В свои семь наследница почувствовала, как плохо быть девочкой.
Быть никчемным наследником, который всегда хуже младшего брата, очень обидно. Она родилась девочкой — это уже плохо, поскольку на ее родине считают, что не все женщины способны на высокие заслуги. Ей не повезло, когда она оказалась слабой девочкой и первенцем в одном лице, поэтому ее младший брат появился на свет уже через год. К ней уже относились с пренебрежением, Зука обязана была доказать свою полезность, чтобы выжить.В свои одиннадцать принцесса ощутила, как больно может эфемерное лезвие разрезать нутро.
Она поняла, что отличаться от остальных плохо. Ты должна быть особенная, но не особеннее всех. Особенно в тех сферах, где не выгодно. Наследница должна быть покладистой, но непреклонной. Она обязана быть эгоисткой, но действовать во благо страны и своей семьи. Всех несовершенных ждала участь пасть и никогда не подняться. Такие люди должны быть сожжены.Поэтому ее прожигают холодными взглядами, которые так и ждут ее осечки и ошибки, чтобы сожрать заживо.
Наследница танцевала меж двух раскаленных ножей, так и не приняв какую-то из сторон окончательно. Одни хотели от нее покорности, другие требовали быть свободной. Она приняла обе стороны…и в обеих оставалась худшей. Именно поэтому она до сих пор слабая, поскольку взяла гены не от отца-властелина.В тринадцать изгнанница испробовала первую реально опасную горечь жизни.
Последующие три года она чувствовала жжение возле глаза, пропасть в душе и острую печаль на корне языка. Уже-не-принцесса забыла, как дышать и мыслить, голова звенела от единственной цели, которая была вырезана на коже и внутренних органах почерком отца: «Поймать Аватара». Она лишилась сна из-за своего сердца, у нее отняли все из-за глупых чувств, которое оно воссоздало. Поэтому изгнанница, чувствуя извивающуюся клубком шипящих и ядовитых змей ненависть к самой себе, с остервенением вырывает его из груди, пробираясь цепкими пальцами через цельные ребра к этому органу. Она корчиться, гримасничает от мерзости, которая вызывает горячая кровь и пульсирующие органы, кричит на ультразвуке от острой боли и бросает окровавленный сгусток мяса прямо у входа разрушенного Западного Храма Воздуха. Здесь и умрет ее последняя часть эмпатии, освободив душу и заполнив голову. Но эта проблема не хотела так просто сдаваться, поскольку имела характер уже-не-наследницы, не желала покидать полюбившееся — родное — место, она цеплялась толстыми сосудами за легкие, ребра и кожу, нервными узлами посылала импульсы боли, дабы Зука ослабила хватку, сворачивала кровь, чтобы глупая хозяйка перестала пытаться совершить непоправимое. Но кто слушает своего убийцу? Поломанная тяжело дышала, когда смогла победить собственную боль. Она смотрела на свои руки, которые были по локоть в собственной крови, а после — на свое смятое, пульсирующее сердце. Оно было большим, живым, сильным, но проигравшим… девушку выворачивает от этой картины, которая до сих пор вызывает фантомную боль в груди. Такое ощущение, что в пустой клетке ребер что-то аритмично и гулко стучит, вызывая паническую дрожь в кончиках окровавленных пальцев, на которых остались частички мяса и пленок от органа. Изгнанница, которую с головой накрыла волна какого-то бешенства, начала с остервенением топтать единственное, что делало из нее личность, что отличало ее от остальных, что было стимулом жизни. На это падали кислотные слезы боли, они заливали все вокруг, разъедали до шипящей поверхности, которая плавилась в течении секунд. Зука, что чувствовала истошный вскрик своего сердца, который отдавался ударами по черепу, дергалась, но терпела, когда его мышцы вздрагивали после каждого удара. Ей не нужно все это, когда нет больше ее жизни. Нельзя позволить желанию вернуть свое сердце на место совершиться. Она раздавила орган, который отличал ее от династии. Он кровавыми брызгами запачкал лишь ботинки, потому что эти места давно утонули в трупах невинных кочевников. После всего содеянного шатенка выравнивается, дрожь в пальцах не утихла, она передалась и коленкам. Она дорожками слез на щеках чувствует одинокий ветер, который обязан забрать всю ее боль. Ее бордовый наряд-униформа на несколько тонов темнее из-за крови, что стекает струйками с кистей и зияющей дыры. Измученный, полный ярости взгляд смотрит только вперед, на свою единственную цель. Теперь никто не сможет заставить ее свернуть на другой путь.В свои пятнадцать она нашла новый смысл жизни.
