Право

      Кровь, смешанная со слюной, капала на белоснежную, недавно выглаженную рубашку. Сегодня вторник, а это значит, что ей было всего два дня. Обидно, ведь пришлось повоевать с утюгом, который искрил и никак не хотел выдавать желаемый пар, и весь процесс сопровождался отборным матом под нос. Всё для того, чтобы выглядеть на школьных фотографиях безупречно, но сразу же после съёмки этой рубашке видимо суждено отправиться в мусорное ведро. Красной солёной крови было много, из носа она вытекала без перерыва, при попытки стереть её только размазывалась по рукам и высыхала на коже, превращая их в руки убийцы. В голове отдавало противным звоном, а перед глазами картинка нещадно раздваивалась или растраивалась.       – Ну что, пидор несчастный, как тебе? – гиенистый голос ударившего зашёлся смехом. Их вроде было трое, или четверо, не разглядеть.       – Пидоры здесь только вы, – отплёвываясь от мерзкого стального вкуса во рту, ответил Хель. Он не успел сгруппироваться и тут же получил второй удар на отмашь, который впечатал его в стену, брызнув на неё капельки крови.       "Дождь смоет" – промелькнуло в голове перед тем, как третий удар пришёлся по промежности.       – Чтоб не размножался, гандон. Ещё гомосеков на улицах не хватало, – заскрипел зубами и брезгливо отдёрнул руку. – Пошли ребят, этот мусор даже добивать стыдно.       Краем уха Хель слышал мутный и нечёткий смех, однако боль в паху была настолько невыносимой, что он бессильно опустился на колени, сжав их до судорог. Дрожь проходила по всему телу, а кровь всё капала и капала – разбитый нос и губа, скорее всего гематома на скуле, ибо всё лицо будто бы сломали неаккуратные детские руки. Холодные стены, тонущие в послезакатных тенях, и спрятавшиеся за заборами дома окружали бедного парня, который сидел на нагретом асфальте. Когда пульсации более-менее прошли, на негнущихся бескровных ногах он поднялся, понимая что каждая косточка в теле ноет.       "Тяжело Мицуе приходится" – весело промелькнуло в голове, и Хель улыбнулся, почувствовав как губа растянулась и остатки лимфы и крови опять начали выливаться.       – Эхх, досадно, – потянув за край рубашки, Хель разглядел не меньше десяти крупных капель крови, которые невозможно было отстирать. – Мадзёка расстроится, надеюсь лицо заживёт до концерта.       Расстегнув пуговицы дрожащими от тремора руками, он аккуратно снял рубашку, морщась от боли в мыщцах, перекинул через плечо и зашагал вперёд, прикидывая куда же могла деться его сумка.

***

      – ...Словом, вот так относятся к геям в этой стране. Япония – страна с самым высоким уровнем жизни и одним из самых высоких уровней ВВП, а меня вчера избили на улице. Где справедливость?! – нарочито недовольным голосом подытожил свой рассказ Хель, сложив руки на груди. Забавно, что ветер в тот же момент решил колыхнуть его длинную, почти до щиколоток, юбку и он стал выглядеть как боец за права всех геев на этой земле.       – Да-а, тяжело тебе приходится, – фыркнул Хаккай, который ещё не до конца привык к открытым заявлениям от друга о своей ориентации, но зато к его "амплуа" он привык уже давно. Хель всегда выделялся из толпы, то разноцветными волосами, то носил юбки разного фасона и размера, то красил и подводил глаза. Честно говоря, с этим он иногда перебарщивал и выглядел как клоун, но все, кроме Хаккая, вежливо умалчивали об этом.       Шиба вообще очень спокойно принял новость о том, что лучший друг его капитана, а в последствии и его хороший друг, оказался не натуралом. Хотя казалось бы, весь его внешний вид и манера поведения кричали об этом. Эта новость, которая была поведана только этим двум гопникам, не сильно и мешала. Это если ты выглядишь как среднестатистический японец и делаешь каминг аут, то тогда могут возникнуть противоречивые эмоции, отвращение и так далее, а Хель всегда был ярким и экстраординарным. Поэтому даже немного старомодный в этом отношении Хаккай без труда принял парня.       – Ты их хоть запомнил? Ну чтоб при встрече рожу можно было набить, – стукнув кулаком по ладони спросил Шиба.       – Да не особо, но я тебе выдаю персональное разрешение избить всех, у кого тёмные волосы и мерзкий голос, – махнул рукой Хель, после потирая пластырь у себя на носу.       – Это ему пол страны придётся перебить, – с улыбкой ответил Мицуя, вклинившись в разговор. Он только что подошёл к байку Хаккая, рядом с которым стояли парни.       – Уверен, для него это не проблема, – засмеялся Хель, толкнув друга в бок. Шиба и Мицуя переглянулись и тоже засмеялась, а потом все трое отправились кататься на мотоцикле. Хелю постоянно приходилось удерживать юбку, чтоб она не взлетала, а девушки мимо которых они проезжали на улицах с завистью смотрели им вслед.       Когда опустилась ночь, то Хаккай нехотя отчалил, ибо нужно было проследить за сестрой, чтобы она легла вовремя спать, и не бегала по ночам с друзьями – это ему так можно, а ей нет. Весело попрощавшись Хель пересел на байк к Мицуе, крепко схватившись за его торс.       – Ай! И как тебя Хаккай терпит. Дышать же нечем, – напрягая мышцы живота чтобы вздохнуть, пробурчал Такаши.       – Ой, прости. Ну Хаккай не жаловался, – слегка ослабив хватку  ответил парень, а потом весьма неожиданно сложил свою голову на плечо другу.       – Куда поедем? – не обратив на это никакого внимания, спросил Мицуя. Только его ладонь чуть сильнее сжала руль байка.       – Хммм, – протянув, парень подумал и вдруг щёлкнул пальцами: – Проспект Йошики, 23!       – Эмм, я не навигатор, Хель, я не знаю где это, – мягко ответил свастон, подняв одну бровь.       – Не волнуйся, Таканчик, я скажу когда надо будет поворачивать, – одарив друга улыбкой, Хель встряхнул тёмно-зелёными волосами. Он покрасил их совсем недавно, на даже если бы и начали отрастать корни, то они бы всё равно сливались с ненатуральным болотнивым цветом. Мицуя хотел их похвалить, но его друг тут же наклонился к нему вплотную и за него нажал завёл мотор и нажал педаль газа. Байк резко рванул вперёд и если бы не быстрые рефлексы Мицуи, то они вдвоём уже лежали бы на тротуаре, в лучшем случае с синяками, в худшем с раскровленой головушкой.       – Ты чего творишь?! – заглушая шум мотора, крикнул командир второго отряда, повернув голову так, чтобы можно было следить за дорогой, но и осуждающе смотреть на Хеля.       – Ты слишком медленно соображаешь, – парировал парень, и сильнее вцепившись, заставил его повернуть голову в сторону дороги.       "Вот ведь заноза!" – усмехнулся Мицуя и выжал педаль газа на полную.       Пока они пролетали по ночному Токио, все огни с вывесок, светофоров и экранов телефонов сливались в большие разноцветные полосы. Как Хелю нравилось это заманчивое чувство скорости, будто ты нарушаешь законы физики только тем, что сидишь на стальном коне. А ещё ему безумно нравилось, что у Мицуи короткие волосы, потому что как-то раз ему пришлось проехаться с Баджи, так потом был целый рот волос. Какого же будет его разочарование, когда он узнает, что Такаши решит отращивать маллет.       Проехав около трёх миль по городу, лавируя между машинами, которые настойчиво гудели им вслед, советуя не мешаться, они прибыли к какому-то тёмному зданию. Первые этажи занимали какие-то магазинчики, а все остальные были жилыми и практически везде уже не горел свет. Стрелка часов приближалась к пол двенадцатому и вскоре наверняка жёлтые окошки останутся только у работяг, подростков или стариков с бессонницей. Ловко спрыгнув с байка и наконец отпустив бедную и настрадавшуюся юбку, Хель в нетерпении наблюдал за тем, как Мицуя паркуется, постоянно его подгоняя.       – Куда ты так спешишь, у нас ещё целая ночь впереди? – спокойно отвечал свастон, прикрепляя свой любимый байк цепью.       – Хочу скорей зайти, – переминаясь и дрыгая ногами ответил парень, оборачиваясь за застывшие за стеклом красочные вывески, которые через три минуты должны были выключится.       – Я вс.. – не успел Такаши договрить, как Хель схватил его за руку и потащил в какую-то дверь без стекла и надписей.       Они тут же нырнули в полутьму подъезда и Мицуя даже не успел разглядеть цвет ногтей своего друга, как его тут же потянули на лестницу. Решив ничего пока не спрашивать, он наконец втянулся, и два друга громко побежали по ступенькам. Под конец свастон даже обогнал и первым упёрся в железную дверь. Он уже сообразил, что Хель позвал его на какую-то крышу, по чему он был спец. Частенько убегая от общества, парень ошивался на спокойных крышах наслаждаясь тёплым солнышком закатного солнца и играл на гитаре, успокаивая душу.       – Но здесь закрыто, – Мицуя подёргал ручку и потолкал дверь, но она не поддалась, оставшись всё такой же запертой.       – А я тебе для чего? – запыхавшись ответил парень, выуживая из кармана куртки какой-то предмет, а затем впихивая в руки друга фонарик. – На, посвети, а то от твоего нимба мало толку.       Да, Хель частенько подтрунивал над безупречным, по его мнению, характером Мицуи. Однако он и впрямь восхищался его спокойствием, и одновременной готовностью защищать то, что ему дорого до последней капли крови. Его преданость друзьям и прекрасные лидерские качества, но всё равно больше всего парня удивляло и заставляло чувствовать какое-то тепло под сердцем готовность Мицуи открыться и принять его таким какой он есть. Хеля травят повсеместно строгие и традиционные японцы, и только Мицуя, один лишь Мицуя протягивает ему руку, забивая болт на то, кто нравится его другу. Мальчики или девочки, ему без разницы, они ведь не поэтому дружат. Если быть совсем откровенным, то Хелю нравился Мицуя как человек и как парень. Возможно просто из-за его доброты, однако он был слишком идеальным. И даже если бы Такаши тоже был геем, то шансы всё равно не сильно возрастали. Хель несерьёзен, глуп, максималистичен и он не подходит под это общество. Любить такого – значит вечно быть без купола спокойствия, подвергаться нападкам и жёсткому непониманию, и всё это то, от чего хотелось бы отгородить Мицую всеми возможными путями. Ему нужна хорошая, спокойная и разумная девушка, а не панк в неконтролируемом пубертате.       Замок наконец щелкнул.       – Вуаля, – отпинывая тяжёлую дверь ногой, заявил Хель, ступая на холодную, освещёную лунным счетом крышу.       – Ты просто мастер, главное не используй это в криминальных целях, – заходя следом, улыбнулся свастон и устроился на более-менее чистом кусочке пространства.       – То есть ты думаешь, что взлом двери это не криминал? В таком случае "Тосва" занимается благотворительностью, – усмехнулся парень, садясь рядом. Мицуя ничего не ответил, переведя свой взгляд на тёмное небо.       – А, кстати! У нас концерт скоро, как думаешь сильно мне влетит за такое личико? – улыбаясь, он указал на свои пластыри и повязки.       – Думаю, порядком, – прикрыв глаза свастон ухмыльнулся. – Что за концерт?       – Да как обычно, заказ от какого-то клуба на фестиваль. И как они ещё не просекли что "милая вокалистка", – Хель выделил эти два слова тонким голосом, – Это вполне себе мужчина.       Мицуя рассмеялся, а следом за ним и сам Хель. Разговор, как обычно пошёл сам собой, меняя русло чуть ли не ежеминутно. Но как они пришли к теме свиданий и отношений остаётся загадкой. И, более того, как они пришли к тому, что Мицуя (нет, вы представьте, Мицуя!) сморозил что-то в духе: "Почему бы тебе меня не поцеловать?" На секунду воцарилась странная тишина.       – Чего-чего? – ехидно улыбнулся Хель, даже не скрывая своего довольства.       – А что, кишка тонка? – продираясь сквозь пелену смущения, ответил свастон, в глубине души уже дав себе сотню смачных пендалей за такое поведение.       – Обижаешь, Мицу. Однако, будешь ли ты этому рад?       – Я сказал, если не хочешь, то не надо. Как-нибудь уж переживу, – зажевав щёку, парень уже не знал куда себя деть, поэтому стал смотреть в другую сторону, только бы не натыкаться на карий и хитрый взгляд. И кто его дёрнул за язык, может это колдовство какое-то?       – Пхах, ну конечно, – Хель, честно говоря, тоже слегка смутился. Его любимый друг сейчас попросил то, чего друзья явно не требуют от других друзей. Или это просто новая ступень дружбы, о которой он никогда не задумывался? Как бы то ни было, было забавно до невозможности наблюдать за покрасневшим Мицуей, который всегда демонстрировал чудеса спокойствия. – Если не хотел целоваться, не просил бы.       – Да не нужны мне твои поцелуи! Шуток уже не понимаешь? С какого бы мне перепугу просить поцелуй от тебя? – Такаши вспылил, а кончики его ушей сделались ярко-красными.       – Не любишь целоваться? – самым невинным в его арсенале голосом спросил Хель, мило наклонив голову в бок, заставив длинную серёжку скатиться по плечу. Отчего-то в животе появились бабочки; захотелось чтобы этот момент никогда не кончался.       – Да зачем мне это, – цыкнул байкер, положив щёку на кулак, тем самым прикрыв краснющее лицо. Он старался контролировать это изо всех сил, но сердце всё равно забилось чаще, адреналин тут же ударил по голове – так всегда бывало после драки, однако сейчас всё было иначе. Не то место, не то время, вокруг только звёзды и зеленоволосый принц с хитрым прищуром, от вопросов и взглядов которого щемит грудную клетку. К его удивлению, Хель тихо рассмеялся, и от звука его смеха парень поджал губы, стараясь успокоиться.       – Да ты же ещё не целовался, Мицу. Как так можно, тебе уже пятнадцать! – голосом заправской мамочки Хель принялся отчитывать друга, хотя Такаши мог поклясться, что он улыбался во весь рот.       Чёртов панк! Мицуя уже хотел уйти, только бы не попасться с таким смущённым и растерянным видом, но в то же мгновенье послышалось шуршание одежды, и чьё-то плечо вплотную прижалось к его.       – Прошу прощения, – вкрадчиво произнёс Хель, легко разворачивая лицо друга к себе. Ни одна его мышца не дрогнула, увидев полностью красные щёки и скулы, словно Такаши всю жизнь был красным, как рак. – Не знаю твоих предпочтений, поэтому извини если не понравится.       Первое о чём подумал Мицуя: "Опять этот придурок прибедняется, если не умеешь, то говори, что не умеешь." Мысль к чему были сказаны эти слова посетила его голову слишком поздно, когда сухие губы неловко прижались к его и немного надавили, заставляя парня широко расхлопнуть глаза. Хель целовал его, робко, будто дотрагивался до святыни, а не до одного из самых сильных хулиганов Тосвы. Парень любил шоколадное молоко, и об этом знал только Мицуя, "Будто третьеклассник", – всегда повторял он, и на губах его, немного шероховатых сейчас, был отчётливый привкус шоколада. Такаши растерялся, он никогда не целовался и не знал что нужно делать. Как назло кадры из романтических фильмов, которые он иногда мельком видел по телевизору, были расплывчаты и замылены, да и какой там думать про дешёвое кино, когда его целует его лучший друг! Мир казался сюрреалистичным, ненастоящим, будто кто-то просто совершил ошибку ведь Хель не может его целовать. Это просто невозможно, с какой стороны не посмотри. Да, Мицуя был готов признаться себе честно и откровенно, что иногда думал об их поцелуе, глупых и недолгих объятиях, но и только! Обычные мечты не могут вставать на равне с реальностью, как бы ему жадно, до дрожи этого не хотелось. Две, три секунды и Хель отрывается от замершего словно статуя друга, однако всего на пару сантиметров – их носы практически соприкасаются, а глаза смотрят с удивлением и детской наивностью.       – Ого, я думал ты мне сразу в нос зарядишь, – выдохнул Хель, не отрывая взгляда от потерянного лица друга, который до сих пор пытался осмыслить и принять произошедшее. В нём вовсе не колыхнулось отвращение или ненависть. Вроде бы отношения двух мужчин это так противно, но разве в Хеле, его дорогом, непонятном, абсолютно непредсказуемом Хеле есть что-то мерзкое? Ни капли. Целовать его – это целовать небо, покрытое звёздами, сочную и юную траву в летнем парке, чувствать тёплый-претёплый рождественский свитер и пить невероятно вкусное какао с маршмеллоу. Хель полностью такой, сочетающий в себе палящую жару и хрусткий снег под ногами.       – Прости, что украл твой первый поцелуй.       Мицуя не ответил, не нашёл слов, только приоткрыл рот, будто намекая на продолжение. И чёрта-с-два! Жизнь он проживёт всего один долбаный раз, поэтому может себе позволить делать абсолютно неправильные вещи. Такаши резко подался вперёд, ошарашивая бедного Хеля, который уже попрощался и с их дружбой и с жизнью за одно. Их губы на мгновенье снова соприкоснулись, однако свастон не расчитал силы и количества неожиданности такого манёвра, поэтому Хель просто повалился назад, а Мицуя за ним. Фактически теперь они лежали в той самой клишированной позе, с одним только отличием – командир "Тосвы" разошёлся и поцеловал ещё раз тёплого друга. Он казался таким красивым, и это кажется был первый раз, когда его удалось увидеть покрасневшим.       – М-Мицуя, – осторожно выдохнул Хель, чувствуя как его сердце буквально взрывается.       – Скажи, Хель, как называется человек, которому нравятся и девушки и парни? – запыхавшимся шепётом произнёс Такаши, не отводя взгляда от карих глаз, в удивлении и непонимании которых можно было потопить целую планету.       – Бисексуал, – больше на автомате ответил Хель, совсем не понимая что же с ним только что произошло.       – Отлично, – Мицуя довольно улыбнулся и снова поцеловал, ставя на своём счётчике поцелуев гордую цифру четыре. Хаккай на следующий день свалился с мотоцикла, когда увидел у Хеля любовный засос.