виктор посмеялся.
— Я его не очень-то смотрю, если честно.
Засмотревшись на экран, Виктор грустно улыбнулся.
— Кажется тебе нравится этот сериал побольше моего, Витя.
— Нет, а ведь знаешь, я мог в чем-то таком и играть.
— В каком смысле?
— Юношеские мечты, Костя, юношеские мечты! Я обожал театр. Сколько классики перечитал, боже! С тех пор читать перестал совсем.
По телевизору началась реклама. Константин сделал им обоим по чашке чая.
— Мне никогда не нравилось читать литературу.
— Читать это не для всех, — грустная улыбка не сходила с лица Виктора. — Но я читал потому что каждое произведение в своей голове я проигрывал на сцене. Маленький дурачок. А потом я пришел на прослушивание к нам в Обручковскую театральную академию.
— И что сказали академики?
— Академики! — Виктор засмеялся — Когда я пришел, один из дядичек, такой нафталиновый старичок с пяти сантиметровой линзей в очках, осмотрел меня с ног до головы и выдал: "А вы себя, молодой человек, вообще видели? Вот вы пришли на прослушивание с такой внешностью, но вот вы скажите мне, вы можете представить себе Чацкого-африканца? Или Онегина-африканца?". Я сказал что да, могу, а он рассмеялся вместе со всей комиссией.
— Разве у нас нет чернокожих актеров?
— Они есть, но не всех советских старичков это устраивает. Их может это устроить, если ты им пару сотен накинешь сверху.
— Даже не знаю что сказать.
— Ты такой забавный, Костя. Я не рассказываю тебе это чтобы ты меня пожалел, это все ведь уже давно прошло. Просто вспомнилось. Я же туда и поступил по итогу, только на гримера.
— Да, ты правда очень хорошо умеешь работать с косметикой.
— Вау, Костя, а ты умеешь делать комплименты! Ничего себе…
— Я говорю лишь о том, что вижу.
— Что ж, спасибо.
Они пили чай вместе еще некоторое время, пытаясь при этом уловить мимолетом сюжет идущего сериала. После серии прошел еще один рекламный блок, а далее начались новости.
— О боже, — Константин закатил глаза.
— А давай посмотрим, это же забавно, послушаем как мэр вместе с чиновниками поют себе оды.
"Сводка новостей к этому часу, — начала ведущая в зеленом костюме. — Лучшая школа. Мэром Обручкова Матвеем Горьковским было проведено награждение "Лучшая школа"".
— Ожидаемо, — скривился Кривицкий.
"Тело в реке. Сегодняшним утром из Обручки было выловлено тело пожилого мужчины. Возбуждено уголовное дело. Репортаж с места событий".
Константин и Виктор удивленно посмотрели друг на друга.
"Сектантские записи. Истинное значение таинственных букв "МСЧВН", появляющихся в разных районах Обручкова. Мнение лингвистов."
— Это-это которые "мать сосет член", — улыбнулся Кривицкий.
Гарцев положительно покачал головой.
Первая новость о лучшей школе далась им тяжело, однако, когда женщина в зеленом перешла ко второй, оба насторожились. "Сегодня утром, в десять часов утра, — начала корреспондентка, стоявшая под зонтом. — Случайным прохожим, Леонидом Домничем было замечено тело пожилого мужчины, находившееся в реке Обручке. Домнич моментально вызвал полицию, и на данный момент, в следствии значится, что мужчина находился в реке уже несколько дней. По предварительной версии, тело мужчины было сброшено в реку в районе Красный холм и течением было доставлено в центр города".
— Бестоцкий жил в Красном холме, — прошептал Константин.
— Нет, ну это уже слишком абсурдно.
— Слишком абсурдно, — Константин задумался. — Нет, не слишком.
— В целом если вспомнить рассказ Мерник о том старике, который вызвал тогда слесаря…
— Именно! Ее нужно отправить на опознание.
— Ну она так-то не его родственница, с какой стати ей вообще поверят?
— Не проверишь, не узнаешь. Я сейчас.
Быстро забежав на балкон, Константин набрал номер Буйневича, однако, взглянув вниз, он увидел, что адвокат уже был во дворе. Когда Алексей взял трубку, Гарцев сразу поинтересовался:
— Вы решили ко мне зайти?
— Что, откуда… — Алексей поднял голову и их взгляды встретились. — Да, простите, я без звонка заранее, но мне показалось что у меня есть шанс застать вас дома.
— Вы можете заходить, но у меня дома сейчас Виктор.
— А… Виктор… Тогда я зайду в другой раз, прошу прощения.
— Я могу попросить его уйти, ничего страшного.
— Нет-нет, все в порядке, встретимся в другой раз, — Буйневич развернулся и быстрым шагом пошел прочь.
— Мне бы хотелось поинтересоваться, можно ли пойти на опознание личности погибшего, если являешься этого погибшего только знакомым?
— Это неожиданный вопрос, но в целом это возможно. Но почему вы интересуетесь?
— Это все, что я хотел спросить, спасибо, — Константин повесил трубку.
На кухне Виктор пил чай, держа чашку рукой через одеяло.
— Смотри не разлей, — сказал Гарцев.
— Недооцениваешь мои ловкие пальцы гримера?
— Про ловкие пальцы будешь девочкам рассказывать, возьми нормально чашку.
— Грубиян!
— Мерник может прийти на опознание. Осталось только ее уговорить…
— Ты так говоришь, будто это самая легкая часть!
— Ничего-ничего, договоримся. Ты посмотрел сюжет про буквы?
— Ой.
— Что "ой"?
— Ну конечно нет, я видосы скроллил. Так а что, надо было смотреть новости?
— Ладно, я почитаю об этом потом, — Константин сел на стул рядом с Виктором. — Можешь ли ты рассказать что ты делал вечером и утром перед происшествием?
— Я? — Кривицкий задумался. — Я был дома. Следствие об этом знает, они смотрели записи с камер видеонаблюдения на подъезде.
— Ладно, — вздохнул Гарцев и опустил голову.
— Эй, Кость, чего ты так приуныл? Смотри какая красота перед тобой сидит, ну, подними голову.
— Да что мне твои тупые шутки, Витя. Они меня из тюряги не вытянут.
— Чего сразу из тюряги, тебя еще никто не посадил! Рунин дело доведет до конца, у них знаешь какие отношения были с Бестоцким! Он-то уж точно тебя просто так не посадит.
— Ну а если ему кто-то скажет что нужно меня посадить?
— Зачем?
Поставив локти на стол, Константин взялся руками за голову.
— Я уже ничего не понимаю.
— Тогда не нужно об этом думать.
Гарцев почувствовал на себе чужие руки. Горячее дыхание обжигало его щеку.
— Сейчас главное это то — что ты этого не делал. Рунин захочет отомстить за друга, да и я уверен что у Ромы были другие друзья, которые жаждут справедливости. Тебя просто так не посадят, это убийство слишком большой шишки.
— Я уже ни во что не верю, — Гарцев положил руку поверх руки Кривицкого. — Но спасибо.
— Скажи мне, чего ты сейчас хочешь?
Где-то внутри Константина родились бабочки, но они не шептали о чувствах любви, а кричали о том, чтобы он бежал и прятался.
