Этой ночью

Скуало не спит этой свежей осенней ночью. Он лежит в своей спальне на просторной и уютной кровати, которая, впрочем, на данный момент ему таковой не кажется, и чего то ждет. Скуало уже знает, как поступит сегодня, только время еще не кажется ему подходящим. Блондин тянет его. Умело растягивает каждую минуту, старательно игнорируя свое желание сейчас же сорваться с места и оказаться у нужной комнаты. Суперби периодически переводит взгляд на тускло подсвечивающийся циферблат часов, отмечая, как медленно тянутся секунды. Занзас тоже не спит. Занзас ждет. Он умеет ждать. Не любит, но умеет. Занзас знает, что Скуало непременно придет. И Занзас так же знает, что еще отчитает эту патлатую суку за то, что смеет заставлять его так долго ждать. Но только не этой ночью. Этой ночью все будет иначе. Занзас не торопясь, потихоньку, смакуя потягивает виски, не часто, но периодически подливая себе еще. Брюнет наслаждается видом каштановобурой жидкости и тем, как растворяются в ней кристаллические кубики льда, постепенно уменьшаясь в размерах, а затем и вовсе растворяясь в напитке. Подобно снежинкам на серебрянно-серых, подрагивающих ресницах Скуало, так услужливо подкинутого воспоминаниями из далекого зимнего дня. В тускло-подсвеченном мягким пламенем камина кабинете, Занзас представляет собой темный силуэт, уютно расположившийся в своем излюбленном кресле и удобно закинувший ноги на деревянный лакированный стол. Занзас еле слышно хмыкает, когда слышит тихий скрип половиц за дверью, и в который раз отмечает, что сама поступь Скуало легка и неслышна. Суперби, несвойственно себе тихо, открывает дверь, и в полумрак комнаты проскальзывает стройная фигура, проходя в ее глубь. Скуало смотрит прямо на Занзаса, стоя посреди кабинета и пытаясь унять чуть заметную дрожь в ватных коленях. Занзас же не отрывает взгляда от янтарной жидкости, но совсем вскоре неторопливо поднимается с кресла, переводя взор на застывшего блондина. Суперби терпеливо ждет, в который раз за сегодняшний вечер сдерживая себя, теперь от того, чтобы не броситься навстречу Боссу. Брюнет подходит к нему вплотную, начиная ощущать сбивчивое дыхание мечника, и совсем немного приподнимает уголки губ, когда сильные, но так заботливо-родные руки Скуало обхватывают его тело, и сбивчивое дыхание донельзя приятно ощущается уже на смуглой коже щеки. Занзас ровно выдыхает в серебристую копну волос, дергая за мелкую прядку, и обнимает Суперби в ответ, прижимая его крепкое, но стройное тело к себе и наслаждаясь томным и так давно ожидаемым, приятным моментом этой ночи. Блондин, в свою очередь, испытывает ту же сладостную тягу в теле и с упоением вдыхает мускусно-терпкий аромат, исходящий от кожи брюнета и являющийся его собственным. Так же к нему прибавляется запах крепкого и дорогого алкоголя, впрочем, так же закрепленный за Занзасом как его аромат. - Потанцуем? - тихим хрипловатым басом нарушает тишину брюнет. Скуало не удивляется нелепости вопроса в данной ситуации. Он лишь медленно переводит взгляд с крупного шрама на лице Босса, контур которого он так любил обводить, оставаясь с брюнетом наедине, на прекрасного оттенка рубиновые глаза, сталкиваясь с ними взглядом. Блондин молчит, и только лишь тянется непротезированной рукой к пуговицам на полураспахнутой рубашке Занзаса, расстегивая три оставшиеся до конца, и проводит бледными прохладными пальцами по смуглой теплой груди, уделяя особое внимание горячим шрамам, которые всегда были на несколько градусов теплее, чем остальная кожа брюнета. Занзасу это нравится. Скуало видит это по резко вспыхнувшим алой искрой глазам Босса, а затем кладет другую руку ему на плечо, как делают в танце, а прохладной же ладонью непротезированной руки берет Занзаса за его ладонь. Занзас довольно ухмыляется и сжимает ладонь Суперби ощутимо крепче, кладя кисть другой руки партнеру на талию, притягивая его плотнее к себе. И они начинают танец. Безумный, страстный, головокружительный и стремительный танец. И этот танец совсем не похож на те пропитанные фальшью танцы, к которым их иногда обязывали на каких-то званых вечерах, на которых Босс Варии и его Зам непременно должны были присутствовать для поддержания статуса элитной организации. Нет, это совсем другое. Первый у обоих танец, когда все по-настоящему, когда страсть не наигранна, а чувства действительно горячат воздух. Им не нужна музыка, им не нужен какой-то определенный такт. Угадывая шаги, они грациозно плывут по помещению, то и дело задевая попадающиеся под их безумство предметы. В вихре этого действия Занзас грубо кусает бледную шею, на что Суперби, по-акульи дерзко скалясь, тихо рычит, впиваясь поцелуем в губы брюнета и в отместку кусает их, горячо сбивчиво выдыхая, и глухо мычит, когда Занзас властно перехватывает инициативу в поцелуе и грубо вталкивает блондина в стену, продолжая глубоко и влажно целовать. Занзас довольно ухмыляется в поцелуй, когда Суперби нетерпеливо быстро стягивает с него рубашку, кидая ее комком на пол, и царапает короткими ногтями спину брюнета. Угли в камине уже тлеют, а со Скуало стянуты форменные брюки. Этой ночью нет ничего официального. Этой ночью нет никакой Варии. Нет никакого Босса. И никакого Капитана отряда. Этой ночью, как и другими ночами, когда они вместе, все иначе.