***
Все что чувствует Тэхен это боль, раскатывающаяся по его телу, как и сказал Нам, его просто избили, когда он пытался выяснить что-то ещё больше. Ему сказали, что его отправили отрабатывать долг альфы, продавая свое тело в один из главных китайских борделей. Мужчина облизывался, когда говорил, насколько сексуальное тело у его брата. Пятью минутами ранее: — В Китае. Ему послышалось? Как Чимина за столь короткое время могли отправить в Китай? Самолеты не летают, автобусы навряд ли смогут добраться по столь заснеженным дорогам. — Но как? — Этого я не обязан тебе объяснять, уходи. — Нет, постойте! Давайте договоримся, сколько он должен вам вернуть? — Слышь, парень, ты что, отсасываешь какому-то богатенькому альфе? — Что простите? — Тэ робеет от таких расспросов, он девственник до мозга костей. И ждет только Чонгука, да, тот весьма богатенький альфа, но он с ним не из-за этого. — Сосать, говорю, хорошо умеешь, ведь сумма, которую задолжал альфа твоего парня, насчитывает девять нулей. — Один миллиард вон… — шепчет Тэхен, не веря в то, что услышал. — Поэтому я испрашиваю про твое умения работать горлом, — мужчина смеется во весь голос, резко останавливаясь и щёлкая пальцами. В кабинет входят те вышибалы и хватают омегу под руки. Тэ начинает сопротивляться и ударяет одного локтем. — Избейте его и выкиньте, только не ломайте ничего. Теперь Тэ сидит в снегу, смотря на пятна крови вокруг, Намджун хлопочет над ним рядом. Все приговаривая, что предупреждал его, а в голове только и крутится цифра «один миллиард вон». Резко поднимаясь на дрожащих ногах, находит одним не заплывшим от синяка глазом альфу, хватает за грудки и со всего размаха кидает на землю, покрытую снегом. — Ты, скотина, как можно было проиграть такую огромную сумму! — Я просто увлекся. — Скройся с глаз моих, или я убью тебя и продам на органы, чтобы выплатить твой же долг, — Тэхен задумывается, смотря вверх на тёмное небо, а после добавляет. — Идея дельная. Может ты сам пойдешь добровольцем на продажу своих органов? — Я понял, — поджав хвост, встаёт альфа. — Больше вы меня не увидите. — Постарайся скрыться с моего радара так, чтобы я тебя не только не видел, но и не слышал и даже не чувствовал. Намджун поднимает шарф, что уронил при падении, и тихо уходит из проулка, Тэ скатывается по кирпичной стене, тихо начиная плакать. Он потерял последнего члена своей семьи. — Простите меня, — бормочет омега, слезы застилают все вокруг, подбитый глаз нещадно саднит, и Тэ плачет ещё сильнее прежнего. Все тело болит и в ушибах, где-то к утру он приходит в квартиру, снимает с себя все вещи и с ужасом смотрит на свое побитое тело. Синяки, словно звезды, россыпью украшают его белую кожу, губа разбита и опухла, правый глаз заплыл, и он им почти не видит. Больно смотреть. В зеркале отражается мигающий сигнал на его телефоне, он его не взял, боялся, что там его сломают. Более десяти пропущенных от Чонгука и столько же сообщений. Ты так резко прервал наш разговор, позвони мне. Я беспокоюсь, позвони. Что происходит? Перезвони мне, как сможешь. И много других сообщений. Он сразу же набирает Чонгука, как ни странно, несмотря на разные часовые пояса, альфа отвечает. — Ты где был. Почему не отвечал. — Я забыл телефон, — каждое слово дается с трудом, кажется, щека внутри тоже ранена. Пока он слушает нотации со стороны старшего, успевает найти аптечку и зайти в ванную комнату, настраивая воду. — Ты хоть понимаешь, как я беспокоился и напугался, когда ты резко отключился. — Прости. — Я уже сотню раз слышал твое «прости», — голос Чонгука звучит раздражённым, мало того, что омега не отвечал на его звонки и сообщения, так сейчас только и заладил «прости», «прости» — Кто был тот тип, с которым ты ругался? — Это парень моего брата, Намджун. — А, так это тот самый хмырь, что не дает тебе покоя, — хмыкает альфа. — Да, он самый. — Что он хотел? — Я выяснил, куда пропал Чимин, — слышатся всхлип, Тэхен присаживается на холодный кафель в ванной комнате, обнимая себя одной рукой за ноги. Воспоминания самые тёплые нахлынули, словно окатили водой, Чимин для него всегда был лучиком света в его серой жизни. А сейчас и этот последний лучик украли… — Намджун в карты проиграл большую сумму денег и не смог ее выплатить, из-за этого они забрали Чимина отрабатывать его, — он не мог сказать, в чем смысл отработки заключается, но Чонгук и так