— Я хочу побыть один.
Забрав зонтик и поблагодарив за все Константина, Виктор ушел, оставив его в одиночестве.
Мать вернулась в скором времени но, как только это произошло, Гарцев незаметно ушел. Он вспомнил о виски и позвонил Мерник.
— Виски? А, виски! Ну Кость, что упало, то пропало.
— Вера, я могу понять если бы это была бутылка пива, но виски? Оно не пару копеек стоит.
— Хорошо-хорошо, я верну тебе деньги. Можешь хоть прямо сейчас приходить, мы тут с Александром Дмитриевичем, — она глупо посмеялась. — Выпиваем.
— Где?
— "Fever dream", где же еще? Приезжай, тут такая музыка!
Константин бросил трубку, ничего не сказав, и вызвал такси.
Заплатив за вход, он вошел внутрь клуба. В этот вечер фонари в зале были светились синим и фиолетовым цветами. Людей было не слишком много, играл фанк и сладко пахло паром от электронных сигарет.
Обнаружив на танцполе Мерник и Казанцева, он быстро двинулся к ним. Их движения были невероятно мягкими и нежными. Было тяжело поверить, что эти люди были теми жестокими садистами со стримов Вебкам Олимпа. Одежда у них была схожего фасона: топ на бретелях и свободные белые штаны, однако верх у Мерник был красного цвета, а у Казанцева — сиреневого. Александр в целом в атмосфере клуба терял свой прежний образ "бизнесмена из любовного романа".
— Я за деньгами, — Константин подошел со спины к Мерник.
— Костя, — она продолжала танцевать, пытаясь втянуть в процесс Гарцева. — Расслабься. Давай я куплю тебе выпить.
— Просто отдай мои деньги.
— Гарцев, — прошептал сзади Казанцев. — Слушай госпожу!
Дуэт засмеялся и зажал Константина между собой.
— Расслабься, — Вера положила руки на его плечи. — Посмотри на себя, просто кошмар. Ты вообще спишь?
Казанцев принес коктейль со взбитыми сливками и поднес Гарцеву. Не беря бокал в руки, Константин отпил немного из трубочки, положил руки Мерник на талию и начал двигаться в такт.
— Вот и славно, — улыбнулась Мерник.
— Я так устал, — вздохнул Константин.
— Ожидаемо, — послышался сбоку голос Казанцева.
— Но остальные деньги придется вернуть, — обратился Гарцев к Мерник.
— Не сомневайся, все к тебе вернется. Мы ведь все еще работаем на двух работах, правда, Александр Дмитриевич?
Казанцев кивнул.
— Зачем вам работать на двух работах? — удивился Гарцев.
— Ой, Александр Дмитриевич, расскажите вы первый.
— Огромный особняк, который я не могу продать. Вот главная причина.
— И в чем же проблема его продать?
— Он мне слишком дорог. Достался от очень важного для меня человека.
— Ой, ну все, Александр Дмитриевич, сейчас мы все будем плакать, театрально воскликнула Мерник. — Вы расскажите лучше сколько зарабатываете, господин хирург!
— Ну, знаете ли, в нищите жить тоже не хочется.
— Видишь, Кость, такой мудак. А я вот живу на зарплату патологоанатома!
— И вы, Вера Валентиновна, живете в доме на проспекте, — улыбнулся Казанцев.
— Не обязательно было так бессовестно меня стыдить!
— Вы так говорите, будто я не смотрел ни один из ваших стримов и не знаю чем вы занимаетесь.
— А ты смотрел?! — Вера театрально удивилась. — Не знала что ты, Костя, таким интересуешься. Все, Александр Дмитриевич, вы мне больше не нужны, я нашла вам замену.
— Так вы поступаете со мной спустя все эти годы…
— Как вы вообще познакомились? — Константин забрал бокал у Казанцева и принялся за коктейль.
— Давно это было, — отмахнулась Мерник. — Я была на первом курсе, а он на четвертом. Он за меня делал домашку, потому что я была единственной девушкой, которая обратила на него внимание.
Вдвоем они глупо засмеялись в унисон.
— Слабо верится, — скривился Гарцев.
— Ребята с моего курса курировали курс Веры Валентиновны. Через них и познакомились.
— И все, любовь с первого взгляда, — Мерник взглянула Гарцеву глубоко в глаза.
— Я знаю, что вы никогда не были вместе, — он ответил Вере недоверчивым взглядом.
— Конечно, он был вместе только со своими свингерами!
— Это правда, не отрицаю. Но на самом деле ни один из нас не хотел чтобы наши отношения были романтическими.
— Мне такие мальчики как Александр Дмитриевич не нравятся, — Вера махнула рукой. — Меня вообще куда больше привлекают девочки. Но и деньги я люблю не меньше, поэтому BothBrocken и существует.
— Но разве тебе не противно делать все это с человеком, который тебе не нравится?
Мерник и Казанцев взглянули друг на друга.
— Знаешь, у меня нет времени чтобы об этом думать. Я хочу просто заработать денег и свалить наконец-то из Обручкова. Конечно, я могла бы заработать их как патологоанатом, но сколько лет бы на это понадобилось? Моя жизнь, пускай это будет звучать слишком пафосно, но она как яркая вспышка. Я не хочу ждать какого-то чуда и отказывать себе в том, что нравится. Пускай, возможно, я проживу не долгую жизнь, но зато получу от нее максимум удовольствия. Разве не в этом смысл существования каждого?
Они сели у бара и заказали еще каждому по коктейлю.
— Я лично в возрасте Константина считал что смысл жизни заключается в том, чтобы добиться высот в своей сфере деятельности, — улыбнулся Казанцев.
— И что по итогу? — посмеялась Вера.
— Добился. Но если после этого что-то еще меня здесь держит, то значит, я был не прав?
— Все это пустой треп, — Константин закончил второй коктейль. — Я лично в своем возрасте уже понимаю, что нет на ваш вопрос однозначного ответа.
— Ну-ну Костя, — вздохнула Вера. — Дай уже старичкам о жизни порассуждать.
— Получается, Вебкам*** работает безо всяких проблем? — Гарцев притянул к себе третий коктейль.
— Кривицкий говорил, что пока Ломейко выполняет работу Бестоцкого, но очень стремиться к тому, чтобы кому-то передать свои полномочия, — Мерник почесала подбородок. — Для нее это слишком тяжелая ноша.
— И еще, Вера, я бы хотел узнать где ты была вечером и утром перед тем, как все произошло.
— Ничего себе, это что я теперь подозреваемая?
— Хотелось бы знать на всякий случай.
— Спала я. Могу показать отчет моих смарт часов. Спасли они меня, родненькие, от тюрьмы. Хочешь послушать голосовые, где я покупаю ковер во сне?
Домой Константин возвращался в более хорошем расположении духа. В конце ему все же удалось убедить Веру пойти завтра на опознание тела. Впервые за эту неделю Константин действительно почувствовал себя спокойнее. Проходя мимо надписи во дворе он вспомнил, что совсем забыл о ней почитать. Зайдя в подъезд он тут же достал из кармана телефон, однако, уже подойдя к двери в квартиру, его внимание привлекла бумажка, лежавшая на коврике. Он развернул ее и тут же почувствовал себя плохо.
