Ах эта тонкая грань...

      Под окнами уже два часа дежурила команда добровольцев, во главе со Шмиттом, готовая в любой момент кинуться их разнимать. По началу оба вели себя как обиженные подростки, ибо Свен не изменял своим сучьим привычкам, но и Адам не собирался скакать вокруг него. Поэтому колике фразы летели в сторону друг друга, сопровождаясь мелкой руганью. — Эм, — альфа на всякий случай отошёл на пару шагов от Ханни, который продолжал сидеть на диване и придирчиво осматривать жилище поляка. — И зачем я вообще к тебе притащился? — Свен с угрюмой ухмылкой смотрел на интерьер, пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-то, что ему бы не нравилось. — Дверь там, — Малыш театрально указал рукой в сторону выхода, но умом понимал, что не выпустит Ханни отсюда. — Тогда я пойду отсюда, — но в противовес своим словам он только посмотрел на дверь. Это всего лишь угроза. Всего лишь. — Я не знаю, что я вообще тут делаю, тем более с тобой. — У меня возникает тот же вопрос, — Адам понимал, насколько по-идиотски они оба выглядят со стороны, но отступать не собирался.       И все же Ханнавальд предпринял попытки уйти — он встал было с дивана, но словно что-то все равно не давало ему это сделать. Малыш невольно залюбовался на стройную и невероятно изящную фигуру омеги. Как же он всё-таки красив. И естественно это не ускользнуло от взгляда Ханни. То, что Адам так пристально смотрел на него, бесило с новой силой. — Может хватит на меня пялиться, а? Раздражаешь, — он сделал паузу. — Причём очень. — Ладно-ладно, — альфа опустил взгляд. Парень подошёл к окну и стал рассматривать пейзаж за ним. Красиво, но что сам Ханнавальд забыл у поляка в доме? Зачем он здесь? Адам сделал несколько нерешительных шагов в сторону Свена. Он и жалел, что затеял всё это, но и не хотел, что бы тот уходил. Его тянуло к этой неприступной суке, регулярно портящей ему жизнь.       И все же омега решился: он отошёл от окна и направился в сторону двери, едва не столкнувшись с хозяином дома — Ханни его банально не заметил, но не со злости, а по чистой случайности. «Сейчас или никогда» и Малыш в пару шагов догнал его, сразу же крепко обняв со спины. — Что ты творишь? Адам, прекрати, — Ханнавальд хотел было вырываться из его цепких объятий, но почему-то не смог: то ли не хотел, то ли захват был настолько крепким. Альфа молчал. Он продолжал обнимать Свена, всё с той же силой, но и с толикой какой-то нежности. — Зачем ты это делаешь? — он все же предпринял попытки высвободиться, чтобы дать пощечину, но руки альфы настолько сильно держали, что все старания оказались тщетны, — Не пытайся меня удержать, я всё равно уйду. — Останешься? — поляк спросил на немецком. — А зачем мне это? — все же Свен старался держать хоть и хлипкую, но оборону, которая предательски ломалась под натиском Адама.       Альфа молчал. Ему просто было хорошо в такой странной, но очень приятной близости. Ханни хотел было возразить, но все же прекратил паясничать. Какой толк от того, что он будет пытаться, да и тем более, что это очень даже тёплые и нежные объятия со стороны Малыша. Адам едва заметно выдохнул. Наконец-то Свен перестал сопротивляться. Сидящие на ближайшей лавочке Шмитт и Урманн вновь с опаской переглянулись. — Что-то у них подозрительно тихо, — Мартин волновался так, словно между находящимися в доме скоро начнётся война. — Да, это на них не похоже, — Михаэль звучно выдохнул, — Обычно ругаются как кошка с собакой, а сейчас тишь, гладь да Божья благодать, не уж то ли нашли общий язык? — Или уже убили друг друга, — тот нервно улыбнулся. Тем временем Малыш отпустил омегу. — Так и будем стоять в коридоре? — Ну, я вообще планировал свалить от тебя, — немец засомневался. Это не было похоже Ханни. Кажется, альфа смог растопить холодное сердце Свена. — Может, вернёмся в комнату? -Адам осторожно развернул Ханнавальда лицом к себе.       Малыш нерешительно, словно ребёнок, взял Ханни за запястье и потянул за собой. И тот, на удивление поляка, поддался этому, не став отбиваться. Что-то тёплое разливалось в душе приятной истомой в душе, и Свену это необузданное чувство начинало постепенно нравиться. Дойдя до дивана Адам вновь обнял Ханни, на этот раз уже прижимая к себе.