догадался. — Вот падла. Я ему ноги вырву, когда увижу. — Уже поздно, Чонгук, Чимина не найти так просто. Его увезли в Китай. — Как увезли? — не понимает Чонгук, ведь рейсы и все передвижение между странами приостановлено. — Вот так, так сказал ростовщик в баре, где играл Намджун. — Ты ходил в то место один? — Да, ходил! — не сдерживается Тэ, прикрикивая, не переставая реветь. Все накопленное начинает выходить из него. — А что ещё оставалось, мне нужно было узнать хоть крупицу информации о своем брате, и я ее узнал. Меня избили, на мне нет живого места, в квартире дубак, брата украли. Чонгук, — снова всхлип. — Я так не могу, что мне делать. Чонгук хотел бы сказать, что все хорошо, нужно успокоиться, сделать дыхательную гимнастику и обратиться в больницу. Но язык не поворачивается такое произнести. Единственное, что он просит — это включить фейстам. Когда он видит лицо омеги, не может поверить своим глазам. Оно отёкшее, все в кровавых ссадинах, глаза одного не видно. Он прикрывает рукой рот, тихо ругаясь на самого себя. Тэхен снова начинает плакать, в этот раз уже навзрыд, захлебываясь в собственных слезах, дыхание спирает у обоих, когда неожиданно перед глазами у каждого всплывает системное, словно игровое, окно. В нем идет трансляция про сооружение, как оказалось, таких объектов два. Одно в Сеуле, а второе в Бразилии. Несмотря на это, каждое окружено местными полицейскими и силовиками. На видео трансляции четко видно, как люди из правительства пытаются приблизиться к данному строению и в ту же секунду импульс откидывает человека на сотни метров назад, оставляя за собой только кроваво-мясной след. Тэ икает от испуга. — Не смотри, Тэ. Закрой глаза, как это убрать? — злится Чонгук, пытаясь рукой смахнуть игровое системное окно перед глазами, но когда он проводит по нему рукой, оно сначала рассекается на мелкие пиксели, а потом снова все воссоединяется воедино. — Черт. Что за чертовщина какого х… — не успевает он договорить, как его перебивает приятный мужской голос, на секунду он думает, что это его помощник, но нет — голос другой. — Создания этой планеты очень нетерпеливы, — спокойно говорит парень, его не видно нигде, но отчетливо слышно. Тэхен приоткрывает глаза, на экране перед ним все та же ужасная картина. — Вам был показан таймер на три дня, но вы со своим любопытством пытались раньше положенного времени ворваться в башню «Мира», — цыкает мужчина, слышится характерный звук щелчка пальцев и всплывает следующее системное окно. — Время до открытия башни «Мира» сокращается на двадцать четыре часа, не пытайтесь войти раньше времени или уничтожить башню, а то вас ждут те же последствия. Вы только усугубляете положение. Таймер быстро отнимает оставшееся время, двадцать четыре часа, и после окончания речи все исчезает, в ушах звенят помехи и только после гробовая тишина. За окнами резко начинают раздаваться крики как у Тэхена в Сеуле, так и у Чонгука. — Не ходи, Тэхен, сиди в ванной. Послушай меня, я разберусь и обязательно доберусь до тебя. Не глупи. — Хорошо. — Вот и славно, а сейчас умойся и ложись спать. Ты меня слышишь? — взгляд Тэхена пустой. Он вроде смотрит на Чонгука, но в то же время и сквозь него. Омега кивает и отключается, едва получается снять все вещи и заползти в душевую кабину. После он ложится спать на диван, в комнату не хочется идти, там слишком холодно.***
Хаос или энтропия, которая возникла в результате непонятного сообщения и изменения времени на таймере. Был похож на начала апокалипсиса. Всю ночь были слышны крики и оры людей, разбивающиеся витрины и сирены по всему городу, прося граждан не паниковать и не вести разбой. Но люди были в большой панике от того, что башню начали атаковать военным оружием, некоторые встали цепью вокруг неё, прося не делать этого, но их быстро разогнали. Когда проснулся Тэхен, то обнаружил, что впервые за неделю солнце было видно. Облака разошлись и стояла ясная погода. Он уже прогуливает работу третьи сутки, да и черт с ней. Сейчас не до неё, едва соскребая своё израненное тело с дивана, он смотрит на телефоне новости. — Власти пришли к единому выводу и начали атаковать башню! Но вы посмотрите, ее словно окружает невидимый защитный купол. — Ракеты, что летели прямиком в середину башни, взрывались в паре метрах от неё, словно врезались во что-то. Из-за каждого такого взрыва на таймере время сокращалось