"Будешь продолжать копаться в этом деле, — твердило послание. — Получишь деанон, politicalnyaslut".
Константин опустился на колени и схватился за голову. Он вновь почувствовал, что задыхается, но ему удалось не потерять сознание. Открыв диалог с Буйневичем, он отправил ему фотографию листа и записал голосовое сообщение. Гарцев не узнавал свой собственный голос. Каждые несколько секунд он обновлял страницу с диалогом, но понял, что адвокат не ответит, времени было полвторого ночи. В туманном состоянии Константин переслал отправленные Буйневичу сообщения в общий чат с коллегами. Зайдя в свою квартиру, он упал на пол прямо у двери. Плитка отдавала холодом, у него кружилась голова. Он знал свою аудиторию и знал что они могли сделать с ним, если бы узнали, что он был мужчиной. Тогда и всем знакомым станет известно, как он заработал столько денег. Экран телефона засветился, пришло оповещение. Константин взглянул на него и увидел, что в личные сообщения ему написал Федор Лонжевич.
"Привет, в общем, нам нужно поговорить. Сегодня мы работаем до пяти утра, приезжай на Фамусова 15, это клуб "Sleep paralysis". Не говори никому о том, куда ты едешь, потому что кто-то из твоих друзей очень хочет тебя подставить. Вышибале покажешь это сообщение, он тебя пропустит".
Константин не помнил как он вновь оказался в такси и приехал в клуб. Он шел ко входу не чувствуя ног. Вдруг на асфальте, за его тенью появилась еще одна. Резко обернувшись, он увидел за собой подростка в наушниках и лишь тяжело вздохнул.
Печальный вышибала прочитал сообщение Лонжевича и без слов пропустил Константина внутрь. "Sleep paralysis" оказался стриптиз-клубом и, от неожиданности Гарцев впал в небольшой ступор.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — крикнула светловолосая девушка, стоявшая у бара.
Подойдя к ней, Константин обратил внимание на бейджик, что висел на ее жилетке. "Марина" — твердила надпись. Девушка внимательно рассматривала лицо Гарцева своими раскосыми, светло-карими глазами.
— Я к Федору Лонжевичу.
— А, к Флоренсу. Прошу прощения, у него сейчас перерыв, не могли бы вы немного подождать? Пока он освободиться, мы можем предложить вам услуги других стриптизеров.
— Нет-нет, вы не так поняли. Мне нужно с ним встретиться лично.
— А кем вы ему, собственно, являетесь?
— Он меня позвал, — Константин открыл сообщение.
— Постой-постой. Я-то думала, почему же мне твое лицо кажется таким знакомым. Политикал нуа слут?
— Можно и так сказать, — скривился Константин, при этом покраснев.
— Значит нам тоже стоит познакомиться. Меня зовут Марина Ломейко, пока что я учредитель Вебкам***. Ты проходишь как подозреваемый по делу об убийстве Бестоцких? — лицо Марины потемнело при их упоминании.
— Да, это так.
— Ну и ну, еще бы школьника взяли в качестве подозреваемого…
— Добрый вечер, — сзади к бару подошел молодой человек.
Его красный костюм напоминал металлические женские костюмы для танцовщиц бурлеска. Молодой человек был очень красив, его длинные светлые волосы доходили до поясницы. Это был Федор Лонжевич или InFlorenscence, занимавший четвертое место Вебкам Олимпа.
— Надо бы уже выбросить эти волосы, — он снял несколько прядей и положил их перед Мариной. — Видишь, что делается.
— Так, с бара мне пожалуйста это все убери, а волосы снимай. Будет не очень хорошо, если во время обслуживания клиента они начнут на него сверху падать.
Без накладных прядей было видно, что настоящие волосы Федора лишь достигали плеч.
— Можно нам с Константином уединиться в твоем кабинете?
Достав из кармана ключи, Марина протянула их Федору.
— Только ничего не трогайте.
— Пойдем, — обратился Лонжевич к Гарцеву.
Федор был сам по себе довольно высок, но на каблуках и вовсе был близок к двум метрам. Открыв дверь в кабинет Ломейко, он пригнулся, чтобы войти внутрь.
— Ты не будешь против, если я параллельно буду заниматься волосами? — Федор подошел к зеркалу.
— Нет, — растерялся Константин.
— Честно говоря, — Лонжевич начал снимать прядь за прядью. — Изначально я совершенно не верил в твою невиновность. И все эти сообщения от Кривицкого, от Казанцева, мол, надо помочь, надо помочь бедному Гарцеву, казались мне сущим бредом, особенно если учесть что они за люди. Но, когда я услышал то как ты отреагировал на это письмо, я тебе поверил.
— Ты думал, что я действительно убил Еву?
— Скорее не ты, а вы. Но при этом, чем больше я узнавал о том, что происходит, тем больше понимал, что ты в этой ситуации просто пушечное мясо.
— Это еще что должно значить?!
— Ладно, возможно мне стоило получше подобрать слова. Ты, Костя, щит для того, кто это сделал, и самое худшее в том, что убийца знает как повлиять на тебя так, чтобы ты никогда не смог оправдаться.
— И кто по-твоему мнению сделал это?
— Казанцев.
Некоторое время Гарцев молча наблюдал за Лонжевичем, который продолжал снимать накладные волосы, но когда Федор развернулся, их взгляды встретились.
— Но почему Казанцев?
— В первую очередь потому что он уже убивал. Видишь ли, у нас с ним был… Конфликт. Конечно, начать хочется с того, что он вовсе и не Казанцев.
— Что за бред, я ничего не понимаю.
— Я тебе сейчас все объясню. Александр Мессерко был женат на Жанне Мессерко, которая забеременела их общим ребенком. Жанна очень сильно интересовалась эзотерикой, магией и всяческой оккультной деятельностью. Они вместе договорились что Александр съездит в Индию и пройдет курс, который назывался как-то вроде "Эзотерика для будущих родителей". Как врач, он своей жене лететь туда не советовал.
— Я абсолютно не понимаю при чем здесь личная драма Казанцева и его жены.
— Костя, ты совсем не понимаешь в какой ситуации ты находишься? Эти люди хотят повесить на тебя два убийства и слить всю твою личную информацию, а ты им доверяешь, даже не понимая кто они такие.
— Но почему я должен верить тебе?
— Ты можешь не верить. Ты можешь развернуться и уйти хоть прямо сейчас. Но если ты сюда пришел, значит ты хотел услышать мою версию?
— Я хочу услышать именно твою версию, а не рассказы про Казанцева и Индию.
— Тогда ты не узнаешь как он начал убивать.
— Ладно, к черту.
— Вот и славно. В Индии Мессерко попадает в аварию и впадает в кому на несколько месяцев. Его беременная жена узнает об этом только через месяц после случившегося, можешь представить как ей было? Именно в тот период, когда она потеряла всякую связь со своим мужем мы с ней и встретились. Это был странный, потерянный человек, которого преследовала мысль о смерти мужа. Но когда ее отпускали эти мысли, она была невероятным собеседником. Рыжая девушка, с большим количеством веснушек. Жанна сделал аборт, и мы начали жить вместе. Она плакала каждую ночь, а днем будто заново рождалась, и ничто не могло навести на мысль о том, как сильно она страдает.