После того, как Зука вырвала сердце, открытая рана не спешила заживать. С того момента в ней зияет кровавая влажная дыра. Можно было увидеть светлые ребра, они торчали наружу, рождая жуткую картину. Мясо на них не спешило образовываться, скрывать собственный позор. Внутри нее будто взорвалась карнавальная петарда. Боль напоминала о себе каждое мгновение. Рана то пылала, то немела, то наполнялась гноем. Изгнанница кричала по ночам, закрываясь в собственной каюте. Жить с инородной пустотой, которая изредка покрывается кружевом плесени, невозможно. Не спасали лекарства и обезболивающие, не помогали медитации и самовнушения. Она не хотела верить, что ее настоящая личность должна быть глупой и доброй, однако отсутствие сна лишь показывали очевидное. Молодой капитан корабля забыл, что такое гармония с самим собой. Для нее теперь это лишь древняя легенда для самых маленьких. Айро пытался помочь, правда пытался. Он видел, как племянница разрушала себя, и не знал, какие слова подобрать, чтобы она перестала это делать. Старик понимал, почему Зука не могла себя отпустить и позволить дышать полой грудью. Она хотела признания. Теперь же он просто следует за ней, за ее новой, возможно ложной, целью, которая дает время не чувствовать всепоглощающую боль и ненависть.В свои семнадцать она просто потеряла себя вновь.
Она отыскала Аватара, гналась с одного конца планеты до другого, чтобы поймать и привести отцу, чтобы вернуть свою жизнь! Но вместо этого выпускает Аватара, спасает от Джао, спасает его бизона от заточения. Он утверждает, что они могли быть друзьями, если бы не были теми, кем являются. Смешно! Зука не знала, как себя называть, не знала, что делать, не знала, как все вернуть назад. Слишком много было огрехов, недочетов, упущений, ошибок. И каждая из них резала по самому трепетно-живому, избивала любое сопротивление, уничтожала последние крохи надежд на лучшее. Она просто гнила изнутри, пока воспаленное сознание распадалось в панических атаках. Еще раз собрать себя у нее так и не получилось, несмотря на все пустые попытки. Пришлось создать совершенно новую — чужеродно-другую — из тех скудных материалов, что остались. Там были острые и кривые осколки прошлого, непростительные проступки, звенящая пустота и огромное желание измениться.В свои двадцать Леди Огня борется с чувствами.
Возможно, у нее не получилось собрать что-то идеальное и абсолютно то, что задумывалось изначально. Но что-то определенно получилось. Небольшая витражная мозаика, в которой много красок и прозрачных стекл одновременно. Но на каждом из этапов она была почти полностью не права. Зука все равно не имеет право быть хотя бы знакомой с Аватаром, даже если умрет за его жизнь. Они не могли быть друзьями, ведь являлись теми, кем были. Но Аанг умел переворачивать мир. Она стала его шифу огня, он стал ей другом, они стали друг другу партнерами… Все это произошло быстро и неправильно, по обоюдной инициативе.Она знала, что не имеет на это право. Не имеет просто потому что.