ровно на десять минут. — Время на таймере сокращается при каждой запущено ракете, — цитирует девушка ведущий. Тэ откладывает телефон, человечество само себя губит. Он уже не верит, что им удастся прожить оставшееся время меньше, чем за сутки. Взрывы ракет и стрельба были слышны даже в его жилом комплексе, не говоря о том, что с его этажа они были и видны. Он набирает Чонгука, когда делает себе кофе, телефон устанавливает так, чтобы тот был направлен на него. — Ты поспал? — спрашивает Чонгук, смотря на ссадины по всему телу. Тэ кивает, стоя к нему спиной, руки дрожат, но не из-за холода. Он оборачивается, смотря на любимое лицо. — Выглядишь уже лучше. — Ты умеешь успокаивать, — улыбается Тэ, но недолго. В поле зрения попадает любимая кружка брата. Снова накатывает грусть. — Я узнал, что ходят частные автобусы между ближайшими странами. Но это было до вчерашнего дня. Сейчас уже навряд ли что-то ходит. У нас началась настоящая «судная ночь». Люди сума посходили, стали грабить. А правительство применяет силу. Ещё и снег начал идти со вчерашнего вечера. — Да, у нас тоже, всю ночь слышал эту сирену и громкоговоритель патрульных машин с просьбой остановить этот хаос. Оба молчат, Тэхен делает глоток обжигающего кофе и морщится из-за жжения во рту. Неприятно, однако. — Что будем делать? — Думаю, нужно дождаться конца таймера, не просто так мы вчера все это видели? Ты же тоже видел эти окна, всплывающие перед глазами? — Да, — задумывается Чон. — похожи на игровые вспомогательные окна, я такие же программировал для одной игры. И этот голос, который мы слышали, явно был слегка искажён. — Думаешь, это как-то связано с башней? Из-за того, что правительство бомбардирует башню и обстреливает, время на таймере так же сокращается. Чонгук… — задумывается Тэ, отводя взгляд в сторону черного сооружения на реке Хан. — Что будет, когда таймер достигнет нуля? — Не знаю. Боюсь даже представить. Но ни к чему хорошему это не приведет. — Что же тогда делать? Земля вот-вот покроется вечными ледниками, говорят, уже до гималайских гор почти дошло. Я не люблю холод. Чонгук тихо похихикал. Тэхен даже сейчас в такой дерьмовой ситуации старается не унывать. — Прости, что я не могу быть рядом. — Ты не виноват, Чонгук. Никто не виноват. И в этом он прав, никто, кроме той самой экспедиции. Солнце наполовину погасло, теперь световой день сократился ровно на пятьдесят процентов, стало холоднее, а там, где было всегда холодно, стало чертовски холодно. Они ещё некоторое время разговаривают. Альфа пытается отвлечь младшего от тем о башнях, похищении Чимина. Тэ даже пару раз смеётся в голос и улыбается, обещая сходить в больницу, но не сегодня. После разговора младший снова ложится поспать, пытаясь собраться с мыслями, что делать дальше, он даже подумывает пешком дойти до Пекина, а это всего-то около тысячи километров. Даже смеется про себя, называя этот придуманный им новый маршрут «шелковым путем». Вечером они ещё раз созваниваются, Тэ врет, что ходил в больницу, а Чон с трудом, но верит. А после опять ложатся спать. Время на таймере сократилось до двенадцати часов.***
— Судья, — говорит мужчина, облачённый в белую мантию, по которой течет сусальное золото. Мужчина, к которому он обращается, даже головы не поднимает, сидит, смотрит на огромный таймер, не моргая, время близится к концу. — Судья. — Я слышал с первого раза, распорядитель игр. Мужчина останавливается около кресла, кланяясь, и тоже обращает свой взор на таймер. Печально видеть, что время так скоротечно. — Эти людишки не знают, что творят. — Ох, мой милый распорядитель, ты просто не знаешь этих существ. В их стиле атаковать то, что они боятся. У людей есть пословица «Бояться смерти, так и победителем не быть». И я с ними полностью согласен. Они боятся обнуления таймера, но в то же время это их интригует, строят предположения, что, когда будут нули, тогда все закончится. — Что будем делать, мы очень ускорились по сценарию, примерно на стуки. — Все то же самое, что и задумывали. — Хорошо, Судья, — отвечает парень, растворяясь в воздухе. Судья тяжело вздыхает, вставая с кресла и подходя к краю башни, вызывая системное окно. — Открыть порталы в башню по всему миру, — даёт команду он, взмахивая рукой, карта земли открывается прямо перед ним, и на ней начинают загораться красные точки с открытыми порталами в башню. — Да начнём игру.