— Зачем было съезжаться с таким человеком?
— Это, — Федор вздохнул. — Комплекс спасателя. Сейчас я понимаю что это был невероятный идиотизм, но это я сейчас, верно? Тогда было все иначе. Мы жили вместе и Жанна была прекрасной девушкой. Но потом вернулся Мессерко. Можешь представить его реакцию.
— Хочешь сказать, что он убил свою жену, когда узнал что она сделала аборт и сошлась с тобой?
— Не совсем. Я думаю ты заметил, что человек он довольно спокойный. Но это только снаружи. Убить сразу — слишком просто для него. Он дождался своего момента.
— Какая-то дичь.
— Соглашусь. Но к сожалению это дичь — моя жизнь, — Лонжевич горько улыбнулся. — Они разводятся, мы продолжаем жить с ней вместе. В один из дней Жанна ведет себя очень странно. Дальше, в этот же день ночью я узнаю, что она в больнице с колото-резаной раной. И знаешь кто ее оперирует?
— Казанцев?
— Мессерко! Именно после этого случая он и сменил фамилию. И не только фамилию, конечно. Ночью она попадает в больницу, ее оперирует Мессерко и она исчезает.
— Он ее убил?
— Следствие не смогло это доказать, но… Вывод напрашивается сам . Мессерко увольняют и ему приходится скрываться. Потом он меняет все документы и появляется Александр Казанцев.
— Но зачем ему убивать Еву и Бестоцкого?
— Когда-то, когда мы с Мерник еще могли нормально разговаривать, она рассказывала, что Мессерко хотел уйти из вебкама. Бестоцкий не мог позволить этому случиться, так как BothBrocken был одним из самых прибыльных аккаунтов на ресурсе. По словам Веры я понял, что Роман его шантажировал.
— В чем была проблема взять кого-то вместо Казанцева, они ведь все равно не показывают свои лица?
— Как раз это не так просто. Если уходит Мессерко, то уходит и Мерник. А найти пару врачей, подходящих по телосложению и способных делать такое на камеру это реальная проблема. Без медицинского образования они могли бы очень сильно друг друга покалечить, если не хуже.
— Ладно, то есть по-твоему Казанцев убил Бестоцкого чтобы уйти из вебкама?
— Нет, Казанцев убил Бестоцкого потому что тот знал что-то, что Казанцев хотел оставить в секрете.
— Но если он такой жестокий убийца, а у вас такие плохие отношения, то почему ты до сих пор жив?
— После убийства Жанны он понял, что убивать тех, с кем имеются открытые конфликты слишком опасно. Ему приходится терпеть мое существование лишь потому, что после моей смерти не будет вопросов кто меня убил.
— Я не знаю что и сказать. Как я могу проверить то, что ты говоришь правду?
— Спроси у самого Мессерко. Удиви его.
— У него есть алиби на вечер и утро перед убийством.
— А разве обязательно быть рядом с кем-то, когда ты хочешь его отправить?
— Но если это он убийца, то он никак не мог приехать ко мне домой раньше меня, чтобы подложить записку, верно?
— Вы были вместе перед тем, как ты ее нашел?
— Да, мы были с ним и Верой в "Fever dream". Прямо после нашей встречи я ее и обнаружил.
Оперевшись на тумбу, что стояла у зеркала, Лонжевич застыл.
— А мог бы ты, Федя, рассказать мне где ты был вечером и утром перед произошедшим?
— Я был здесь, в "Sleep paralysis". Вместе со мной были Марина Ломейко и Кривицкий, подтверждения имеются.
— Кривицкий говорил что он был дома.
— О боже, Кривицкий постоянно врет, ты этого еще не заметил?
— Мне кажется единственный, кто здесь врет, Федя, это ты.
— Марина может подтвердить что я был здесь.
— Но даже если и так, разве обязательно быть рядом с кем-то, когда ты хочешь его отправить?
— Нет, но какой тогда у меня мотив? Зачем мне их убивать?
— Ты мне расскажи, Федя, какой у тебя мотив. Любишь растворимый кофе?
— Это ты к чему?
— К тому, что именно туда ты и подсыпал вещество. Кофе кончался и ты знал, что Бестоцкий с Евой на следующее утро будут его пить, верно?
— Откуда такие мысли? Костя, ты сейчас свернул не туда, Кривицкий тебе врет! Он постоянно врет, это любой тебе подтвердит, раскрой глаза!
— Я склонен верить своему другу больше, чем тому, кто сразу после убийства посылал всех, кто хотел с ним поговорить.
— Черт с тобой, Костя, хорошо, давай предположим, что я убийца, у меня есть там какая-то, допустим, мотивация. Но даже если я тебе сейчас лью в уши, разве не лучше в твоем случае хотя бы проверить мои слова, чтобы удостовериться в том, что я вру?
— Я проверю.
— Прекрасно! Тогда выслушай последнее, что я тебе расскажу, хорошо?
— Слушаю.
— Но для начала ответь мне, пожалуйста, на вопрос: происходило ли что-то странное, когда ты был рядом с Кривицким?
— Когда мы были в клубе, кто-то подсыпал мне что-то в коктейль.
— И рядом ты никого не видел?
— Нет, но это же клуб, всякое бывает.
— Мне он тоже подсыпал экстази в коктейль, Костя. Кривицкий компульсивный лжец и очень странный человек.
— Но зачем ему это надо?
— На этот вопрос нет ответа, к сожалению. Но я знаю о нем кое-что другое. Мы знакомы уже много лет, еще с университета. Он тогда учился на гримера, я — на танцора. Мы были чем-то вроде друзей и он считал, что я могу быть посвящен в его деятельность. Кривицкий разводил людей в интернете на очень большие суммы. Находя разных мужчин, он становился их содержанкой, или иногда девушкой на расстоянии, и выкачивал из них огромные деньги. Твой адвокат — Буйневич, верно?
— Верно.
— Он одна из его жертв. Вот только с ним Кривицкому не повезло, Леша оказался из Обручкова. Буйневич нашел о нем всю информацию: и настоящее имя, и где тот живет, и где учиться. Тот факт, что его любимая оказалась мужчиной его не смутил. Он начал его подкарауливать везде. Я это сам видел, еще в тот период. Буйневич самый настоящий сталкер.
— Тяжело такое представить.
— Могу понять. Но Кривицкий не слишком об нем беспокоился: они много куда ходили вместе и Буйневич все, конечно же, оплачивал. На то, что чувства Леши к нему были самой что ни на есть болезнью, Вите было абсолютно наплевать. Так вот, — Федор тяжело вздохнул. — Я думаю ты уже понял, что Буйневич полностью под властью Кривицкого.
— Как минимум по твоим словам.
— И тебя устраивает то, что твой адвокат в любой момент может тебя предать, если его это попросит сделать Витя?
— Зачем Вите об этом просить?
— Деньги. Кривицкий готов посадить любого за деньги. Или ты думаешь, что его флирт это проявление каких-либо глубоких чувств к тебе?
Константин лишь промолчал, устремив свой взгляд в пол.