Потому что слепо гонялась за ним. Потому что глупо хотела поймать. Потому что бессмысленно решила искупить грехи. Потому что наивно надеялась, что это сработает. И у нее просто не получиться искупить все свои ошибки. Слишком мало уместиться на ее теле и душе. Пройди она хоть через все тернии — увидеть звездное небо не сможет. Просто забыть, стереть из истории, притвориться, что этого не было…невозможно! И каждая рана на Аватаре это неопровержимо доказывает. Он живая аксиома, которая наглядно показывает неисправимость людей огня. Даже если он сможет все простить — по-настоящему простить, как не сможет никто — все равно весь мир будет помнить. И никто не будет верить в союз между тем, чьи предки перебили нацию, и тем, кто остался последним представителем этой нации. Это даже бредовее, чем любовь хищника и жертвы! Любовь — это так сложно, это не для нее. Зука знает лишь исковерканный смысл этого слова и совсем не знает того, что скрывается за ним. Но Аанг ее учит. Теперь он ее шифу. Он рассказывает через стихи, показывает через улыбку, рождает через касания. Они обучаются вместе этому искусству, через пробы, ошибки…и осуждения общества. Аанг стал птицей. Он залетел в пустую грудную клетку мага огня, разорванные ребра которой больше походили на прутья. Птица чувствует себя комфортно в полом пространстве, защищенной костями Хозяйки Огня, словно не боится запачкать свои крылья о кровь. Она клювом ловит паразитов и опарышей, что живут во влажном гниющем мясе — их было так много, что работы тут на несколько лет — перьями щекочет рецепторы, а песнями восстанавливала душу. — Чтобы не случилось, я всегда смогу понять тебя! — всегда доказывал с улыбкой Аанг. Зука всегда улыбалась в ответ и ничего не говорила. «Нет, ты никогда не поймешь.» — думала она в ответ на доброту. Кочевнику не нужно ее понимать, он должен жить лучше нее, не вырывать из груди собственное сердце, не лопать пузыри гноя в пустой грудине, не чувствовать того, как тысячи личинок грызут изнутри и откладывают яйца. Она не позволит понимать себя, никогда Аанг с ней не будет знать того ужаса, что ей пришлось пройти!Кто дал тебе право?!
Кричат люди набатом в голове…или это сама Зука, ее внутренние мысли? Это были тысячи голосов ненавистников, от ее родни и народов до погибших монахов. Они преследуют ее непозволительно долго. Не отпускают, держат, напоминают, убивают. Раньше, как только она слышала этот рев, она бежала прочь от Аватара, словно от катастрофы, словно они принесут друг другу лишь смерть. Ей не хотелось портить ему жизнь. Он достоин большего и лучшего, а не больного потомка убийц с гнойным мешком вместо сердца. После этого кочевник всегда бежал за ней, успокаивал, уговаривал вернуться… Но сейчас он тихо спал рядом, в одной постели, в стране Огня. Она бы не посмела сбежать сейчас от кошмара, который плавно стал реальностью, не хочется будить его, пугать, заставлять волноваться. Аанг ведь заслуживает лучшего. Зука целует того в ухо, невольно улыбнувшись от созерцания того, как Повелитель стихий морщиться, как маленький… Леди Огня надеется, что все будет также хорошо. Птица в ее груди тоже спокойна, она придумывает новые песни для будущего ребенка, который все равно бы помешал Зуке сбежать от своей семьи. Кто дал ей право? Она сама себе его дала! Аватар позволил! Девушка вновь ложиться спать, прижимаясь к любимому, забывая о кошмарных голосах и осуждающих взглядах. Вместе они восстановят мир, создадут свой собственный! Все равно на людей, им все равно никогда не понять их! Она вновь целует любимый нос, когда Аанг интуитивно обнимает ее. Зука чувствует себя невероятно комфортно. Она засыпает с мыслью, что больше ничего не помешает ей.В свои двадцать семь жена Аватара невообразимо счастлива.