— Прости, я не знал, — Лонжевич подошел ближе. — В общем… Витя так и со мной делал, но меня мужчины никогда не интересовали. Когда они познакомились с Мерник и Мессерко, с ними он вытворял все тоже самое, но они были от такого в восторге. Конечно, свингер и падкая на внимание барышня, чего можно было ожидать? Между ними так ничего и не было, однако у них сохранились очень хорошие отношения. Если бы Мессерко заплатил ему и сказал тебя подставить, то Кривицкий бы это сделал.
На плечо к Гарцеву опустилась рука и он он поднял взгляд на Лонжевича.
— Ты можешь верить, что я убийца, — Федор смотрел ему прямо в глаза. — Но поговори с ними двоими о том, о чем я тебе сегодня рассказал. Если они увидят, что ты можешь шантажировать их в ответ с помощью этой информации, то у тебя появится шанс сохранить свою анонимность.
Той ночью Константин не спал. Он довольно быстро нашел новостную статью о деле Казанцева. Лонжевич говорил правду: Александр М. действительно обвинялся в убийстве Жанны М., однако по неимению улик был отпущен. Не забыл Константин найти и информацию о той аббревиатуре, которую он видел на асфальте. На одной из фотографий надпись была целиком: "Мэр сосет член, власть народу". Все же Кривицкий был очень близок.
На утро позвонил Буйневич и предложил встретиться, чтобы обсудить ситуацию с запиской у него на офисе. Гарцев приехал несколько раньше, чем было договорено. Пройдя по темному коридору офисного здания, он зашел к нему в кабинет. Педантично убранная, комната пахла дорогим одеколоном. У окна стоял стол, на нем был компьютер. Нажав на пробел, Константин смог увидеть, что система была под паролем. Он ввел дату рождения Кривицкого. Система вышла из спящего режима и открылся браузер. Константин бросил взгляд на дверь и прислушался. Никого не было. Он просмотрел открытые вкладки и увидел на них страницы нескольких человек в разных социальных сетях. Он просмотрел их фотографии и быстро понял, что их всех объединяло. Общее место, которое мелькало на их фотографиях — клуб "Sleep paralysis", общий их всех знакомый — Кривицкий, лайкающий их фотографии. Гарцев открыл историю браузера и пролистал ее вниз, читая все, куда за последнее время заходил Буйневич. Хлороформ, дигоксин, гамма-оксимасляная кислота — обо всем этом Гарцев уже слышал. Прямо перед этими запросами Алексей читал рецепт коктейля "Джин и грех" — любимого коктейля Виктора.
За дверью послышались шаги, Константина будто ударило током и он быстро сел на стул для клиентов.
— Добрый день, — сказал вошедший Буйневич. — Вы чуть раньше, чем мы договаривались.
— Да, я чуть раньше. Кажется, я вам помешал.
— Нет, ничего подобного.
— Откуда вы знаете про дигоксин?
— Прошу прощения?
— Ты искал информацию про дигоксин, — Гарцев вскочил со стула. — Не прикидывайся!
— Как вы... — Алексей в растерянности взглянул на экран, на котором была открыта история браузера. — Зачем…
— Узнал кое-откуда кое-что.
— К чему вы клоните?
— Хочешь убить Кривицкого?
— Да я бы никогда!
— До встречи в следственном комитете!
Гарцев ринулся к двери, но адвокат перегородил ему проход.
— Все это не вашего ума дело, — прошептал адвокат
С размаху ударив коленом в живот Буйневича, Константин выбежал из кабинета, пока адвокат не мог пошевелиться от боли.
Улицы сменялись дворами, дворы закоулками, а закоулки снова улицами. Гарцев бежал что есть мочи и, когда увидел открытый подъезд, то забежал внутрь. Все тело пробрала всеобъемлющая дрожь. Трясущимися руками, он позвонил Кривицкому.
— Я еду к тебе, — сразу же сказал Константин, как только Виктор взял трубку.
— В смысле, подожди! Я совсем не готов, эй!
— Ждать я не буду, на подготовку тебе полчаса.
После Гарцев посмотрел адрес дома, в котором он находился, и вызвал такси.
Кривицкий жил в квартире в новой многоэтажке с видом на Обручку. Константину открыл дверь заспанный, не причесанный Виктор в трусах и майке.
— Я ничего не успел! — простонал Кривицкий.
— Где можно присесть?
— Чего?
Квартира была обставлена очень богато. Константин быстро нашел в коридоре арку в гостиную и сел, устало развалившись, на кожаном диване рядом с аквариумом.
— И с такой квартирой ты восхищался моим ремонтом, Витя?
— Ну, мне хотелось сделать комплимент.
— Понятно все с тобой. Почему ты порекомендовал мне взять адвоката, зная что он конченый маньяк?
— В каком смысле?
— Он ведь самый настоящий сталкер! И такого человека ты мне советуешь в адвокаты?!
— Леша очень хороший специалист...
— Который тебя преследует! Он преступник!
Диван заскрипел, когда Виктор на него опустился. Его лицо помрачнело.
— Это правда, — сказал он тихо. — Но это не должно было повлиять на твою защиту в суде.
— В тот день, когда ты пришел ко мне домой, он тебя преследовал?
Послышался звонок в дверь. Оба вздрогнули и застыли. Послышался еще один звонок.
— Это он, — прошептал Константин.
Звонки стали настойчивее.
— В тот день я действительно прятался у тебя от него, — Кривицкий опустил голову.
— Почему ты не подашь на него заявление в полицию?
— Потому что тогда его адвокатская карьера закончится! Понимаешь, Костя, он прекрасный адвокат. Но ужасный человек.
Дергая ручку, в дверь начали ломиться, при этом будто пытаясь выбить ее ногой.
— Ужасный человек это верно. Он случайно
тоже не подсыпает экстази людям в коктейли?
— Костя, я…
— Или говорит ложное алиби, когда сам находился в стриптиз-клубе?
— Мне не хотелось говорить тебе правду, она… Не красивая. Мне не хотелось чтобы ты был обо мне лучшего мнения.
Казалось еще чуть-чуть и ручка не выдержит. В дверь поочередно били ногой и толкали всем своим весом. Разносился очень громкий грохот.
— Куда ты звонишь?
— Казанцеву. В прошлый раз, когда я заметил Буйневича во дворе, он быстро смылся. Он испугается, если увидит кого-то знакомого.
Неоднозначно отреагировав на предложение приехать, Александр все же согласился.
— Прости меня пожалуйста, Костя, — жалостливо сказал Виктор. — Я правда хотел как лучше.
— Поэтому подсыпал мне в коктейль наркотик?! Заканчивай весь этот цирк!
Кривицкий взглянул на него исподлобья без единой доли раскаяния.
— Если я тебе расскажу кое-что, то ты меня простишь?
— Тебе есть еще что рассказать?
— Есть, но пообещай, что между нами больше не будет разговоров о том, что случилось.
— Рассказывай, ты тут больше не выставляешь условия.
— Как, — Виктор вздохнул. — Как грустно! Но я расскажу. Несколько месяцев назад мы разговаривали с Евой и она была очень грустной. Я спросил что с ней случилось и она рассказала, что ее отца шантажируют. Помнишь Степана Семеновича, которого упоминала Мерник, тестя Бестоцкого? Из воды выловили скорее всего и правда его, дошантажировались. Он — один из важнейших чиновников Обручкова, и один из самых невероятно коррумпированных людей в нашей верхушке. Был, как минимум.
— То есть ты хочешь сказать, что убийства Бестоцких были совершены по политическим мотивам?
— Может и да, а может и нет. Но скорее да, раз уж и его убили тоже.
— Ты так уверен, что тот труп из Обручки — это он?
— Сомневаюсь, что это просто совпадение, — пожал плечами Виктор.
— Но почему ты не сказал об этом раньше?
— Ну я в общем-то и не был уверен что Ева сказала мне правду.
Звуки за дверью прекратились и вскоре послышался голос Казанцева. Кривицкий впустил его внутрь.
— Никого не встречал по дороге? — поинтересовался Виктор.
— А должен был?
Все вместе они собрались в гостиной.
— Главное что не встретил, — с облегчением сказал Виктор.
— Буйневич ломился к нам в дверь, — фыркнул Константин.
— Тот, что адвокат?
— Он просто пугал, — Кривицкий потрогал пальцами переносицу. — Такую дверь не так просто сломать. Главное, что он ушел.
— Нет уж, — Гарцев заложил ногу на ногу. — Он планировал что-то очень ужасное Витя и, по истории его браузера, могу сказать, что оно было связано с тобой.
— Не то, чтобы я этого не мог ожидать, — помрачнел Кривицкий.
— Он изучал "Sleep paralysis", его посетителей, твой любимый коктейль. И при всем при этом: хлороформ, дигоксин и… Гамма… Гамма маслянистую кислоту.
— Гамма-оксимасляную, — поправил Казанцев. — Осмелюсь предположить, что дигоксин случайным образом попал в данный ряд. Гамма-оксимасляная кислота это вещество, которое часто подсыпают в коктейли в клубах.
— Вы хотите сказать, что он не планировал убить Виктора?
— Очень сомневаюсь. Алексей не похож на убийцу.
— Мои взаимодействия с ним за последние несколько часов говорят об обратном.
— Нет, Костя, Саша прав. Если бы Леша хотел меня убить, то он бы нашел способ получше, чем отравить меня в клубе. Его бы очень быстро вычислили.
— Вероятнее всего он планировал похищение, но никак не убийство, — Казанцев встал с дивана. — Это все, что вы хотели обсудить?
— Нет! — резко выпалил Гарцев. — Присядьте. У меня есть к вам пару вопросов.
— В таком случае спрашивайте, — Александр посмотрел на наручные часы. — Однако в три часа мне придется удалиться.
— Удалитесь, не переживайте. А теперь расскажите мне о Жанне.
— О Жанне? — глаза Казанцева стали как два нуля. — Могу ли я узнать, почему вы ей интересуетесь?
— Мне кажется, ваша уголовная история может иметь важное значение для нашего дела.
— Моя "уголовная история" здесь не при чем. Откуда такие мысли? Вы встречались с господином Лонжевичем?
— Не суть важно. Почему вы сменили фамилию?
— Вам Федор и об этом рассказал… Что ж, я абсолютно точно могу вам сказать, что Жанну я не убивал. В этом можно убедиться и взглянув на то, что я в данный момент сижу перед вами. Лонжевич забыл упомянуть тот факт, что тело госпожи Мессерко так и не было обнаружено.
— Не пойман — не вор, — Виктор криво усмехнулся.
— Нет, господин Кривицкий, не стоит голословить. Моя вина не была доказана, так как никакого преступления мною совершенно не было. Что касается моей фамилии — во-первых: это конфиденциальная информация, которую Лонжевич был обязан держать в тайне, во-вторых: причина данного решения кроется в совершенно другом факторе, разглашать который я не собираюсь.
— Вы в проигрышной ситуации, Александр, — Константин скрестил руки. — И в свое оправдание вы говорите, что не будете нам ничего рассказывать? Мне кажется уже только этот факт кричит "убийца".
Лицо Казанцева помрачнело и его обычно гордая и прямая осанка осунулась.
— Хорошо, я поведаю вам данную историю с моей перспективы. Однако, господин Гарцев, только вам. Поэтому мне бы хотелось, чтобы мы покинули квартиру господина Кривицкого.
— Как грубо! — запротестовал Виктор. — На такое можно и реально обидеться!
Казанцев и Гарцев поднялись с дивана и направились к выходу.
— Если Буйневич будет опять ломиться, — Константин окинул Виктора взглядом. — Звони.
— Ага, — буркнул Кривицкий, уже лежа на диване с недовольным лицом.
Мерник прислала сообщение о том, что опознание личности человека из реки прошло — это действительно был Степан Горников, отец Евы и один из ближайших к мэру чиновников. Вместе с Казанским, Константин отправился в Восточный парк. Они шли по течению Обручки, людей совсем не было, и сначала Александр лишь молчал, но когда они пересекли мост и перешли на другую сторону, он начал:
— Та история, которую я вам поведал о мужчине, погибшем в машине на границе — это правда. Однако все же, есть небольшая недосказанность — когда он погиб, в машине он был не один. Я был на месте пассажира, и мы бежали за границу.
— Зачем?
— Мой отец, тот самый погибший мужчина, был журналистом. Его издательство не было крупным, его работа не была сложной. Но в глубине души ему хотелось провести настоящее журналистское расследование, сделать себе имя. Он хотел начать с чего-то попроще, поэтому выбрал дело о ежемесячной пропаже одной тонны литров молока при транспортировке с фермы на Обручковский молочный завод. Но по итогу мой отец, распутывая этот клубок, наткнулся на взяточинические схемы Обручковских чиновников.
— Можно я закурю?
— Да, конечно. Еще, я был бы очень признателен, если бы вы могли и со мной поделиться сигаретами
— Прошу, — Гарцев протянул Казанскому пачку.
— Благодарю.
Они стали у большого фонтана, дно которого было покрыто опавшими листьями. Оперевшись спиной о колонну, стоявшую рядом в качестве не слишком понятного дизайнерского решения, Казанцев продолжил:
— В конце своего расследования он уже четко понимал что представляет собой обручковская верхушка. И знаете, должен сказать, они ненавидят мэра.
— Почему же?
— Мэр молод, амбициозен. Он уже саботировал несколько их коррупционных схем, а главное, он успешно использует статус Обручкова как пограничной и спорной территории, для манипуляции нашими соседями.
— Он хочет присоединить Обручков к соседнему государству?
— Это не совсем так. По крайней мере он обещает присоединить город политикам данного государства, однако эта схема придумана лишь для получения финансирования с их стороны. Но, возможно вам известно, большая часть состава чиновников поддерживает нашу власть, и даже сама идея присоединения Обручкова к соседскому государству их пугает. Тогда от их коррупционных схем ничего не останется.
— Но где же в этой истории ваш отец?
— Мой отец распутал этот клубок, но он не остался незамеченным. Ему начали поступать угрозы. Вместе со мной, он принял решение покинуть страну, но не все с этим решением были согласны. Его убили.
— Но почему же вас не убили?
— В тот период у меня уже было имя в Центральной Обручковской больнице. Меня знали многие, Возникло бы слишком много вопросов.
— Что касается вашей фамилии…
— Что касается моей фамилии, после исчезновения Жанны я начал появляться в сводках СМИ. Меня увольняют, я отказываюсь в уже слабой позиции, все обо мне говорят. Очень неудобная ситуация для меня, но очень удобная для тех, кто еще помнит о том, кто мой отец.
— Они хотели взять вас под стражу, чтобы вы не обнародовали информацию о их схемах?
— Боюсь, под стражей я им был не нужен. Они хотели от меня просто избавиться, любым способом. Припугнув убийством отца, они ожидали что я буду помалкивать, но все же по итогу приняли решение от меня избавиться. Если бы после всего того, что со мной произошло из-за ситуации с Жанной, мной было бы совершено самоубийство, стал ли бы кто-то сомневаться в моей мотивации?
— Вы хотите сказать, что они вас подставили, для того чтобы без подозрений от вас избавиться?
— Вы верно мыслите. Но сейчас я бы хотел задать вам вопрос. Что вы знаете о господине Лонжевиче?
— Кривицкий рассказывал мне какую-то странную историю про похищение и девяностые…
— Однако, кажется, он не упоминал кем были родители Федора?
— Нет.
— Лонжевич не просто так работает с Ломейко. Он ни раз менял свое имя, поэтому довольно быстро у него и главного человека по подделке документов в Обручкове сложились весьма хорошие приятельские отношения.
— Главный человек по подделке документов это…
— Ломейко. Они работают вместе с Лонжевичем в данной сфере. Впервые Федор был вынужден сменить свою идентичность еще в детстве, после убийства его родителей. Возможно, если вы слышали об этой истории, то вы знаете о его настоящей фамилии?
— Нет, без вариантов.
— Горьковский.
— Такая же фамилия у мэра.
— Такая же фамилия у мэра, верно. Однако это не просто сходство, господин Гарцев, его отец был мэром, и именно на фоне его популярности, брату Федора, Матвею Горьковскому удалось получить сейчас эту же должность.
— Федор Лонжевич — брат мэра?
— Именно.
— Я не знал, что ситуация может стать еще абсурднее.
— Однако же, господин Гарцев, я хочу чтобы вы вспомнили историю моего отца, который в свое время перешел дорогу мэру и его чиновникам. Смерть наступила от передозировки дигоксином. Данные обстоятельства весьма схожие с обстоятельствами смерти Бестоцкого и Евы, и я уверен, что судмедэкспертиза уже установила, что причиной смерти стало именно это вещество, но этот факт просто тщательно скрывается.
— По-вашему мнению, Лонжевич — убийца?
— Я не хочу сказать, что однозначно в этом уверен, однако я бы посоветовал вам более осмотрительно выбирать тех, чьим словам вы верите.
Еще некоторое время Константин в одиночестве гулял по парку. Засохшие листья хрустели под ногами, по дороге ему попадались умиротворенные пенсионеры и мамочки, с кричащими и счастливыми детьми. Пачка сигарет быстро закончилась, и он позвонил Лонжевичу.
— Ты можешь сейчас говорить?
— Говорить, — Федор закашлялся. — Могу. А вот видеть — не особо.
— В каком смысле?
— Костя… Вызови скорую на Танкевич 17, я почти ни черта не вижу.
— Что случилось?
— Потом расскажу.
Вызвав скорую, он нервно принялся ждать. Через час он позвонил в регистратуру Центральной Обручковской больницы и уточнил куда положили Лонжевича. С местом Константин угадал и еще через час он уже был в палате у Федора.
Правая часть головы Лонжевича была перевязана и, судя по ее размерам, под бинтами вместе с глазом скрывалась гематома. Белок левого глаза был почти полностью красного цвета. Кожа на носу переливалась из синего в красный.
— Костя? — Лонжевич настороженно смотрел в сторону Гарцева.
— Да, это я, — Константин сел на стоящий рядом с кроватью стул. — Ты меня видишь?
— Очень плохо. Но, врачи хотя бы говорят, что зрение станет в будущем немного лучше. Слепнуть не очень хочется как-то.
— Что случилось?
— Мессерко случился. Я сказал тебе его настоящую фамилию, а в нашем с Мариной бизнесе это смертный грех. Он пожаловался на меня ей пару часов назад и, вот и результат.
— Тебя избили за то, что ты раскрыл личность Казанцева?
— Да, Марина очень разозлилась и прислала ко мне пару крепких мужиков. Вот они меня пару раз головой об асфальт и ляснули. По официальной версии я, конечно, упал с лестницы.
— Вы с Ломейко работаете вместе в этом… Бизнесе?
— Да, поэтому теперь я должен ей и денежную компенсацию. Надеюсь ты хотя бы вывел Мессерко на чистую воду.
— Мы поговорили и… Он сказал что Горьковский — твой брат.
— Черт… Ну если и так, хорошо, что с того?
— У нашего случая явно политическая подоплека.
— Послушай, я не отрицаю, что Матвей мой брат, но… Разве если бы мы с ним были в хороших отношениях, то я бы работал на трех работах, две из которых нелегальны? Я бы занимался стриптизом, вебкамом?
— Может тебе это просто нравится.
Лонжевич закрыл глаз и тяжело вздохнул.
— Казанцев рассказывал об отравлении его отца дигоксином. Слышал что-нибудь об этом?
— Я знаю, что его отец умер, но не более. Я рассказываю тебе только о том, что видел сам, или слышал о нем от Жанны.
— История о твоем похищении — правда?
Взгляд Федора тут же стал стеклянным, Лонжевич застыл.
— Это-это правда... Но здесь это не причем.
— У тебя есть личный автомобиль?
— Что? Нет, у меня нет даже прав. Есть некоторые психические заболевания, при которых права тебе не дадут.
— Ты никогда не садился за руль?
— Никогда, но я понимаю, о чем ты сейчас думаешь, Костя. У меня нет никаких доказательств. Ты можешь мне верить, можешь мне не верить. Но я просто скажу, что ты, кажется, что-то упускаешь. У тебя есть время подумать и если что, меня в чем-то обвинить. Я буду тут и можешь быть уверен, что никуда не денусь отсюда.
Выйдя из больницы, Константин без цели бродил по улицам. Он вспоминал все, что узнал за последние дни и пытался собрать из этого общую картину. Его рука безуспешно искала в кармане пачку сигарет, которой в нем не было. Стоя в очереди в киоск, он рассматривал выставленные на обозрение журналы из раздела желтой прессы. "Сенсация, звезда отечественного шансона похудела", "Шок, седовласый бизнесмен ей изменил", "Всеми любимая советская актриса родила в сорок лет", "По мальчикам или по девочкам? Сексуальная ориентация известной певицы".
"Мерник вызвалась проверить Бестоцкого, — пронеслось в голове у Константина. — Она лично встретилась с отцом Евы, а потом его нашли мертвым". Резко сделав шаг из очереди, Гарцев влетел в незнакомую женщину и, под ее нецензурную ругань, побежал дальше. Гарцев достал телефон и написал Вере:
— Ты где?
— Дома.
— Я сейчас приеду.
— Эм, ну, приезжай.
Сердце колотилось, будто было готово выпрыгнуть из груди. В хозяйственном магазине Гарцев купил кухонный нож и бинты. Перевязав бинтами лезвие, он спрятал нож в кармане своего пальто.
Двор дома Мерник выглядел точно так же, как и в прошлый раз. Солнце уже село, и Константин наблюдал за тем, как его тень двигалась вместе с ним по асфальту. В тот же момент он увидел, что за его тенью следовала другая, очень похожая, но тут же перед ним возникла черная пелена.
Константин никогда не был религиозен, однако первая мысль как никак возникла у него о последнем суде. Когда наконец зрение восстановилось, он обнаружил что в его глаза светили фонариком.
— Рефлекс есть, — сказал женский голос, будто сдавленный подушкой.
Перед ним стояла высокая рыжая девушка с яркими веснушками по всему телу.
— Подожди секундочку, — она сломала ампулу и поднесла к его носу нашатырный спирт. — Можешь сказать, как тебя зовут?
— Почему я должен говорить свое имя тому, кто на меня напал ?
— Я знаю как тебя зовут, — девушка улыбнулась. — Просто проверяла в сознании ли ты.
— Кто ты такая?
— Можно сказать, — ее голос был по-странному высоким. — Что мы знакомы понаслышке. Я Жанна.
— Постой, та что…
— Да, та что пропала в больнице.
— Но почему я здесь?
Константин осмотрел помещение: это была обыкновенная советская квартира без ремонта, на стене красовался большой ковер. Пахло затхлостью старого помещения. Свет не горел, лишь фонарь, стоящий за окном освещал комнату.
— Мы решили тебе помочь.
— Ударив по голове и привязав к стулу?
— Это на случай, если ты не захочешь, чтобы мы тебе помогли. Я могу тебя развязать, если ты готов со мной разговаривать.
— Развязывай!
Жанна сняла веревки.
— Сейчас подойдет Саша и мы начнем.
— Казанцев?
— Он самый.
— Но зачем это все, я ничего не понимаю.
— Ладно, думаю я пока сама могу ввести тебя в курс дела. Наши угрозы на тебя не повлияли и ты все узнал. Саша слишком много тебе рассказал, да и не по своей воле, спасибо Лонжевичу.
— И теперь я должен за это поплатиться?
— Скорее нет, чем да. Зависит от тебя.
— Но разве Лонжевич не твой…
— Был когда-то. Но в моем деле, даже если очень хочется пообщаться с кем-то из ближайших к верхам людям, этого делать нельзя.
— Что это все должно значить?
— Федя очень хороший мальчик, но он брат Горьковского. Однако это сейчас не столь важно. Мы можем помочь тебе выехать из страны и не сесть, если ты согласишься при этом помочь нам кое в чем в ответ. Если нет, то… Худшее, что может случиться это то, что ты сядешь.
— Ты говоришь “мы”? Это кто?
— Видел буквы на асфальте?
— "Мэр сосет член, власть народу”?
— Да, — Жанна тихо похихикала. — Это я придумала. Что-нибудь слышал про "Свободный Обручков"?
— Их плакаты развешаны по всему городу.
— Да, сейчас вместе с ними и еще несколькими партиями мы работаем над тем, чтобы обнародовать информацию, найденную мной и отцом Саши.
— Найденную тобой?
— Да, мы с отцом Саши были в очень хороших отношениях и он многое рассказывал. Я не могла предать его труды забвенью и продолжила его дело. Но, конечно, меня быстро порезали.
— На тебя напали люди мэра?
— Может и не мэра, может и чиновников каких-то. Не суть. Саша меня прооперировал, я сбежала и ушла в подполье. Потом узнала что его обвиняют в моем убийстве. Очень выгодная позиция для власти: обвинить одного невыгодного гражданина в убийстве другого невыгодного гражданина, а потом убить обоих.
— Я понял. Но при чем здесь я?
— Ты здесь по случайности. Никто не рассчитывал что ты станешь подозреваемым.
В дверях появился Казанцев с пакетом из аптеки.
— Ну как он?
— Нормально, в сознании. Хорошо разговаривает.
— Тогда ничего давать ему не будем.
— Подойди сюда, пожалуйста.
— Что такое?
В свете фонаря Константин увидел на волосах Казанцева снежинки. Кажется, сегодня пошел первый снег.
— Нужно ввести Костю в курс дела.
— Это вы убили Бестоцких и того старика! — воскликнул Гарцев.
Жанна и Александр переглянулись.
— Манифест "Свободного Обручкова" гласил, — в лице Жанны появилось что-то очень жуткое. — Что если Горников не уйдет с поста депутата совета Обручкова, то сначала будет убита его дочь, вместе с ее мужем, а потом и лично он сам.
— Вы убили его ради того чтобы…
— Чтобы их власть наконец-то пала! — Жанна вскочила со стула. — Знаешь как много людей пострадало от их коррупции? Знаешь сколько погибло по их прихоти?
— Они начали первыми, убив моего отца, — Казанцев затянулся сигаретой. — Теперь мы действуем их же методами. Дигоксин в кофе.
— Вы подсыпали его в банку?
— Я принес его вечером и спрятал, а Жанна утром добавила сколько было нужно.
— Ты была на Солнечной 4?
— Я была клининговым агентом Бестоцкого. И не только. Этой парочке нравилась идея “порезвиться с французской горничной", если ты понимаешь о чем я. Ключи от дома Бестоцкого у меня были, как и от Солнечной 4. Очень удобно. Утром в тот день после "встречи втроем" мы попили кофе, я уехала. Дальше ты знаешь.
— Ты была в той машине, которая подъехала к дому Бестоцкого?
— Да, я забрала его телефон и стерла файлы видеосъемки. Машину утопила, вместе с той одеждой, в которой была. Думаю скоро они все равно ее найдут.
— Но отец Евы?...
— Пожаловался на плохое самочувствие и спросил у друга его зятя что делать с больным сердцем, — Казанцев вновь затянулся. — Друг его зятя к нему приехал. А потом речка, течение.
— Но чего вы тогда от меня хотите? Чтобы я помогал вам убивать людей? — голос Гарцева дрожал.
— Это слишком, нет, — отметил Казанцев. — Мы хотим чтобы ты помог "Свободному Обручкову" иначе. Ты будешь должен выехать из страны и опубликовать ту информацию, которую мы тебе передадим.
— Почему вы сами не можете это сделать?
— Мы должны быть здесь, Костя, — Жанна посмотрела ему прямо в глаза. — Когда начнется восстание.
— Какое восстание? О чем вы? Я не хочу с вами работать, это все похоже на какой-то невероятный абсурд. Что если я откажусь? Неужели вы меня тоже убьете?
Александр и Жанна вновь переглянулись. На их лицах появились разноцветные, переходящие из фиолетового в красный блики салютов, которые зажгли на улице. Со двора слышались громкие крики "С днем рождения!". Снег шел всю ночь.
Примечания:
Если эта работа понравилась вам больше всех прочих в категории "Детектив", вы можете проголосовать за нее, пройдя по этой ссылке
https://docs.google.com/forms/d/e/1FAIpQLSfPGoaSMAsrCKid6cTLC6PZ-KtmFqiu_E6ZdjuAogrYxZW1bA/viewform?usp=sf_link